При исследовании данного соотношения Кун исходит из приоритета парадигм. Что же касается принятых научным сообществом правил — «особой совокупности предписаний», — то они вытекают из парадигм, но последние сами могут управлять исследованием даже в отсутствие правил. Однако такое состояние («отсутствие правил») обычно долго не продолжается, ибо члены данного сообщества рано или поздно абстрагируют определенные элементы парадигм и используют их в качестве правил в своих исследованиях.
Итак, первый шаг — определение парадигмы, второй — вычленение на ее основе определенных правил-предписаний, принципов, присущих данному сообществу. При этом Кун полагает (опираясь на свой собственный опыт), что отыскивать правила — занятие более трудное и приносящее меньше удовлетворения, чем обнаружение парадигмы.
Весьма позитивная его мысль состоит в том, что «существование парадигмы даже неявно не предполагало обязательного наличия полного набора правил»1. Это и означает, что, во-первых, этого «полного набора» никогда (ввиду хотя бы бесконечности познания и его объекта) нельзя добиться. Во-вторых, научная деятельность не может быть «закована» в систему каких бы то ни было правил, ибо существует неявное знание, никаким рациональным правилам не подвластное. В этой связи Кун ссылается на Полани, который доказал, что многие успехи ученых зависят от «скрытого знания», которое является личностно-практическими, не допускает полной экспликации и не подпадает ни под какие правила.
Тезис Куна о том, что «ученые не нуждаются ни в какой полной системе правил», не означает, что последними можно принебречь в процессе научной деятельности, заменив их интуицией, воображением и т. п. Отмечая, что парадигмы могут определять характер нормальной науки без вмешательства поддающихся обнаружению правил, философ пишет: «Парадигмы могут предшествовать любому набору правил исследования, который может быть из них однозначно выведен, и быть более обязательными или полными, чем этот набор»2.
Кун указывает на четыре основные причины, которые позволяют думать, что парадигма действительно функционирует подобным образом. Первая причина — чрезвычайная трудность обнаружения правил, которыми руководствуются ученые в рамках отдельных традиций «нормального» исследования.
Вторая причина коренится в природе научного образования. Речь, в частности, идет о том, что ученые никогда не заучивают понятия, законы и теории (для использования их в качестве «методологических директив») и не считают это самоцелью. Они всегда усваивают их в определенном контексте, сложившимся исторически в процессе обучения, а затем и применения. О том, что ученые вообще усвоили определенный методологический базис, «свидетельствует главным образом их умение добиваться успеха в исследовании. Однако эту способность можно понять и не обращаясь к предполагаемым правилам игры». Что касается третьей причины, позволяющей предположить, что парадигмы направляют научное исследование как благодаря «непосредственному моделированию», так и с помощью абстрагированных из них правил, то Кун отмечает следующее. Характерное равнодушие к методологическим правилам должно исчезать по мере того, как утрачивается уверенность в парадигмах и моделях. Свидетельство этого — споры о правомерности методов, проблем и стандартных решений, которые особенно характерны для допарадигмального периода развития науки.
Четвертая причина для признания за парадигмами приоритета по отношению к общепринятым правилам связана с тем, что последние обычно общи для весьма большой научной группы, но для парадигм это совсем не обязательно. Таким образом, поскольку парадигмы направлены не только на природу (отнологический аспект), но выражают также особенности научного познания (гносеологический аспект), то «они являются источником методов, проблемных ситуаций и стандартов решения, принятых неким развитым научным сообществом в данное время». Будучи таким «источником», парадигма тем самым выполняет не только познавательную, но и нормативную функцию.
В первой из названных двух функций парадигма сообщает ученому, какие сущности есть в природе, в каких формах они проявляются и т. п. Но поскольку природа слишком сложна и разнообразна, чтобы можно было ее исследовать вслепую, то во второй своей функции парадигма позволяет составить план научной деятельности, сформулировать определенные «методологические директивы», указать конкретные направления, существенные для реализации этого плана. Вот почему «осваивая парадигму, ученый овладевает сразу теорией, методами и стандартами, которые обычно самым теснейшим образом переплетаются между собой». Поэтому изменение парадигмы влечет за собой значительные изменения в критериях, определяющих правильность как выбора проблем, так и методов и приемов их решения.