Серое, неприветливое октябрьское утро. Мы стоим в Дюссельдорфе на берегу Рейна. На парковку въезжает неприметный автомобиль. В сидящей за рулем женщине я мгновенно узнаю фрау Э. – мать Кристиана. Ее печальный взгляд говорит очень о многом. И она сразу же узнает меня. Махнув ей рукой, я подхожу ближе.
Женщине чуть за шестьдесят, у нее вьющиеся седовато-русые волосы. Вид у нее измученный. Едва взглянув на эту женщину, ты сразу понимаешь, какими нелегкими были для нее последние годы. Мы идем вдоль Рейна. Пройдя пару сотен метров, усаживаемся на скамейку. Фрау Э. не только производит впечатление человека измученного, она на самом деле без сил. Если бы она могла, если бы у нее оставались силы, она непременно бы увиделась с сыном, с ноткой отчаяния заявляет она. Возможно даже, что осталась бы на какое-то время с ним. Потому что, как любая мать, тревожится за него и желает знать, как и чем он живет. Об этом она не раз писала ему по электронной почте. Но сейчас, по словам Кристиана, поездка сопряжена с опасностью. А фрау Э. из-за проблем со здоровьем не может разъезжать, ибо неизбежно станет обузой. Она это хорошо понимает.
Вот ее история. Передаю сказанное ею, не изменив ни слова. Она рассказывает, что в последние годы ей пришлось много общаться с журналистами, которым стало известно, что ее сын Кристиан находится в Сирии и воюет на стороне ИГ. Но она не позволила втянуть себя в дискуссии относительно ее сына. Она никогда не предаст Кристиана. Кроме того, их семье пришлось очень нелегко. Когда стало известно, что Кристиан в Сирии сражается за ИГ, на семью обрушился целый шквал писем-угроз, оскорбительных посланий, кто-то исцарапал их автомобиль. Их в глаза оскорбляют – на улице, в магазинах. Фрау Э. продолжает звать своего сына по имени, данному ему при рождении, – Кристиан. И не желает знать никаких других. Он для нее был и остается Кристианом, но не джихадистом Абу Катада.
И хотя фрау Э. наотрез отказывается давать кому бы то ни было интервью, что-то подсказало ей встретиться сегодня с нами. Ее внутренний голос произнес: «Сходи и встреться с ними. Ничего страшного». Конечно же, она обо всем сообщила сыну. В ответном сообщении он подтвердил, что Фредди и мне довериться все же можно. Поэтому он и дал им ее адрес. Четыре часа мы просидели на берегу Рейна, беседуя о Кристиане. Во время этого разговора фрау Э. несколько раз не могла удержаться от слез. Как матери, ей все это невыносимо тяжко. Она всегда будет любить своего сына, и неважно, что с ним произошло.
С самого детства Кристиан был очень любознательным. «Мама, а что такое смерть?» – мог он спросить. И вообще задавал вопросы, на которые и не сразу ответишь. Когда Кристиан был ребенком, она много ему читала. Он обожал книги серии «Что есть что?», просто проглатывал их. Ведь если ты чего-то не знаешь, обращаешься к книгам. И учителя Кристиана, и его евангельский пастор поражались, сколько вопросов задает этот мальчик. Но церковь не могла дать ответы на его вопросы. И Кристиан был очень разочарован этим. Настолько разочарован, что незадолго до конфирмации решил вообще не идти на торжество. И не надо ему ни от кого никаких подарков. Уж лучше он сам попытается найти ответ на то, что его волнует.
Фрау Э. всегда поощряла в нем любознательность и стремление расширить кругозор. Кристиан был одаренным мальчиком. Настолько, что его даже решили отправить в одну из элитных школ для особо одаренных. Однажды Кристиан увидел, как на школьном дворе один ученик, постарше, зверски избил другого ученика, помладше. Кристиан ввязался в драку и крепко наподдал обидчику. Но невзирая на то, что и ему от того досталось, его все же исключили из школы для избранных, и он вернулся в обычную.
Кристиан всегда и во всем был заводилой, язык у него был подвешен весьма недурно, да и с общением проблем не возникало. Он всегда вступался за тех, кто стал жертвой несправедливости. И это сильно осложняло ему жизнь.
Когда однажды директор школы, желая наказать одного ученика, мусульманина, выбросил в окно сотовый телефон мальчика, Кристиан был возмущен до предела. Почему мусульманина наказали строже, чем остальных? Кристиан посоветовал директору выбросить в окно и телефоны остальных, включая и его, Кристиана. Ведь не только этот мальчик-мусульманин пользовался телефоном на занятиях. И когда этого мальчика исключили из школы, Кристиан потребовал, чтобы и его тоже исключили. Кончилось это серьезной стычкой с учителем, и Кристиана в самом деле выгнали из школы.
Но готовность вступиться за других способствовала тому, что у Кристиана появилось много друзей. Он любил сборища, любил жарить мясо на костре, часто приглашал полный дом гостей. И тогда начинались многочасовые разговоры о Боге и окружающем мире. Мать не оставалась от них в стороне.
Однако нередко на Кристиана нападали периоды безотчетной тоски. Несколько лет назад он как-то вернулся домой вечером, печально взглянул на нее и сказал: «Мама, я тебя очень люблю, но все равно иногда чувствую себя невыносимо одиноким». Все эти годы ему не хватало отца. Того, кому он мог довериться, с кем мог бы поделиться мыслями, того, кто послужил бы ему примером. Кристиан часто виделся с отцом, но они не были по-настоящему близки, и юноша страдал от одиночества. Отец ничего для сына не жалел, никогда не забывал подарить ему что-нибудь, но душевной близости между отцом и сыном не было.
В молодости Кристиан много занимался спортом. На протяжении многих лет он занимал первые места в состязаниях, играл за команду «Нойс» в хоккей с шайбой. Он был отнюдь не лишен амбиций – стремился стать профессиональным игроком, и все шло к тому, что его планам суждено было осуществиться. Но однажды в возрасте 17 лет он во время игры едва не лишился большого пальца. Связки оказались порваны. На карьере хоккеиста пришлось поставить крест. Для Кристиана это означало падение в пропасть и полную утрату мотивации.
Однажды его лучшего друга Мелека должны были депортировать на родину. Власти объявили его в розыск, но Кристиан каким-то образом помог ему скрыться и разместил на квартире матери. «Мама! Мы должны ему помочь!» Кристиан вынашивал планы тайно перебросить его на два года на Сицилию. Но незадолго до отъезда в квартиру постучалась полиция. Мелек был арестован и депортирован.
Два года спустя Кристиан пережил крушение первой серьезной любви. Они с Сабиной[31] несколько лет были вместе. Когда она решила поставить точку, Кристиан двое суток рыдал у матери. Он был на грани нервного срыва. Вот тогда, по словам матери, все круто изменилось в жизни Кристиана. Его персональный мир рухнул в одночасье. Мать никогда не видела его таким подавленным. «Если бы они были вместе с Сабиной, все было бы совершенно по-другому».
Конец спортивной карьеры и крах на личном фронте до неузнаваемости изменили Кристиана. Он попросил мать достать ему два экземпляра Корана. Один на немецком, другой на арабском языках. Перед этим одна из знакомых матери, мусульманка, предупредила: «Если хочешь серьезно разобраться в Коране, для этого необходимо изучить арабский язык».
Кристиан тут же взялся за арабский. И, надо сказать, весьма успешно. Он просто впитал этот язык в себя. Вскоре он читал Коран в подлиннике. Кристиан все больше и больше интересовался исламом и стал регулярно посещать мечеть. Однажды он решил поехать в Египет, в Александрию, и там поступить в исламский университет для приезжих. Вернувшись примерно полгода спустя в Германию, Кристиан отказался от весьма выгодной должности, предложенной ему одной из страховых фирм. Теперь он, в стремлении сохранить самостоятельность, занялся индивидуальным предпринимательством – продавал компьютерное оборудование и программное обеспечение. В один прекрасный день ему было предъявлено обвинение в финансовых махинациях. Вины он не признал и отделался легким испугом.
Тут фрау Э. всерьез обеспокоилась за судьбу сына, который со страстью неофита отдавался новой религии. Отрастил бороду, изменил и манеру одеваться. Отныне Кристиан носил исключительно черную одежду или традиционные мусульманские одеяния. Его новая подружка никак не могла уразуметь, что с ним происходит. И однажды поставила вопрос ребром: либо я, либо ислам. Когда Кристиан отказался делать выбор, девушка сама порвала отношения с ним.
В 2011 году Кристиан вместе со своим приятелем Робертом Б. отправились в Англию на ежегодную встречу «Братьев-мусульман».
В Дувре на пограничном пункте их обоих арестовали. Им было предъявлено обвинение в подготовке терактов. В качестве доказательств полиция предъявила тексты на ноутбуке Кристиана, статью о джихаде и инструкцию по изготовлению взрывных устройств. Однако Кристиан заявил, что сохранил эти файлы лишь из чистого любопытства. Мол, никакой он не террорист. Кристиана и Роберта Б. судили по обвинению в хранении материалов экстремистского характера и руководства для изготовления взрывных устройств. Кристиан получил 16 месяцев тюрьмы.
Для семьи Э. это означало начало черного периода. Ночные обыски – полиция конфисковала во время одного из таких обысков несколько сотовых телефонов, ноутбуков, флеш-памяти и так далее. Изменилось и отношение знакомых и соседей. В воздухе повисла враждебность. В конце концов фрау Э. была вынуждена сменить место жительства.
Когда Кристиан освободился по УДО и вернулся в Германию, он все сильнее и сильнее уходил в себя. Спал до полудня, почти не выходил из дому, разве что на вечерние встречи. Работу он бросил. Ему хотелось посвятить себя чему-то совершенно новому. Чему, этого он тогда еще не знал. Но все вертелось вокруг ислама. Началась война в Сирии, по всем телепрограммам показывали страшные сцены. Времени смотреть телевизор было у Кристиана достаточно. И однажды Кристиан просто исчезает из Германии. Не попрощавшись, не предупредив никого. Пару месяцев спустя стали циркулировать слухи, что он в Сирии. Позже один из его друзей подтвердил это – да, Кристиан направился в Сирию.
После года неопределенности фрау Э. не выдержала и стала искать сына на Facebook. Да, но как его зовут теперь? Явно не Кристиан. Она вводила в поисковик не один десяток мусульманских имен, пробовала отыскать и его друга по прежней фамилии. И она все же нашла кое-кого по имени Абдул Мелек, который, судя по всему, находился в Сирии. Женщина не сразу решилась обратиться к нему, но в конце концов, собрав все свое мужество, обратилась. «Кристиан, это ты?» На следующий день пришел ответ. «Да, это я».
Они стали переписываться, хоть и нечасто. «Кристиан, возвращайся домой! Возвращайся!» Больше всего на свете фрау Э. жаждет возвращения сына домой. Она уже несколько лет не видела его. «Если бы я могла тогда хотя бы обнять тебя на прощание!»
Когда мы провожаем ее до машины, женщина плачет навзрыд.