Сейчас о многих из них вспоминаешь с улыбкой, но в те дни, учитывая напряженность обстановки и строгость порядков, было не до смеха.
Середина мая. Утро. Генерал начинает вести штаб. Строго спрашивает:
— Где начальник милиции?
Подхватывается майор:
— Слушаю, товарищ генерал!
— Вы куда со своими подчиненными смотрите? Почему превратили город в какой-то проходной двор? Болтаются на машинах все, кому не лень. Так у вас скоро с иностранными номерами начнут ездить. Есть же объездная дорога вокруг города, весь посторонний транспорт, не связанный с работами по дезактивации, должен направляться по ней!
— Ясно, товарищ генерал!
Вечер того же дня. Генерал:
— Где начальник милиции?
Вскакивает майор:
— Слушаю, товарищ генерал!
— Послушайте, майор. У вас что, на всех постах такие олухи стоят? Еду сейчас из Комарина, на перекрестке останавливает сержант:
— Товарищ генерал, сюда нельзя, майор запретил!
— Товарищ генерал, сегодня же разберусь.
— Я же приказал не пропускать посторонних! А мы все ходим в армейской форме, со знаками различия, чтобы каждому видно было, кто он и откуда. Так растолкуйте это всем своим!
— Слушаюсь, товарищ генерал!
Немного поостыв и видя смущение майора, генерал добавил:
— Ну, а сержанта своего, ладно, так уж и быть, не наказывайте. Молодой и ретивый больно. Выслужиться, видно, хотел.
— Ясно, товарищ генерал!
Вообще неразберихи, особенно первое время, хватало.
Говорят, что в мутной воде рыба лучше ловится. Не знаю, как-то сам не пробовал, но в Брагине однажды получилось.
Нагнали в город по команде Петрова много самой разной техники. Половину исполкомовской площади заняли. Стоит она уже несколько дней — и никому до этого дела нет. И среди этого скопления железных лошадиных сил погрузчик "Сталева воля", из какой-то сельхозтехники. Польский, 3-кубовый, то, что нам надо. Свои же у нас ломались часто, да и больше 1 кубометра взять не могли. А тут машинист, который день явно без дела мается. Подхожу к нему:
— Езжай на выезд из Браги- на приемочную площадку, будешь асфальт грузить.
— А чья команда?
— Как чья? Генерал приказал!
Поехал и добросовестно месяц работал. А генерал об этом, конечно, ни душой, ни телом...
«Ловили» так рыбу по профилю своей работы и другие. Сидим как-то вечером на лавочке возле школы. Подсела женщина сторож, симпатичная такая старушка:
— Повезло мне сегодня, хлопцы, кабанчика заготовителям сдала.
— Так им же в зараженной зоне скот принимать нельзя!
— Они мне тоже сказали, что нельзя. Но мы, говорят, тебя, бабка, запишем, что ты из Речицы. Погрузили кабанчика на машину и увезли. А у меня деньги не лишние.
Невольно подумалось: а вдруг через месяц мы будем есть с этого кабанчика тушенку?
Всегда какое-то щемящее чувство тоски возникало при виде опустевших после отселения сел и деревень. Это уже позже часть из них обнесли проволокой, везде перекрыли въезды. А первое время можно было проехать.
Нужно нам было как-то в Комарин — там был 2-й участок. По дороге заблудились. Проезжаем одну деревню — ни души. Только несколько собак бесхозных бегает. Наконец в одном огороде заметили старушку. Остановились, спрашиваем:
— Хозяйка, как нам в Комарин проехать?
— Сыночки, так вы же не там повернули. Тут уже всего 10 км до Припяти.
— А что, деревня вся отселена?
— Давно, с месяц уже.
— Ну а вы что же со всеми не поехали?
— А куда мне ехать в 70 лет? Я тут родилась, тут мне и умирать. Вот дочка с зятем с Хойников навещают, хлеб привозят.
Старушка пошла в дом и вернулась с кошелкой яиц.
— Куры вот несутся, а что мне одной с этими яйцами делать? Правда, говорят, что их есть нельзя. Возьмите, если не боитесь.
Мы взяли десяток яиц, но брать деньги она категорически отказалась:
— Зачем они мне здесь?
Потом она показала нам дорогу, а мы на прощанье пожелали ей доброго здоровья и уехали. И пока не скрылся из вида ее приземистый домик, она все стояла у калитки и смотрела нам вслед. Говорят, что беда не ходит одна. Как будто мало было для брагинцев того, что дышать им приходится щедро насыщенным радиацией воздухом и есть с собственного огорода напичканные радионуклидами овощи и фрукты, как в добавок к этому взорвалась часть 3-этажного кирпичного жилого дома. Произошло все прозаически просто.
2 мужика, решив выпить, пошли в подвал — подальше от женских языков и глаз. А там уже, оказывается, несколько дней была утечка газа, и в подвале скопилась взрывоопасная смесь. Щелкнул выключатетель — и тут же раздался взрыв. Часть стены выломало, перекрытия треснули и вот-вот могли обрушиться, повылетали оконные рамы из подъезда и части квартир и ими убило проходившую мимо женщину. Сами же мужики отделались ожогами и испугом. Наш прораб, живший в крайнем подъезде и дремавший в это время на диване с газетой в руках, вскочил, выругался:
— Вот черт, наверное, еще один реактор рванул!
Нужно отдать должное оперативности мер, принятых исполкомом. При всей сложности с жильем в городе в течение 3 дней жильцы из поврежденных квартир были переселены.
7. "Пожар" накануне учебного года. Мы под "защитой" ГО.
В начале августа основная часть работ по дезактивации в Брагинском районе и в самом городе подходила к концу. Оставались небольшие "хвосты", но это уже были мелочи, несравнимые с теми объемами, которые приходилось выполнять в мае—июле. К 10—15 августа, по нашим прикидкам, мы должны были из Брагина полностью уйти.
В Хойниках 3 бригады работали на укладке водопровода. Там тоже дела шли хорошо, и рабочие, видя, что остались считанные дни до того часа, когда можно будет открыть задвижки и пустить воду, работали с энтузиазмом и я бы даже сказал весело.
Гроза разразилась неожиданно. Где-то буквально дней за 10 до начала нового учебного года вдруг спохватились, что в семи школах района нет водопровода. Санитары, которые, в общем-то, сами проспали этот вопрос, теперь в полном смысле слова пошли в лобовую атаку и категорически запрещали пользоваться в школах водой из колодцев. Но одно дело, когда работы, а тем более специальные, выполняются в плановом порядке — на них и кольца своевременно заказываются, и трубы нужного диаметра, и запорная арматура. Здесь же даже приблизительной проектно-сметной документации нет. А работы то ведь связаны с рытьем траншей для укладки труб, и кто знает, что там, в земле, может оказаться — и электрический кабель, и телефонный, да мало ли что еще? Потом при производстве земляных работ всегда полагается оформлять разрешение на раскопки. А тут — "пожар". И хоть не ты главный поджигатель, какие тут, к черту, разрешения! Бери всю ответственность на себя. Ну, а о трубах и задвижках и слушать никто не стал — ищите! Короче, требование А.Петрова было категоричным: "Чтобы к 1 сентября вода во всех семи школах была!" Это-то за 7—8 дней!
Срочно засели набрасывать схемы прокладки водопроводов, искали варианты, где можно подать воду на первый случай, хотя бы по времянкам, вызвали еще с десяток сантехников, установили премии рабочим за своевременное окончание работ. Почти успели. Руководил ликвидацией этого вдруг вспыхнувшего пожара опытный специалист по подземным делам Владимир Алексеевич Манохин.
Не могу не высказать своих самых негативных впечатлений о работе служб ГО. Инженеры или начальники штабов ГО есть в каждой крупной организации и уже тем более в районах, городах, областных центрах. В Брагине я явственно почувствовал их неспособность и неготовность, а может быть, даже нежелание оказывать помощь гражданскому населению в организации самозащиты в условиях повышенной радиации. Пусть для начала хотя бы методическими советами. Выше я уже приводил данные, что в Брагине был самый высокий уровень радиации из всех городов области, да и республики, видимо, тоже. Численность работающих только у нас временами превышала 400 человек. Почему бы представителю штаба ГО области, а то и республики не проехать по бригадам или не предложить нам собрать их всех вместе, рассказать о радиационной обстановке, средствах индивидуальной защиты, можно ли есть те яйца, которые дала нам старушка в отселенной деревне, и пить ту воду из колодца, о которой нам сказали, что пить ее нельзя? А может, офицеры ГО сами этого не знали? Так ведь звания и занимаемые ими должности обязывали эти вопросы знать. Или, может быть, были заняты более важными делами? Но ведь оборона называлась "гражданской", а что может быть важнее здоровья людей?
Еще более легкий вопрос. Пока солдаты писали на заборах данные своих замеров уровня радиоактивности, был хоть какой-то источник информации. Прекратили они эту работу — и все заглохло. Как будто служба ГО района не могла своими силами хотя бы раз в неделю проводить такие замеры и вывешивать, скажем, в вестибюле исполкома информационный бюллетень.
А дозиметры? Их у гражданского населения не было практически ни у кого, разве только у начальства. Я понимаю, что все население обеспечить трудно, но хотя бы один на 5—10 домов в населенных пунктах, находящихся в зоне повышенной радиационной опасности. Правда, и те, которые есть в наших табельных наборах ГО, большей частью ничего не стоят и всунуты туда как бы в насмешку. Мне перед отъездом начальник штаба торжественно "отжалел" из своей опечатанной коробки такой дозиметр — шкала там была на 100 рентген. С ним разве только под реактор залезть, чтобы он начал что-либо показывать. Потом, правда, командир Белполка подарил мне другой со шкалой на 50 миллирентген. Да, этот на радиационный фон реагировал.
Можно было бы много других примеров приводить, да стоит ли? К нам приезжали министры, члены правительства, руководство республики, интересовались у рабочих, как живут, как питаются, чем надо помочь. От служб ГО я за все время никого не видел и не слышал. Поэтому в ее работе полностью разочаровался.
И еще раз, вспоминая лето 86-го, не могу не сказать о том высоком уровне ответственности наших людей, который проявился при организации работ по дезактивации на Гомельщине. Вначале у нас были Брагинский и Хойникский районы, затем Ветковский и Наровлянский. Заняты здесь были практически все ремонтно-строительные организации республики. И только благодаря совместным усилиям и дружной работе только в 1986 году в населенных пунктах области было заасфальтировано 298 км улиц и дорог, заменено и отремонтировано 272 тыс. кв. метров кровель, установлено 180 км ограждений, построено 5 пунктов санитарной обработки, выполнен ряд других работ.
К большому сожалению, многих из тех, кто принимал участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС на Гомельщине и, в частности, в Брагине, сегодня уже нет в живых. Среди них бывшие заместители министра жилищно-коммунального хозяйства республики Баранков В.А. и Дубовик Н.И. В чем причина их преждевременной смерти — не знаю.