ПАРАЛЛЕЛИ
Мы все живем в привычном мире, и большинство из нас ничего отличного не видели или просто не помнят этого. Однако утверждать, что этот мир является единственным, было бы, по меньшей мере, весьма опрометчиво или просто наивно.
Каждый наш выбор, действие или поступок определяют дальнейшее развитие событий. Но сколько же таких действий мы совершаем за свою жизнь? Бесчисленное множество!
В результате ежесекундного выбора каждого из нас вновь образуется новая реальность, называемая параллельным миром или параллелью.
Именно о таких возможных альтернативных мирах в этой книге и идет речь.
Нижегородская область, октябрь 2016 года.
Мотоцикл ехал по трассе. На всем протяжении пути в целом дорожное покрытие было почти полностью отремонтировано, только кое-где встречались участки с ямами или со снятым верхним слоем асфальта с обозначенными продольными неровностями-полосами.
Эти продольные полоски при высокой скорости были почти убийственны для мотоцикла. Однако на этих участках дороги Герман сбавлял скорость и ехал очень аккуратно, мастерски маневрируя между ними.
Такой неровной и растрескавшейся мог бы быть весь путь от города до их дома в деревне, но к выборам 18 сентября 2016 года были предприняты все действия для максимального наведения благоустройства и порядка или хотя бы обеспечения иллюзии всего этого. Поэтому подобные не отремонтированные участки, встречались не часто.
На двухколесном скоростном коне сидели двое – оба в черных шлемах, штанах и куртках. Еще с утра светило солнце, однако после обеда оно скрылось за облаками, стало холодно, иногда слегка моросил дождь.
На сжатых полях Герман то тут, то там замечал стелющийся туман, который в низинах окутывал и дорогу. Этот путь он знал отлично – каждый его спуск, подъем, кочку или яму. То и дело молодой человек протирал стекло своего шлема, которое то потело, то покрывалось мелкими каплями.
Сзади него пассажир тоже то и дело протирал свой шлем, но это было не так критично, как у водителя. Для Германа сидящий сзади человек был не просто пассажиром, он, а точнее она была его любимым человеком.
Она стала для него всем! Без нее сейчас он вообще не представлял своей жизни. Без нее он вообще не мыслил своего существования. И это было взаимным! Он это знал!
Ощущая сейчас ее сзади себя, он испытал прилив нежности к ней, а так же огромное счастье, что она рядом. Герман сделал жест руками, чтобы на следующем крутом спуске, она держалась сильнее. Поняв его движение, руки девушки сильнее обхватили водителя.
Они въезжали в туманное облако, за гранью которого начинался крутой спуск с общим поворотный направлением. Внутри Германа что-то екнуло, но, собрав все свои нервы в кулак, он продолжил движение, немного сбавив скорость. Двигаться еще медленнее он не мог из-за опасности наезда на мотоцикл сзади идущих автомобилей, поэтому и выбрал скорость, максимально приближенную к скорости потока.
В свете фар была видна мокрая дорога и начинающиеся горизонтальные полосы снятого верхнего слоя асфальта. Герман еще раз сделал жест руками, девушка вцепилась в него еще сильнее. Почти ничего не было видно.
Вдруг впереди мелькнуло что-то белое. Автомобиль. На повороте его занесло, и он летел вверх по встречке прямо на мотоцикл. Герман тут же принял вправо, но не сильно – он помнил, что еще правее железный отбойник. Автомобиль тоже попытался уйти от столкновения, и, вывернув руль, проехал мимо буквально в тридцати сантиметрах от мотоцикла. Однако из-за продольных полос на дороге, мотоцикл повело, он перестал слушаться управления. У Германа из рук выбило руль, и, налетев на отбойник, выбросило в овраг.
Он очнулся, когда сверху опускались сумерки. Боли не было, он вообще не чувствовал своего тела – сейчас это было не важно.
Одна только мысль била в висок: - Где она?
Молодой человек нащупал что-то металлическое, острое, искореженное. Он догадался, что это был его мотоцикл. Но и это сейчас было не важно. Потом Герман наткнулся на свой шлем, потом пополз куда-то вперед.
Он что-то шептал, пытаясь звать ее, у него плохо получалось – звук был тихим, еле слышным. Герман снова и снова вглядывался в туман, но за его завесой даже очертания предметов представали не четкими, расплывчатыми.
Собрав все силы, молодой человек попытался подняться. В конце концов, ему это удалось.
Он двигался куда-то вперед.
- А что со вторым человеком? – донеслись до него слова.
- … искать родственников, - было слышно в ответ.
Герман постарался ускорить шаг и через несколько секунд увидел тех, кому принадлежали эти слова. Около металлического отбойника перед молодым человеком предстала целая картина – несколько спасателей в экипировке, гаишники, две машины скорой помощи.
Увидев это, Герман вдруг забеспокоился.
Сначала он подбежал к одному из спасателей с вопросом «где девушка?», но тот был занят, и не ответил молодому человеку. Затем Герман побежал по направлению к гаишникам, но они тоже куда-то ушли, даже не заметив бегущего к ним человека. Затем, остановившись и быстро осмотревшись, Герман заметил врача, спускающегося куда-то в овраг. Ни секунды не медля, молодой человек бросился туда же, и чуть было не наткнулся на двух санитаров с носилками. Они несли чье-то тело. В тумане почти ничего не было видно. Однако по размерам тела, Герман понял, что это не она и устремился вперед.
В два прыжка оказавшись возле спуска, молодой человек увидел врача, стоящего над телом. Это была она. Маленькая худая фигура в черной куртке и одетом смятом шлеме. Она лежала там внизу оврага и не шевелилась.
Герман попытался снять с нее шлем, но это было невозможно. Он что-то шептал девушке, трогал ее за плечи, руки. Они были холодными. Она вся была холодной.
Он пытался слушать удары ее сердца, старался расстегнуть куртку. Но это было бесполезно.
- Ты слышишь меня? Ты слышишь? – тряс он лежащую девушку.
Она не отвечала.
- Как давно наступила смерть? – донесся до него чей-то мужской голос.
- Около часа назад, может быть полтора, не больше, - равнодушно прозвучало в ответ.
- Какая смерть? – прошептал Герман. – Чья смерть?
- Забирайте тело, - кто-то произнес вновь.
После этого к телу подошли двое и понесли прочь. Герман пытался не дать им возможности сделать это, что-то говорил, водил руками. Но они все равно ушли, взяв ее с собой.
Сверху опускались сумерки.
Они напомнили Герману те события, с которых пять лет назад началась вся эта история.
Становилось все темнее и темнее. Еще немного, и почти ничего не было видно.
Нижний Новгород, 2011 год, август.
Герман быстро мчал по городу. Скорость на спидометре явно превышала допустимую – 120 … 140 … 160. В динамиках громко орала музыка. Он летел, не видя ни светофоров, ни пешеходов, ни других машин. Благодаря красному цвету автомобиля-кабриолета и мощным басам он был заметен, а это являлось достаточной причиной, чтобы не угодить к нему под колеса или как-то зацепить дорогую машину.
На город медленно опускались сумерки. Они откуда-то сверху будто бы мягко накладывали свои темные мохнатые лапы на все вокруг, но все же пока никак не могли повлиять на происходящее.
В голове молодого человека промелькнула мысль о том, как он смотрится со стороны – дерзко, нагло, неуправляемо. Эта мысль его слегка позабавила. Сама быстрая езда и реакция окружающих – завистливая и испуганная, уже не так восхищала его, а скорее стала нормой. И хотя эмоций от всего этого стало уже гораздо меньше по сравнению, например, еще с трех-четырех летней давностью, все равно это не могло не радовать и не доставлять удовольствие.
Быстрая езда в жизни Германа теперь заняла почетное второе место после покера и других карточных игр.
«Да-а-а! Вот это кайф! Вот это и есть моя жизнь – красивая, пантовая, дерзкая!» – в голове парня, подобно городским пейзажам, мелькали мысли.
На лице появилась довольная улыбка, после превратившаяся в циничную гримасу, когда он увидел очередных пешеходов или же других водителей на дешевых пропуканных машинах или автобусах.
«Нищие уроды!» – подумал Герман и еще сильнее вжал педаль газа в пол.
Сам по себе молодой человек, подобно своей машине, а может и наоборот, машина была под стать своему хозяину, имел очень привлекательную внешность – высокий, крепкий, темноволосый с карими притягательными глазами. Этот фактор наряду со многими другими – вседозволенностью, наглостью, наличием денег составлял весьма определенный портрет данного индивида, в народе именуемого как сын богатых родителей, представитель золотой молодежи или просто мажор.
Он уже почти покинул периметр города, как вдруг на посту ДПС заметил взмах гаишной палочки.
- Вот еще! – в открытую крышу автомобиля Герман показал не двусмысленную фигуру. – Фак ю!
Он мчал дальше, даже не думая останавливаться.
Через несколько минут молодой человек услышал за собой погоню, позже в зеркале заднего вида увидел гаишную машину. Он разрывался между двумя мыслями – прибавить газу и оторваться или остановиться и послать их еще раз. В итоге парень решил, что веселее будет остановиться и прижался к обочине.
Из ментовской машины к нему бежали гаишники.
- Ст…ий сер..нт … ов, - услышал Герман сбивчивую речь одного из слуг закона. – Ваши права!
- Ты кто такой? Представься полностью! - было слышно в ответ.
- Старший сержант Законников.
Услышав подобную фамилию, Герман усмехнулся, затем произнес:
- Вот именно! Ты всего лишь старший сержант! А ты знаешь, кто я? Я Самохвалов! Я щас позвоню: ты вмиг работы лишишься!
- Ваши права! – вновь прозвучало от сержанта.
Герман демонстративно взял телефон, и, набрав номер, назвал свое местоположение и фамилию гаишника.
- Щас посмотрим, у кого тут какие права! – нагло процедил он. – Законников! Новенький, что ли? Понаберут баранов, только время на них трать!
Определив явную грубость, сержант уже хотел наброситься на Германа с кулаками, но услышав сигнал рации, подошел к служебной машине.
Через пару секунд в гаишной машине по рации чей-то напряженный голос велел отпустить этого водителя, и ни в коем случае не грубить ему.
Услышав приказ, гаишник пробурчал Герману что-то вроде «извините» и вдвоем с напарником они поспешили поскорее покинуть это место.
- Что ты там буровишь? Я не слышу! - крикнул ему Герман.
- Извините! – прокричал гаишник, сел в машину, и тронулся с места.
- Ублюдки! Мрази! Как же я вас всех ненавижу! – вырвалось из уст Германа, при этом он сжал кулаки.
Парень прошипел последнюю фразу, по большей части даже сам не понимая, почему именно так он считает, ведь припомнить реальные примеры из своей жизни, которые могли бы вызвать в нем всю эту бурю эмоций, он не мог.
Молодой человек просто испытывал эти чувства к большинству работников силовых госорганов – полицейским и гаишникам, к спецназовцам. Он ненавидел их и в то же время презирал, считая их беспринципными и подлыми, но в то же время равнодушными и жестокими.
Немного успокоившись и придя в себя, Герман продолжил свой путь в заданном направлении в привычном ему ритме езды и жизни
Герман Львович Самохвалов родился в 1989 году в обычной семье военных. В то время его отец Лев Эммануилович служил офицером, а мать Вероника Прохоровна сидела дома. Герман был вторым ребенком в семье.
Старшего сына семьи Самохваловых звали Иваном, он был старше Германа на двенадцать лет и родился на свет в первый год супружеской жизни пары. Иван был желанным ребенком и видел в основном тихую размеренную жизнь. Тогда молодая семья жила у матери Вероники Прохоровны в просторной трехкомнатной квартире.
Отец постоянно был в командировках, а мать была занята в основном собственной персоной, а именно посещениями парикмахерских и салонов красоты того времени, покупкой или пошивом модных вещей (насколько это позволял семейный бюджет).
Домашнее хозяйство вела бабушка. Это она готовила, стирала, убирала, а в освободившееся время бегала по магазинам в поисках дефицитных продуктов, коими впрочем, являлись чуть ли не все из списка необходимых для поддержания жизни в теле человека – сахар, молоко, сыр, мясо, колбаса, …
Времени заниматься развитием ребенка ни у кого в семье не хватало. Каждый член этой семьи был занят другим, на его взгляд, приоритетным делом.
Иван рос спокойным, но явно не хватал звезд с неба. Он поздно начал читать – уже в школе только ко второму классу, почти ничем не интересовался, зато целые дни проводил за подготовкой уроков, выполнение которых, в общем-то, никто с него никогда не требовал. Еще с ранних лет он выполнял все поручения, слушался родителей и старших без единой мысли сомнения или протеста, и тем самым был идеальным сыном для матери и скучным собеседником для отца.
В 1987 году умерла бабушка Ивана, и тогда семейная жизнь Самохваловых резко пошла под гору. Все в семье привыкли к приготовленному обеду, убранной квартире и довольно гармоничной обстановке, которой теперь не стало. Мать Вероника Прохоровна, как оказалось, почти совсем не умела готовить. Это стало настоящим открытием для отца, который и так редко бывал дома, то теперь совсем перестал туда стремиться, часто вместо службы предпочитая ночевать у очередной любовницы.
К 1988 году в семье Самохваловых жестким ребром встал вопрос о разводе. Однако от этого отчаянного шага супругов удержало следующее: страх матери остаться без средств к существованию, в том числе без привычных салонов красоты и модного тряпья, а отца не прельщала мысль остаться без приличной жилплощади. Он, как и другие офицеры, стоял в очереди на получение собственной квартиры, но получить это благо в одиночку, то есть без семьи, было подобно нахождению оазиса в пустыне – маловероятно, а в данной ситуации еще и глупо.
И тогда было решено оставить все, как есть. А чтобы еще более укрепить этот треснувший союз, родить второго ребенка, которого родители расценивали подобно цементному раствору для скрепления былого каркаса уже сильно покосившегося строения.
За те несколько месяцев, что Вероника ходила беременной, Лев неплохо шагнул по службе и перешел на работу в подразделение ФСБ. Он стал ощущать себя совсем другим человеком. И хотя пока еще его должность была рядовой, это никак не влияло на его сильно раздувшееся самомнение.
Вся эта история с повышением супруга по службе несказанно радовала и маму, которая теперь только и делала, что звонила всем друзьям и знакомым и сообщала об успехах их семьи.
Когда родился ребенок, отец настаивал на необычном имени для своего наследника.
- У меня царское имя «Лев»! - рассуждал он. - Так и у моего сына имя никак не должно быть рядовым! Оно должно быть особенным!
Мама с этим полностью была согласна.
Спустя два дня Лев решил назвать сына Германом.
В отличие от своего старшего брата Герман рос неспокойным ребенком. Он часто плакал и впадал в истерики. Основной причиной такого поведения маленького Самохвалова были отнюдь не проблемы со здоровьем, а участившиеся скандалы родителей. С новой должностью отец стал чаще бывать дома, поскольку теперь почти не ездил по командировкам. Это не нравилось обоим родителям, но ничего с этим поделать они не могли. Плюс постоянные плачи младшего сына, от которых еще более накалялись их нервы, и ругань становилась только чаще и громче.
Слыша это, ребенок вновь плакал, а родители снова ругались. Казалось, этот круг, не разорвать!
Сначала в ссорах звучали только слова – слова упреков, унижения, обиды, потом начали проскальзывать угрозы, затем отец начал применять силу.
Он часто бил мать - сначала наотмашь ударял по лицу, потом, если ему казалось мало, швырял ее по полу или бил о стену, затем, чтобы на ее теле не осталось следов – душил. Она сопротивлялась, орала на него, оскорбляла, пыталась дать сдачи, но тщетно, он все равно был намного сильнее. Она ненавидела мужа, а он ее.
Мать никому не рассказывала, что творится за закрытыми дверями, и не только потому что боялась своего мужа, хотя и это тоже уберегало ее от лишних разговоров. Основной причиной ее молчания стало нежелание расставаться с воссозданной идеальной картинкой ее семейного счастья, которому завидовали все ее знакомые и подруги. Она питалась их завистливыми взглядами и словами восхищения, и никак не могла этого лишиться. Она стала нервной, импульсивной и истеричной, с часто натянутой улыбкой и злобными раздраженными глазами.
В возрасте семнадцати лет по наставлению отца Иван покинул родительский дом и стал жить в общежитии в Питере при Военном училище. На его счастье он не застал основной «расцвет» Самохваловских семейных отношений, и, в общем-то, почти не поддерживал общение с родителями и младшим братом.
Со временем такое положение дел и отношения в семье стали нормой. Герман рос, разумеется, видел все это, и считал это нормальной семейной ситуацией. Отец научил его, как надо относиться к женщине. Он часто говорил сыну, что «все бабы стервы», «им надо только одного – денег», «они тупые курицы» и так далее.
Тем не менее, семья Самохваловых считалась в обществе благополучной и успешной. К пятнадцати годам Германа его отец занимал уже одну из высоких руководящих должностей в Службе Безопасности. Все знали его, как отличного управленца, любящего мужа и отца. Его уважали в обществе, стараясь не думать, что он из себя представляет в действительности - а именно жестокого, подлого тирана. О том, как он в свое время получил руководящую должность, подставив нескольких своих коллег и своего начальника, никто не вспоминал, или старался этого не делать.
В 2006 году вся семья перебралась в новый дом. Это был трехэтажный коттедж в черте города, выстроенный на деньги от продажи недвижимости, которую в конце концов Лев Эммануилович получил от государства и смог так оформить документы, чтобы юридически такая продажа стала возможной, и на накопленные деньги того же Самохвалова, полученные в основном путем взяточничества и откатов.
Трехкомнатная квартира, в которой раньше жила семья, была пока оставлена и предназначалась для сына, когда он подрастет и станет вполне самостоятельным.
Мать к тому времени стала еще больше находить отдушину в шопинге, отдыхе и бесконечных рассказах об этом, а отец все больше не ночевал дома, развлекался с молодыми соблазнительными девушками, часто уча подобной жизни сына. Это он научил Германа маленьким радостям жизни - грамотно оценивать и выбирать девушек, неплохо играть в карты, это он привил парню любовь к этому, и это он платил за многочисленные прихоти и проигрыши своего наследника, стараясь ни в чем ему не отказывать.
Поначалу отец являлся неким идеалом для сына, который во всем хотел на него походить, и даже стать военным. Но молодой человек взрослел, и со временем авторитет отца и желание походить на него отошли на второй план, а потом и вообще полностью исчезли, растворились. Германа интересовали лишь блага и развлечения, которые мог дать ему предок, воспринимаемый в последнее время, в основном, как бездонный денежный мешок.
Поняв свою почти безграничную власть и гарантированную безнаказанность, Герман еще более ощутил себя королем мира. Он знал, что отец его везде отмажет, за все заплатит. Он презирал остальных, и общался с ними в основном от скуки или из жалости. Возможно, именно поэтому у него и не было как таковых друзей, как, впрочем, и знакомых, с которыми можно было неплохо провести время и как следует развлечься, хотя это было и не приоритетным в жизни молодого человека.
Среди пристрастий Германа с начала года на первое место вышел интернет-покер, затем были автомобили и быстрая пантовая езда на них. На третьем месте прочно обосновались красивые женщины, страсть к которым, как и первым двум вещам, видимо передалась молодому человеку по наследству, хотя в последнее время так уже не заводила.
Во все это мать старалась не вмешиваться, изредка высказывая свое недовольство увлечениями и пристрастиями сына. Особенно это происходило в момент понимания ею, что львиная доля месячного дохода Льва пойдет не на ее очередную шубу, а на оплату долга сына. Во всех других ситуациях она только что-то бурчала себе под нос. В основном Германа она воспринимала по большей части как наглого конкурента. Любви к нему она не чувствовала, хотя и всем рассказывала о таковой, а так же о больших заслугах сына.
А рассказать на самом деле было о чем. Сначала Вероника Прохоровна гордилась золотой медалью, полученной сыном в школе. Он заслужил ее сам. Ни мать, ни отец вплоть до одиннадцатого класса почти ни разу не появились в школе – оба отговаривались большой занятостью. Все деньги на нужды школы они передавали через Германа, поэтому видеть их на родительских собраниях при отменной успеваемости сына, не было никакой нужды.
Наблюдать, чтобы Герман учил уроки, в отличие от старшего сына, им редко приходилось. У второго сына с самого детства был острый ум и хорошая память. И этого, как видно, было достаточно, чтобы преуспевать в учебе.
А может быть сыграла роль детская школа развития, которая в середине девяностых годов прошлого столетия открылась в соседнем подъезде дома, в котором тогда жила семья Самохваловых. Чтобы не слышать капризы сына дома, мама чуть ли не каждый вечер отводила его на разнообразные кружки школы, тем самым имея возможность отдохнуть от нервных криков и истерик мальчика. Там Герман научился читать, считать, играть на гитаре, и чуть ли не каждый раз его хвалили преподаватели.
Им нравился Герман. Он действительно оказался очень способным, и в дальнейшем нервозность и капризы мальчика стали меньше, хотя полностью на нет все же так и не сошли.
После школы Герман окончил Университет с красным дипломом. Это стал еще один повод для хвастовства его матери, и повод для покупки ему красного кабриолета в день защиты диплома.
«Какой диплом, такой и кабриолет!» – так тогда смеялся отец выпускника, указывая Герману на красный цвет подарочного автомобиля.
Через несколько месяцев именно на этом кабриолете в августе того же года Герман и летел по трассе.
Уже почти стемнело, когда молодой человек подъехал к частному дому, из которого лился яркий свет, и звучала громкая музыка.
В свете фар перед ним предстал самый обыкновенный одноэтажный кирпичный дом с двускатной крышей. Дом с виду не был ни модным, ни большим, с дешевыми цветными гирляндами и явно некачественным несколько глухим и нечистым звуком динамиков. Все это сочетание сразу не понравилось молодому Самохвалову, отчего он немного поморщился.
«Да-а-а! Прям нищета какая-то! - пришла мысль. - Получше-то место Виталик не смог, что ли найти?»
Виталик являлся одним из знакомых Германа и тоже был сыном довольно состоятельных родителей. Именно по этой причине Герман с ним и общался.
«Зачетные телочки! Будут модели! В общем, клевые чики!» - вспоминал он слова Виталика.
«Да, стоило ли вообще подрываться? Лучше б поиграл!» - подумал молодой человек, оценивающе осматривая представший перед ним вид.
Однако решив все же зайти внутрь, парень вышел из автомобиля. Затем он вошел за калитку невысокого досчатого забора, следом проследовал в дом и оказался в небольшом коридоре. Но не успел он сделать и пару шагов, как везде погас свет, и вырубилась музыка.
«Может это и к лучшему! Быстрей уеду!» - промелькнула мысль.
Достав из кармана новый Айфон, Герман принялся светить его экраном, продолжая про себя ругаться, зачем он вообще сюда приехал.
В это мгновенье в коридоре показались два парня с фонарями, затем пришли еще несколько обитателей дома. Герман пока выключил подсветку телефона.
- Где тут счетчик-то у вас и коробка с автоматами? – зазвучал голос одного из парней.
- Да вон в углу! – послышалось в ответ.
Первый парень подошел поближе и велел второму ему посветить. В первые несколько секунд тот действительно светил, но потом его фонарь потух (видимо, сели батарейки).
- Ну, и че, блин! Вот зараза! – негодовал второй.
Затем он достал телефон из кармана, но тот светил довольно тускло.
- Вот, блин! – снова пробормотал он, и, добавив, - я за фонарем! – вышел из коридора.
- Класс! – послышалось от первого.
- А что, айфона – то, чтобы светил нормально, ни у кого нет? – прозвучало от Германа. – Ну, давай, я тебе свечу! – с этими словами он снова включил подсветку.
- Вот нормально! – обрадовался первый.
Он принялся проверять автоматы и соединения специальной отверткой, веля Герману светить то туда, то сюда.
- Ну че там? – снова прозвучал голос второго парня, который вернулся с работающим фонарем.
- Да, не знай пока!
- Ни че там сложного нет! – снова заявил второй. – Фаза да ноль!
- Ага, тут вообще-то трехфазная сеть! – огрызнулся на него первый. – Так что не все так просто!
- А что значит трехфазная? – вдруг откуда-то сзади прозвучал женский голос.
- Трехфазная – это значит три фазы! - ответил первый.
- Да-а-а!? Никогда бы не подумала! - оценил женский голос.
Это прозвучало так серьезно, что немедленно вызвало смех почти у всех присутствующих в коридоре. Усмехнулся даже Герман, после чего из любопытства перевел свет айфона в сторону звучание того голоса. Он осветил небольшой женский силуэт, однако услышав возмущенный голос первого парня, и, видимо, хозяина дома, немедленно продолжил светить именно ему.
Снова получив свет, хозяин дома произнес: - Ксюш, это ты там, что ли?
- Да!
- Ну понимаешь, трехфазная сеть – это когда в дом идет не одна, а сразу три фазы. Ну, в общем, как бы - зачем тебе есть из одного холодильника, когда можно сразу из трех?
Пока было слышно молчание, чувствовалось, что силуэт и все остальные обдумывают сказанное. Через несколько секунд, женский голос ответил:
- Ну, да! Особенно, если в этих холодильниках есть, что поесть!
Герман ничего не успел подумать относительно последней реплики, поскольку хозяин дома велел ему зажать одну из фаз.
- Ты думаешь, я знаю, где это! - произнес молодой человек. – Я на политолога пять лет учился, а не провода всякие зажимать!
Это прозвучало очень высокомерно, после чего второй парень помог хозяину дома. Примерно через минуту появился свет. От его внезапного включения Герман на мгновение зажмурился, после чего уставился в тот угол с говорящим силуэтом. Но там в данный момент времени стояли три парня, девушек среди них не было.
Герман прошел сначала в дом, но обнаружив, что там практически никого нет, вышел на открытую веранду с обратной стороны дома. За большим столом сидело много народа, остальные же разбрелись по саду. По беглой оценке молодого человека компания здесь собралась довольно разношерстная. Таких, как он сам и друг Виталик – представителей высшего общества, больше здесь, пожалуй, никого и не было. Это было заметно по дешевой одежде, примитивной и часто матерной речи и даже расслабленных и вульгарных позах присутствующих.
- О, Герыч! – вдруг услышал он приветствие Виталика, сидящего за столом в окружении девушек. – Давай к нам!
С этими словами Виталик нашел чистый стакан и принялся наливать в него первое, что попало ему под руку. Это оказалось шампанское.
- На, выпей! – он протянул стакан новому гостю.
Герман подошел к нему поближе и, понюхав содержимое стакана, демонстративно скривил лицо:
- Вы что, эту дешевку пьете? Ну и дрянь!
После произнесенных слов, Герман поставил стакан на место.
- Нет, ничего, что ли получше? – чуть позже добавил он, бегло кинув свой взгляд на накрытый стол.
- Нормальный шампус! – возразил ему Виталик. – Не хочешь, не пей! Давай я тебя лучше с девушками познакомлю! Это Леся, Настя и Вика! – представил он барышень, указывая на каждую в момент произнесения ее имени.
Все три девушки, по мнению молодого человека, были «ничего» - стройные и симпатичные, модельной внешности, с длинными ногами и ухоженными волосами, но в целом самые обычные – таких Герман знал много. Он примерно представлял, что скажут они ему, что ответит он им, и какой-либо интриги, а значит, и ярких эмоций здесь ждать явно бы не пришлось.
Однако сейчас его устроило бы даже не яркое, но приятное времяпрепровождение. И это даже мог быть не секс, хотя, если бы он оказался групповым, могло бы получиться что-то интересненькое! Но это чуть позже, а сейчас после коридорных потемок Герману мог бы поднять настроение приятный флирт или просто смех.
- Очень приятно! Я Герман!
- Да мы уж поняли! – игриво прозвучало в ответ от одной из девушек. – Нам Витюша рассказывал!
- Витюша рассказывал! – в том же игривом тоне прозвучало от Германа. – А что он еще рассказывал?
- Да, не много! – продолжила другая. – Говорил, что сейчас приедет интересный молодой человек и, может быть, покатает нас на своей красненькой машинке!
- А что очень хочется прокатиться на красненькой машинке?
- Очень, очень, очень! – зазывным шепотом ответила уже третья девушка.
- Ну, что прикольные девушки!? – тут же отозвался Виталик. – Тебе явно понравятся! Я же тебе говорил!
- Ну, да! – улыбаясь и предвкушая следующие яркие мгновения, согласился Герман. – Только я вожу быстро, редко торможу на поворотах! Не будет страшно?
- Ну, конечно, нет! А будет страшно, мы будем визжать! – произнесла одна из девушек, поднимаясь из-за стола.
Подойдя к Герману, она взглянула в его глаза и, нежно взяв за ремень его джинсов, прошептала: – Поехали?!
- Поехали! – таким же шепотом прозвучало в ответ от молодого человека.
После все пятеро поспешили к машине. Герман и Виталик шли немного впереди, а девушки чуть отстали и теперь что-то обсуждали и громко хихикали. Они явно не были трезвыми, но алкоголь лишь только раскрепощал их, даря всему этому общению огромную легкость и яркость.
- А вы куда? – до Германа донеслись чьи-то слова.
- А, Ксюш, мы на машине кататься! … Если хочешь, можешь с нами! - был слышен ответ.
- Витюша, Герман, можно с нами еще девушка поедет? – прозвучал голос одной из девушек.
«А это, наверно та Ксюша с тремя холодильниками», - подумал Герман.
- Можно! – даже не оборачиваясь, прокричал он.
«Эта Ксюша, наверно, прожорливая девчонка! – уже садясь в машину, снова подумал молодой человек, хихикнув при этом. – Предпочитает есть сразу из трех холодильников!»
В это время он слышал, как на заднее сиденье уже садились девушки.
Герман обернулся, все же представляя комплекцию четвертой девушки на подобие всех остальных – модельную. Однако перед собой молодой человек увидел лишь угловатого подростка с короткой стрижкой.
- А тебе вообще есть восемнадцать? – вдруг выпалил Герман.
- А это имеет значение? – прозвучало от Ксюши.
- Да нет! – отмахнулся парень.
Рядом с Германов сел Виталик, а все четыре девушки разместились сзади.
- У-у-у! Это кабриолет! Вот это класс! – с заднего сидения слышались восторженные возгласы.
Автомобиль взревел и быстро помчался. На кочках и ямах грунтовой дороги небольшого поселка всех подкидывало вверх, но от этого становилось только веселее. Возгласы девушек переросли в громкие крики и визг.
«То ли еще будет!» - подумал Герман.
- Нравится? – повернувшись к подругам, спрашивал Виталик.
- Да! – дружно звучало в ответ.
- Я не слышу! – уже кричал Виталик, провоцируя новые эмоции.
- Да-а-а! – еще громче, изо всех сил кричали девушки.
В зеркало заднего вида на глаза Герману попала Ксюша. В отличие от всех остальных она не кричала, а немного приподнявшись наблюдала за движениями его рук. По сравнению со всеми остальными она была подобна гадкому утенку – маленькому, худому и, в общем-то, по большому счету, даже страшненькому.
«Только вот в отличие от утенка из сказки, она никогда не будет прекрасным лебедем!» - от этих мыслей где-то внутри Германа стало немного тоскливо. В этот момент ему даже стало ее немного жалко.
- Тебе машину не жалко? – вдруг сквозь пелену своих мыслей он услышал вопрос. – Ты же так всю подвеску разобьешь!
Эти слова принадлежали именно Ксюше.
- Не жалко! – прокричал он ей в ответ.
Вскоре машина выехала на трассу с асфальтом в качестве покрытия.
- Сейчас погоняем! – донеслось от Германа.
Он почти полностью втопил педаль газа, и машина понеслась. Они гнали все быстрее и быстрее. Затем, подняв ручник, автомобиль вошел в занос. Его развернуло. Далее он опять понесся вперед. И снова контролируемый занос.
Одну из девушек стошнило прямо на ходу, но на всеобщее счастье следы остались только на улице, поскольку она сидела с краю.
- Останови! Останови машину! – прокричала вторая.
- Да, ладно, че ты! – проорал ей в ответ Герман.
- Останови! Ее щас тоже стошнит! – забеспокоился Виталик.
После того, как автомобиль был остановлен, все девушки немедленно выскочили из него.
Трое из них блевали где-то на обочине. С ними рядом стошнило и Виталика. Ксюша просто стояла рядом с задней дверью.
- Ну как тебе? – обратился к ней Герман.
- Ты контролируешь занос?
- Конечно!
- Тогда просто машину жалко! – довольно безэмоционально прозвучало в ответ.
- А если бы не контролировал?
- Тогда еще и глупо! – пожала она плечами.
- Ну, да! Что бы ты понимала, девочка-подросток!
- Думаешь, ты все знаешь и можешь? – усмехнулась она.
- Явно уж побольше твоего!
- И в электричестве с зажимом проводов? – она смерила его смешливым, но в то же время пристальным и язвительным взглядом.
В ответ Герман промолчал. В свете ламп из салона кабриолета было видно, как задергались мышцы на его лице – он начинал злиться.
- Ты бросаешь мне вызов, девочка?
- Назови несколько вещей, в которых ты думаешь, что силен.
- Карточная игра, быстрая езда и… политика.
Про обольщение женщин и успех у них Герман предпочел не говорить. Он вдруг начал опасаться какого-то смеха или издевок с ее стороны в этой довольно щекотливой теме, к которой она сама не имела совершенно никакого отношения, обладая весьма посредственной внешностью, скажем немногим лучше какого-нибудь хоббита. Поэтому парень назвал то, что не могло вызвать абсолютно никаких сомнений – карты и скорость, ну и третьим пунктом его ответа стала отрасль, на которую молодой человек потратил последние пять лет своей жизни.
- Хорошо! В вождении машины я не сильна, политика вообще тема довольно скользкая и часто субъективная. Я выбираю карточную игру. Сейчас мы вернемся в дом, и сыграем там в карты – я видела там есть колода.
- Ты умеешь играть в покер? – сильно удивился Герман, хотя что-то внутри него подсказывало, что это может быть действительно так.
- Нет, в покер не умею! – прозвучало в ответ. – Умею в подкидного дурака. Ты умеешь в дурака?
- Ну, умею! - поморщился молодой человек, подумав, что в отношении покера он все же оказался прав. – Играть в дурака… бред какой-то!
- Ты что боишься?
- Вот еще!
- Ну вот, в него и сыграем!
- И какова ставка? – при этом вопросе Герман внимательно осмотрел девушку, как бы пытаясь самостоятельно оценить ее платежеспособность. - Два-три архангела? Больше-то у тебя все равно, наверно, нет!
- Какие архангелы?
- Да-а-а! С кем я вообще общаюсь!? Она даже не знает, что такое архангелы! – смотря куда-то вверх, произнес Герман.
- Это какие-то статуэтки … из церкви? С крыльями, как у ангелов? – судя по его красноречивому жесту, предположила Ксюша. - У меня нет такого ни одного!
- На, смотри! Вот, что такое архангел, - с этими словами из кармана Герман достал пачку денег, состоящую преимущественно из пятитысячных купюр. Затем найдя среди них пятисотрублевую, демонстративно поднес к глазам девушки. – Смотри, здесь изображен Архангельск. Купюра в пятьсот рублей есть один архангел! Ясно?
- Ага! Нет, на архангелы играть не будем! У меня их все равно нет!
- Кто бы сомневался! Ну, и на что ты вообще рассчитывала?
- Мы сыграем на желание! Это будет куда интереснее любого архангела!
При этих словах по спине Ге