Сдвиг стратегии США к АТР предопределил разработку Вашингтоном комплекса политических, экономических, военных и других мер, направленных, с одной стороны, на вовлечение «встраивания» Китая в мировые процессы на стороне Запада, а с другой - на ограничение возможностей Китая по расширению сферы своего влияния в регионе, или так называемое огораживание (хеджирование), то есть, другими словами, сдерживание.
Подобная дихотомия американской политики в отношении Китая предполагает, что центральную роль в продвижении американских интересов безопасности в АТР будет продолжать играть военная мощь США. Так, в документе Министерства обороны США «Поддержание американского глобального лидерства: приоритеты XXI века», опубликованном в январе 2012 года, без обиняков заявлено о постепенном переносе центра тяжести военной активности США в Азиатско-Тихоокеанский регион. Это подтвердила в ноябре 2013 года и советник президента по вопросам национальной безопасности С.Райс, заявив, что «к 2020 году 60% американского флота [добавим, и значительная часть ВВС] будет базироваться в Тихом океане и Тихоокеанское командование США получит большую часть из наиболее передовых возможностей». Разумеется, все эти приготовления нацелены на сдерживание не только Китая, но и России.
Столь значительное усиление американского военного присутствия на Тихоокеанском ТВД Вашингтон мотивирует, с одной стороны, «экспансионистскими претензиями» Китая в примыкающих к его территории морях, а с другой - быстро увеличивающимся военным потенциалом КНР, нацеленным на нейтрализацию способности США по защите своих союзников в регионе, дескать, испытывающих растущую тревогу за свою безопасность со стороны КНР. При этом в Вашингтоне лицемерно заявляют, что реализуемые военные программы Пекина нельзя объяснить тем, что они предпринимаются в ответ на гонку вооружений США. Мол, в последнее десятилетие Вашингтон фокусировал свою энергию и ресурсы в основном на обеспечении американских наземных сил в Афганистане и Ираке, а на данном этапе даже реализует программу сокращения военных расходов с нынешних более чем 4% до 3% к концу текущего десятилетия. Китай же, несмотря на столь очевидные «миролюбивые» усилия США, продолжает наращивать свой военный потенциал.
Другим важным элементом обновленного подхода США к АТР является более инициативная политика в отношении стран региона, особенно тех, которые имеют неурегулированные проблемы и споры с Китаем, в частности территориального характера.
В экономической сфере тихоокеанским государствам навязывается так называемое Транстихоокеанское партнерство (ТТП), нацеленное на обеспечение неограниченного доступа американских монополий и товаров к рынкам стран АТР. На данном этапе в переговоры о таком объединении вовлечены 12 государств (США, Австралия, Новая Зеландия, Малайзия, Сингапур, Вьетнам, Бруней, Чили, Перу, Япония, Канада и Мексика), а в последующем Вашингтон намерен привлечь к ним Республику Корея, Тайвань, Таиланд и Филиппины.
Американский проект ТТП предусматривает формирование в Азиатско-Тихоокеанском регионе торгового блока всех этих государств, которым принадлежит 40% мировой экономики. Концепция этого проекта предусматривает, кроме постепенной отмены всех торговых и таможенных барьеров в странах - участницах будущего соглашения, принятие ими на себя целого ряда дополнительных обязательств не только в торговой сфере, но и в области производства, налогообложения, правил конкуренции, частного и государственного бизнеса, прав интеллектуальной собственности, трудового законодательства и т. д. Причем по ряду аспектов эти обязательства должны будут превзойти уже взятые ими в рамках ВТО.
В области геополитики особое внимание отводится разрешению всех накопившихся противоречий периода холодной воны с Индией, которая наряду с Китаем признается Белым домом одной из ведущих держав Азии и мира в целом. С точки зрения Вашингтона, в первую очередь Индия и государства - члены АСЕАН, а также традиционные союзники в регионе (Япония, Австралия, Новая Зеландия, Филиппины и Сингапур) могут сыграть роль «противовеса» китайской экспансии в Азии и наращиванию его военной мощи.
В реализуемой Индией новой восточной политике Вашингтон усмотрел возможность стратегического сближения с американским курсом на перебалансировку в АТР. Ссылаясь на совпадение общих ценностей и взаимных интересов Индии и США как «двух крупнейших демократий мира», Вашингтон стремится наладить стратегическое и экономическое партнерство с Индией, особенно в вопросах безопасности.
Крупным достижением американской дипломатии в Вашингтоне считают подписание с Индией документа о совместном стратегическом видении эволюции процессов в АТР и Южной Азии. В нем стороны признали необходимым налаживание более тесного взаимодействия между Вашингтоном и Дели в интересах обеспечения мира, процветания и стабильности в этих регионах, выделив при этом важность поддержания безопасности на морях и свободы навигации и беспрепятственного прохода в морском и пролета в воздушном пространстве АТР, в том числе в Южно-Китайском море (ЮКМ). Кроме этого, правительства обеих стран условились выработать «Дорожную карту», подкрепляющую их взаимные усилия по укреплению связей между азиатскими странами, которые помогут обеим странам лучше реагировать на вызовы в сфере безопасности, а также дипломатического и экономического характера.
Китай - ключевая мишень
Стремительное превращение Китая в одного из важнейших игроков не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и во всем мире превратило его в главный объект американских стратегических усилий не только в региональном, но и глобальном масштабе.
На первом этапе деятельности администрации Б.Обамы приоритет отдавался дипломатическим попыткам убедить Пекин скорректировать его политический и финансовый курс в пользу США в обмен на установление особых отношений с Вашингтоном, хотя не скрывалось и намерение сдерживания Китая. В целях налаживания взаимопонимания с китайским руководством, разумеется на американских условиях, ему был предложен своего рода большой проект - двухполюсность, в рамках которого США и Китай могли бы достичь договоренности о совместном управлении мировым порядком, но при сохранении ведущей роли Вашингтона.
Выступая в ноябре 2014 года в Пекине, Президент США Б.Обама призвал Китай «участвовать в установлении мирового порядка, а не его подрыве». А известный американский стратег Зб.Бжезинский даже предложил пойти дальше и закрепить американо-китайское партнерство в «Тихоокеанском акте», поскольку, как он убежден, «только эти две самые большие и влиятельные державы смогут установить мировой порядок».
Натолкнувшись на несговорчивость Пекина в вопросах формирования глобального американо-китайского двуумвирата, администрация Б.Обамы решила усилить меры военно-политического давления на китайское руководство. Это нашло отражение и в заметном ужесточении официально декларируемой политики США в отношении Китая. Так, например, в Стратегии национальной безопасности США 2010 года акцент был сделан на поддержании «позитивных, конструктивных и всеобъемлющих отношений с Китаем... приветствовалось принятие им на себя ответственной ведущей роли в достижении совместно с Америкой и международным сообществом таких приоритетов, как экономическое оздоровление, борьба с последствиями изменения климата и нераспространение». Пекину также предлагалось и углубление сотрудничества с США по широкому кругу вопросов, в том числе в военной сфере. А в аналогичном документе редакции 2015 года наряду с заверением, что США «приветствуют возвышение стабильного, мирного и процветающего Китая» и намерены развивать с ним «конструктивные отношения», признается наличие «конкуренции в отношениях двух стран», хотя и отвергается «неизбежность конфронтации».
В то же время Пекин открытым текстом предупреждают, что Вашингтон будет «управлять конкуренцией с позиции силы, настаивая на соблюдении Китаем международных правил и норм по вопросам морской безопасности, торговли и правам человека». Задекларирована также взятая на себя Вашингтоном в одностороннем порядке своего рода роль инспектора военных приготовлений Китая, предусматривающая намерение США «тщательно отслеживать военную модернизацию Китая и его расширяющееся присутствие в Азии, добиваясь снижения недопонимания и просчетов». Кроме того, в обвинительном ключе говорится о намерении «защищать американские киберсети от киберхищений коммерческих секретов США, осуществляемых частными лицами или правительством Китая»9.
Вместе с тем ввиду обострившейся конфронтации США с Россией по Украине, а также нежелания Вашингтона оказаться автоматически (в силу союзнических обязательств) втянутыми в глобальный конфликт с КНР по относительно второстепенным для него поводам, например из-за споров американских союзников с Китаем за обладание островами в ЮКМ, в практической политике Вашингтона на китайском направлении сохранена тенденция к публичному понижению значимости хеджирования в пользу «встраивания» Китая в мировой порядок, основывающийся на западных ценностях.
В этой связи международными аналитиками отмечается, что в Вашингтоне небезосновательно опасаются возникновения эффекта «имперского перенапряжения» в выполнении в прежнем объеме внешнеполитических обязательств перед региональными партнерами, большая часть которых накоплена в период холодной войны.
Следуя обновленным базовым принципам отношений с Китаем, параллельно расширению стратегического и экономического диалога с Китаем, Вашингтон стремится опутать его паутиной договоренностей о военном сотрудничестве. Примером этого является подписанный недавно в Вашингтоне первый за последние годы рамочный американо-китайский документ о военном сотрудничестве между сухопутными силами двух держав, предусматривающий среди прочего расширение диалога между их военными ведомствами и возможность проведения совместных учений сухопутных войск. Китайские политические комментаторы подчеркивают, что новые военные соглашения позволят отработать механизм диалога двух армий, а также будут способствовать предотвращению кризисов в отношениях двух стран.
Не подвергая сомнению справедливость подобных рассуждений, не следует, однако, сбрасывать со счетов, что этот шаг Вашингтона, безусловно, является и своего рода сигналом России о том, что США не теряют надежды сговориться с Китаем не только о разделе сфер влияния в АТР и в мире в целом, но и сформировать кондоминиум двух держав на антироссийской основе.