Христология Винни-Пуха.
Даёшь хайдегеровскую Четверицу!! Объемный тринитаризм - объемный треугольник - есть пирамида с четырьмя вершинами, четырьмя гранями и четырьмя плоскостями!!! Четверица! Преодоление тринитарности! Вечная Женственность как четвертая ипостась!!
София-Сова! Сова офф!! Пятачок - как преодоление кошерного Закона в Дух и Шарик! Иа как "и Я" - аллегория Человечества. Винни-Пух - Бог-Отец, Всеблагий, дарующий не мёд, но горшок, не рыбу, но удочку, не воду, а винни (вино - живую кровь). Пятачок - Бог-Дух, со Отцем ходящий и от Отца исходящий по Писанию, и Вездесущий, и Дышащий где хотящий, и Легкий на подъём и на воздусех летающий и дарующий лопнувший шарик - аллегорию Духа Высвобожденного - дабы Духом, а не мёдом наполнить Горшок Бога твоего, макая в него шарик - вместилище духа - Плерву Духа Вечнага, над твердью и водами парящего.
И Кролик - Бог-Сын - Вселюбящий и Прошающий, Ибо Очень Воспитаный, накормивший гостей от Сердца Своего. Принесший дары Отцу и Духу (Пуху и Пятачку). Да так, что Бог-Отец Винни-Пух не сразу покинул чертог Сына своего, ибо стал еще более Исполнен, Необъятен и Всеблаг. А Бог-Дух Пятачок не вкусих даров Сына, ибо загородил уста свои этикета ради платом Марфы, но не Марии, и сидел на Вечере в Чертоге Сына Всесвят и Безмолвен, Смирен и Тих, как Дух Истинный, Всеблагий, Вездесущий и Всенаполняющий.
А София-Сова, Вечная Женственность, вернула Иа-человечеству хвост, ибо хвост есть сила и слава, и кураж, и гордость и утешение человеков.
(с) Ильиниум Туманный.
***
Наши женщины давно уже в рваных колготках.
Не достигнешь Нирваны, как ни крути, не в рваных.
Наши женщины с нами давно на равных.
Как до, так и да, и снами, и очень долго.
Айкидокой стоит на татами молчащее Время.
Порхает серсо забавной такой Сансарой.
Одиноко стоит в коридоре присяжный поверенный.
Он почти адвокат - не Дьявола, так Вальтасара.
Я не знаю, что дальше писать и надо ли.
Я смотрю сквозь туман на фары голландской фуры.
Я в России изгой, я упоротый мистер Дадли.
Продающий пиявок и всякие там микстуры.
Я встаю рано утром - как раз успеваю к обедне.
Рано утром обедня? А фиг ли? Мы же не в Англии.
Файв о клоком вскипает крылатое русское время.
Насыпая заварки, чифиря над Бездной Времени.
2017 г.
(с) Ильин Олег
^^^
Мурлыканье кота,
И тиканье часов.
И времени вагон
На стрелке циферблата.
И детских голосов
Не слышно из окна.
И стиснуто плечо
Прикладом автомата.
Ты видишь странный сон,
Какой-то странный сон.
Распахнутость шкафов
И пустота квартиры.
Сквозь шевеленье губ
Мы встретимся в Аду.
И жизнь пойдет на сруб
Бревенчатого мира.
На мушке бродит слон.
Он ищет зоопарк.
Мурлыканье кота
Всё чаще и сильнее.
И стрелки на часах
Застыли где-то там.
Без четверти всегда.
И вновь пошли быстрее.
В открытое окно
Крадётся пустота.
Ты целишься в слона,
Желая вспомнить детство.
И стрелки на часах
Застыли навсегда.
Мурлыкавший молчит.
И сам куда-то делся.
Слоновый топот ног
Похож на грохот сердца.
Ты просто смотришь вдаль
Привычно сквозь прицел.
И дуешь на кулак,
Чтоб как-нибудь согреться.
Густеет где-то кровь.
И капает со лба.
И медленно скрипит
Распахнутая дверца.
4 сентября 2016 г.
(с) Ильин Олег
Богохулио и Глесиас
Ну нет бога, чушь это всё собачья.
Сам мир образован из себя.
Девушка милая шепчет тач ми,
В единстве с тобой
Пребывая самом
Что ни на есть единственном.
И кто тут творец с тварью дрожащею?
Оба друг друга дрожью ночуете.
И слышится "да", "осторожней", "слаще!"
И слышится "ну!", "ну давай!", "хочу ещё"...
И видятся звезды от вечного навзнича,
От вечного плача - когти в спину,
Милый, не надо... И снова тач ми,
И голова как всегда закинута...
И побелевшие в дикой ярости
Сцеплены пальцев стальные спицы.
Хрипом бессмертным воздух вывернут -
Пламенем обдан вечно горящей,
Во Тьме пасущейся колесницы.
Можешь войти.
И в огонь, и в воду.
Конём в избу, баб ища.
Но если и шепчешь "помилуй боже",
То так оно в как-то,
Сдавая вожжи,
Давя копытами павшие оземь
Яблоки райских кущ.
Мимо всегда зеленеющих кладбищ
Танцуя не станешь идти -
Спокойненько
Пройдешь задумчив и отрешён.
И дело не в том, что в койке покойники.
Сон сомнамбул рождает Чудищ.
Мимо всегда зеленеющих кладбищ
Надень на голову капюшон.
Пар изо рта клубится зимой.
Зима на пару - Кулебяка с Хреном.
Зимою не хочется сразу домой.
Медленный рай ледяного плена
Не отпускает, как ни крути.
И "никуда не хочу идти"
Путает карты и рвёт пути.
И шепчешь тихо душе: "Лети!"
Но леденеют твои колена.
11 ноября 2016.
(с) Ильин Олег
Милой Праге, где я не был никогда, посвящается.
На фоне пляски Святого Вита
Снежинки медлят, и дверь открыта
В корчме Святого Варфоломея.
И как-то странно молчит корчма.
Не винный погреб сочится кровью.
По лавкам тихо сидят монахи.
Бухая холка в одной рубахе.
По влажной бочке течёт свеча.
И ровно в полночь хрустят куранты,
И ноют пальцы у палача.
Ночная площадь, горящий пепел,
Дефлагеллянты бредут домой.
Над ними месяц, небесный трепет,
И Чрна Влка протяжный вой.
Родился в хламе - дефенестрируй.
Вынь душу в окна и спрыгни сам.
В безумной Пляске... на фоне Мира...
Нам улыбаются чудеса.
Какой-то вопль, и женский шёпот,
И крик очнувшегося петуха.
Горящим снегом на спящий город -
Средневекармой твоя труха.
* холка - девушка (чешск.)
** Влк - vlk - волк (чешск.)
*** флагеллянты (флагелланты) - религиозное движение в Средние века бичующих себя во искупление грехов.
**** Дефенестрация - выкидывание из окна - национальна казнь в Чехии.
8-10 сентября 2016 г.
(с) Ильин Олег.
Лене Бородулиной
Я умру ради кипени райских японских кущ.
И ветром в лицо чтоб сакуры лепестки.
Прохладою вьётся по каменной кладке плющ.
И счастье - обнять, и им же самим - в тиски.
Чтобы неслышный, едва ощутимый звон
Стихал постепенно в смолистом стволе сосны.
Чтоб ненадолго сонный сосновый ствол
Стал тетивою слоящейся тишины.
И чтобы последний, оставшийся маленький звук -
Был звуком падения хвои на бархат мха.
Чтоб сердца отчётливый, периодический стук
За тысячи сосен был слышан издалека.
14 августа 2016 г.
(с) Ильин Олег.
***
"Фабулы крохи брось воробьям тоски..."...
Нет! Не создашь, не напишешь, и не мечтай!
Пересчитай летящие лепестки,
Ветром гонимые, может быть, прямо в Рай.
Сядь на скамейку. Жизни своей роман
Перелистни, заложи, раздели на два.
И никогда, - прошу тебя. - Никогда
Прошлую жизнь свою заново не верстай.
Здесь, на скамейке твой завершён роман.
Спичкою чиркает мозг воробьиный спич.
Ёжась в пальто своё, крошки отправь в карман,
И ощути "в небесах журавлиный клинч".
Будь как никто, очнись, посмотри наверх.
Кроны деревьев шепчутся ни о чём.
Быть неписателем - вряд ли смертельный грех.
Вряд ли смертельнее взгляда через плечо.
Фабулы крохи с ладони в ладонь - ты сам
Лучше других умеешь пересыпать.
Крошки посеешь - небесный пожнёшь круассан.
Чёрт его знает, что в этой жизни жать.
Omnibus rebus - жизнь это то и есть.
Тёмный троллейбус, может быть, прямо в Рай.
Коль умудрился в этот троллейбус сесть,
Мелочь хотя бы кондуктору передай.
А на конечной ты никуда не иди.
Останься в троллейбусе, жди пока выйдут все.
Всё, что осталось - это такие дни,
Чтоб в никуда в одиночестве по росе.
И не грусти. Покуда твоя скамья
Стоит на Земле под кронами на миру,
Слышать тебе чириканье воробья
Вечно-прекрасной музыкой на ветру.
июль 2016 г.
(с) Ильин Олег.
***
Шаг за черту - и сразу грёбанный ад.
Времени всплески, ангельский стук копытца.
Целую Вечность булькающий мармелад.
Возможность остаться, но невозможность выспаться.
Булькающим мармеладом умой лицо.
Стань чародеем в царстве температуры.
В царстве теней замолви за нас словцо,
Можешь латынью, где каждая Litera - dura.
Время в Аду клубится, что твой Эней.
Лопнув под кожей, кипят ариадновы нити.
Сердце колотится. Быстро. Ещё быстрей.
Сердце устало и хочет наружу вырваться.
Да, но куда, точнее сказать - зачем?
Приторно варево, за горизонты льющееся.
Спорим, попробуешь! Спорим на "глух и нем"! -
Вечностью вырвет, вечностью - в райских кущах.
Нити судьбы не слиплись ещё в одну.
Перемотай, расправь, заплети косичку.
Это не Смерть, ты просто горишь в Аду.
Сожги его на хер, как море сожгли синички.
13 октября 2016 г.
(с) Ильин Олег.
Памяти Иловайской трагедии.
Мой президент плывёт на лодке вдаль.
Ах, если б это было всё так просто.
Чувак, греби, плыви, алахакбарь!
Эпоха пусть покроется коростой.
Простите мне! Усё! Я ухожу.
Димончик остаётся на хозяйстве.
Небесное вам всем дарую Царство.
Держитесь там! Не стойте на ветру!
Я был не прав. Я много воровал.
Но ваши деньги я пускал на дело.
И время шло. И ехала-болела.
Шарли Эбдо? Так это я взорвал.
Гребя, плывя по сумрачной реке,
Держа весло в недрогнувшей руке,
Одно в ночи я повторяю имя…
Рамзан, Рамзан, верни мне пармезан,
Убей дальневосточных партизан,
Сожги мосты, прикрой меня, Рамзан,
И я спокойно этот мир покину.
Харон, не тронь меня,
Не тронь меня, Харон!
Мой час, Харон, в ночи не проворонь.
И раньше времени меня не похоронь.
Харон – не Хорон,
Недохорон, ворон, вонь!
Не хорони меня, пока не похоронишь.
Не схоронишь, уронишь – проворонишь.
Не завернёшь. Воронеж. Ворон. Ёж!
Не ухоронишь ты меня, не похоронишь,
Пока со мною в лодочке плывешь.
Плывя один в неведомую даль,
Одно в ночи я повторяю имя…
Господь, Господь, будь добр, не рамзань.
И покажись уже, Господь, не партизань.
Меня разбань, Димончика забань.
Тебе везу я денежную дань…
Ну ты забрался… (зевает)…
Ну, вообще, Тмутаракань…
Тебе привет… (опять зевает) …
От наших всех … пацань…
Шойгу сказал ….., что Ты…
… Такой…. шаман,,
Что это…. там в Раю…
Рекой шампань ….
(зевает… далее неразбрч….) …
А мне бы в Рай….
Я очень рад…. Я ра… д…
Я.. в Ад…… …. Мне б Ад…
Бы …..
Бог…..
мне б..…
в А….
30 августа 2016 г.
(с) Ильин Олег.
О войне.
Посвящается 22-му июня.
Я озаряю этот мир безумным взглядом.
Я забиваю гвоздь железным молотком.
Я слышу грохоты далёкой канонады.
И собственного пульса метроном.
Я сдвинул шкаф к окну, чтоб бросить оземь,
Чтоб бросить оземь мебель из окна.
С каким трудом мы все-таки выносим
Невыносимую воздушность бытия.
И я хочу, чтоб в комнате остался
Один рояль в грохочущей ночи.
Чтоб клавиши, чернеючи от страсти,
В четыре что-нибудь сварганили руки.
И я стою, шатаясь от удушья,
В дверном проёме, слушая рояль.
Вдыхая всеми фибрами воздушность,
Невыносимую воздушность бытия.
А там в окне уже грохочут танки,
И слышен странный, незнакомый мне язык.
И нежными руками партизанка
Мне поправляет перекошенный башлык.
Идём в ночи мочить проклятых фрицев,
Которые - такие же как мы.
Вселенской ложью сдвинутые лица
Азориво здесь тихой тишины.
Нас обманули чародеи пропаганды,
В индо-арийскую забравшись колыбель.
И доктор Геббельс сидя на веранде,
Посасывает Молотов-коктейль.
18 ноября 2016 г.
Холодное лето 2017-го.
У девочки вместо персиков ананасы.
Терьер за портьерой скулит от холода.
В июне в Питер пришло Ненастье.
Тучи свинца, а не неба синь.
+7!
+7!!!
+7, Карл!
Украли твои кораллы?!
Не парься напрасно!
Не плачься Кларе!
Тут Солнце украли.
Прикинь!
Солнечных ванн вам? Фиг вам - не ванн вам!
В саду ураган! Перевёрнуты ванны.
Из стока паук дрожащими пальцами
Скользит по эмали
Пока не поймали.
Замёрзли паучьи пальцы.
Пасмурно.
Пасмурно небо июня!
В саду распускаются нюни.
Замёрзший паук ползёт в кусты.
А в зеркале - ты:
Три пары штанов,
Полотенцем обмотан кочан.
Фриц сталинградский.
Фельдмаршал Паульс.
Синие пальцы
Однополчан.
Лето Господне!
Даёшь Преисподню!
Согреться хотя бы.
Адское пламя!
Одежду чертям!
И
В чан!
-----------------------
Пасмурно, Карл!
Кларнет утерян!
Лето - еврей
В полосатой пижаме.
Клара! Кларисса!
Кларисса Ивановна!
Кларнет хочу,
Чтоб вернули мне!!
+5!
+5, Карл!
Пунцова-свинцова неба июньского синь.
Кларнет потерял!
Украли кораллы?!
Не парься, напрасно!
Не плачься Кларе!
Тут Солнце украли.
Прикинь!
Солнце украли!
Украли у Карла!
Тучные Туччи!
Свинца Освенцим.
Сдохните, фрицы.
Подлые твари!
Солнце теперь в полосатой пижаме!
Четыре! пары штанов на мне.
Сдохнете, фрицы, в адском пламени.
Сдохните... Фрицы!
В огне!...
5 июня 2017 г.
(с) Ильиниум Туманный
***
Этот город - железная бабочка.
Вечный памятник на пьедестале.
Мы бредём по дороге на Гатчину,
А железная прёт за нами.
Снова осень. Железными листьями
До краёв всё набито вокруг.
Если бабочка будет сниться,
Не смотри на неё, мой друг.
Грохот крыльев - всегда железный,
И чешуйки в холодном ветру.
Впереди просыпается Бездна
Пьяной бабочкой поутру.
Мы бухали с пространством в складчину.
То есть, в общем - всегда вперёд.
Что-то нет впереди той Гатчины.
Да и не было там её.
12 октября 2016 г.
(с) Ильин Олег
***
А Моцарт - это, наверное, про любовь.
Про неизбывность такта и двух третей.
Моцарт - это, наверное, просто боль
Пока не известных, случающихся потерь.
Где бы ты ни был, мой милый австрийский друг.
Что бы ни делал в плоскости эмпирей.
Пудри парик свой! Быстрее, еще быстрей
Пусть будет бег твоих гениальных рук.
Ты не играешь. Это, ведь, не игра.
Это - пиры семи фортепьянных нот.
Это от счастья распавшийся хоровод
И понемногу худеющий Гаргантюа.
Мне бы до края Вселенной дойти живым.
Дойти, доползти, сдирая колени вдрызг.
Моцарт - это, наверное, о любви.
Вплоть до распада, до самых мельчайших брызг.
18 февраля 2017 г.
(с) Ильин Олег
***
Я говорю не медленно.
Порой, даже очень сбивчиво.
А хочется, чтоб немедленно.
И хочется, чтоб отзывчиво.
Литовец сказал бы stengsiuosi.
По-русски то есть: стараемся.
Кота замеряя тангенсом,
Котангенсу не удивляются.
Амбициями империю
Вскормить удалось. А надо ли?
Какою измерим мерою,
Такою... По паре падали -
По двое - в Ковчег попадали
С небес неживые птицы.
"Камера!... Где ты, камера?" -
Ноет Хичкок...
Синицы море спалили на хер,
Господу сдав зачёт.
Камера против Крамера.
Хватит, не ной, Хичкок!
Улыбка, мотор, поехали!
Новая веха - смеха ли,
Или всерьёз - на будущее -
Тангенсом мерить Сущее.
Вечно-веселое, ржущее))
Ковчег распиздяйски жующее.
Не ной... После нас - потоп.
июль 2016 г.
(с) Ильин Олег.
***
Разопните Христа!
Отмотайте назад Гефсиманского жаха кровавые слёзы!
Иоанна предтечи не дайте сочиться в трюм.
Палестиной пропитано Старое Руское Вече.
Пластилиновым хлебом залеплен славянский ум.
Отпустите Христа на заре!
Назарей - пусть идёт в Назарет.
В лазарет, где за малую мзду
На ресепшне Лазарь.
В Вифлеем, к родокам,
Где Святое Семейство живёт,
Где Иосиф, даруя Марии Новый Живот,
Долго смотрит потом на Восток,
И, немного рассеян,
Вновь берёт молоток,
Но по пальцу ебёт молоток.
И библейской песок
Трансцендентною Манною кашей навечно засеян.
И волхвы не дойдут - возвратятся
На ближний Восток.
И на дальний Восток,
Бормоча отсебятину в нос,
Вероятно успеют.
А Варавва, разбойник -
Ничего не слыхал о Христе.
За компанию с ним
Кто-то там на соседнем Кресте...
И Двуглавый Пацан,
Объявленьем распят на Доске,
Новостями Славянска приснится Библейской Тоске,
Уронив пару капель Любви в мировой баптистерий.
.......................^**_**^..........................................
А потом,.. а потом мы впервые отправимся в горы.
Лучше тех, на которых еще никогда не бывал.
Говорят, в Гималаях (махатма сболтнул в разговоре)
Существует волшебный - специально для нас - перевал.
^^^
Ужраться вусмерть и упасть на дно.
Полупустого, протекающего трюма.
И чтоб иллюминатора окно
Одно на всех. И чтобы все равно.
И чтоб машинного не слышно шума.
Корабль плывёт, а, может быть, и нет.
Узлами зла морского стиснутая скорость.
И с неба бог, а может, просто морось.
Непросыхаемость. Безвыходность. Иовость.
И в голове как будто ржавый гвоздь,
Как не понятно для чего пришедший гость, -
В прихожей мнущийся, в когтях держащий трость, -
И позабытую царапающий новость.
Подводных чудищ непонятный бум
Извне пусть долбит медленно об трюм,
Со стороны такого мраморного моря,
В чью плюхается твой корабль толщь
Как морда кока плюхается в борщ,
Самодовольна и слегка угрюма.
И крысы, убегая с корабля,
Прощаются, взобравшись на тебя...
Пищат: "Прощай!", "Давай вставай!", "Не пей!".
Мол, будет до фига ещё морей...
И прошлое туманно как вуаль.
И нежный Айсберг, белый как рояль,
Целует в рот твою железную обшивку...
И Морю Мрамора уже не до тебя...
И дохлый кит пустого корабля
Идёт на дно сквозь ледяную взвесь.
И мрамор Айсбергов плывёт уже не здесь.
И тихо тает, но не тает весь,
Сходя больной, но не исчезнувшей улыбкой.
21 августа 2016 г.
(с) Ильин Олег.
***
Бисеры смыслов на нитку Судьбы нанизь.
Низь до тех пор, пока не пришёл черёд.
Низь, пока не начал откашливать слизь.
Пока не положат во гроб головой вперёд.
Всяк в этой жизни Аттила, и всяк берсерк.
В темени, вырван, застрял петушиный клюв.
Времени дятел старается дровосек.
Времени - скоро дятел,
А ты наплюй.
Нить Ариадны намотана на Лабиринт -
Кокон эффекта бабочки бредберской.
Нить Ариадны ты намотай на бинт,
Что на запястье намотан твоей рукой.
Жизнь есть размазанный грим по лицу Пьеро.
Ванги слепой бормотушки и кашля слизь.
Крепче держи каноэвое весло.
Нам ещё долго с тобой по реке грести.
Июль 2016 г.
(с) Ильин Олег.
Посвящается ККК
(Культурному Киноману Кэнди).
Что наша жизнь? Сплошной кинематограф.
Сюжетом исцарапанная плёнка.
И веселящийся, стрекочущий проектор -
Хозяин Времени с улыбкой мертвеца.
И рвётся жизнь на самом интересном.
На грани поцелуя и дефолта.
Искромсанной, взбесившейся аортой
Испугано пульсирует мечта.
Что наша жизнь? Улыбка брадобрея.
В старинном зеркале, а значит - за спиною.
А на экране - веселясь и молодея -
Рукою нежною ломается сирень.
На дне гранённого стакана с газировкой
Мерцает трехкопеечное Солнце
И греет руки нам сквозь битое стекло.
Мы невзначай заглядываем в окна...
Нам с улицы, скорей всего, виднее...
И кто-то там, в окне, на первом
Как неожиданно уснувшего ребенка
Уносит жизнь в холодную постель.
Что наша жизнь? Остатки кукурузы
Инкогнито живущие в подкладке.
И дождь из первых, очень редких капель
На улице под стук оконных рам.
Я вижу дождь - но это только титры.
Почти закончился ночной кинематограф.
Ещё пульсирует испугано аорта.
И должен вспыхнуть - но не вспыхивает свет.
Мы дети сладкой, нет - соленной кукурузы.
А лучше - карамельного поп-корна.
Навечно остаемся в кинотеатре.
И наши титры застывают в темноте.
Что наша жизнь? Сиреневая Вечность.
Стоп-кадр грусти на мерцающем экране.
Задумчивые, медленные руки.
И море счастья - бесконечная сирень.
27 сентября 2016.
(с) Ильин Олег
Посвящается ККК
(Культурному Киноману Кэнди).
Что наша жизнь? Сплошной кинематограф.
Почти что одинаковые кадры.
И кто-то там просматривает плёнку
Блуждающей улыбкой мертвеца.
И рвётся жизнь на самом интересном.
На грани поцелуя и дефолта.
И в темноте почти разорванной аортой
Испугано пульсирует мечта.
Что наша жизнь? Улыбка брадобрея.
В старинном зеркале, а значит - за спиною.
А на экране - веселясь и молодея -
Рукою нежною ломается сирень.
На дне гранённого стакана с газировкой
Всплывает трехкопеечное Солнце
И греет руки нам прохладною весною
В неслышных сумерках забытых городов,
Ломая судьбы в диалогах мелодрамы,
Неся нечаянно уснувшего ребенка,
Чтоб уложить на детскую постель.
Что наша жизнь? Остатки кукурузы
Инкогнито живущие в подкладке.
И редкий дождь из самых редких капель
На улице под стук оконных рам.
Я вижу дождь - но это только титры.
Кончается ночной кинематограф.
Ещё пульсирует испугано аорта.
Но в кинозале очень скоро вспыхнет свет.
Мы дети сладкой, нет - соленной кукурузы.
А лучше - карамельного поп-корна.
Навечно остаемся в кинотеатре.
И наши титры застывают в темноте.
Что наша жизнь? Сиреневая Вечность.
Стоп-кадр грусти на мерцающем экране.
Задумчивые, медленные руки.
И без конца цветущая сирень.
27 сентября 2016.
(с) Ильин Олег
Триптих
Посвящается Л.
Я хочу утопить тебя в своей бесконечной нежности.
Чтобы слёзы стекали на пол по твоим маленьким щиколоткам.
Я хочу утонуть океаном в твоей безбрежности.
Еле-еле касаясь губами твоей щеки.
Я хочу, чтобы, слившись с тобою в один поток,
Оказались внутри его абсолютной власти.
Чтобы слёзы, стекая с твоих детских щиколоток,
Наполняли бы жизнь какой-нибудь Вечной Радостью.
Чтобы счастье летело нам прямо в глаза как пух -
Как июль с тополей позапрошлых чуть тёплых лет.
Чтобы улиц шепоты слышались и щербет
Незаметно крошился на блюдце бы,
И ещё
Остывающий чай
Обжигал нам ладони и пальцы рук.
И касания наши чтоб были бы невзначай,
Не давая дышать и смотреть нам с тобой вокруг.
И ещё я хочу, чтобы ленточки прошлых лет
Расплелись и опять заплелись нам с тобой в косу.
И драккар опустевший куда-нибудь по волне,
И чтоб мы - только мы стояли бы на носу.
февраль 2017 г.
(с) Ильин Олег.
Посвящается Л.
И после всего мы включим с тобой Евроньюс,
В одеяльном окопе валяясь веселой и пьяной пехотой.
Напевая вдвоём неизвестный, таинственный блюз,
Допивая роскошный, немного кокосовый джюс.
И не зная всерьез ни одной - ни одной приснопамятной блюзовой ноты.
И ты будешь сопеть у меня на плече,
И тихою, тихою сапой
Я скошу на тебя - не придирчивый, в общем-то, взгляд, но вполне вороватый, -
И увижу тебя
Нежной бабочкой в полуулыбке.
И, стараясь не сниться тебе,
Я приснюсь по ошибке...
Ты увидишь во сне, как из леса,
Дремучего леса
На луг
Вылетает ночной мотылёк,
И садится тебе на плечо.
И, скосив свой таинственный взгляд, -
Ощутишь, как слезами твоими уже наполняется луг.
И увидишь еще,
Как твои поднимаются руки.
И трава под водой
Обнимает тебя без конца.
И вода поднялась высоко - высоко, и почти до лица.
Ты бредешь по воде...
Под водой...
Над водой,...
Расправляя рукою
Поверхность.
И ночной мотылёк на плече...
Как последняя верность Судьбе,
Как покорность тебе,
Как последняя страсть,
Как моя Откровенность...
февраль 2017 г.
(с) Ильин Олег - Ильиниум Туманный.
Посвящается Л.
Исходя из того, что всё-таки следует жить,
Собирая Харону иголки на вечную память.
Исходя из того, что Душа никуда не сбежит,
И стоит на опушке, стремглав наполняясь лесами.
Сколько б ни было солнц,
Восходящих зарёй в ноябре,
Озаряющих дёрн и возможно всегда неподвижный валежник -
Обними меня нежно. Как можно нежней обними,
Опуская глаза в Безмятежность.
Никогда я не стану считать,
Сколько капель дождя
Упадет на твои без того слишком влажные пряди.
Я хотел бы с тобою всегда, бесконечно удрать.
Убежать по озёрной, немного рябиновой глади...
На опушке, из леса дремучего весть
Мы услышим как зов изнутри,
Но зовущего здесь не найдём -
Лишь отчётливый вскрик
Вечновлажного леса.
И войдем в этот лес...
И, не чувствуя веса...
Сквозь деревья, сквозь стену косого дождя,
Ощущая ладони
Друг друга
И вскользь
Ощущая себя,
Мы исчезнем,
Чтоб очнуться в Раю,
Где дождями пропитана
Самая нежная страсть,
Где под палубный скрип
Напрягается влажная снасть.
Где под пасмурным небом
На палубу
Навзничь упасть,
И смотреть в это небо вдвоем,
И вращаться по кругу.
февраль 2017 г.
(с) Ильиниум Туманный.