Так как материализм требует познавать мир в его независимом от сознания бытии, очищая знания о нем от всяких субъективных мнений и суждений, то отсюда следует, что материалистам должна быть свойственна объективность, непредубежденность, беспристрастность. Идеализм же допускает возможность извлекать суждения о бытии из самого сознания (мышления, духа), поскольку оно лежит в основе бытия. Более того, идеалисты склонны видеть в таких суждениях высшие истины, которым следует доверять больше, чем фактам, установленным путем изучения окружающего нас мира.
Характерный пример: Гегель однажды в ответ на замечание, что некоторые его утверждения противоречат научным фактам, воскликнул: «Тем хуже для фактов!»
Если исходить из того, что наши представления о мире должны порождаться «чистым» сознанием, что они не должны обусловливаться внешней по отношению к нему объективной реальностью и проверяться путем сопоставления их с объективными фактами, то, очевидно, это открывает простор игре воображения и создает возможности для субъективных и произвольных предположений. Собственно говоря, на основе таких предположений, уводящих мысль философа в дебри абстракций, и строятся различные идеалистические системы.
Скорее всего, материалистическое мировоззрение проще и понятнее для неискушенного в философии человека, чем идеалистическое. Ибо оно больше отвечает здравому смыслу и житейскому опыту, которые – вопреки субъективно-идеалистической установке – постоянно убеждают нас в необходимости считаться с объективными, не зависящими от нас обстоятельствами. И вера в Бога, в высшую духовную силу (объективно-идеалистическая установка) кажется здравому смыслу ненадежной: «На Бога надейся, но сам не плошай» – гласит народная пословица.
Правда, именно опора материализма на здравый смысл и житейский опыт позволяет идеалистам пренебрежительно отзываться о нем как о философии примитивной, тривиальной, недостаточно развитой. В идеалистических учениях нередко возводятся сложнейшие умозрительные конструкции, разобраться в которых без достаточных навыков философского мышления невозможно. Сложность своих систем, трудность их понимания для недостаточно образованного в философии человека идеалисты считают следствием их особой глубины. Но разве сложное лучше простого только потому, что оно сложное? Зачем нагромождать сложности там, где есть возможность обойтись без них?
Средневековый логик и философ У. Оккам еще в XIV в. сформулировал принцип: «Сущности не следует умножать сверх необходимости». То есть при объяснении чего-либо надо сокращать цепь рассуждений и количество объясняющих понятий до самого необходимого минимума, «отрезая» все лишнее. Идеалистические объяснения бытия во многих случаях явно нарушают этот принцип.
Как материализм, так и идеализм (особенно объективный) могут сочетаться с рационализмом. Но идеализм также может, как известно из истории философии, соединяться и с иррационализмом (что чаще всего и происходит с идеализмом субъективным). Материализм же однозначно связан с рационализмом и не приемлет иррационализм. Поэтому все преимущества рационализма над иррационализмом органически свойственны ему и служат аргументами в его пользу.
Столь же однозначна связь материализма с наукой. На протяжении всей своей истории он всегда, с одной стороны, опирался на науку и использовал ее данные для формулировки и обоснования своих положений. А с другой стороны, он всегда был философской основой научного познания мира.
Связь материализма с наукой дала основание петербургскому философу В. Карпунину сформулировать следующее определение науки: «Наука – реализация материалистической познавательной установки, в результате которой приобретаются знания о реальности».
Если материалистическая позиция тесно и органично согласуется с данными пауки, то отношение идеализма к ним, как показывает история философии, может быть различным. Многие из современных идеалистических течений поддерживают антисайентистские взгляды и отрицают ценность науки. Союз философии с наукой – это идеал материалистической философии. Стремление к такому союзу является одним из важнейших преимуществ ее над идеалистической философией.
Как уже отмечалось, идеализм тяготеет к религии, что в немалой степени обусловливает его распространение в обществе. Материализм, наоборот, несовместим с религией. В этом часто усматривают его главный порок. Конечно, в глазах верующих атеизм есть неприемлемая точка зрения. Но он имеет не меньше прав на существование, чем любая религия (поскольку нет возможности опровергнуть ни атеизм, ни религиозную веру). Отказ от веры в Бога – принцип, обусловливающий такие особенности материалистической философии, которые хотя и могут выглядеть в глазах верующего как недостатки, вместе с тем выступают как ее особые достоинства.
Материализм – философия мужества: материалист не боится гнева Божия и не ждет Божьей милости – он знает, что должен иметь мужество действовать, ставить цели и бороться за их достижение, не ища ни утешения, ни спасения в вере в Бога. Материализм – философия ответственности: материалист песет ответственность не перед Богом, а перед самим собой; такую ответственность ни снять с себя, ни возложить на кого-то невозможно. Материализм – философия совести: для материалиста не суд Божий, а суд собственной совести является самым главным критерием оценки его поведения. Совесть – это само наше «Я», которое все о себе знает и само себя судит. Такой «внутренний» судья строг и безжалостен, его нельзя умилостивить никакой молитвой. У кого есть совесть, тот знает, насколько важен для личности ее оправдательный или обвинительный приговор. Суд собственной совести – это высший суд, который суровей всякого другого.
Несомненно, идеалистическая философия отражает определенные умонастроения, имеющие место в обществе. Она способна развивать и обосновывать те же идеалы (гуманизма, свободы, справедливости и др.), что и материализм. Однако в ней могут найти выражение и «антиидеалы» человеконенавистничества, рабства, неравноправия «высших» и «низших» народов и социальных групп, разделения людей по вероисповеданию, расе и т.д. Тенденции такого рода можно обнаружить, например, во взглядах таких видных философов-идеалистов, как Шопенгауэр, Кьеркегор, Ницше, Хайдеггер. Материализм же – по крайней мере, в его современных формах – есть философия, категорически выступающая против подобных тенденций (другое дело, что идеологи и политики могут исказить положения материалистической философии и оправдывать этими искаженными положениями антигуманные действия).
Идеалистическая философия выдвинула немало идей, играющих важную роль в формировании представлений человечества о себе и о мире, в развитии человеческой культуры. В субъективно-идеалистических концепциях находят выражение идеи духовного самоутверждения человеческой личности в мире, ее свободы и независимости, могущества ее воли. Некоторые из этих концепций (например, персонализм Н. Бердяева) привлекательны тем, что возвышают человека, представляя его духовную деятельность как творческую силу, которая одухотворяет мертвую материю. В системах объективного идеализма (типа гегелевской философии) проявляется стремление человека понять гармонию природы, почувствовать себя частицей огромного мирового целого, увидеть с этой точки зрения высший смысл своего бытия. Религиозно-философские учения (например, неотомизм и другие варианты христианской философии) отвечают запросу церкви и потребности верующих в обосновании и развитии религиозного мировоззрения.
Разнообразие философских воззрений вызвано разнообразием жизненных позиций, умонастроений, идеалов, склонностей людей в различных культурах и в разные эпохи. Когда идеалистические концепции соответствуют особенностям личности, общества, эпохи, тогда они привлекают внимание этой личности, культуры, эпохи и воспринимаются ими как наиболее приемлемые и достойные доверия. Идеализм (или материализм) представляется лучшей философией тому, кто еще до знакомства с ним склонен к идеалистическому (или материалистическому) образу мышления. Убедить в преимуществах материализма перед идеализмом, как правило, удается только тех, кто заранее более пли менее готов в этом убедиться.
Тем не менее приведенные нами соображения представляются достаточно вескими (разумеется, если читатель проявляет желание взвешивать их) для оценки преимуществ материалистической позиции в философии.