Гностицизм и христианство. 3 глава




называют древом познания добра и зла, которое есть Эпинойа света, - они

стоят перед ним, дабы он (Адам) не мог узреть своей полноты и узнать наготы

своего безобразия" (22.4-8). Это протоархонт пожелал извлечь Эпинойю света

из ребра Адама (22.30). Он изгнал Адама и Еву из рая (24.7-8). Он дал испить

"воду забвения" потомству Адама (25.8). Он и его власти породили судьбу,

"последнюю из оков" (28.18-26). Он "решил наслать погибель на творение

человека" (28.35-29.1). Он и его силы создали "дух обманчивый", сходный с

"Духом, который снизошел" (29.23-24).

Эти действия направлены против человека, чтобы похитить у него силу,

Эпинойю света. Об Эпинойе света текст говорит много раз, описывая ее все в

новых образах. Происходящая от Метропатора Эпинойа есть та, "которая названа

жизнью" (20.17-18). Она сокрыта в человеке от архонтов, чтобы стать

исправлением ошибки (20.25-28). Эпинойей названо древо познания добра и зла

(22.4-5). И тот, с кем, как со спасителем, беседует Иоанн в откровении,

также называет себя "Эпинойей от Пронойи света чистого", говоря о себе, что

открылся "в виде орла на древе познания" (23.2-7-29; ср. также: 29.8-15 и

мн. др.).

Многообразию проявлений Эпинойи света подстать богатство выражений, в

которых описываются ее действия. Ее цель - "быть исправлением изъяна матери"

(20.28). Учительская миссия Эпинойи света постоянно подчеркивается

(20.19-24). Эпинойа направляла Адама в его мыслях в раю (22.18), учила Адама

тому, что есть "тайна жизни архонтов" (21.26). Эпинойа открывается Адаму и

Еве, дабы "научить их и пробудить ото сна глубокого" (23.27-32, 33-35; ср.

также: 20.29-33; 28.3-5).

Что стоит за действиями помощи, обучения, направления? Борьба за

человека ("Ведь они (архонты) могли осилить душевное и чувствующее тело". -

20.13-14), за то, чтобы он познал.

Присмотримся еще раз к тексту. Первый архонт охарактеризован, как и в

остальных частях произведения, в терминах незнания (24.3-4, 12, 6; 21.6-7).

И снова: архонт и силы его ревнуют, ибо мудрость человека превышает их и "он

светится и мыслит лучше их и свободен от злодеяния" (20.3-7; ср.: 28.511).

От какого знания пытается протоархонт оградить человека? Ответ на это

получаем косвенным путем. Протоархонт дал испить порождению Адама "воду

забвения, от протоархонта, дабы они не могли узнать, откуда они" (25.8-9).

Самопознания Адама опасаются архонты. Они стоят перед древом познания добра

и зла, дабы он "не мог узреть своей полноты и узнать наготы своего

безобразия" (22.7-8); ср. об Адаме и Еве: "...они узнали наготу свою.

Эпинойа, будучи светом, открылась им, и она пробудила их мысль" (23.33-35).

Знание Адама о себе - это знание о свете в себе: "И он (Адам) узнал, что был

непослушен ему (первому архонту) из-за света Эпинойи, которая есть в нем,

которая направляет его в мыслях выше первого архонта" (22.16-18).

Самопознание, как в уже ранее рассмотренных частях памятника,

выражается иногда в виде узнавания действующим лицом своего образа. Так,

архонт создает слепок в форме женщины, согласно образу Эпинойи, явившемуся

ему, и вкладывает в этот слепок часть от силы света Адама. "И он (Адам)

увидел женщину рядом с собой. И тогда-то Эпинойа света явилась... И он узнал

свой образ..." (23.4-9; ср.: 24.35-25.1).

Познание - самопознание в Апокрифе Иоанна выражено еще в одной форме -

познания бога. Все усилия архонта, когда наложил он последние путы на

человека - судьбу, были направлены на то, чтобы "все творение стало слепым,

дабы они не могли познать Бога, который надо всеми ними" (28.28-33). И еще

раз о том же сказано чуть ниже, в самом конце части, повествующей о борьбе

за людей "духа жизни" и "духа обманчивого". Люди, души которых осквернены

"духом обманчивым", "умирали, не найдя истины и не познав Бога истины"

(30.3). Таким образом, использована и эта форма, чтобы дать понять о

содержании "совершенного знания".

Приобретавшее черты самопознания, как познания в себе света, истинного

бытия, "совершенное знание" было переживанием. Человек сознавал себя в

единстве с Плеромой, с полнотой бытия, которой чужды разобщенность,

разорванность, неведение. Здесь то же настроение, которое в нашем источнике

было почвой для сложных спекуляций. Оно позволило легко отождествлять

неотождествимое для иначе направленного мышления, использовать любые формы,

чтобы как-то выразить себя.

Большой интерес для исследователя представляют элементы нравственного

учения в памятнике. Будучи обоснованными в тексте более общими

мировоззренческими принципами, они помогают понять их причины, ощутить

духовный климат, в котором складывалось и получило жизнь произведение.

Поэтому нельзя обойти молчанием рассуждение об участи человеческих душ,

косвенно свидетельствующее о нравственном идеале гностиков. Рассуждение

передано в виде диалога Иоанна со спасителем. Причем в этом месте

заинтересованность Иоанна тем, что он услышал, дает знать о себе, пожалуй,

всего сильнее. Переход к теме спасения душ с самого начала делает очевидным,

что речь будет не об участи людей как таковых, а о мироздании: "...чтобы

когда Дух спустится от святых эонов, он мог бы поднять его (семя Адама) и

исцелить его от изъяна, и вся Плерома могла бы стать святой и без изъяна"

(25.12-15). Далее следуют слова Иоанна: "И я сказал спасителю: "Господи, все

ли души тогда будут спасены в свете чистом?""

Путь спасения описывается как определенное поведение людей. О тех, чье

спасение безусловно, говорится так: "И нет у них иной заботы, если не одна

нерушимость, о которой они станут заботиться из этого места без гнева или

жажды, или зависти, или желания, или алчности ко всему. Они не заботятся ни

о чем, кроме существования одной плоти, которую они несут, ожидая время,

когда они будут встречены принимающими" (25.29-26.1). Неприятие мира низшего

- природного и социального (ср.: 29.30-30. 2), идеал отшельничества стоят за

строками о тех, "на кого Дух жизни спустится и будет с силой, - они будут

спасены, и станут совершенными, и будут достойны величия, и будут очищены в

этом месте от всего злодеяния и заботы испорченности" (25.24-28). Хотя "дух

жизни" и "дух обманчивый" сражаются за души людей, полной предопределенности

в том, что их ожидает, нет. Без помощи свыше спасение не мыслится, но и

человек (напрашивается аналогия с Софией) свободен в своем пути знания и

незнания. Поэтому есть и "те, кто познал, но отвернулся" (27.21-22).

Думается, та непоследовательность, которая иногда видится в

произведении при решении проблемы, весьма занимавшей умы поздней античности,

а именно, можно ли считать человека свободным в его действиях, или же все

предопределено, отражала нечто важное в мировосприятии, ориентированном на

единосущность человека и действующих на него сил. Эта единосущность сводила

в известном смысле на нет противопоставление человека внешним силам, стирала

разницу между предопределением и свободой воли, побуждала менять местами

причину и следствие (см.: 2.16-19; 26.36-27.3). Она побуждала описывать путь

спасения как двуединый - совмещающий помощь свыше и усилия самого человека.

Слова о "тех, кто познал" (27.21-22), снова возвращают нас к теме

познания. И в рассматриваемой части поступок неотъемлем от знания: с одной

стороны, "заблуждение", "дела зла", "забвение", с другой - "пробуждение от

забвения" и "достижение знания".

Наконец, дважды выделенный в источнике разряд людей - "тех, кто от рода

недвижимого" (2.2425; 25, 23; ср. также: "тайна рода недвижимого" - 31.33),

прямо касается их отношения к знанию. В первый раз в откровении говорится о

передаче знания, полученного Иоанном, его "сотоварищам по духу, тем, кто от

рода недвижимого совершенного человека". Вторично, также в откровении, на

вопрос Иоанна о спасении душ следует ответ, начинающийся словами: "Великие

вещи поднялись в твоем уме, ибо трудно обнаружить их перед другими, если не

перед теми, кто от рода недвижимого" (25.19-23). Здесь отчетливо выражена

мысль о единосущности открывающего и получающего знание. Косвенно это

подтверждается и следующей несколько ниже репликой: "Воистину ты блажен, ибо

ты понял" (27.16-17). Наконец, гимн Пронойи, о котором речь идет дальше,

завершают слова: "Я же, я сказала все вещи тебе, чтобы ты записал их и

передавал их своим духовным сотоварищам сокрыто. Ибо есть это тайна рода

недвижимого" (31.28-32). О "соучениках" Иоанна, который "объявил им то, что

спаситель сказал ему", говорится в самом конце апокрифа (32.4-6).

Эпитет "совершенный", встречаемый в определении "род непреходящий

совершенного человека", заставляет вспомнить о применении его в выражении

"совершенное знание". Упоминания о "тайне", "сокрытости", как и о

духовности, также сопровождающие выражение "род непреходящий", в свою

очередь не единичны в нашем памятнике и так или иначе имеют отношение к

знанию - самопознанию - самосознанию, пронизывающему высшее единство и

противоположному тому незнанию себя и целого, что господствует в низшем

мире.

Остается сказать несколько слов о гимне Пронойи, который, видимо, в

качестве посвятительного гимна предшествовал по времени произведению.

Высказано мнение, что памятник сложился в качестве комментария к этому гимну

{21}. Так или иначе, гимн превосходно вписан в его строй. Эффект отражения,

занимающий в произведении важное место, возникает еще раз именно с помощью

этого гимна. Встреча Иоанна со спасителем, о которой рассказал Иоанн, в

гимне описана вновь, но уже не тем, кому было откровение, а тем, кто

открывался, то есть Пронойей, "светом, который в свете", "памятью Плеромы",

"мыслью девственного Духа", иначе говоря, спасителем. Есть сходство между

описанием того, как мучающийся сомнениями Иоанн получает откровение, и

картиной пробуждаемого ото сна "того, кто слышит".

В гимне Пронойи встреча - откровение выглядит в виде переданного

Пронойей диалога, вернее, двух партий. Одна из них, более пространная, есть

партия Пронойи, начатая в форме "я есмь", где Пронойа рассказывает о том,

что она претерпела, трижды спускаясь в "середину тьмы", "середину темницы",

в поисках своего "домостроительства". Другая партия, короткая, "того, что

слышит", того, к кому устремлялась Пронойа. Вопрошающий, он также в какой-то

мере представляет себя аудитории: "Тяжелые слезы отер он с себя и сказал:

"Кто тот, который называет имя мое, и откуда эта надежда пришла ко мне,

когда я в оковах темницы?"" (31.7-10).

В гимне Пронойи мы встречаем некоторые из уже знакомых выражений,

применяемых в источнике для описания обретения и передачи знания. Есть и

новые. О человеке, "том, кто слышит", говорится как о "восстающем ото сна

тяжелого", о "пробуждающемся". Что же касается Пронойи, то она стремится

"пробудить", "сказать", "заставить вспомнить", "передать", "наполнить уши

(слушающего) всеми вещами", она ищет "домостроительство" свое.

Передаваемое знание, о котором так образно сказано здесь, неотделимо от

чувства: "...и я сказала: "Тот, кто слышит, да восстанет он ото сна

тяжелого". И он заплакал, и он пролил слезы. Тяжелые слезы отер он с себя и

сказал..." (31.4-7). В не меньшей мере это знание есть действие: "Восстань и

вспомни, ибо ты тот, который услышал, и следуй своему корню, который есть я,

милосердие, и укрепи себя перед ангелами бедности и демонами хаоса и всеми,

кто опутал себя, и стань, оберегаясь ото сна тяжелого и заграждения внутри

преисподней" (31. 14-22).

В этих словах - "следуй своему корню, который есть я" - сказано даже не

о единосущности, - о тождестве открывающего и того, кому открывается.

Убежденность в этом, то глубоко запрятанная, то прорывающаяся наружу, делает

акт познания актом самопознания, и, более того, акт незнания включается как

один из моментов в процесс познания. Поэтому откровение Иоанна, приобщающее

его к знанию о себе - знанию себя в пределах высшего единства, описано в

произведении не только как продолжающее его внутреннюю жизнь, но и как

распространяемое на судьбу мироздания (этим познанием восполняется изъян,

нанесенный Софией Плероме). Гимн Пронойи также оставляет впечатление картины

постепенного единения одного начала - во встречных усилиях Пронойи и

человека.

Это представление о самопознании обнаруживается в несколько иных формах

и в других апокрифических сочинениях II кодекса из Наг-Хаммади, которому

принадлежит изучаемый памятник. Так, в Книге Фомы спаситель, обращаясь к

Фоме, называет его "близнецом и другом истинным" и на этом основании требует

от него, чтобы он испытал и познал себя. Об этом самопознании спаситель

говорит в следующих словах: "И я знаю, если даже сам ты не знаешь, что уже

познал ты, ибо, идя вместе со мной, уже познал ты меня. Уже познал ты, и

назовут тебя познавшим себя самого..." {22} Образ близнеца находится в одном

смысловом ряду с упоминаниями об отражениях, о раздвоенном единстве

андрогинов, что в нашем источнике так или иначе связано с самопознанием. О

самопознании, как преодолении границ между человеком и мирозданием, о

переживании единства говорится в Евангелии от Филиппа {23}.

Подведем итоги. Тема познания как самопознания - самосознания -

основная для мировоззрения, отраженного в источнике. Самопознание

представлено в качестве принципа создания мира и одновременно его спасения.

Мировоззрение, которое раскрывается в произведении, можно назвать

самопознанием мироздания в человеке и человека в мироздании. Это полностью

отвечает общему умонастроению, питавшему гностицизм. Неразделенность

космического и человеческого неизменно дает знать о себе в тексте.

Самопознание, которое в конце концов все определяет в гностической картине

мира, запечатленной в Апокрифе Иоанна, которое лежит в основе всех ответов

на "последние вопросы" бытия, неоднородно по своему характеру. Это -

деятельность ума, а также чувства и поступок, направляемые волей.

С этим связано два обстоятельства. Первое: композиция памятника

свидетельствует не только о рассудочном изготовлении текста, но и о

свободной творческой фантазии автора. Но это не препятствует произведению

быть единым. И экзегеза - не теоретизирующее упражнение, а переживание,

перестройка преданного ей человека. Поэтому роль Иоанна, чье имя вошло в

древнее название произведения, на первый взгляд скромная, в действительности

очень значительна. Откровение не может рассматриваться как отстраненное

повествование о тайнах мироздания, это откровение определенного действующего

лица, его внутренняя жизнь, его самопознание - самосоздание, в свою очередь

меняющее состояние этого мироздания. И стилистика, наконец, при всем

разнообразии отдельных частей памятника едина - прежде всего за счет большой

эмоциональности, присущей тексту от начала до конца.

Второе: очень определенно выражен антропоморфизм. Описание космической

драмы в духе человеческой (ошибка Софии), представление о человекоподобных

космических сущностях, злобном творце мира, спасителях - все это смыкается с

пониманием самопознания не как сводимого к деятельности чистого интеллекта,

а как вбирающего в себя и борение страстей, и волевые порывы. Парадоксально,

что эти антропоморфные представления (а можно отметить и явные следы

зооморфизма в источнике) выражали умонастроение людей, жаждавших бежать от

плоти, но не способных мыслить мироздание вне ее. Этот язык гностических

мифов, таких фантастических и телесных, на котором произносился самый

суровый приговор той же телесности, напоминает излюбленный гностиками образ

змеи, кусающей себя за свой хвост.

Повышенная телесность мировосприятия, антропоморфизм во всех его

проявлениях, уходящий корнями в глубокую древность, представляются нам одной

из черт, отличающих исследуемый нами гностический памятник от творчества

Плотина, в большей мере ориентированного на отвлеченное мышление. Сам по

себе вопрос об отношении памятника к наследию Плотина, очень

существенный для понимания гностицизма и неоплатонизма, заслуживает

специального рассмотрения.

В "антропокосмическом" мировосприятии памятника слабо звучит социальная

тема. Единственный критерий, прилагаемый здесь к людям, ограничивается

гносисом. Единственная возможность общения с ними - на почве того же

гносиса. Но сколь ни малочисленны на первый взгляд данные источника

относительно его вписанности в реальную жизнь общества - мы имеем в виду

скупые упоминания о "сотоварищах по духу", упор на тайну, в которой надо

хранить учение, требование исключить служение социальным ценностям как

таковым, - эти данные представляют несомненный интерес для социальной

интерпретации гностицизма в рамках истории позднеантичного общества. Этому

должна быть посвящена особая работа. Настоящее же исследование есть

необходимый подступ к ней, попытка уяснить то миропонимание, в котором

известное место заняла социальная проблематика, определить, чем обосновывали

гностики свою социально-этическую позицию.

 

 

Апокриф Иоанна.

 

1. Учение [спасителя и откровение тайн], скрытых в молчании, [всех

вещей], которым он обучил Иоанна, своего ученика.

5 Случилось же это [однажды], когда Иоанн, [брат] Иакова,- они сыновья

Зеведея - вышел и подошел к храму. Встретил его фарисей - имя его Ариман -

10 и сказал ему: "[Где] твой господин, которому ты последовал?" И он

[сказал] ему: "Место, откуда он пришел, туда он снова возвратился". Сказал

ему фарисей: "Обманом [этот назареянин] ввел вас в заблуждение,

15 и наполнил [ваши уши ложью], и запер [ваши сердца, и повернул вас]

от предания [ваших отцов]". [Когда] я, [Иоанн], услышал это, я [двинулся] от

храма [к горе, месту пустынному].

20 Был я [очень] опечален сердцем и сказал: "Почему [избран спаситель]?

И почему [он послан в мир своим отцом]? [И кто его] отец, который [послал

его? И каков]

25 тот зон, [к которому мы пойдем?] Ибо что [подразумевал он, когда

сказал нам]: "Этот зон, [к которому вы пойдете, принял] вид зона [того,

нерушимого"? Но он] не учил нас [о том, каков он]".

30 В то время, [когда я думал об этом в сердце моем, небеса раскрылись,

и все] творение, [что] ниже неба, осветилось, и [весь мир] содрогнулся.

2. [Я испугался и пал ниц, когда] увидел в свете [юношу, который стоял]

предо мною. Но когда я смотрел на него, [он стал подобным старцу.] И он

изменял [свой] облик, став как

5 дитя, в то же время предо мною. Он был [единством] многих форм в

свете, и [формы] открывались одна в другой. Будучи [одним], почему он был в

трех формах? Он сказал мне: "Иоанн, Иоанн,

10 почему ты сомневаешься или почему страшишься? Разве тебе чужд этот

образ? Это так: не будь малодушным! Я тот, кто [с вами] все время. Я -

[отец, я] - мать, я - сын.

15 Я незапятнанный и неоскверненный. [Ныне я пришел наставить тебя] в

том, что есть, [что было и что] должно [произойти, дабы ты мог узнать] вещи,

которые не открыты, [и вещи, которые открыты, и научить] тебя...

20 [о совершенном Человеке]. Теперь [же, подыми лицо свое, иди и

слушай], чтобы ты [узнал те вещи, о которых я скажу] сегодня, и мог

[передать это своим сотоварищам по] духу, тем, кто [из рода недвижимого]

совершенного

25 [Человека". И я попросил его: "Скажи], дабы я [мог постигнуть это".

Он сказал]: "Единое- это [единовластие], над которым нет ничего.

Это [Бог истинный] и Отец [всего, Дух незримый], кто

30 надо [всем, кто] в нерушимости, кто [в свете чистом],- тот, кого

[никакой свет глаза не может] узреть.

Он [Дух незримый]. Не подобает [думать] о нем как о богах или о чем-то

35 [подобном]. Ибо он больше бога, [ведь нет никого] выше него, нет

никого, кто был бы

3. господином над ним. Он ни в каком бы то ни было подчинении, ибо [все

существует] в нем {2} один. Он... потому что он не нуждается в чем бы то ни

было, ведь он полностью совершенен.

5 У него нет [в чем бы то ни было недостатка], (нет того), чем бы он

мог быть пополнен. [Но] все [время] он полностью совершенен в [свете. Он

безграничен], ибо нет никого [перед ним], чтобы ограничить его. Он

непостижим, ибо нет никого

10 перед ним, кто [постиг бы его. Он неизмерим], ибо не было [никого

перед ним, чтобы измерить] его. Он [невидим, ибо никто] не видит его. [Он

вечен, он существует] вечно. Он [невыразим, ибо]

15 никто не может [охватить его, чтобы выразить] его. Он неназываем,

ибо нет никого перед ним, чтобы назвать [его. Это свет неизмеримый], чистый,

[святой, ясный]. Он, невыразимый, [совершенен]

20 в нерушимости. [Не в совершенстве], не в блаженстве, не в

божественности, но [много избраннее]. Он не телесный, [не нетелесный]. Он не

большой, [не малый. Нет]

25 возможности сказать, [какого его количество...], ибо никто не может

[постичь его]. Он не из тех, [кто существует], но много [избраннее. Не так],

как [если бы он был избраннее (по сравнению с другими), но] то, что его, не

причастно ни [зону,

30 ни] времени. Ибо то, что причастие [зону, было вначале создано. Он

не был заключен] во времени. Он не получил... ибо... ибо [нет никого] перед

35 ним, чтобы он получил от него нечто. Ибо он созерцает себя вновь в

4. своем свете [чистом {3}.

Ведь он] - величие. Неизмеримое... величие. Он - Зон, дающий зон,

Жизнь, дающая [жизнь, Блаженство], дающее

5 блажен[ство, Зна]ние, дающее знание, (enoucooun), [Добро],

дающее добро, Милость, дающая милость и спасение, Благодать, дающая

[благодать] не потому, что имеет, но [потому что дает милость] неизмеримую,

10 [нерушимую.

Что я скажу тебе] о нем? Его [зон нерушимый,] он неподвижен, [он

пребывает в молчании, он покоится]. Он [до всех вещей. Он] глава всех эонов.

[Это он дает им] силу [по

15 своему благу]. Ибо не мы, мы [не познали...], мы не познали тех

[вещей, что неизмеримы, кроме того, кто] жил в нем, то есть Отец. Это он

[рассказал нам]. Ведь он видит себя

20 самого в свете, окружающем его. [Это источник] воды жизни, [он дает

всем зонам и] во всех формах. Он узнает [свой образ, когда] видит его в

[источнике Духа. Он] устремляет желание в свой

25 [свет - воду], это источник (света) - воды [чистого] окружающего

его. И [его Эннойа выполнила] действие, и она обнаружилась, [она предстала,

она появилась] перед ним [в сиянии] его света. Это

30 [первая сила], бывшая до [всех (эонов) и открывшаяся в] его мысли,

это [Пронойа Всего], ее свет, [который светит, образ] света, [совершенная]

сила, то есть образ незримого

35 девственного Духа совершенного. [Она - си]ла, слава, Барбело,

5. совершенная слава в зонах, слава откровения, слава девственного

Духа. И она восхвалила его за то, что открылась. Это первая мысль,

5 его образ. Она стала материнским чревом всего, ибо она прежде, чем

все они: Метропатор, первый Человек, святой Дух, трижды мужской, трижды

сильный, трижды именный, андрогин, и

10 вечный зон среди незримых, первый явившийся.

<Она> попросила у незримого девственного Духа, то есть Барбело, дать ей

предвидение. И Дух согласился. И когда [он согласился],

15 предвидение обнаружилось, и оно предстало близ Пронойи; оно - из

мысли незримого девственного Духа. Оно восхвалило его и его совершенную

силу, Барбело, так как

20 оно стало существовать из-за нее. И снова она попросила дать ей

[нерушимость], и он согласился. Когда [он согласился], нерушимость

[обнаружилась, она предстала] близ мысли и предвидения. Они восхвалили

25 незримого и Барбело, из-за которой они стали существовать.

И Барбело попросила дать ей вечную жизнь. И незримый Дух согласился. И

когда он согласился, вечная жизнь

30 обнаружилась, и [они предстали], и они восхвалили незримый Дух и

Барбело, из-за которой они стали существовать.

И снова она попросила дать ей истину. И незримый Дух согласился. Истина

обнаружилась,

35 и они предстали, и они восхвалили незримый

6. Дух... Барбело, из-за которой они стали существовать.

Это пятерица эонов Отца, который есть первый Человек, образ незримого

Духа;

5 это Пронойа, то есть Барбело: мысль, и предвидение, и нерушимость, и

вечная жизнь, и истина. Это пятерица эонов андрокинных, то есть десятерица

эонов, то есть

10 Отец. И он взглянул на Барбело светом чистым, который окружает

незримый Дух, и его блеском, и она понесла от него. И он породил искру света

светом блаженного образа. Но это не было равным

15 его величию. Это был единородный Метропатора, тот, что открылся; это

его единственное [рожденье], единородный Отца, свет чистый. Незримый

девственный Дух возликовал

20 над светом, который стал существовать, который первым был открыт

первой силой его [Пронойи], то есть Барбело. И он помазал его своим благом

пока он не стал совершенным, не нуждавшимся

25 ни в каком благе, ибо он помазал его [благом] незримого Духа. И он

предстал перед ним, когда он излил (это) на него. Когда он получил (это) от

Духа, он восславил святой Дух

30 и совершенную Пронойю {...}, из-за которой он обнаружился. И он

(сын) попросил дать ему сотоварища по труду, то есть ум, и он (Дух)

согласился.

35 Когда же незримый Дух согласился,

7. ум обнаружился и предстал близ Христа и восхвалил его и Барбело.

Все они стали существовать в молчании. И ум захотел

5 выполнить дело через слово незримого Духа. И его воля стала делом, и оно

обнаружилось близ ума; и свет восхвалил его. И слово последовало за волей.

10 Ибо словом Христос, божественный Аутоген, создал все вещи. И вечная

жизнь, и его воля, и ум, и предвидение предстали и восхвалили незримый Дух и

Барбело,

15 ибо из-за нее все они стали существовать. И святой Дух дал

совершенство божественному Аутогену, сыну его и Барбело, так что тот

предстал перед могущественным и незримым девственным Духом как

20 божественный Аутоген, Христос, кому он (Дух) воздал славу громким

голосом. Он (сын) открылся через Пронойю, и незримый девственный Дух

поставил божественного Аутогена истины надо всеми вещами.

25 И он [подчинил] ему всякую власть и истину, которая есть в нем,

чтобы он мог знать все, что было названо именем, возвышенным над всяким

именем. Ибо это имя - назовут его те,

30 кто достоин его. Из света же, который есть Христос, и нерушимости

через дар Духа (появились) четыре света из божественного Аутогена. Он

смотрел, чтобы они предстали

8. пред ним. И трое - это воля, Эннойа и жизнь. И четыре силы - это

мудрость, благодать, чувствование, рассудительность. Благодать находится у

5 зона света Армоцеля, который первый ангел. Вместе с этим эоном есть

три других зона: милость, истина и форма. Второй свет - это Ориэль, который

был помещен

10 у второго зона. Вместе с ним есть три других зона: мысль,



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2022-07-04 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: