Выполнила: Варанкина Екатерина
Группа Исб-3201-01-00
Переговоры в Амстердаме.
Голландия — название лишь одной из провинций Нидерландов. Но она была наиболее богатой и населенной, поэтому ее название стали применять ко всем Соединенным провинциям (штатам), получившим по Вестфальскому миру 1648 года независимость. Пожалуй, ни об одной стране Петр не знал так много. Среди его учителей — большинство голландцев. Единственным иностранным языком, которым владел Петр и мог на нем разговаривать, был голландский.
Голландия стала главным торговым партнером русских. Богатство страны создавалось, однако, не столько ее промышленностью, сколько внешней торговлей. Она имела громадный торговый флот. Из каждых пяти купеческих судов четыре было голландских. Всего в Голландии их число доходило до 16 тысяч. В Амстердаме возникли первые банки капиталистического типа, страховые компании, фондовые биржи. Целые государства занимали у голландских банкиров деньги под проценты. Голландские купцы и мореплаватели рыскали по всему земному шару, захватывая колонии и ведя выгодную торговлю. Уже в начале XVII века они основали в Америке город Новый Амстердам, который впоследствии стал называться Нью-Йорком. Голландские корабли приплывали и в Архангельск, где их видел Петр. Но там трудно было увидеть их больше десятка; здесь, в Амстердаме, одновременно ожидали груза, ремонтировались или разгружались порой сразу до двух тысяч кораблей.
Великая морская, колониальная, торговая держава имела всего два миллиона населения, но зато богатство ее буржуазной верхушки равнялось богатству всей остальной Европы. Вдобавок ко всему маленькая Голландия в то время оказалась политическим центром мира. Еще в 1672 году она в отчаянной схватке отстояла свою независимость от самой сильной в Европе французской армии, возглавлявшейся знаменитыми полководцами Тюренном и Конде. Штатгальтер Вильгельм III Оранский добился решения прорвать плотины, под защитой которых живут и трудятся голландцы на расположенных ниже уровня моря землях. Этот прославленный правитель Голландии отличался непреклонной волей, решимостью и политической дальновидностью. Он стал организатором и душой нескольких коалиций многих европейских стран, напуганных ненасытной экспансией Людовика XIV. В 1688 году Вильгельм одновременно стал и королем Англии; тогда Франция оказалась совершенно изолированной. Аугсбургская лига и затем слившийся с ней венский Великий союз в конце концов остановили агрессию «короля-солнца».
Как раз в то время, когда Петр спешил в Голландию, туда же направлялись дипломаты многих стран для мирной конференции в Рисвике, около Гааги. Но в этом деле русский царь будет лишь внимательным наблюдателем; его внешнеполитические задачи пока надо решать главным образом на корабельных верфях. Снова намного опередив Великое посольство, Петр с группой в 18 человек внешне таких же, как и он, «валантиров» приплыл в Голландию, спускаясь по Рейну и по каналам. 7 августа 1697 года русские приблизились к Амстердаму. Оставив там 12 своих товарищей, Петр с остальными отправился дальше к морю, в небольшой поселок Саардам, куда и прибыл на следующий день. Ему сразу посчастливилось встретить знакомого кузнеца, приезжавшего работать в Россию, который с изумлением узнал царя. Но, строго предупрежденный, он обещал хранить царское «инкогнито» и поселил его с товарищами в своем скромном домике. Петр нанялся работником на верфь, приобрел инструменты и принялся учиться корабельному мастерству с топором в руках. Но вскоре русского царя узнали, и за ним стали ходить толпы любопытных, что доставляло ему некоторые неудобства. К тому же Петр понял, что он ошибся. Дело вот в чем. Работавшие в Переяславле, Архангельске и Воронеже саардамские плотники уверяли Петра, что Саардам — главный центр судостроения. Но уже на месте выяснилось, что здесь строят только мелкие лодки и купеческие суда, а крупные военные корабли — главное, что его интересовало — собирают на больших верфях в Амстердаме.
15 августа он едет в Амстердам, где на следующий день предстоял официальный приезд Великого посольства. Когда посольство только въезжало в Голландию, к нему явился представитель Вильгельма III с предложением царю о встрече. Послы вынуждены были на этот раз сказать правду: Петра с ними действительно не было. Умудренному политику не могла прийти в голову мысль, что русский самодержец уже находится на его территории нелегально, притом в роли простого корабельного плотника.
Торжественная церемония в Амстердаме проходила обычно: с пушечными салютами, с войсками, толпами людей. В качестве резиденции для посольства выделили лучшую в городе гостиницу. Петр, как всегда, замешался в толпе второстепенных чинов. В этот же день он лично познакомился с амстердамским бургомистром Николаем Витзеном — человеком, заслуженно уважаемым не только за его административную деятельность. Это был крупный ученый, автор книг о России и о кораблестроении. В Московском государстве он побывал раньше, изучил там русский язык и теперь исполнял разные поручения русских. На этот раз он стал опекуном Великого посольства. На содержание великих послов и их свиты выделили необычно большую сумму — 100 тысяч гульденов.
Вместе с великими послами Петр первый раз в жизни посетил театр. Неизвестно, понравился ли ему балет «Очарование Армиды», но скоро в Москве по его приказу тоже появится театр. На другой день — осмотр верфей, затем торжественный обед с грандиозным фейерверком. Как ни обожал Петр эту огненную забаву, ему, однако, не сиделось на месте. Во время обеда сообщили о решении директоров Ост-Индской компании разрешить ему с товарищами принять участие в сооружении судов, а для изучения всего процесса постройки корабля будет специально заложен новый фрегат. Петр немедленно решает ехать в Саардам за своими инструментами. Рано утром 20 августа он возвращается из Саардама прямо на Ост-Индскую верфь и немедленно приступает к работе. С группой из 10 русских волонтеров царь поселился здесь же, в доме канатного мастера. 22 августа, в воскресенье, в честь послов устраивают показательный морской бой 40 военных кораблей.
Охваченный азартом сражения, Петр переходит на военную яхту и берет над ней команду... Ревностно работая плотником, он успевает писать множество писем, и они дышат энергией и радостью. Однако это не значит, что Петр всецело поглощен только одним делом. Он тщательно следит за переговорами между союзниками и французами и Рисвике и высказывает своп прогнозы. Видно также, что он самым внимательным образом наблюдает за событиями в Польше и требует быстрой информации. Он постоянно руководит работой Великого посольства и таким образом держит в своих руках руководство внешней политикой России.
Посольство не спешило с выполнением своей официальной.миссии. Видимо, нарочно тянули время, чтобы дать Петру возможность поработать топором на верфи. Однако дела, и немаловажные, шли своим чередом. 1 сентября 1697 года в Утрехте состоялась встреча Петра с Вильгельмом. Документально описывается внешний церемониал встречи и ни слова — о содержании проходившей с глазу на глаз беседы. Петр, для которого Вильгельм Оранский давно, еще по разговорам в Немецкой слободе, был любимым и уважаемым героем, очевидно, рассказывал о своих планах на Черном море, в Польше, о строительстве флота и т. п. Ясно, что собеседник Петра, человек опытный, хладнокровный и сдержанный, просто изучал странного царя далекой, таинственной России.
Посольство, откладывая под разными предлогами свое официальное представление высшему органу республики — Генеральным штатам, вело между тем напряженную работу, превратившись в своего рода выездное министерство иностранных дел. Идет дипломатическая переписка с Данией и Швецией, благодаря которой удалось получить заверения датского короля и шведского канцлера Оксеншерна относительно их одобрения Августа Саксонского в качестве короля Польши. В Амстердам приезжает посол польского короля Бозе с настоятельной просьбой помочь Августу путем введения на польскую территорию 60-тысячной русской армии, стоявшей па границах. В ответ, по указанию Петра, естественно, следует согласие на такую меру, однако при непременном условии подачи царю письменной просьбы, притом не только от короля, но также от сенаторов и всей Речи Посполитой. В ином случае, подчеркивают русские, Речь Посполитая может посчитать введение войск нарушением договора о «вечном мире» между Москвой и Польшей от 1686 года.
Петр и его сотрудники теперь имеют необычную для Москвы информацию: покупаются и прочитываются регулярно выходившие в Голландии куранты, то есть газеты. Новости из России поступают в многочисленных письмах. Среди чих сообщения об успешных действиях русских войск под Лионом. Приходят поздравления с победой из Вены и сообщения об успешных операциях австрийских войск под командованием Евгения Савойского в продолжавшейся войне с Турцией. Дипломатическая деятельность Петра осуществляется без отрыва от работы на верфи, где 9 сентября был заложен обещанный фрегат, от многочисленных посещений музеев, ботанического сада, анатомической лаборатории, разных мануфактур и т. и. Непрерывно идет работа по найму различных специалистов и их отправке в Россию.
17 сентября состоялся давно желаемый голландцами торжественный въезд Великого посольства в Гаагу — местопребывание высших органов власти. Для посольства выделили две гостиницы и дворец. О своем прибытии русские послы известили других послов, за исключением французского. Петр предписал полный бойкот Франции в связи с ее интригами и Польше и дружескими отношениями с враждебной Турцией.
Впрочем, не следует думать, что поведение московских послов кого-либо особенно поражало. И на Западе в то время церемониалом в дипломатии занимались часто больше, чем собственно делом. Одновременно с Великим посольством в Голландии, как уже сказано, проходил Рисвикский конгресс по выработке мирного договора между Францией и ее многочисленными противниками.
Наконец, 25 сентября состоялась официальная аудиенция и кроме множества живописных деталей церемониала, посольских одежд, поведения ее участников и обмена речами содержала в себе очень мало существенного. Лефорт в пространной речи сообщил, что великий государь всея Руси здоров, Головин добавил, что он успешно ведет войну с турками и делает обширные приготовления для ее продолжения, Возницын же закончил пожеланием, чтобы Генеральные штаты выслушали послов, то есть провели с ними переговоры. Затем были поданы в большом количестве подарки — драгоценные соболя. В ответ президент штатов произнес также долгую речь, смысл которой сводился к выражению радости по поводу побед царя и к пожеланиям того, чтобы над его страной сияло солнце благополучия. Петр был лишь свидетелем церемонии, находясь среди посольской свиты. Таким образом, русское посольство было как бы официально аккредитовано, и ему в последующие дни начинают один за другим наносить протокольные визиты послы Швеции, Бранденбурга, Англии, Дании и других стран, за исключением Франции.
А затем, 29 сентября, 2, 6 и 14 октября, происходят деловые переговоры между послами и специальной комиссией Генеральных штатов. Хотя Петр сразу же вернулся из Гааги на свою верфь работать, он самым тщательным образом руководит деятельностью послов. Сохранился черновой проект инструкции Петра о том, что должны говорить или предлагать московские послы. Он составлен в виде вопросов послов и ответов царя. Таким образом, ясно, что Петр брал па себя лично всю ответственность — за неудачи или заслугу — за успехи. К сожалению, в данном случае успехов достичь не удалось. Больше того, московские послы, вернее, стоявший за ними Петр, показали известную наивность и неосведомленность в дипломатической практике. Вообще международные переговоры часто сводились в последнем счете к торгу, когда каждый из партнеров стремился побольше получить и поменьше дать. В данном же случае русские с самого начала, не получив еще ничего, открыто объявили о максимальном объеме того, что они могут дать Голландии.
На следующей встрече представители Голландии крайне холодно отнеслись к щедрому предложению московских послов. Они заявили, что вообще сейчас не могут дать никакого ответа, прежде чем не спросят мнения своих торговых людей. Русские опять напомнили, как раньше голландцы просили, о транзите и насколько это сокращает путь для торговли. Рассчитывая поймать партнеров на удочку коммерческой выгоды, московские послы вынуждены были констатировать, что на их наживку рыба не клюет.
И только после этого послам пришлось просить, чтобы Голландия оказала помощь России материалами и снаряжением, если невозможно деньгами, в строительстве большого флота для войны с турками. Их попросили изложить просьбу письменно, и на этом стороны раскланялись.
Третья встреча состоялась 6 октября. Комиссия от имени штатов заявила, что просьбу о снабжении России воинскими и корабельными припасами она удовлетворить не сможет из-за убытков и потерь, вызванных восьмилетней войной, из-за гибели многих кораблей и истощения казны. Тогда великие послы совершенно опустились до роли просителей, говоря, что-де в Голландии всего так много, а в Москве морских припасов нет, что взятое будет им возвращено или за пего заплатят и т. д. Выслушав все это, представители штатов вновь с любезным, но холодным извинением подтвердили свой отказ. Московские послы выразили свою обиду и попросили дать им отпускную аудиенцию. 14 октября на последней, четвертой встрече комиссия в полном составе из девяти членов снова с теми же доводами отклонила просьбу России, обещая лишь рассмотреть ее в будущем.
Послы получили затем ответную грамоту, состоявшую из общих фраз, прощальную аудиенцию и подарки в виде золотых украшений. Специалисты подсчитали, что стоимость этих подарков точно соответствовала стоимости тех подарков, которые Великое посольство вручило штатам при первой аудиенции.
Что касается надежд русских послов на христианскую солидарность в борьбе с мусульманами, о которой они так много распространялись, то это выглядело довольно наивно на фоне событий в тогдашней Европе, где враждебные или дружественные коалиции создавались без учета различий в вероисповедании. Это, в частности, ярко обнаруживалось тут же, на переговорах в Рисвике. Но враждебную католической Франции коалицию входили не только протестантские страны (Голландия, Англия, Швеция), но и католические (империя, Бавария, Испания). Все воюющие страны взывали ко Христу, что не мешало им сражаться самым беспощадным образом друг с другом. Ясно, что в Гааге ссылки русских на необходимость совместных действий в защиту креста господня серьезно не воспринимались. Европа, особенно Голландия, давно уже ушла от религиозной непримиримости и нетерпимости...
Возможно, что Великое посольство — всего лишь прикрытие для путешествия царя, решавшего не столько непосредственные дипломатические задачи, сколько изучавшего опыт и достижении Европы с целью ликвидации отсталости России, при сохранении которой никакая самая ловкая дипломатия не могла быть эффективной. Не случайно Петр не обнаружил особого огорчении неудачей переговоров, тем более что какого-либо ухудшения русско-голландских отношений не произошло. Правда, после прощальной аудиенции официальная миссия Великого посольства тем самым прекращалась, поэтому кончилось содержание посольства на средства Голландии. Несмотря на весьма вольное поведение, за все время пребывания посольства в Голландии не произошло никаких серьезных инцидентов. Прекращение содержания посольства не сказалось на образе жизни послов. Лефорт по-прежнему роскошествовал, задавая грандиозные пиры. Даже степенный Ф. А. Головин увлекся западной гастрономией, прельстившись устрицами. Русские постепенно привыкают носить западноевропейскую одежду, хотя во время официальных церемоний даже Лефорт облачался в старомосковские традиционные одеяния.
Сомнения Петра в связи с неудачей переговоров, видимо, были окончательно рассеяны во время состоявшихся 20—29 октября его новых встреч и бесед с королем и штатгальтером Вильгельмом. Тогда-то и возник вопрос о поездке в Англию, правда, не всего посольства, а лишь группы волонтеров во главе с Петром. Дело в том, что работа па Ост-Индской верфи над постройкой фрегата перестает удовлетворять его. Петр овладевал здесь мастерством корабельного плотника, тогда как он хотел стать конструктором кораблей. Как только он обращался с вопросами, касавшимися теории кораблестроения, его мастер и наставник признавался, что всего на чертеже он показать не умеет. Петр испытывал досаду от того, что предпринятое им столь сложное и далекое путешествие не дает ему возможности достичь поставленной цели. Однажды, будучи в гостях в доме купца Яна Тесинга, Петр откровенно рассказал о своих затруднениях. Находившийся рядом англичанин заметил, что теория корабля высоко развита в Англии и там это дело можно изучить довольно быстро. Идея запала парю в голову, и он не преминул согласовать вопрос о поездке с Вильгельмом Ш. Недовольство Петра уровнем приобретенных им в Голландии знаний было заметно и при торжественном спуске 16 ноября построенного фрегата «Св. апостолы Петр и Павел» на воду. Петр не пожелал специально отметить это событие.
Решение о поездке в Англию особенно окрепло, когда 23 ноября Петр получил неожиданный и тем вдвойне более приятный подарок: на имя Лефорта поступило письмо английского адмирала лорда Кармартена. В письме говорилось, что английский король Вильгельм III, узнав во время личных встреч с Петром о его горячей любви к мореплаванию, дарит русскому царю только что выстроенную новую яхту «Транспорт ройял». Адмирал сообщал, что судно построено по его проекту, в котором он хотел сочетать изящество и скорость хода с удобством. Английский король явно хотел дать понять, что разногласия на переговорах не изменяют его хорошего отношения к Петру.
Конец 1697 года Великое посольство проводит в занятиях разнообразных. Поскольку не удалось добиться от Голландии помощи в оснащении будущего Черноморского флота, эту задачу решают теперь своими средствами. Усиленно разыскиваются и приглашаются специалисты для флота, а также для производства вооружения. Всего Великое посольство завербовало свыше 800 офицеров, инженеров, врачей, матросов и т. п. В основном это были голландцы, но также англичане, немцы, венецианцы, греки. Закупили несколько десятков тысяч ружей новейшего типа со штыками, много всякого морского оборудования и военных материалов.
Все время не прекращается оживленная переписка с Москвой; письма в Амстердам доходили оттуда за 20 дней. Ведется усиленная дипломатическая работа. В центре политических забот остается Польша. Принц де Конти и поддерживающая его профранцузская часть польских магнатов, несмотря на коронацию Августа Саксонского, не сложили оружия. В их распоряжении 11 тысяч войск. Русских послов непрерывно осаждает посол Польши Бозе (как саксонец, не знавший польского языка) с просьбами о военной помощи. При этом он сообщает, что обращается с подобной просьбой и к представителям других стран, среди которых Австрия определенно обещает помочь. Хотя условие, поставленное великими послами, о письменной просьбе так и не выполнено, принимается решение не медлить больше. 3 октября они вручили Бозе предписание князю М. Г. Ромодановскому оказать помощь королю (в случае его просьбы) против де Конти, литовского гетмана Сапеги и французской партии.
Петр получает сообщение, что французский посол в Стокгольме подкупает шведских сановников, стремясь побудить их действовать в пользу де Конти. 27 октября Лефорт направляет специальное письмо шведскому канцлеру Оксеншерну и просит пресечь интриги Франции. Послы вступают по этому же поводу в переговоры с послом Швеции в Голландии, который заверяет, что нынешнее состояние отношений с Францией таково, что Москва может не опасаться за благоприятную для Августа позицию шведского короля. Предпринимаются также шаги для воздействия на Данию с целью предотвращения пропуска в Балтийское море французского флота на помощь принцу де Конти. В подобного рода хлопотах проходит деятельность посольства. В середине декабря устраиваются специальные празднества по случаю победы под Таванью. Извещения о победе направляются союзникам — в Австрию, Венецию, Польшу.
И вот 26 декабря из Англии возвращается Вейде и докладывает, что с ним прибыли по приказу английского короля три корабля и две яхты для доставки русских волонтеров на Британские острова. Для всех отъезжающих срочно заказывается новое платье. Едут только волонтеры, посольство пока оставалось в Амстердаме. Лефорт устроил прощальный ужин, и 9 января 1698 года вышли в море.
Таким образом, Голландия была главным торговым партнером русских. Но посольству не удалось добиться от Голландии помощи в оснащении будущего Черноморского флота, эту задачу решают теперь своими средствами. Усиленно разыскиваются и приглашаются специалисты для флота, а также для производства вооружения. Всего Великое посольство завербовало свыше 800 офицеров, инженеров, врачей, матросов и т. п. В основном это были голландцы, но также англичане, немцы, венецианцы, греки. Закупили несколько десятков тысяч ружей новейшего типа со штыками, много всякого морского оборудования и военных материалов.
Да и рассчитывал ли сам Петр на лучший итог? Может быть, прав был австрийским дипломат, что Великое посольство — всего лишь прикрытие для путешествия царя, решавшего не столько непосредственные дипломатические задачи, сколько изучавшего опыт и достижении Европы с целью ликвидации отсталости России, при сохранении которой никакая самая ловкая дипломатия не могла быть эффективной.