— И когда же ты собираешься отослать свою собственность?
— Скоро.
— Как скоро?
— Пока не знаю.
Его сраные расплывчатые ответы. Я проглотила свою печаль и требовательно спросила:
— Ты будешь навещать меня?
— Да.
— Как часто?
Его губы расплылись в восхитительной улыбке:
— Посмотри на себя. Ты не можешь побыть вдали от меня, словно я для тебя кислород или что-то в этом роде.
Я раздраженно прищурилась от его слов и почти беззвучно произнесла:
— Так и есть.
Он протяжно выдохнул, его улыбка исчезла.
— Я знаю, куколка. Знаю, потому что и ты являешься для меня тем же.
Слеза скатилась по моей щеке, и он с трудом сглотнул, наблюдая, как она скользит по моей щеке. Маркус жестом попросил меня придвинуться ближе и тихо сказал:
— Иди сюда, красавица. Дай я обниму тебя.
Я подползла к нему, и он обвил меня своими руками, прижимая ближе и говоря, что все будет хорошо. Но я так не думала. Во мне чувствовалось какое-то шевеление, тревожное чувство, от которого болело все внутри.
Это было затишье перед бурей.
Глава 11
Эмма
На следующее утро я проснулась от ощущения нежных поцелуев, перемещающихся по моей обнаженной руке. Борден скользнул рукой под подол его безразмерной футболки — единственного предмета одежды, который я надела перед сном прошлой ночью после того, как вышла из ванной. Тогда мне пришлось переодеться, потому что за время сидения на мокром полу на мне все промокло. Я тихо вздохнула, когда он с легким щекотанием провел ладонью по моему животу. Поцелуями он передвигался по моей шее, языком оставляя влажный след в чувствительном местечке за ухом, рукой обхватил мою грудь, крепко сжимая ее и перекатывая сосок между кончиками пальцев. Я подтолкнула задницу ближе к нему, чувствуя его обнаженное тело, крепкие мышцы, длинную эрекцию, и улыбнулась.
— Вижу, сегодня у нас в меню утренний секс.
— Ммм, — простонал он, отпуская мою грудь и двигаясь вниз по моему телу. — Ты всю ночь прижималась своей задницей к моему члену, детка. Я всего лишь мужчина.
— Мужчина? Когда трахаешься, ты — Бог.
— Сегодня никакого траха.
Я хотела спросить, что он имеет в виду, но он опустил руку между моих ног, раздвигая их и открывая себе доступ. Через секунду все мои мысли испарились. Он потер мой клитор, и, словно фейерверк, удовольствие накатило и взорвалось во мне. Я извивалась рядом с ним, тяжело дыша открытым ртом, а он продолжал свои движения, заставляя меня истекать влагой. Я чувствовала его горячее дыхание на своей шее и его язык, облизывающий мою кожу. Это было настолько пьянящее сочетание, что я вскрикнула и приглашающе задвигала бедрами, прося продолжения. Он скользнул пальцами вверх-вниз по моему клитору, проталкивая кончик указательного пальца внутрь меня. Борден ласкал и ласкал меня, вызывая напряжение в каждой моей клеточке и заставляя прижиматься к нему с тихим стоном, когда напряжение стало невыносимым.
— Мне нравится, когда ты так близко, — пробормотал он, прижимая свой до невозможности твердый член к моей заднице. — Я хочу контролировать твой оргазм. Хочу подвести тебя к краю и оставить в таком подвешенном состоянии.
— Садист, — простонала я, сдерживая улыбку.
— Да, а ты моя маленькая шлюха, не так ли?
Я кивнула, наслаждаясь его словами, от которых во мне все расцветало. Он убрал руку, оставив меня голодной и неудовлетворенной. А затем толкнул меня на спину и лег сверху. Прежде чем я успела открыть глаза, его губы обрушились на мой рот. Он целовал меня так, словно я была источником кислорода, без которого ему невозможно было дышать. Он целовал меня так, словно никогда не сможет этого сделать снова: глубоко, медленно, не желая останавливаться. Я обняла его, прижимая ближе к себе. Когда наши языки соприкоснулись, мы оба застонали. Не в силах ждать, он раздвинул мои ноги и толкнулся в меня, ни на секунду не разрывая поцелуя. А потом замер, и мое тело вспыхнуло от ощущения наполненности им. Это никогда не надоест. Никогда.
— Вот чего мне будет не хватать, — прошептал он напротив моих губ. — Тебя в моей постели. Ощущения твоей маленькой влажной киски, сжимающейся вокруг меня. Я почти готов передумать.
Я медленно открыла глаза. Он практически пожирал меня взглядом, его лицо, наполненное похотью, было в миллиметре от моего.
— Ты ведешь себя так, словно я не увижу тебя очень долго, — прошептала я, без труда маскируя беспокойство в своем голосе возбуждением.
Он снова поцеловал меня, на этот раз мягко и нежно.
— Это больше, чем я хочу от тебя в любое время каждый день. Я хочу слышать твой голос, хочу, чтобы твои ноги обвивали меня всякий раз, когда у меня возникает желание трахнуть тебя, хочу, чтобы твой маленький сексуальный язычок облизывал каждый мой сантиметр.
— В таком случае, тебе будет затруднительно навещать меня, — шутливо сказала я.
— Нет, — серьезно ответил он, его лицо отражало так много эмоций. — Я поеду за тобой на край света, Эмма. Потому что так и должно быть, правда? Такое ощущение, словно мне необходимо, чтобы часть меня была в тебе.
У меня сдавило грудь, и я кивнула.
— Так и должно быть.
Он снова нежно поцеловал меня, начав двигать бедрами вперед-назад. Его толчки были жесткими, но медленными, каждый раз попадающими в то самое заветное место. То место, которое заставляло меня упираться пятками в матрас; то место, благодаря которому я задыхалась возле его губ, выдыхая его имя. Рукой я скользнула вниз по его твердой спине, слегка царапая ногтями кожу. Обхватывала его ягодицы каждый раз, когда он погружался в меня на всю длину. Он нашептывал мне все подряд: как я прекрасна, как хорошо я ощущаюсь, как это правильно.
Он занимался со мной любовью, и это было лучше, чем весь наш жесткий секс вместе взятый. Потому что чувствовалось, что он не просто дарил мне часть души — он отдавал ее целиком. Мы кончили одновременно, и он переплел свои пальцы с моими. Затем, еще раз нежно поцеловав, посмотрел в глаза и сказал:
— Я люблю тебя, Эмма.
Это не было сказано сгоряча в момент оргазма. Это не было сказано в эмоциональном порыве. Он сказал это потому, что хотел, и все воздвигнутые мной защитные стены разрушились.
— Я тоже люблю тебя, Маркус, — уверенно сказала я, прижимаясь к его губам, прежде чем он увидел бы катящиеся из моих глаз слезы.
Глава 12
Борден
Борден чертовски любил ее.
Он наблюдал за ней в душе, хотя и делал вид, что поглощен чисткой зубов. И что за нелепая херня — дождался этих семейных мелочей, когда он чистит зубы, а она намыливает волосы шампунем в той же кабине, где он провел прошлую ночь, смывая с себя кровь другого человека. Но здесь, в этом месте, и заканчивалось семейное дерьмо. Жизнь — это коктейль, в котором смешивались обыденность и полный пиздец. Но, тем не менее, с Эммой это не ощущалось неподъемной ношей. Эмма приняла его всего. Ему не нужно было меняться. Не нужно было ничего доказывать.
Он смотрел, как она крутила своей восхитительной задницей, пока намыливала кожу, и ничего не мог с собой поделать. Прополоскав рот, он скинул с себя одежду. Кожа Эммы раскраснелась под горячей водой, когда он вошел в кабину. Она подарила ему улыбку — ту самую особую улыбку, когда прикусывала зубами нижнюю губу — пред которой он не мог устоять.
— Опустись на колени, — сказал он полным желания голосом.
Ее улыбка угасла, сменившись похотью. Она тут же опустилась на колени, и он медленно приблизился к ней, мгновенно твердея при виде ее обнаженной груди и полных губ. Блядь, ему нужны были эти маленькие сладкие губки вокруг его члена.
— Трахни меня своим ртом, куколка, — задыхаясь, приказал он.
Она сомкнула пальцы вокруг его длины и втянула кончик в рот. Волна дрожи прошла по его спине от этого восхитительного чувства удовольствия. Эмма подняла на него глаза, встречаясь с ним взглядом, и не отводила его, пока дарила Бордену это удовольствие. Он опустил ладонь ей на затылок, направляя ее движения вперед-назад. Постепенно его бедра начали двигаться самостоятельно, заставляя глубже проникать в ее рот.
— Блядь, да, — простонал он, пока она сосала его.
Она выглядела невероятно. Этот момент не изгладится из его мозга даже в следующей жизни. Девушка ускоряла свои движения, и он становился все тверже. Она обожала целовать взасос его член не меньше, чем рот. Обведя языком пирсинг, застонала вместе с ним, как будто получала такое же удовольствие даже без прикосновений к себе.
Вот так. Вот так. Мужчина чувствовал, как набухает и тяжелеет. Внутри начали вспыхивать удивительные искры, и он, потеряв контроль, взял ее голову обеими руками и начал быстро трахать ее рот. Внутрь-наружу, внутрь-наружу… А потом он кончил. Жестко кончил.
— Охуеть, — прохрипел он. — Охуеть.
Она проглотила всю сперму и продолжила сосать его даже после того, как он кончил. Затем встала, и ее улыбка стала еще ярче. Ему никогда не надоест эта улыбка, этот рот, это сладкое маленькое тело. Он замер на несколько секунд, разглядывая свою маленькую дерзкую девчонку, и тут его осенило. Его собственнический инстинкт официально поднялся на новую ступень — ступень, которая, определенно, становится смертельно опасной территорией.
Сердце Бордена грохотало. Она подошла и обняла его за шею. Он изумленно всматривался в ее темные глаза, в каждый миллиметр ее лица. Проглотив в горле ком, он задумался, что же она с ним сделала.
«Ты будешь моей женой, — подумал он про себя, когда она поцеловала его. — Ты будешь моей женой. Я сделаю тебя своей, и больше ни один залетный тощий член не посмеет даже на шаг приблизиться к тебе».
А потом он стал подталкивать ее назад, пока она не оказалась прижатой к выложенной кафелем стене, и сам опустился на колени.
— Твоя очередь, куколка, — сказал он, прежде чем зарыться лицом между ее ног.
***
Через час он забросил Эмму на работу.
— Сегодня у меня кое-какие дела в порту, — сказал он.
Не желая отпускать его, она прижалась к его груди, пока они сидели на заднем сиденье автомобиля.
— Можно я пойду с тобой?
— Нет, детка, ты не должна ввязываться в это дерьмо.
— Что за дерьмо?
— Дерьмо главаря байкеров.
Она нахмурилась.
— О.
Первая партия наркотиков Гектора должна была прибыть с минуты на минуту, если уже не прибыла. Члены клуба заявятся в полдень, и к этому времени ему нужно было подготовить таможенные документы. Был у него там человечек — перед ним в большом долгу — который смог дать взятку для оформления этого груза. Вчера Борден звонил удостовериться, что этот человек сегодня будет на рабочем месте.
Эмма улыбнулась.
— Похоже, мне действительно придется сегодня поработать.
— Тебе лучше сегодня быть на чертовой работе. Большая часть людей мне понадобится снаружи — на случай, если что-то произойдет. А это значит, что ты должна оставаться в офисе с Грэмом. Больше никаких посиделок в баре.
— Безусловно. Ты очень ясно дал это понять. А от себя добавлю, что никаких больше девушек, танцующих перед тобой стриптиз.
Он хмыкнул.
— Я смогу это пережить.
Когда водитель остановил машину перед клубом, Эмма повернулась всем телом и поцеловала Бордена. Она целовала его каждой клеточкой своего существа, посасывая его язык, пока его пресыщенный и неутомимый член не дернулся.
— Я люблю тебя, — снова и снова повторяла она. — Я так сильно люблю тебя, Маркус. Я уже скучаю по тебе.
Он опустил руки на ее задницу, обхватывая и сжимая обе ягодицы.
— Я постараюсь не задерживаться, но с отгрузкой всегда все непредсказуемо…
Она целовала его везде, словно они никогда больше не увидятся. Затем отстранилась и открыла дверцу машины. Но прежде чем она вышла из салона, он схватил ее за руку. Она оглянулась, и эти ее порабощающие глаза пришпилили его к месту.
— Я тоже охуенно люблю тебя, Эмма.
Она зарделась. Послав ему воздушный поцелуй, выскользнула из машины и закрыла за собой дверь. Пока автомобиль отъезжал, Борден смотрел в окно, уставившись на задницу идущей в сторону входа Эммы.
Блядь, она такая сексуальная.
***
Твою мать, этот день не закончится никогда.
Только что пробило два часа дня, и спустя два часа корабль с грузом наконец-то пришвартовался в порту. Два гребаных часа! Нужно бы поговорить с Кларенсом (он же ебаная черепаха). Через полчаса на мотоциклах прибыли Гектор и его головорезы. Гектор снял шлем и подошел к Бордену.
— Все идет нормально? — спросил он.
— Как мы и договаривались, судно разгрузят краном, — ответил Борден.
— Дорожные тракторы доставят ваш контейнер в условленное место, а я на таможне решу вопрос с документами.
— Блядь, да! — сказал Гектор с улыбкой. — Хочешь, чтобы мы рассчитались сейчас или позже?
— Я предпочитаю после выполнения работы.
— Отлично.
Борден перевел взгляд на их огромные «Харлеи».
— Как вы собираетесь перевозить это?
— У нас поблизости большой грузовик. Он загружен под завязку фурнитурой и готов к отправлению. Должен без проблем пройти через радары. Он пойдет прямиком к нашему заказчику. Так что у нас сегодня гребаная зарплата!
Борден просто кивнул. Он не даст себя обмануть.
— И Бык… с ним все чисто?
Гектор выдал очаровательную улыбку.
— Бык — это кто?
— Хорошо.
Тем временем Гектор оглянулся.
— Где Хоук? Я думал, он будет здесь. Не может быть, что из-за того, что произошло, он все еще в опале.
— Нет, он занят кое-чем другим, — соврал Борден, но ему не хотелось, чтобы Гектор знал об их проблемах.
Потребовался еще час, чтобы выгрузить конкретно их контейнер. Борден схватил документы и велел своим парням не спускать с байкеров глаз, пока не вернется. Ему потребовалось всего двадцать минут. Он прыгнул в машину и уехал, а по дороге получил сообщение от Эммы.
Эмма: Я скучаю по твоему члену. Ой… кажется, по лицу тоже.
Он улыбнулся.
Она станет его женой.
Глава 13
Эмма
Когда я пришла на работу, Грэм уже был на месте. Глаза налиты кровью, в руке кружка кофе, из которой он глотал так, будто от этого зависела его жизнь. Я пожелала ему доброго утра, на что он проворчал нечто неразборчивое.
— Думала, ты приедешь прошлой ночью, — сказала я, усаживаясь за свой стол.
— Мне не поступало вызова до утра, — ответил он, делая очередной глоток кофе. — Я напился до потери сознания.
— Ты оказался в баре после того, как уехал из клуба?
— Я нашел несколько бутылок дома. Подумал: к черту все, имею право расслабиться по полной. Теперь у меня адская головная боль.
Я засмеялась.
— Могу сказать, что выглядишь ты дерьмово, Грэм.
Он кивнул. Его усы взъерошены, лицо бледное.
— Я так себя и чувствую.
— Может, тебе стоит пойти домой?
— Нет. Ты — моя главная задача.
Я включила компьютер и с нежной улыбкой посмотрела на него.
— Так не должно быть. Ты присматриваешь за мной практически круглосуточно. Ты сам вчера это сказал. Будет правильно пойти домой и подлечить твое похмелье.
— Я лучше буду здесь. Теперь работа — это практически и есть мой дом. С тех пор, как я начал работать на Бордена.
Я кивнула, вспоминая свой разговор с Хоуком. Грэм был полицейским. Господи, что же должно было случиться? Мне не хотелось спрашивать об этом Бордена (кажется, это не мое дело), но было чертовски любопытно. Я продолжала пристально всматриваться в Грэма — сквозь похмелье прямо в его душу. Он был хорошим парнем, даже если и работал на очень плохого. Если подумать, то сейчас фактически большинство мужчин, работающих на Бордена, оказались вполне приличными. В частности, Джерри, когда был рядом, оказался милейшим в мире парнем: умный, молодой, с телосложением футболиста. Иногда он разговаривал со мной и даже рассказал, что после работы учится на вечернем отделении. Для большинства из них это была обычная работа с девяти до пяти. А еще был Хоук, который в какой-то степени все еще оставался мудаком, но я увидела в нем нечто, скрытое глубоко внутри.
— А Хоук здесь? — с любопытством спросила Грэма. — Я не видела его, когда входила. Он поехал с Борденом в порт?
— Нет, — ответил Грэм. — На данный момент он ушел в тень. Скорее всего, после перепалки с Борденом он на какое-то время исчезнет. Обычно так и бывало, когда они срывались.
— Так это не впервые?
Грэм рассмеялся.
— Куда там! Они сцеплялись много раз, и всегда по пустякам. После этого Хоук ненадолго исчезал, а потом у них снова царил полный мир. Никто не вспоминает о ссоре, никто не говорит ни слова, и у них все снова, как было.
Я рассмеялась.
— Кровопийцы.
На этом я повернулась к компьютеру и принялась за работу.
***
Борден весь день провел в порту — там ничего не клеилось. После обеда он перестал отвечать на мои сообщения, и я решила, что он действительно занят. Когда вернулась, дома его не было.
Грэм вошел со мной в квартиру и устроился в гостиной, пока я быстро позвонила бабушке, чтобы поболтать с ней. Она разговаривала довольно бодрым голосом, словно наш ужин не был абсолютно дерьмовым. Закончив разговор, пошла в ванную и приняла долгий душ. Едва я вышла, оборачивая полотенцем волосы, как зазвонил мой телефон. Думая, что это Борден, я не глядя нажала кнопку ответа.
— Когда ты приедешь? — с улыбкой спросила я. — Я соскучилась.
— Эмма? — прозвучал плачущий голос.
Я замерла, моя улыбка исчезла.
— Блайт? Что случилось? Почему ты плачешь?
— Мне нужна твоя помощь, — взмолилась она дрожащим охрипшим голосом. — Я… я… влипла.
— Что ты имеешь в виду? Где ты?
— Неделю назад я устроилась работать в стриптиз-бар, и сегодня несколько парней домогались меня. Человек, который меня подвозит, не работает здесь, а эти парни стоят перед входом в бар. Мне никак не выбраться домой, и я боюсь, что они со мной что-то сделают.
Я сильнее стиснула полотенце в руке.
— Нет никого, чтобы помочь? Никого из девушек или босс…
— Я здесь на хер никому не нужна! Моя смена закончилась, значит, я не на работе. Остальное их не колышет. Я… я просто не знаю, что делать, и мне страшно.
— Ты можешь вызвать такси?
— У меня нет денег, Эмма. Кроме того, если такси подъедет ко входу, что им помешает поймать меня, когда я буду выходить? Они выглядят подозрительно и жутко. И я знаю, что они обидят меня, — она сделала несколько вдохов. — Ты можешь приехать за мной?
В раздумье я провела рукой по волосам.
— Блайт… я не могу просто так выйти… я… я тоже на привязи.
— Что ты имеешь в виду? Как это ты на привязи? Ты нужна мне.
— У нас все очень херово, — попыталась я объяснить. — Мне не разрешат просто выйти и поехать за тобой.
— Тебе запрещено? У меня больше никого нет! Что мне делать? Позволить изнасиловать себя?
Я поежилась. Дерьмо. Блядь.
— Нет, конечно, нет, — вздохнула я. — Пришли мне адрес.
— Сейчас запишу. Я не знаю его наизусть, мне нужно спросить у кого-нибудь.
— Ты не знаешь адрес места, где работаешь?
— Просто подожди секундочку.
Я услышала, как она положила трубку и спросила кого-то поблизости, ее голос был приглушен. Вернувшись к телефону, она шмыгнула носом и сказала: — Да, я только сейчас это поняла. У тебя есть ручка?
Я помчалась в спальню и схватила с тумбочки блокнот и ручку.
— Да, диктуй.
Она продиктовала мне адрес, и я быстро записала его.
— Хорошо, Блайт, держись. Я приеду, хорошо? Просто никуда не уходи. Я позвоню, когда доберусь.
— Хорошо, Эмма.
Отключив телефон, я сразу переоделась в джинсы и рубашку. На улице холодно, надвигался снегопад, а я была с мокрыми волосами. Но времени не было. Схватив телефон, я помчалась в гостиную, где Грэм смотрел «Обманщиков» на огромном экране телевизора и качал головой.
— Гребаные обманщики, — пробормотал он.
— Грэм! — истерически прокричала я.
Он быстро обернулся и посмотрел на меня.
— Что? Что такое?
— Это Блайт, Грэм. У нее проблемы. Она застряла в баре, и ее нужно отвезти домой. Кажется, ей всерьез угрожает компания парней, которые собираются усложнить ее жизнь. Нам нужно забрать ее.
Он прищурился, пытаясь переварить мои слова.
— Я не понял.
Я вырвала у него пульт и выключила телевизор на том моменте, когда обманщик упал на колени, вымаливая прощение.
— Что непонятного? Мы должны забрать ее!
— Во-первых, не кричи на меня, Эмма.
— Грэм, пожалуйста…
— Во-вторых, большинство людей Бордена находятся с ним в порту, занимаясь делом байкеров.
— Меня не волнует, что они делают!
— И, в-третьих, не надо опять на меня кричать. И тебя должно заботить, что они делают, потому что тебе не позволено бродить по городу без группы сопровождения рядом…
— Блайт нужно забрать! Я не собираюсь бродить по городу и устраивать долбаную сиесту или что-то в этом роде!
Он снова прищурился.
— Что я сказал по поводу крика?
С сердитым рычанием я выдавила:
— Грэм, у нее проблемы.
— Она может подождать несколько часов.
— Грэм, я серьезно. Она испугана и плачет. Я так волнуюсь за нее, что едва могу дышать. Она устроилась на очень плохую работу, и сейчас нуждается в моей помощи. Ты должен знать, что это такое. Ты ведь когда-то был полицейским и помогал тем, кто в этом нуждался.
Он обдумывал мои слова, ежеминутно вздыхая.
— Я не собираюсь спрашивать, откуда тебе известно о моей прошлой работе, Эмма, но если бы ты беспокоилась о моей нынешней работе, то не просила бы меня этого делать. Борден оторвет мне голову.
— Тебя может хоть на секунду перестать заботить Борден?
Он еле слышно выругался и встал, обратив на меня взгляд своих усталых глаз.
— Тебе легко говорить. Я не сплю с ним в одной постели. Сейчас я позвоню и спрошу его по поводу этого. И если он разрешит нам ехать, то мы поедем. Если нет, то это не моя вина, что твоя подруга решила совершить глупость.
Я наблюдала, как он полазил в телефоне и набрал номер Бордена. Вскоре он нахмурился, делая попытку за попыткой дозвониться до него.
— Никто не отвечает, — сказал он. — Одни гудки. Должно быть, он занят.
Я вернулась к своему телефону и тоже попыталась дозвониться. Как и сказал Грэм, трубку никто не брал. Мы пробовали дозвониться в течение нескольких минут, но безуспешно. Я кипела от гнева, готовая разбить телефон.
— Мы должны ехать, — сказала я. — Борден поймет. Черт, да мы, скорее всего, вернемся раньше него.
Грэм нахмурился.
— Я не могу просто так выйти с тобой, Эмма. Все не так просто. Нам нужна охрана.
— Разве поблизости нет других людей? Я видела троих за этим проклятым домом, Грэм. Не говори мне, что этого мало. Вы, ребята, слишком помешаны на этом дерьме.
Минуту он не отвечал, и я устала от ощущения себя зверем в клетке.
— Как насчет копов? — спросила я. — Мы можем отправить за ней нескольких, правильно?
Он закатил глаза.
— Господи, Эмма, почему, ты думаешь, я ушел из полиции? В этой ситуации они бесполезны. Пока они доедут до нее, она может оказаться настолько глупой, что попытается выйти. Женщины.
— И что же нам делать?
— Дай мне адрес.
Я протянула ему бумажку, и он, уставившись на нее, нахмурился еще сильнее.
— Это очень плохой район, совсем отдаленный. Какого черта эта идиотка там делает?
— Это бар.
— Идиотка, — повторил он, сунув бумажку в карман, после чего перевел на меня свой серьезный взгляд. — А теперь слушай сюда, Эмма. Если из-за этого я потеряю свою работу, тебе придется идти на край земли в поисках такого же безупречного, как я. Кого-то немного помоложе. Немного более накачанного. Не такого милашки, как Джерри, не такого сурового, как Хоук. Такого, чтоб в самый раз.
Я не смогла сдержать улыбку. Что, черт возьми, случилось с этим парнем?
— Грэм, ты незаменим.
Он улыбнулся в ответ и провел пальцами по своим пышным усам, аккуратно приглаживая их, словно это было очень важно.
— Отличный ответ. Теперь давай сделаем это, и побыстрее.
Глава 14
Эмма
С нами было четверо: двое в машине позади нас и двое впереди. Грэм привлек к делу всех, кем мы располагали, и я только закатила на это глаза. Чувствовала себя дорогой фарфоровой куклой, не заслуживающей всей этой сверхзащиты. Я выросла в гетто и привыкла сама о себе заботиться. И самым безумным было то, что я знала: будь все люди Бордена на месте, поблизости ехали бы еще с полдюжины автомобилей с десятком людей.
Мы ехали в восточную часть Нью-Рэйвен, где город начинал встречаться с густыми сосновыми лесами многочисленных нетронутых природных заповедников. Исчезли небоскребы, роскошные высотки и перегруженные транспортом дороги, такие привычные в центре города. Мы имели смелость заехать на окраины, где домов было мало, и они стояли на отшибе, где на сомнительных улицах стояли сомнительные магазинчики и бары, а парковки были заполнены подозрительными, видавшими виды фургонами. Все стало казаться еще более жутким, когда небо потемнело и солнце скрылось за горизонтом. Навигатор показывал, что до места назначения нам ехать пятнадцать минут по извилистой дороге, идущей через Хиксвилл. Лес выглядел зловеще, и единственным источником света были фары наших машин и полная луна.
— Почему твою подругу занесло работать в такую даль? — удивлялся Грэм, качая головой.
— Потому что она в отчаянном положении, — тупо ответила я. — Но надо признать, это очень далеко от ее дома.
— Эта карта ведет нас в очень старый район. Я помню, что исколесил здесь все дорожки, гоняя пьяных и обдолбанных придурков, которым моя полицейская сирена была до лампочки. Здесь много наркоманов. Много насильников. Я рад, что у нее есть такая подруга, как ты, Эмма. Не думаю, что кто-то еще сделал бы это для нее.
— Ты, — тихо сказала я.
— Я бы на это не рассчитывал.
— Ты бы сделал. На тебя можно рассчитывать.
На секунду он повернулся ко мне, оценивая мою искренность.
— На тебя тоже можно положиться, Эмма. Увидев тебя в первый раз, я понял, что ты станешь кем-то значимым для Бордена. Внутри ты боец. Я знал, что ты — единственный человек, который сможет опустить этого упрямца на землю и снова вернуть его к жизни. Он был сломлен, но ты не только исцелила, но и изменила его.
— Изменила как?
— Если бы до твоего появления мне кто-то сказал бы, что у него есть слабая сторона, я бы поспорил на собственную жизнь, что это полное дерьмо.
— А сейчас?
Он широко улыбнулся.
— А сейчас я вижу мужчину, который смотрит на тебя, словно ты его луч света в темноте.
Я не могла не улыбнуться в ответ, а он тихо добавил:
— Он любит тебя. Он никогда не захочет отпустить тебя, и ты осталась с ним, даже узнав об этих угрозах. Для этого нужно большое мужество, и все люди уважают тебя за это. Ты замечательная женщина. Твоя любовь настоящая, и поверь мне — мужчине, который в прошлом обжегся — такую женщину, как ты, трудно найти.
— Спасибо, Грэм, но обжечься — еще не означает, что ты больше никогда не встретишь подходящего человека.
Когда он посмотрел на меня с вопросом во взгляде, я смущенно призналась:
— Хоук рассказал мне о твоем браке.
— А, — проворчал он, — ну, конечно. С тех пор много воды утекло. Я справился с этим. Иногда нужно понять, что люди не те, за кого себя выдают, и, как бы глубоко мы их не любили, они на самом деле не изменятся. Это трудно принять, но я все же справился.
— Так почему ты в конечном итоге стал работать на Бордена?
— Потому что все, во что я верил, оказалось ложью. Моя жена смеялась надо мной за моей спиной и прыгнула в постель к моему лучшему другу. После этого мой мир рухнул. Думаю, хуже всего было то, что меня больше ничего не волновало. Ни мои друзья, ни семья, ни люди, с которыми я работал в участке. А с Борденом… ну, это была возможность послать всех к чертям и сделать что-то для себя. Он щедро платит и всегда заботится о своих сотрудниках. Я без труда сделал этот выбор.
Я понимающе кивнула. Борден всегда говорил, что его люди — это просто оплачиваемые сотрудники, но, как и у Грэма, их преданность была очевидна. Борден был суров, но справедлив, и я вдруг затосковала по нему. Снова достав телефон, я еще раз попыталась дозвониться до него.
— Ничего? — спросил Грэм.
— Нет, — ответила я, засовывая телефон в карман. — Должно быть, он очень занят сейчас.
— Какого черта? — Грэм неожиданно ударил по тормозам, и нас бросило вперед. Машина резко остановилась, и я проследила за его взглядом в сторону первого автомобиля. Он тоже остановился, и оба мужчины вышли наружу.
— Что происходит? — спросила я.
— Не знаю, — Грэм посмотрел в зеркало заднего вида. Машина позади нас тоже остановилась, мужчины жестами спрашивали, что случилось. — Оставайся здесь, — сказал Грэм. — Я посмотрю, что произошло.
Он вышел из машины, и я наблюдала, как он зашагал к мужчинам впереди. Один из них пошел навстречу, и, жестом указывая на задние колеса, быстро заговорил. Грэм подошел со стороны багажника и, опустившись на колени, стал осматривать колеса и дорогу. Я выпрямилась на своем сиденье, пытаясь лучше разглядеть, что происходит. Грэм коснулся рукой задней части колеса, его лицо напряглось, он тут же встал и заговорил достаточно громко, чтобы я могла услышать через закрытое окно.