— Мой король! — закричал Пуэнт.
Взмахом руки он отпустил своих «мясников», а сам вслед за Дзиртом и Бренором поспешил по туннелю, который должен был привести их к попавшим в беду друзьям.
В конце концов, в повозке, запряженной лучшими мулами, каких только смогли отыскать, уехали четверо пассажиров. Но остался не Пуэнт, а Реджис.
Несчастный хафлинг не переставал метаться, отбиваясь от чудовищ, которых, кроме него, никто не видел. Он бился с таким отчаянием и яростью, словно стоял на краю самого Абисса. Он не мог есть. Не мог пить. Он ни на минуту не переставал размахивать руками и ногами и не реагировал ни на какие уговоры. Только усилиями нескольких дворфов удавалось хоть что-то влить ему в горло, а в условиях тяжелого путешествия по диким местам это было бы невозможно.
Бренор до хрипоты спорил со всеми, но Дзирт положил этому конец.
— Хватит, — сказал он и повел огорченного Бренора к повозке. — Даже если магия не подведет, если повозка выдержит, — продолжил Дзирт, — пройдет не меньше десяти дней, пока мы доберемся до Храма Парящего Духа. И еще столько же времени потребуется, чтобы вернуться. Малыш не переживет путешествия.
Они оставили Реджиса в бессильном изнеможении.
— Со временем он может поправиться, — говорил Дзирт, пока они шагали по горным туннелям. — В отличие от Кэтти-бри, он не был поражен Пряжей.
— Эльф, он же невменяем!
— Да, но я же говорю, что это может измениться. Твои жрецы, возможно, проникнут в его сознание… — Внезапно Дзирт замолчал и остановился. — Или это сделаю я.
— Что ты задумал, эльф? — сердито спросил Бренор.
— Иди готовь повозку, — попросил Дзирт. — Но не уезжай без меня.
С этими словами он развернулся и понесся назад, не замедляя бега до самых дверей комнаты Реджиса. Ворвавшись внутрь, он схватил лежавший на столике у кровати рубин. Дрожащими руками дроу раскачал на цепочке волшебный кристалл.
— Что ты собираешься делать? — спросил его Кордио Хлебноголовый, прославленный жрец Мифрил Халла, стоявший рядом с кроватью хафлинга.
Дзирт поднял подвеску, и волшебный рубин, поймав свет факелов, сверкнул дразнящими бликами.
— Еще не знаю. Но, пожалуйста, разбудите малыша и держите его крепче все вместе.
Дворфы с любопытством посмотрели на дроу, но долгие годы, проведенные вместе, научили их доверять темному эльфу, и они выполнили его просьбу.
Очнувшись, Реджис опять начал метаться, и его ноги задвигались, словно он пытался убежать от невидимого чудовища.
Дзирт наклонился к Реджису, окликнул его по имени, но тот, казалось, не слышал старого друга.
Дроу поднес к лицу хафлинга рубин и начал раскачивать его. Отблески притягивали и завораживали Дзирта, и вскоре в глубине рубина он обнаружил Реджиса.
Дзирт, — раздался голос хафлинга и эхом отозвался в голове дроу, — помоги мне.
Дзирт лишь мельком увидел образы, мучившие его друга. Он оказался в стране теней — на Уровне Теней, возможно, или каком-то из других нижних уровней. Со всех сторон к нему подступали злобные и страшные чудовища, тянули когтистые лапы, и зубастые морды дышали ему прямо в лицо. Боковым зрением он успел заметить ужасные когти, грозящие разорвать в клочья любого, и свободная рука Дзирта инстинктивно потянулась к мечу. Он закричал и начал вытаскивать висевший на поясе клинок.
А потом его что-то сильно ударило и отбросило в сторону, через кровать, которой он даже не увидел. Он рухнул на пол, хотя тоже не видел его.
Дзирт услышал, как поблизости что-то зазвенело, и понял, что это был волшебный рубин. Что-то обожгло его запястье, Дзирт зажмурился, стараясь прогнать боль. Когда он открыл глаза, то опять был в комнате Реджиса. Над ним стоял Кордио. Дроу посмотрел на руку: струйка крови выступила в том месте, где наполовину вытащенное из ножен лезвие задело предплечье.
— Что?.. — недоуменно обратился от к дворфу.
— Прошу прощения, эльф, — ответил Кордио, — но мне пришлось тебя ударить. Ты увидел чудовищ, как и Реджис, и начал вытаскивать меч…
— Не говори больше ничего, добрый дворф, — прервал его Дзирт.
Он сел на полу и крепко сжал руку, стараясь остановить кровотечение.
— Дайте повязку! — крикнул Кордио дворфам, которые с трудом удерживали бьющегося хафлинга.
— Он там, — сказал Дзирт, пока Кордио перевязывал ему руку. — Я нашел его. Он просил о помощи.
— Да, мы это слышали.
— Он в ужасном месте и окружен чудовищными тенями.
Один из дворфов подошел к ним и подал Кордио рубиновую подвеску. Жрец протянул кристалл Дзирту, но дроу жестом отказался.
— Сохрани камень, — попросил Дзирт. — Возможно, ты найдешь способ добраться до Реджиса. Но будь осторожен.
— О, я сначала заручусь помощью отряда «мясников», чтобы они смогли меня отключить, — заверил его жрец.
— Этого мало, — предупредил Дзирт. — Надо еще убедиться, что ты сам сможешь выбраться из того места, где заключен малыш.
Он с жалостью посмотрел на несчастного Реджиса. Теперь Дзирт знал, какой ужас подстерегает его бедного друга при каждом пробуждении.
Он догнал Бренора в восточных пещерах. Король уже сидел на скамье удивительной повозки с широкими колесами, изготовленной из обожженного дерева и металла, содержавшего составленные Нанфудлом добавки, что делало его крепким как железо, но не таким хрупким. Это было настоящее произведение искусства дворфов Мифрил Халла и предмет их гордости.
Однако повозку не успели закончить полностью. Предполагалось, что в ней будет закрытое место для сна, отделение для багажа и другая сбруя, чтобы использовать упряжку из шести, а может, и восьми мулов. Но по приказу Бренора работы срочно свернули, приделав только деревянные стены и откидной задний борт. С такой же поспешностью подобрали и пару молодых крепких мулов, а также подковали их волшебными подковами, что позволяло животным бежать рысью весь день, не останавливаясь на отдых.
— Я отыскал Реджиса в его кошмарах, — сказал Дзирт, забираясь на сиденье рядом со своим другом. — Воспользовался рубином, как он сам пытался сделать, чтобы добраться до Кэтти-бри.
— Ты безмозглый идиот!
Дзирт покачал головой.
— Со всеми предосторожностями, — заверил он Бренора.
— Это я вижу, — хмуро проворчал дворф, кивнув на перевязанную руку дроу.
— Но я его нашел, и он видел меня, хотя только на мгновение. Бренор, он заперт в царстве кошмаров. А я, хоть и пытался его вытащить, не добился никаких успехов. Вместо этого он сам потащил меня за собой, и эти видения завладели бы мною, как случилось с ним. Но я верю, что надежда все же осталась. — Он вздохнул и назвал имя, с которым были связаны их надежды: — Кэддерли.
Услышав это имя, Бренор подстегнул мулов, и повозка, миновав восточные ворота Мифрил Халла, свернула на юго-запад.
Пуэнт уселся на сиденье возницы рядом с Бренором. Дзирт из осторожности бежал параллельно повозке, но был вынужден время от времени запрыгивать на борт, чтобы перевести дух, поскольку мулы неслись вперед, не требуя передышки. Кэтти-бри, в своем одиноком забытье, все это время спокойно лежала на заднем сиденье, не видя и не слыша ничего, что видели и слышали они.
* * *
— А ты отлично их изучил, — поздравил Атрогейт Джарлакса, когда они, лежа на вершине травянистого холма, увидели приближавшуюся с северо-востока повозку.
Джарлакс явно не испытывал подобной уверенности, поскольку быстрое появление повозки захватило его врасплох. Он никак не ожидал встретить отряд Бренора раньше завтрашнего утра.
— Они за один день уморят всех своих мулов, — проворчал дроу, качая головой.
Рядом с повозкой показался темный силуэт, и Джарлакс понял, что это Дзирт.
— Ничего не жалеют ради своих близких друзей, — заметил Атрогейт.
— Друг мой, нет ничего могущественнее той привязанности, которая их соединяет, — ответил Дроу.
Едва договорив, он кашлянул, чтобы прочистить горло и скрыть прозвучавшую в его голосе тоску. Но, перехватив любопытствующий взгляд Атрогейта, понял, что ему это не удалось.
— Их чувства делают их слабыми, — заявил Джарлакс, стараясь говорить как можно убедительнее. — И я знаю, как эту слабость использовать.
— Угу, — хмыкнул Атрогейт и добавил свое знаменитое: — Ба-ха-ха!
Джарлакс только усмехнулся:
— Спустимся к ним или просто поедем следом?
Джарлакс на мгновение задумался, а потом, к удивлению дворфа и к своему собственному удивлению, вскочил на ноги и стал отряхиваться.
* * *
— Штутгард из Каменных гор? — воскликнул Бренор, как только за поворотом дороги показалась фигура стоящего у обочины дворфа. — Я думал, ты остался в Мифрил… — продолжил он, останавливая повозку.
Но сразу же замолчал, увидев внушительное оружие дворфа — пару массивных кистеней, покачивавшихся за мощными плечами. В голове Бренора зародилось подозрение. Учитывая пройденное ими расстояние, Штутгард должен был покинуть Мифрил Халл немедленно после их разговора.
— Нет, но я все равно рад тебя видеть, король Бренор, — ответил Атрогейт.
— Что ты такое говоришь, дворф?
Пуэнт, всегда готовый к драке, принял боевую стойку.
Неожиданно раздавшийся рев заставил их посмотреть в сторону и вверх. На толстом суку одинокого дерева, нависавшего над дорогой, лежала Гвенвивар и перебирала лапами, словно собираясь прыгнуть на дворфа.
— Мир, добрый король! — воскликнул Атрогейт и легонько хлопнул ладонями перед собой. — Я тебе не враг.
— И не Штутгард из Каменных гор, — раздался другой голос из-за спины Атрогейта.
Бренор и Пуэнт, посмотрев вперед, одновременно кивнули, хотя и не могли видеть своего спутника-дроу. Атрогейт обернулся, ожидая увидеть Дзирта, но темный эльф, соблюдая осторожность, все еще скрывался в зарослях кустарника.
— Я должен был тебя узнать еще на приеме у Бренора! — крикнул Дзирт.
— Это из-за кистеней, — пояснил мнимый Штутгард. — Мне говорили, что с ними я выгляжу внушительнее. Ба-ха-ха! Сколько лет прошло с тех пор, как мы скрестили оружие, Дзирт До’Урден?
— Кто это? — спросил Бренор у Дзирта, потом перевел взгляд на стоявшего у дороги дворфа. — Кто ты?
— Где он? — крикнул в ответ Дзирт, вызвав удивленные взгляды Бренора и Пуэнта.
— Он же прямо перед тобой, эльф. Ты что, ослеп? — закричал Пуэнт.
— Я не о нем, — ответил Дзирт. — Не о… Штутгарде.
— О, я в отчаянии, потому что такой ничтожный дворф, как я, не в состоянии заставить вернуться дроу.
— О ком ты? — с возрастающим раздражением спросил Бренор у Дзирта.
— Он имел в виду меня, — послышался еще один голос.
На противоположной от Гвенвивар стороне дороги появился Джарлакс.
— Наверное, Морадин почесал свою задницу, — проворчал Бренор. — Сначала вывалился один, потом другой…
— Рад снова видеть тебя в добром здравии, король Бренор, — с поклоном приветствовал его Джарлакс.
Тогда и Дзирт вышел из-за кустов и направился к повозке. У дроу не было в руках оружия — обнаженного, по крайней мере, и на ходу он даже забросил за плечо свой лук.
— Что происходит, мой король? — спросил Пуэнт, беспокойно переводя взгляд с дворфа на дроу. — Что это значит?
— Это не драка, — заверил его Бренор, чем вызвал некоторое разочарование неистового бойца. — Пока еще не драка.
— Драки не будет, — добавил Джарлакс, останавливаясь рядом со своим спутником.
— Ба! — фыркнул Пуэнт.
— И в чем дело? — потребовал объяснений Бренор.
Атрогейт встретил подошедшего Дзирта ворчанием и горестно тряхнул головой, так что вплетенные в его бороду бусинки застучали друг о друга.
— Атрогейт, — проходя мимо, прошептал Дзирт, и дворф раскатисто расхохотался.
— Ты его знаешь? — спросил Бренор.
— Я тебе о нем рассказывал. Мы встречались в Лускане. — Дзирт повернулся к Джарлаксу. — Восемь лет назад.
Наемник-дроу поклонился:
— Печальный день для многих.
— Только не для тебя и тебе подобных.
— Я уже говорил тебе, Дзирт До’Урден, и повторяю сейчас: к падению Лускана, к поражению капитана Дюдермонта Бреган Д’эрт не имеет отношения. Я бы с радостью вел дела с ним…
— Только он не захотел бы связываться с тобой и твоими приятелями, — прервал его Дзирт.
Джарлакс не стал заканчивать фразу, а только широко развел руки, признавая его правоту.
— И все-таки в чем дело? — снова спросил Бренор.
— Я услышал о твоем несчастье — о Кэтти-бри, — ответил Джарлакс. — И знаю, что надо ехать к Кэддерли. Потому и попросил своего друга…
— Солгать нам, — вставил Дзирт.
— Это показалось мне более благоразумным, — признал Джарлакс. — Но путь ведет к Кэддерли. И ты это знаешь.
— Я ничего не знаю, когда дело касается Джарлакса, — бросил Дзирт, и Бренор кивнул, соглашаясь с его словами. — Если дело только в этом, зачем же ты подстерегал нас на дороге?
— Тоже хочет ехать, я точно знаю, — вмешался Пуэнт и скрестил руки на груди, громко стукнув нарукавниками.
— Не совсем так, — поправил его дроу. — Хотя я не возражал бы против такой компании.
Он замолчал и осмотрел мулов, явно удивляясь их свежему виду, хотя они пробежали уже не меньше двух обычных перегонов.
— Волшебные подковы, — подсказал Дзирт. — Мулы с ними способны бежать в шесть раз быстрее, чем обычно.
Джарлакс кивнул.
— Теперь он точно захочет поехать с нами! — воскликнул Пуэнт, но Джарлакс со смехом покачал головой.
— Нет, добрый дворф, я с вами не поеду, — возразил дроу. — Но хотел бы кое о чем попросить.
— Удивительно, — сухо проронил Дзирт.
— Я тоже нуждаюсь в помощи Кэддерли, хотя и по совершенно другим причинам, — пояснил Джарлакс. — И мои услуги тоже ему нужны, по крайней мере, он будет рад моему присутствию, когда узнает, в чем дело. Но, к несчастью, наша последняя встреча с могущественным жрецом прошла не слишком гладко, и он потребовал, чтобы я больше не попадался ему на глаза.
— И ты считаешь, что он отнесется к тебе более благосклонно, если ты приедешь с нами, — догадался Бренор.
Джарлакс молча поклонился.
— Ба! — воскликнул король дворфов. — Тебе бы лучше иметь более убедительные доводы.
— Они более чем убедительные, — заявил Джарлакс, но посмотрел при этом на Дзирта, а не на Бренора. — И я готов вам о них рассказать. Однако это длинная история, а ради твоей жены нам не стоит медлить.
— Только не притворяйся, что тебе есть дело до моей девочки! — закричал Бренор, так что Джарлакс даже попятился.
Но Дзирт увидел в лице соплеменника нечто, чего расстроенный Бренор не смог заметить. В темных глазах дроу мелькнула искренняя боль; он действительно беспокоился о ней. Дзирт мысленно вернулся к тому дню, когда Джарлакс позволил ему, Кэтти-бри и Артемису Энтрери ускользнуть из Мензобер-ранзана, одному из многих случаев, когда Джарлакс позволял им уйти. Дзирт попытался согласовать эти воспоминания с текущей ситуацией и догадаться об истинных мотивах темного эльфа. Лжет он или говорит правду?
Дзирт склонялся к последнему, и это удивило его самого.
— О чем ты думаешь, эльф? — спросил его Бренор.
— Я хотел бы послушать эту историю, — ответил Дзирт, не сводя взгляда с Джарлакса. — Но выслушать ее в пути.
Джарлакс подтолкнул локтем Атрогейта, и дворф вытащил фигурку вепря, а сам дроу в то же время достал ониксовую статуэтку вороного коня. В следующее мгновение на дороге возникли оба скакуна, и мулы Бренора, прижав уши, испуганно попятились.
— Девять Кругов, это еще что такое? — воскликнул Бренор, удерживая упряжку.
По знаку Джарлакса Атрогейт отвел своего боевого вепря в сторону и занял место позади повозки.
— И я хочу такого! — сказал Тибблдорф Пуэнт, с восхищением глядя на трусившего мимо него боевого кабана. — О, мой король!
Джарлакс придержал коня и заставил его встать с другой стороны от повозки. Дзирт, запрыгнув на борт, устроился с той же стороны. Затем он позвал Гвенвивар.
Пантера отлично знала свое место. Соскочив с дерева, огромная кошка одним прыжком пронеслась мимо Атрогейта, забралась вглубь повозки и свернулась рядом с Кэтти-бри.
— Нам предстоит длинная дорога, — заметил Дзирт.
— История тоже длинная, — откликнулся Джарлакс.
— Тогда не торопись и рассказывай обо всем подробно.
Но повозка все еще не трогалась с места, и оба дроу обернулись к Бренору. В ответном взгляде темных глаз дворфа отчетливо читалось сомнение.
— Ты уверен в нем, эльф? — спросил он Дзирта.
— Нет, — ответил тот. Но затем, посмотрев на Джарлакса, изменил свое мнение. — Вперед, к Храму Парящего Духа, — сказал он.
— С надеждой, — добавил Джарлакс.
Дзирт оглянулся на Кэтти-бри. Женщина сидела спокойно, абсолютно безучастная к окружающему миру.
Глава 7
ПОДСЧЕТ НИТЕЙ
— Но это же бесполезно! — вскричал Ванабрик Престоковин, одаренный молодой чародей из Врат Бальдура.
Он хлопнул по столу ладонями и рассыпал стопку лежавших перед ним пергаментов.
— Спокойнее, друг мой, — обратился к нему Далебрентия Промайс, его товарищ из того же портового города. Этот старый человек с огромной седой бородой полностью соответствовал общепринятым представлениям о маге и даже носил типичную для них одежду: голубую коническую шляпу и синий балахон, украшенный золотыми звездами. — Мы должны с почтением относиться к свиткам и книгам Храма Парящего Духа.
Еще несколько месяцев назад такой взрыв разочарования в этом зале величайшей библиотеки, где бережно хранились обширные собрания книг в самых разных областях науки, мог бы вызвать море замечаний. Но сейчас, хотя многие маги, волшебники и жрецы, работавшие в этой комнате, посмотрели на несдержанного молодого человека с осуждением, кое-кто еще и одобрительно кивнул.
Этот факт не ускользнул от Кэддерли, который сидел в дальнем конце комнаты за столом, тоже заваленным пергаментами. На одном из них жрец Денира пытался свести всю совокупность странных случаев использования магии к математическим уравнениям и таким образом разгадать их закономерность.
Однако хоть Кэддерли и скрывал свое разочарование, результаты работы его совершенно не радовали, поскольку совокупность рассматриваемых случаев все меньше и меньше походила на разворачивающуюся последовательность и наводила на мысли о настоящем коллапсе логики, которая поддерживала Пряжу Мистры. В отличие от Смутных Времен, не все боги склонились на сторону Тьмы и не все они замолчали, но наличествовали ощутимые трудности в общении с богами и непредсказуемость в использовании магии, как со стороны жрецов, так и чародеев.
Кэддерли встал и направился к столу, где сидели гости из Врат Бальдура. Он двигался неспешными, неторопливыми шагами и с самой обезоруживающей улыбкой на лице.
— Мы приносим свои извинения, брат Бонадьюс, — сказал ему Далебрентия. — Мой друг очень молод и очень обеспокоен.
Ванабрик бросил в сторону Кэддерли встревоженный взгляд и, несмотря на благодушный кивок, держался очень напряженно.
— Я не виню ни тебя, ни Храм Парящего Духа, — заговорил Ванабрик. — Мой гнев, как мне кажется, так же не сфокусирован, как и моя магия.
— Мы все испытываем разочарование и тревогу, — сказал Кэддерли.
— Мы оставили троих членов гильдии в различной степени безумия, — пояснил Далебрентия. — А четвертый — друг Ванабрика — был уничтожен собственным огненным шаром, когда по просьбе крестьянина расчищал клочок земли. Он посылал заряд на большое расстояние, я в этом уверен, а шар взорвался, едва успев сорваться с его руки.
— Пряжа Мистры существует вечно, — выпалил Ванабрик. — Она должна быть… стабильной и бесконечной, а иначе все труды моей жизни обратятся в злую шутку!
— И жрецы с этим согласны, — вмешался гном, последователь бога Гонда.
Его поддержка говорила о многом. Приверженцы Гонда, предпочитавшие логику и механизмы, дымный порошок и хитроумные изобретения, полагавшиеся скорее на свой ум, а не на магию, меньше других пострадали от неожиданных бедствий.
— Он молод, — сказал Далебрентия Кэддерли. — Он не помнит Смутных Времен.
— Но я не так молод, — заметил Кэддерли.
— Внутренне, — добавил Далебрентия и рассмеялся, частично снимая напряженность.
Еще двое чародеев из Врат Бальдура — один средних лет, как жрец Денира, а второй даже старше Далебрентии — тоже рассмеялись.
— Но те из нас, кто ощущает боль в коленях перед каждым дождем, не так склонны к сочувствию, мой добрый обновленный брат Бонадьюс!
Эти слова вызвали улыбку и у самого Кэддерли, поскольку его отношения с возрастом были и в самом деле очень странными. Он начал строительство Храма Парящего Духа после того, как ужасное Проклятие Хаоса разрушило стоящую здесь Библиотеку Назиданий. Используя магию, данную ему богом Дениром — нет, не данную, а направляемую через него, — Кэддерли страшно постарел и уже считал, что умрет с завершением строительства. И он, и Даника смирились с такой судьбой ради храма, который должен был стать величественным вкладом в дело просвещения.
Но, как оказалось, трагические изменения были временными. Возможно, так испытывалась его преданность богу Дениру и делу, которое он для себя выбрал. После завершения строительства Храма Парящего Духа Кэддерли начал молодеть физически и стал выглядеть моложе, чем был на самом деле. Ему недавно исполнилось сорок четыре года, а выглядел он так, словно ему еще не было и двадцати, — моложе своих детей-близнецов. Но впоследствии это странное омоложение стабилизировалось, и со временем Кэддерли стал стариться с обычной скоростью.
— Да, я проделал самое странное из путешествий, — сказал Кэддерли, дружески похлопывая Ванабрика по плечу. — Боюсь, что постоянными могут быть лишь перемены.
— Но не такие же! — воскликнул Ванабрик.
— Будем надеяться, — промолвил Кэддерли.
— Нашел ли ты какие-нибудь ответы, добрый жрец? — спросил Далебрентия.
— Только один: Денир, как и я, напряженно работает, выстраивает собственную логику, ищет причины хаоса и применяет законы к неуправляемым процессам.
— И все безуспешно, — с оттенком пренебрежения произнес Ванабрик.
— Терпение, друг мой, — сказал Кэддерли. — Необходимо найти ответы на вопросы и правила, которые можно будет применить. Как только мы узнаем их, мы сможем определить рамки их применений, и тогда можно будет изменить ход мыслей и наши заклинания.
После этих слов гном, сидящий за соседним столом, начал хлопать в ладоши, а потом аплодисменты распространились по всему залу, и многие посетители встали. Кэддерли понимал, что они приветствуют не его, а луч надежды, блеснувший среди туч тяжких испытаний.
— Спасибо, — негромко сказал Далебрентия Кэддерли. — Нам необходимо было это услышать.
Кэддерли перевел взгляд на Ванабрика: молодой жрец по-прежнему стоял со скрещенными на груди руками и искаженным от гнева и тревоги лицом. Но и он тоже кивнул Кэддерли.
Кэддерли снова похлопал его по плечу и пошел к выходу, кивая и улыбаясь всем, кто молча его приветствовал.
За дверью зала жрец тяжело вздохнул. Он не солгал, говоря Далебрентии, что Денир упорно трудится, пытаясь объяснить необъяснимое, но и не открыл всей истины.
Денир, бог знаний, истории и здравомыслия, на настойчивую мольбу Кэддерли ответил не откровением, а всего лишь ощущением мрачной тревоги.
* * *
— Сохраняй веру, друг мой, — обратился Кэддерли к Ванабрику в тот же вечер, когда группа жрецов из Врат Бальдура покидала Храм Парящего Духа. — Я уверен, это лишь временная турбулентность.
Ванабрик не согласился и, не став спорить, вышел за дверь.
— Будем надеяться, — сказал Далебрентия, подойдя к Кэддерли, и протянул на прощание руку.
— Почему бы вам не остаться хотя бы на ночь и не уехать на рассвете?
— Спасибо, брат, но мы и так слишком долго отсутствовали, — ответил Далебрентия. — В нашей гильдии несколько жрецов после контакта с нитями Пряжи впали в безумие. Мы должны вернуться и, используя полученные знания, попытаться им помочь. Позволь еще раз поблагодарить тебя за такую чудесную библиотеку.
— Это не моя библиотека, друг Далебрентия. Эта библиотека принадлежит всему миру. Я всего лишь хранитель знаний, заключенных внутри храма, и смиренно выполняю свои обязанности, возложенные на меня великими мудрецами.
— Не только хранитель, но и автор многих томов, как я заметил, — сказал Далебрентия. — И мы должны радоваться, что ты так ревностно выполняешь свой долг, брат Бонадьюс. Весьма отрадно, что в наше беспокойное время есть место, где можно обменяться мыслями, даже если результат оказывается не таким продуктивным, как мы надеялись. Но мы столкнулись с неизведанными явлениями, и я уверен, если удастся понять причину разрушения Пряжи Мистры, ты добавишь в свою коллекцию немало новых работ.
— И я с радостью приму все, что выйдет из-под твоего пера или пера твоих собратьев, — заверил его Кэддерли.
Далебрентия кивнул.
— Наши писцы запечатлеют каждое слово, услышанное нами в Храме Парящего Духа. И если подобное несчастье снова обрушится на Фаэрун — сохрани нас, Тимора, — наш опыт поможет жрецам и магам будущих времен.
Беседуя, они не размыкали рук и черпали новые силы друг в друге, потому что оба — мудрый Кэддерли, избранник бога Денира, и Далебрентия, выдающийся маг еще со Смутных Времен, что случились два десятка лет назад, — подозревали, что их испытания не временная трудность, а катастрофа, способная погрузить в невообразимый хаос весь Торил.
— Я с великой радостью прочту слова Далебрентии, — сказал Кэддерли, когда они, наконец, завершили рукопожатие.
После этого старый жрец повернулся и пошел догонять своих спутников.
Повозка загремела колесами по вымощенной камнем дороге от ворот Храма Парящего Духа, увозя опечаленных, но не отчаявшихся жрецов, какими они приехали сюда. Хотя им не удалось найти ничего существенного, чтобы решить возникшие проблемы, трудно было покинуть храм, не увозя с собой хоть немного надежды. Содержимое библиотеки ничуть не уступало ее величественному зданию, поскольку тысячи свитков и книг уже были пожертвованы жителями даже таких далеких городов, как Глубоководье, Лускан и Серебристая Луна, и еще более отдаленного Калимпорта, находившегося на самом южном краю континента. Здесь, как ни в каком другом месте, царили атмосфера просветленности и надежды, ощущение величия и надежды.
Далебрентия забрался на сиденье рядом со стариком Ресмилиту, а Ванабрик устроился на сиденье возницы вместе с Пирсоном Блютом, который правил парой запряженных пони.
— Мы отыщем ответы на наши вопросы, — сказал Далебрентия, обращаясь не только к Ванабрику, но и ко всем остальным.
После этого их сопровождал только стук колес и копыт, и вскоре повозка покатилась по утрамбованной земляной дороге, ведущей из предгорий Снежных Хлопьев в Кэррадун.
Темнота сгустилась, когда по обе стороны дороги появились деревья, и их кроны нависли над повозкой. В лесу было удивительно тихо, лишь ветерок иногда шевелил листву, и это могло показаться странным, если бы только жрецы обратили внимание на окрестности.
Огни Храма Парящего Духа уже давно растаяли в темноте.
— Зажгите огонь, — попросил Ресмилиту.
— Свет привлечет к нам врагов, — возразил Ванабрик.
— Юноша, нас четверо могущественных жрецов, каких врагов мы можем опасаться в эту темную и холодную ночь?
— Вроде не так уж и холодно, — заметил Пирсон Блют, оглядываясь через плечо.
Замечание возницы соответствовало истине, но и он, и двое других путников с удивлением увидели, что Ресмилиту обхватил себя руками и весь дрожит.
— Хорошо, зажги огонь, — сказал Далебрентия Ванабрику.
Молодой чародей закрыл глаза, прочел короткое заклинание, прикоснувшись к своему дубовому посоху, и на верхушке вспыхнул магический огонек. Стало немного светлее, и, хотя огонь не излучал тепла, Ресмилиту удовлетворенно кивнул.
Далебрентия обернулся, чтобы достать из сундука одеяло.
И вдруг снова стало темно.
— Ах, Мистра, ты опять меня испытываешь! — воскликнул Пирсон Блют, а Ванабрик выразил недовольство более энергичными ругательствами.
Спустя мгновение легкомысленность Блюта сменилась тревогой. Вокруг стало темнее, чем самой темной ночью, как будто двеомер Ванабрика не только не подействовал, но вместо света призвал тьму. Блют остановил упряжку. Он не видел пони, не видел даже сидевшего рядом Ванабрика. Он ничего не мог видеть, словно все они провалились в беспросветно-черную бездну.
— Пропади пропадом это безумие! — крикнул Ванабрик.
— Э, да ты умудрился погасить даже звезды, — заговорил Далебрентия самым легкомысленным тоном, на какой только был способен.
Это означало, что и задняя часть повозки тоже пала жертвой неудачного двеомера.
Ресмилиту вскрикнул и, стуча зубами, снова пожаловался на то, что мерзнет. Остальные трое путников не успели удивиться, как сами ощутили пробиравший до костей неестественный холод.
— Что это? — выпалил Блют.
Он не хуже других понимал, что холод не был природным явлением, а предвещал смертельную угрозу.
Первым закричал от боли Ресмилиту, когда какое-то невидимое существо, взобравшееся в повозку, вцепилось в старого мага когтями.
— Света! Больше света! — закричал Далебрентия.
Пирсон Блют хотел, было исполнить его приказ, но пони дико заржали и начали брыкаться и лягаться. Несчастный возница никак не мог справиться с упряжкой. Сидящий рядом Ванабрик размахивал руками, наконец, решившись погрузиться в глубины непредсказуемой магии. Он вызвал вспышку яркого света, но только на мгновение. Этого хватило, чтобы увидеть напавшую на Ресмилиту тень.