Язык наш приводится в движение ничем иным, как сердцем. Все излишнее, накопившееся в сердце, изливается языком и обратно, все недостающее приобретается и укореняется в сердце чрез разговор. Но какие чувства заставляют сердце изливаться чрез слово? Несомненно, недобрые, ибо добрые чувства всегда молчаливы.
Наблюдайте, возлюбленные, за собою! Мы потому многоглагольствуем, что это льстит нашему самолюбию и будто бы показывает нас с лучшей стороны. Некоторые говорят много вследствие гордости, самомнения и соображения, что они умны, многосведущи, и суждения их поразительно правильны. Такие люди испытывают желание высказываться и поэтому объясняют свои мысли обильною речью с многократными повторениями и настаивают, чтобы все удивлялись их красноречию и уму. Когда же разговор касается вещей маловажных, то многоглаголание превращается в пусторечие, от которого происходит бесконечное зло.
Пустословием люди уничтожают в своем сердце всякое чувство теплоты, благоговения и добродетели, допуская войти страстям и решениям, пагубным для души.
Святые отцы говорят так: пусторечие есть дверь к осуждению и клеветам, разносительница ложных вестей и мнений, сеятельница разногласия и раздоров. Оно подавляет вкус к умственным трудам и всегда почти служит прикрытием отсутствия основательного ведения. От многословия, когда пройдет чад самодовольства, всегда остается некое чувство тоски и разленения.
После этого не трудно объяснить причину многоречия и пустословия в людях. Сердце их пусто, лишено благодати и преисполнено страстей, гордости, самомнения и тщеславия.
Беседы должны доставлять людям пищу для ума и души, а также научение, удовольствие, отдых и покой. Но светские люди не замечают ли сами, что их беседы редко обходятся без осуждения и злословия? Пусть проверят себя мирские люди после обычного светского разговора и вникнут в свое внутреннее состояние. Вряд ли найдут в сердце своем покой и удовольствие, а скорее пустоту и скуку.
В миру, по-видимому, было так во все времена. «Мы стали болтливы, – говорит св. Златоуст, – в нашей душе не держится ничего. Мы готовы на обвинения, скоры на осуждения; друг друга угрызаем, друг друга терзаем, оскорбляя, обвиняя, клевеща, завидуя славе ближних. Не знаю, откуда вошла в людей эта болезнь».
Великий старец Варсонофий так наставляет своих учеников: «В беседе все мы должны говорить весело, а внутри себя иметь серьезный и дальный помысл. Во время беседы необходимо проверять себя: говорим ли мы со смирением, рассудительно и безмятежно. Если нет, то важно прервать разговор. Только совершенные люди бывают совершенно внимательны к себе, подобно художнику, который, несмотря на беседу с кем-нибудь, занимается одновременно своим делом и его ум всецело обращен к занятию. Плохой художник, беседуя во время работы, подвергает опасности свое произведение, так и собеседник, предающийся всецело веселости. Веселость в беседе не должна доходить до безумного смеха, слово безумных бывает смущено и лишено благодати, а страх Божий чужд всякого смущения, беспорядка или смеха. Поэтому прежде беседы следует утвердить себя в страхе Божием и тщательно вникнуть в свое сердце».
Молитва
Молитва есть дыхание Божественной жизни в человеке. Святой апостол Павел говорит: Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными (Рим. 8,26).
Где есть хотя бы слабые начатки дыхания молитвенного, там есть признаки жизни, а где нет дыхания, там нет жизни. Поэтому как для жизни естественной прежде всего нужно возбудить дыхание, так для жизни духовной прежде всего надо возбудить дух молитвы. На этом основании св. апостол и писал: Прежде всего прошу совершать молитвы (1Тим. 2:1–2). Дело молитвы должно быть прежде всех, потому что без этого не может совершиться никакое другое благое дело.
Как без молитвы найти путь Господень и пройти его в действительности?
Как уразуметь истину, распять свою плоть со страстьми и похотьми, покаянием очистить себя от скверны плоти и духа?
Как воскреснуть посредством веры без молитвы и просветиться светом Христовым в сердце?
Как может найти путь тот, кто не видит истины и не разумеет ее, или «как
может идти путем тот, в ком нет жизни?» (Митр. Филарет).
Так и святой Златоуст говорит, что «кто не молится Богу, тот мертв, бездушен, бессмыслен». Кто может быть святее того, кто беседует с Богом, кто праведнее, кто достославнее, кто премудрее? Если часто беседующие с мужами мудрыми сами становятся мудрыми, то что сказать о тех, которые в молитве своей беседуют с Богом?
Молитва есть мать и глава всех добродетелей, ибо заимствует их из источника всех благ – Бога, с Которым молящийся пребывает в общении, а потому без молитвы нельзя сделаться добродетельным христианином. Только молитвой можно дойти до Всемогущего Бога, ибо она есть путь к Нему, и оживотвориться причащением к жизни.
Приступая к молитве, надо всегда отрезвить свои мысли, отвлечься от земных дел и интересов и для этого спокойно постоять, посидеть или походить по комнате. Затем подумать, перед кем намерен встать и к кому обратиться, дабы явилось чувство смирения и самоуничижения. После этого следует положить несколько поклонов и начать молитвы, не спеша, вникая в смысл каждого слова и доводя их до сердца.
Трудно бывает молиться от всего сердца, когда мы проводим время в житейских заботах и особенно когда не можем отвыкнуть от какой-нибудь страсти. Что-то нас не пускает, удерживает, приковывает к земле. Поэтому молитва бывает холодная, пустая, не приносящая радости или утешения. Когда же совесть чиста у человека, молитва становится дерзновенною и благодатною.
Молитва Иисусова
Чтобы заставить ум и сердце непрестанно памятовать о Боге, опытные духовные старцы избрали одну молитву и установили правила для ее произношения. Это установление весьма просто: надо стать своим умом в сердце, т.е. сосредоточить свои мысли и желания в собственном сердце, лишить ум рассеянности и заставить его предаться сердечным чувствам, и тогда, став пред Господом, произносить Иисусову молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! Так молиться всюду, у себя дома, в пути, во время работы, в храме, всегда и везде, весь день.
Молитва непрестанная
Непрестанная молитва есть наилучшее оружие против врага, искушений его и доставляет человеку высшее, духовное наслаждение.
Непрестанная молитва есть наивысшая премудрость, и она не заключается в словах, в чтении вслух или в поклонах, в стоянии перед иконами, а требует
только, чтобы мы везде и всегда памятовали о Боге, все предпринимали с мыслию о Нем и все совершали во славу Божию; тогда вся наша жизнь будет непрерывною и непрестанною молитвою.
Эта молитва необходима каждому христианину для спасения, а не только одним монахам, как это понимается в миру. Кто хочет отрешиться от греха, стремится к уединению в своем сердце с любовию ко Христу, кто добивается устроить монастырь или пустыню в себе самом, тот всего этого не достигнет без навыка в непрестанной молитве.
Непрестанная молитва приводит молящегося к тому, что сердце само молится, а тело трудится и совершает свое дело. Нужна привычка и потребность в непрестанной молитве, а сердце начинает жаждать такого подвига, как своей сладчайшей пищи. Подобная молитва очищает сердце человеческое от всего греховного и привлекает в него благодать Божию, вследствие чего весь человек перерождается и становится духоносным, просвещенным истиною Христовой и имеющим духовное зрение.
От христиан требуется не только чистая, умная, ежедневная, но и непрестанная молитва. Она заповедана нам св. апостолом Павлом, который писал: Непрестанно молитесь (1Сол. 5:17), и Самим Господом нашим Иисусом Христом, сказавшим: Бодрствуйте на всякое время и молитесь (Лк. 22:36).
Мирским людям непрестанная молитва кажется неисполнимою, непонятною, вовсе не обязательною и составляющею принадлежность монахов, затворников, схимников, а не тех людей, которые заняты постоянно умственными работами и должны для отдыха проводить свободное время в удовольствиях и развлечениях. Прежде чем сомневаться в возможности и пользе непрестанной молитвы, следует, конечно, попробовать и испытать ее; тогда сомневающиеся убедятся, что сердечная молитва не только не мешает, но и способствует работе, хотя бы она совершалась не одними руками, но и умом.
Можно призывать Господа не только устами, но одним сердцем, в особенности во время чтения и занятий. Господь ведь Сердцеведец и взирает только на сердце. Если же кто занят такой работой, что ему нельзя тайно призывать имя Божие в своем сердце, а только возможно вспоминать о Боге, то и это достаточно, ибо заменяет молитву. Следовательно, во время работы или беседы, прежде работы и после беседы, т.е. во всякое время и во всяком месте, можно и должно призывать себе на помощь Имя Божие.
Только такая постоянная молитва заставляет нас жить на земле небесною жизнью, способствует достижению этой главной цели в христианской жизни, ибо соблюдает нас в чистоте, избавляет от врагов и искушений, делает терпеливыми и сильными для испытания и, наконец, согревает сердца.
Кто понимает земную жизнь, влияние духа злого на мир и видит грозящие ежеминутно человеку опасности, тот не удивится необходимости следовать святой заповеди о непрестанной молитве, ибо людям нужна столь же непрестанная помощь Божия. Без этой помощи, без влияния благодати на нас мы делаемся способными на всевозможные грехопадения и на все смертные грехи.
Чтобы спастись, одно средство: бодрствовать на всякое время и молиться, т.е. непрестанно призывать помощь Божию.
«Такая молитва, – говорит св. Варсонофий Великий, – есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Как врач пользует пластырем рану больного, причем страждущий не знает, как происходит излечение, точно так Имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совершается».
Молитва смиренного человека
Пред смиренным и немощным человеком восстает образ Спасителя, единой Надежды, единой Истины, единой Любви, и тогда он говорит: «Ты Сам, Отче, знаешь и видишь, что я бессильный и немощный, ненавижу свои страсти, свои грехи, что искренно хочу победить себя, что я плачу и все-таки оскорбляю Тебя своею нечистотою, неисправимостью!
Сколько раз я решался не повторять греха ради Тебя, Твоей любви, Твоего неизреченного милосердия ко мне!
Сколько раз я временно удерживался и затем как бы еще с большею силою и страстию совершал падения. Все мои слезы, просьбы, страхи за будущую жизнь, боязнь наказания и болезней – все было напрасно, грех победил меня!
Не остави же мя, Твое создание, Твое дитя! Ты в одно мгновение можешь меня сделать сильным, любящим и праведным!»
О, если бы мы все молились так, со слезами и искренним покаянием, то велика была бы радость святых ангелов на небесах!
Молитвенный дух
Чтобы молитва сделалась нашею необходимостью, нашею радостью, потребностью жизни и самым драгоценным даром для нас, надо воспитать в себе молитвенный дух.
Святитель митрополит Филарет Московский так объясняет движение молитвенного духа: «Душа, погруженная в чувственность, рассеянная в мире, омраченная грехом, не чувствует, что по своему началу она есть дыхание из уст Божиих, но сила этого чувства без ее ведома возникает из глубины и движет сердце к Богу».
В древности... святые отцы при свидании всегда спрашивали друг друга о том, как идет или действует молитва? Действие молитвы было у них признаком духовной жизни, но не всякое молитвословие и стояние на молитве они признавали за истинную молитву.
Так, поклоны пред иконами и чтение по книжке, заучивание молитвы на память и слышание чтения другого они считали лишь за принадлежность молитвы. Сама молитва, по их определению, есть возникновение в сердце чувства самоуничижения, преданности, благодарения, славословия, прощения, сокрушения, покорности воле Божией и прочее.
Насколько легко класть поклоны и читать молитвы, настолько трудно возноситься сердцем к Богу.
Умение молиться прежде всего необходимо для воспитания в себе молитвенного духа, и оно состоит в известном порядке мыслей на молитве.
Начало молитвы должно состоять из славословия Богу, из благодарений за бесчисленные благодеяния Его. Потом мы должны принести Богу искреннее исповедание грехов наших в сокрушении сердца и в заключение можем высказать с великим смирением наши прошения о нуждах душевных и телесных, предоставляя благоговейно исполнение и неисполнение этих прошений Его воле.
Каждое подобное молитвословие оставит в душе след молитвы; ежедневное продолжение его вкоренит молитву, а терпение, без которого нельзя ничего добиться в жизни, несомненно привьет молитвенный дух.
Молитвы святым
Церковь прямо обращается к святым как к живущим и блаженствующим, и мы, сознавая их близость к Господу и к нам, невольно чувствуем радость их и поэтому взываем: «Радуйтесь! т.е. ты достиг венца славы, ты велик, могуществен в Царстве Христа, ты наш заступник, радуйся!»
Некоторые святые оставили нам свои молитвы и мы, читая их, как бы продолжаем говорить с ними, поучаться и назидаться от них.
Христос есть единый Ходатай за нас по естеству как Сын Божий, а святые наши ходатаи благодатию Сына Божия, не сами собой, а силою Того, с Которым они находятся в такой же тесной связи, как члены одного Тела.
Отцы Церкви говорят, что святые с верою и любовью к Богу и Его закону и с надеждою на благодатную помощь Божию твердо стояли против искушения и действительно получали благодатную помощь.
Они ревностно и постоянно упражнялись в добродетели и действительно приняли благодатную помощь совершать подвиги.
Они мужественно решались лучше пострадать и умереть, чем изменить истине и правде и действительно получили благодатную помощь победоносно пройти поприще неповинного страдания.
Поэтому святые могут и другим помочь, так как в них вселилась сила Христова. Испытав искушения и подвиги, святые тем глубже сочувствуют и состраждут другим и тем ревностнее ищут им помощи, еще с большим дерзновением и предстательством пред Богом.
Святым известны наши молитвы, наше покаяние, наши сердечные чувства и просьбы. Песнопения нашей Православной Церкви особенно убеждают молящихся, что святые Божии живут, молятся и радуются на небесах.
Если наши просьбы к людям не бывают убедительны и действительны, когда мы просим с сомнением и нерешительностью, тем более подобные молитвы не могут быть услышаны и исполнены святыми. Поэтому, прежде чем обратиться к святым с молитвою, нам необходимо очистить сердечное зрение и утвердиться в вере.
Истинные христиане всегда бывают быстро услышаны святыми, потому что они одного духа с ними. «Хорошо уповать на молитву святых, поучает св. Златоуст, но тогда, когда мы и сами трудимся. Если мы сами будем беспечны, никто не в состоянии будет помочь нам своими молитвами».
Молчание Богородицы
По вознесении Господа нашего Иисуса Христа на небо во главе христианства стала Его Преблагословенная Матерь, Пресвятая Дева Мария. Она была на земле первообразом христианской женщины.
Святая Церковь, основанная апостолами, хранила Ее как святыню и после
дивного Успения Богоматери признала Ее, Препрославленную, превыше ангелов, своею всесильною Заступницей, Молитвенницей и Предстательницей пред Сыном Божиим, Спасителем мира. Только по Ее Успении открылась людям духовная сила и всемирная слава Богородицы.
Но вот вопрос: почему же в Святом Евангелии, составленном значительно позже сошествия Святого Духа на апостолов, ничего не повествуется о жизни и деяниях Матери Божией? Отчего у четырех евангелистов нигде ни одним словом не упоминается о чудесном рождении Пресвятой Девы от престарелых родителей Иоакима и Анны, о Ее воспитании, посвящении Богу, о страданиях и подвигах? Имя Божией Матери весьма редко встречается в Евангелии и всегда при таких обстоятельствах и событиях, которые касаются более Самого Господа Иисуса Христа. Все, что известно нам о Пресвятой Богородице, записано было учениками апостольскими и святыми отцами по дошедшему до них церковному преданию.
Причина безмолвия Священного Писания Нового Завета о жизни и подвигах Пресвятой Девы Марии – в Самой Богоматери, в Ее душевном настроении, в Ее высочайших, чистейших и совершеннейших добродетелях, в Ее смирении и самоотречении, с одной стороны, и строгости христианского духа – с другой, а также в Ее правилах жизни, той жизни, которую Она сложила в Своем сердце, жизни в тихости, безмолвии духа! Величие и слава Богоматери на земле остались внутри Ее Самой и сделались неприкосновенными не только для всех людей, но и для Ее Божественного Сына.
Воспитанная под сенью Храма, вскормленная и просвещенная во Святом Святых, Она была одарена высшею, отрешенною любовью к одному Богу и сделалась образом нравственной чистоты. Как носительница величайшей тайны Божией, не доступной никакому человеческому разуму, Она трепетно хранила в Себе собственное сознание о величии, дарованном Ей Всемогущим Творцом, и, как преисполненная кротости, смирения и тихости духа, со страхом вмещала все глаголы, сказания и предсказания о Христе и Спасителе и события, относящиеся к Ее земной жизни, слагая их в сердце Своем (Лк. 2:19). По выражению одного из святителей, сердце Преблагословенной Марии сделалось первою книгою, в которой было вписано Евангелие.
Всегда преследуемая подозрениями, обвинениями и человеческим любопытством, обязанная таить в Себе непостижимую премудрость Божию, Она, как отрешенная от мира, одинокая во всех Своих чувствах и мыслях, всегда сосредоточенная в Себе, непрестанно молящаяся, мучимая страхами за жизнь Сына Своего, грозными событиями и ожидаемыми впереди испытаниями, избегала малейшего прикосновения к внешнему миру, боялась сочувствия окружающих, какой-либо известности и в поразительном безмолвии, как совершенный сосуд благодати, несла Свой земной удел, Свое святое послушание, не нуждаясь ни в помощи, ни в утешении, ни в прославлении, но лишь в благодатном укреплении по немощи человеческой.
С первого дня служения Иисуса Христа миру, не будучи в силах вынести разлуки с Ним, Богоматерь последовала по Его крестному пути, претерпевая те же труды, лишения, бедствия, преследования, превратности, и так же, как Сын Божий, искала, где преклонить Свою усталую главу.
Изнеможденная от палящих лучей солнца, от странствования по нагорным дорогам и пустыням, по-прежнему безмолвствующая, едва примечаемая окружающими, всегда последняя в толпе народа, даже вне избранных учеников
и жен, наблюдала Она издали за возлюбленнейшим Иисусом, составлявшим цель всей Ее мученической жизни, и следила за евангельскими событиями, слагая происходящее в наболевшем сердце.
В дни молитвы Христа Она незаметно удалялась от Него, служа тогда людям во всем помощью и примером, дабы отблески славы Сыновней не могли неожиданно коснуться Ее Материнского Образа. Так, Она не присутствовала при торжественном и царственном въезде Его в Иерусалим, но в дни скорби, болезней, душевных страданий и опасностей Матерь Божия приближалась к Нему и оказывалась в числе немногих самоотверженных учеников и жен, готовая понести с Ним одну участь, чтобы только не разлучаться ни на один час.
Она не отходила от Креста, на котором распяли Сына Ее и Господа, переживала с Ним последние страдания, и, может быть, Она подверглась бы также телесным мучениям, если бы не лишилась чувств и не была унесена с Голгофы возлюбленнейшим и ближайшим апостолом Христовым.
Если Сам Сын Божий в продолжение Своей земной жизни не позволял Себе ни одним словом смутить душевное настроение и безмолвие Пресвятой Матери, не решался нарушить Ее непрестанного созерцания тайн Божиих, самоотречения и считал неприкосновенными Ее священные правила жизни, то могли ли св. апостолы не следовать примеру Иисуса Христа и нарушить Ее безмолвие или коснуться душевной скорби после разлуки с Божественным Сыном своим открытым обращением к Пресвятой Богородице и прославлением Ее при жизни, когда Она держалась того же самоотречения, не выступала открыто в миру и всегда скрывалась за апостолами как наместниками Христа на земле, участвуя только в общих молитвах (см.: Деян. 1:14).
Будучи первообразом христианской женщины, Богоматерь воспитывала и укрепляла в вере последователей Сына Своего не словом, а Своим примером, и даже церковное предание умалчивает о Ее проповеднических трудах.
Величественно было молчание смиренной Мариами! «Вслушаемся в молчание Мариино и поучимся от Hee! – говорит святитель митрополит Филарет Московский. – Что значит непонятный подвиг этот? То, что Мариам есть совершенный сосуд Благодати. Как не годен употребляемый сосуд, когда он течет, так не имеет достоинств и духовный сосуд, если не хранит полученной благодати в смиренном молчании, но течет и освобождается праздным, не скромным, не терпеливым или тщеславным словом.
Как будет совершен сосуд, хранящий без малейшей утраты и содержимое, и дух его, не разрушающийся ни от удара, ни от огня, так будет совершен и духовный сосуд, который в таинстве веры, в чистой совести, в покое сердца и безмолвии всего существа своего хранит вверенную ему благодать с такою твердостью, что никакие удары скорбей и бед, никакая страсть, никакое искушение его разрушить не могут.
В молчании Мариами совершилась непрестанная, чистая и великая жертва Богу-Слову, ибо Она даже Иосифу не открыла Своей тайны. Ни высочайшая радость, ни глубочайшая скорбь не могли изменить этой главной черты Ее духа.
Смотрите! Рождается Христос – ангелы славословят, пастыри проповедуют, а Матерь Божия сохраняет все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2:19).
Симеон пронзает душу Ее своим грозным пророчеством, Иисус с юных лет Ее оставляет, а Она сохраняет все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2:51).
Наконец стоит Она при Кресте. Что следовало ожидать от Матери, когда все плакали и рыдали? Жалоб, воплей и терзаний! Она молча лишилась чувств».
Таков священный образ духовного молчания Богородицы. Кому, как не нам, православным, следует понимать сокровенную и величественную красоту Ее подвига молчания.
Молчание и слово
Дар слова есть величайший дар и составляет потребность человека для выражения чувств, для обмена мыслями, впечатлениями и разговора.
Но ничем нельзя принести больше вреда ближним и ни от чего нельзя так легко погибнуть, как от многословия, которым враг пользуется хитро и особенно удачно для уловления людей в свои сети. Поэтому в Писании говорится: Смерть и жизнь во власти языка и любящие его вкусят от плодов его (Притч. 18: 22). Кто хранит уста свои, тот бережет душу свою (Притч. 13:3).
Молчание любят те, которые не надеются на себя, а на одного Бога. Молчание есть великая сила для внутренней борьбы со страстями и верная надежда на одержание победы. Святые отцы прославляют молчание, говоря, что оно есть блюстительница священной молитвы и дивная помощница при упражнении в добродетелях, а вместе и признак духовной мудрости.
Воздержанная беседа и молчание скорее успокоят, чем свободное и веселое слово. Свободное слово равняется свободному обращению. Увлекаясь им в разговорах, мы забываем о влиянии его на слушающих и на нас самих. Свободное слово рождается от забывчивости и чаще от разнузданности.
Чтобы не превзойти меры болтливости, веселости и многословия, необходимо думать о том, какой вред приносится пустыми беседами, и убедиться, что ими ничего не приобретается, а все теряется. Бывают веселые и безгрешные разговоры, но не следует увлекаться бесполезными беседами, дабы от многословия не впасть во вражью сеть. От многословия легко рождается злословие.
Монашеская жизнь
Монашеская жизнь – многотрудная, скорбная, подвижническая. Поэтому светские люди редко понимают ее. Мирянам представляется, что мы живем праздно, в довольстве, небрежно, не приносим никакой пользы людям; весьма немногие из них постигают истинное значение молитвенного подвига. Но великие вселенские учители Церкви доказывают, что этот мир держится молитвами иноков. Действительно, молитва есть главное дело монаха, самая важная его забота, самая нужная и полезная его работа для мира.
Любовь к ближним доказывается монахами прежде всего их молитвами, но под словом «молитва» должно подразумевать всю монашескую жизнь по Богу, ибо молитва только тогда полезна и могущественна, когда исходит из чистого сердца, свободного от страстей.
Монахи достигают высоты молитвы ежедневным строгим исполнением молитвенного правила и хождением на все церковные службы. По благоговейному совершению служб судят миряне о монашествующих и располагаются к обители. Нет выше церковного послушания!
Любовь к ближнему требует еще от монаха, как и от всех людей, дел милосердия.
Аскетический, монашеский дух требует первоначального усовершенствования в отрешенной от мира обстановке для того, чтобы человек переродился в этой новой, тяжелой и духовной школе, сам укрепился внутренними силами и только тогда открыл к себе вход ищущим утешения, наставления и руководства или появился вновь в миру для служения людям.
Мир, столь любящий следить за монастырями и строго судить их, смущающий начинающих подвижническую жизнь и стремящийся доказать, что в миру также хорошо можно спастись, как и в монастырях, особенно часто спрашивает иноков: «Счастливы ли вы?»
В таком вопросе отсутствует всякое знание и понимание. Каждый христианин несет свой крест, и каждому он труден, скорбен и тяжел. Но светский человек обыкновенно старается избежать несения креста, что невозможно, и потому считает себя несчастным. А инок вовсе не в поисках счастья и не для того, чтобы избавиться от мирского креста, приходит в обитель. Монашество есть добровольное мученичество. В миру можно найти себе путь спасения, но никогда не удастся избрать путь к совершенству, на который призываются Господом только немногие могущие вместить его. Поэтому возможно ли спрашивать труженика, падающего под тяжестью ноши: легко ли ему, а также терпеливому мученику: больно ли ему, счастлив ли он?
Монашеская обитель
Жизнь в иноческих обителях кажется тихою, уединенною, мирною, отрадною. Скрытые от людских взоров, эти смиренные обители, огражденные часто высокими стенами, населены особыми людьми, отрешившимися от мира и пагубного самоволия. В них все, начиная от юных до старцев и стариц, призваны к подвижничеству скорбями, непосильными испытаниями, душевными болезнями, людского злобою и враждою родных, и только в редких случаях особенными знамениями и внушениями Самого Господа Христа.
Тут все одинокие, сирые, лишенные участия и ласк родных, сочувствия ближних; все в скорбях, молитвах и слезах, в гонении от мира, который злословит, осуждает, клянет, и от врага спасения, терзающего озлобленными клеветами и неповинными страданиями. Тут есть и волнующаяся еще молодость, мечтающая в дни искушений о прошлом, о сладости свободы и радостях семейных, и ропщущая старость, переносящая всякие телесные недуги и болезни и лечащаяся непрестанной молитвой.
Среди этой видимой тишины и мирной жизни столько страждущих душою, терзающихся сердцем, теряющих самообладание, побежденных в борьбе с духами зла и мучимых страстями! Это уединение, эти каменные стены не облегчают душу и не успокаивают. В обителях, как и везде, есть люди, озабоченные своими делами, обязанностями и интересами, страждущие, скорбящие и искушаемые, которые идут к своим духовникам или восприемникам от Святого Евангелия, или к более опытным старцам и вопрошают их. И они получают всегда в конце беседы один и тот же весьма мудрый ответ: «Терпите, без скорбей нельзя спастись, на то и пришли в монастырь, чтобы терпеть!»
И только в своей келье находит скорбный инок ласку, сочувствие и истинно душеполезный ответ, когда останавливает свой молитвенный взор на Божественном Лике Богоматери, освященном теплящеюся лампадою.
Мы приходим в обитель больными мирскими скорбями, в страхе за нашу жизнь, убедившись, что земная жизнь человека, кто бы он ни был и где бы ни обитал, – одна скорбь, видя, что мы бессильны помочь себе и быть полезными другим, обладая одними немощами.
Здесь, живя в молитве, трудолюбии, благочестии и самоуничижении, мы надеемся сохранить обещанное христианам в будущей жизни: именно счастье, блаженство в славе Христа, Сына Божия.
Отдаваясь в волю наставника, мы оберегаем себя от пагубного самоволия и непослушания.
Усиливая телесные труды, умерщвляя плоть, мы приобретаем терпение для несения наших скорбей и искушений.
Терпеливо неся добровольное мученичество, невольно вспоминая иногда прежнюю жизнь в миру и сознавая, что там живется веселее нас, мы получаем в награду мирный дух, такой покой сердца, о котором светские люди не имеют представления.
Кто преуспевает в подвигах, тот наконец услаждается ни с чем не сравненною радостию о Господе. Все это добывается только самопожертвованием, скорбями и страданиям, если только с Ним страдаем, – говорит апостол всему лику подвижников, – чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:17).
Не ищите и вы, братья и сестры, счастья на земле, а ищите одного спасения. Тогда только уразумеете всю правду Божию. Претерпевший же до конца, по вере в любовь Божию, спасется! Аминь. (Мф. 24:13)
Наука и искусство
Изучение каждой науки должно вести к познанию Бога, а в противном случае она на ложном пути и никогда не откроет истины.
Каждое искусство должно возвышать дух человеческий и приближать его к Богу, а иначе это искусство будет безжизненно, ложно и никогда не коснется высшей божественной поэзии.
Все плотское, телесное, а также низшее в поэзии и искусстве тяготеет к земле. Но поэтические идеалы и души человеческие стремятся к своему духовному центру, или Первообразу, – Богу.
Общенародные бедствия
Безнравственность всегда порождает народные, стихийные бедствия и, если человечество не вразумляется от своих внутренних язв, болезней и скорбей, то оно испытуется Господом для спасения общенародными бедствиями.
Годины тяжких испытаний требуют трезвого умственного труда, духовного подъема и величайшего проявления любви к родине, чтобы бороться со всеми ухищрениями врагов России и отстоять права и интересы своего государства. Поэтому с особою осторожностью надо переживать такое время, исправляясь во всех недостатках и призывая себе в молитвах помощь Божию.