Оберег
На улице нетерпеливо ржали кони, бряцало оружие. Зоя встрепенулась, поправила волосы, столу, тунику, ещё раз осмотрела себя. Отполированная пластина показывала ей немолодую женщину с грустью в глазах. А как тут не грустить?! Единственный сын уходит на войну под знаменем басилевса защищать северные границы империи. Дурной сон не давал покоя. Вернётся ли он?
С утра парило. День будет жарким. Константин Фатий, юный, статный, темноволосый, уже гарцевал на любимом скакуне в полной боевой готовности. Верный слуга Феодор был при нём, отправлялся с молодым хозяином в поход. Зоя засмотрелась на сына. Красавец! Весь в отца.
– Мама! Ну что же Вы медлите? Мне уже пора ехать. Спафарий ждать не будет, – Константин наклонился, чтобы поцеловать мать.
– Не торопись, сынок. Войны у нас идут одна за другой, а мать у тебя одна! Успеешь еще повоевать, – Зоя надела ему на шею подвеску.
– Что это? – Константин взял в руки чудной кругляш с крестом.
– Это оберег, – Зоя перекрестила его и поцеловала в лоб.
* * *
Понт разливал свои воды как бунтарь. Катил высокие волны и обрушивал их на невинный берег. Песок жадно впитывал солёные брызги. Константин смотрел на море и щурился. Солнце, отражаясь от воды, слепило его. Ветер трепал поседевшие кудри. Столько лет прошло в сражениях, столько испытаний выпало на его долю. Был ранен, пережил чуму, даже в плену успел побывать. Буквально вчера заглянул смерти в глаза. Однако же вот он – жив, здоров, слава Господу нашему Иисусу Христу и ещё кое-кому – матушке родной.
Константин погладил под туникой оберег, подаренный матерью. Оберег, он же компас, изображал крест с четырьмя сторонами света – север, запад, юг, восток. Как потом узнал византиец от старших товарищей, юг символизирует огонь и страсть, запад – сон и отдых, север – тьму и холод, восток – свет и новую жизнь. Сильная вещь. Он чувствовал, помогает оберег, работает!
– Спафарий! – к берегу бежал Феодор.
Константин оглянулся. Да, да, теперь он непростой легионер, уже спафарий.
– Что стряслось? Дикари напали на лагерь?
– Да нет, – Феодор тяжело дышал. Добрый слуга незаметно состарился в бесчисленных походах. – Стратиг зовет пировать, отметить нашу победу.
Пир задался на славу. Стол ломился от вина и еды. Стратиг хвалил Константина. И заслуженно хвалил. Фемное войско одержало победу благодаря его коннице. Лихие всадники под командованием спафария Константина Фатия оттеснили полчища, а там и пехота подтянулась. Молодец, одним словом. Стратиг был щедр. Подарил ему удел земли и… прекрасную пленницу.
– Для себя оставил, но…забирай. Дарю! – были его слова, обращенные к герою прошедшей битвы.
Константин вернулся с праздника сытый, довольный и пьяный. А там такое чудо в его палатке – красавица-дикарка с влажными карими глазами. Испуганная лань. Услал Феодора подальше. К солдатам, к кострам, к похабным песням под дешевое пойло. Пусть старик порадуется.
– Не трогай меня, а то пожалеешь! – кричала дикарка. – Бабка моя – колдунья, и я могу не только заклинания читать! – девчонка сопротивлялась сначала, но где ей справиться со зрелым воином.
Он заснул крепким сном, представляя, как будет управлять своими землями. Может и дикарку в жены возьмёт. Понравилась она Константину. Дерзкая.
Ранним утром солнечные лучи проникли в палатку. Византиец почувствовал нежные пальцы на груди. Девчонка хочет продолжения? Какая ненасытная! Константин открыл глаза. Но вместо ласк пленница резким движением сорвала оберег с его шеи и перерезала горло обидчика.
– Я предупреждала, что ты пожалеешь, – дикарка вышла из палатки, бросила оберег в песок и пошла к лесу.
Юг
Утро началось с радио. Диктор объявил программу передач, и из приёмника полилась бодрящая музыка. Эдуард Хиль просил не хмуриться. Песня из кухонного динамика долетала и до детской. Саня ещё не совсем проснулся, но уже почувствовал, как сильно болит коленка. Вчера он свалился с велосипеда. В который раз! Кожу пощипывало. Заживает.
Чудесный запах жареного доносился из кухни. Оладушки! Со сметаной и вишнёвым вареньем. Бабушка старается, ждёт его пробуждения. Саня быстро открыл глаза. Сегодня воскресенье, и есть чему радоваться. У папы выходной, в садик идти не нужно, погода отличная. Идём на море! На самое синее в мире, чёрное море моё…
Чайки орали как бешеные. Море шумно вздыхало и нехотя отправляло на берег маленькие волны. Они шлёпали и обдавали Саню солёным фейерверком. Как же хорошо жить у моря! Он смеялся, оглядывался на папу. Смотрит ли? Папа смотрел и улыбался. Мальчик поправил панамку и продолжил строительство замка. Песок был вязким, пластичным, пропитанным водой. Но всё равно Саня периодически смачивал его. Папа научил так работать. А работы предстояло много. Башни были почти готовы, но ещё нужен ров и мост. Ров поглубже, чтобы враги боялись подступить. Лопатка уперлась во что-то твёрдое. Строитель песчаных замков немного подкопал и вытащил на свет старую денежку.
– Папа, смотри, что я нашёл! Большую монетку, – глаза мальчика горели. – Купишь мне мороженое?
– Ну-ка, покажи, что там у тебя, – папа повертел находку, осмотрел с двух сторон, сначала нахмурился, потом улыбнулся и потрепал Санины выгоревшие на солнце вихры. – А знаешь, это не монетка. Это намного интереснее. Старинный оберег.
Папа задумался и как бы сам себе сказал:
– Не пойму, греческий что ли или византийский, – он работал старшим научным сотрудником в местном музее. – Нужно будет завтра у директора спросить.
Откуда здесь взялся оберег? Сосед рассказывал, недавно берег в море снесло. Большой кусок берега. Может оттуда? Загадка.
– Что такое оберег? – Саня забыл про замок из песка. Находка увлекла его целиком.
– Это такая древняя защита. Вот смотри, ты вчера коленку ободрал, и было больно. А если бы у тебя был оберег, все бы обошлось.
Папа долго натирал оберег песком, пока он не заблестел. Саня вытащил из кеда шнурок и продел его в кругляш.
– Раз нашёл, носи! – папа завязал шнурок и повесил оберег на шею сыну.
Запад
Тёплая истома окутала ранний летний вечер. С улицы доносились манящие запахи и звуки. Деревья нарядились в зелёные платьица, благоухали цветы, появились первые ягоды, птицы заливались трелями. Скоро горластые деревенские бабки на базарах будут продавать спелые фрукты, потянутся первые отдыхающие, и город оживится. Саня Лавров выглянул в окно. Мальчишки носились по двору с мячом. Каникулы! Лето! Любимое время года. Саня надел сандалии, натянул пилотку на голову, крикнул маме:
– Я гулять!
Дом,послевоенной постройки, был небольшой – всего два этажа и два подъезда. Ремонт он видел нечасто. Краска, как и штукатурка, местами облупилась, и из-под неё выглядывал красный кирпич. Такие дома стояли в линию, тянулись вдоль улицы и объединялись общим двором. Поэтому народу во дворе всегда было много. Кто-то играл в футбол, кто-то в догонялки, а кто-то пристроился у сараев и резался в карты. Саня подошёл к группе картежников.
– Ножичек теперь мой, – жуликоватый мальчишка из соседнего дома в лихо заломленной кепке бросил последнюю карту и потянулся к ставке – красивому острому ножу с наборной рукоятью. Его противник проследил за движением руки, почесал за огромным оттопыренным ухом и грустно вздохнул. Ничего не поделаешь – проиграл!
– Серёга! – Саня окликнул проигравшего и удивился, что Серёжа Гусев, вратарь детской футбольной городской команды, гуляет не в своём районе.
– Лавров? – картежник вскинул голову и с недоумением посмотрел на приятеля. – Ты как здесь?
– Я здесь живу. А ты как здесь?
– Мы вчера переехали вон в тот подъезд, – Серёжа указал на Санин дом.
– Очуметь! Теперь мы ещё и соседи.
Большой пёс с лаем гнался за котёнком. Его слюна разлеталась в разные стороны. Глаза налились злобой. Эта процессия промчалась мимо приятелей. Котик пулей залетел на дерево, уселся там и теперь уже с ехидцей посматривал на громкое глупое животное внизу. Ну, что, съел? Пёс полаял-полаял и ушёл. Скучно. Беглеца всё равно не достать. Котёнок проводил взглядом своего мучителя-неудачника и задумал спуститься, но не тут-то было. Он и так, и сяк. Не получается! Котик стал громко мяукать.
– Жаль бедолагу. Давай поможем, – предложил Саня.
– Давай, – тут же подхватил Серёжа. Он часто соглашался с другими. Так легче. – Только сам я не полезу.
Саня Лавров залез на дерево, аккуратно взял пушистика в руки, прижал его к груди. Победно посмотрел на Гусева, страхующего внизу. Начал спускаться, и ему это почти удалось, как под его весом хрустнула ветка, и они втроём – он, котёнок и ветка – полетели вниз. Серёжа каким-то чудом поймал летящего на него мяукающего котика. Лаврову так не повезло. Он свалился в траву. Хоть бы не перелом! Мама убьёт, если узнает, что он снова лазил по деревьям.
Гусев отпустил котёнка, и тот моментально воспользовался свободой. Убежал в кусты.
– Ты как? – Серёжа с тревогой смотрел на приятеля, подавая ему руку.
Саня осторожно поднялся на ноги.
– Вроде нормально, – он повертел головой туда-сюда, присел пару раз. – Ни синяка, ни шишки!
Оберег холодил кожу под футболкой. Прямо под эмблемой Олимпиада-80.
– Спасибо моему защитнику.
– Какому ещё защитнику? – недоверчиво спросил Гусев. Никакого защитника рядом не было. Головой что ли ударился товарищ.
– Этому защитнику, – Лавров достал оберег и показал другу. – Ты не смотри, что он такой простецкий. Знаешь, сколько раз он меня спасал?
– Сколько? – скептик покачал головой.
– Миллион! – крикнул Саня.
– Правда? Одолжи мне его на время? – Серёжа уже начал мысленно прикидывать, что с оберегом шансы на победу в любой игре возрастут. И даже можно вернуть острый нож с наборной рукоятью.
– Ты что? Оберег нельзя отдавать. Даже на время.
Север
Лето ещё было здесь. Манило во дворы, в лес, на море. Осень не спешила в южный городок. Хотя кое-где уже появилась желтизна в листве, листочки начинали увядать. Солнце не пекло, как в июле, а ласково гладило тёплыми лучиками по голове. Однако первое сентября наступило, и ничего с этим не поделаешь. Приходится сидеть за партой и с тоской смотреть в окно. Саня расстегнул пуговицу на синем пиджаке, слегка расслабил пионерский галстук, посмотрел на Серёжу и подмигнул ему. Ну, что, друг, начали занятия?
– Здравствуйте, 5а! – в класс зашла Ирина Петровна. – Как провели лето? Все отдохнули и готовы с новыми силами взяться за учёбу?
Её никто не услышал, кроме зубрилы Леночки Комовой, которая всегда смотрела учительнице в рот. Все взгляды были направлены на смуглого паренька, стоящего рядом с классной.
– Знакомьтесь, дети. Это ваш новый товарищ, – Ирина Петровна приобняла мальчика. – Салават Алимов. Он и его родители переехали к нам из Башкирии.
В классе стало шумно. Новенькие – редкость для маленького городка. А тут – башкир! Где это вообще? На краю света? На камчатке, там, где обычно сидят отстающие или самые высокие дети, заржал верзила Копылов. В нём всё совпало – и большой рост, и нежелание учиться.
– Тихо! – учительница с укором посмотрела на второгодника. – Копылов, к тебе это относится в первую очередь. Тихо. Садись, Салават, на свободное место. Начинаем урок!
Прозвенел долгожданный звонок. Первый учебный день закончен! Дети с криками высыпали во двор. Погода стояла чудесная, и расходиться по домам совсем не хотелось. Школьники остались поболтать, тем более, что новостей за каникулы накопилось много. Ребята кучками стояли во дворе. Малышня носилась друг за другом вихрем. Девчонки затеяли прыгать через резиночку.
– Слышь ты, башкир, – Копылов стоял с какими-то малолетними упырями за школой. Они задирали детей, и тут появился новенький. Вот будет потеха!
– Иди сюда, Сало-Салават.
– Я не башкир, я – татарин, – бесстрашно ответил Салават, вскинув голову, мол, и горжусь этим.
– Татарин Сало! – хулиганы заржали. – Деньги давай, татарчонок. Нам здесь все платят.
– А я не буду, – Алимов понимал, что за такие слова он сейчас поплатится, но и поддаваться им не собирался. Упрямый.
– Сейчас мы посмотрим, из чего татары сделаны, – Копылов толкнул Салавата, один из приятелей второгодника поставил подножку. Новенький упал.
Удары сыпались со всех сторон. Салават закрывал лицо руками, но иногда они достигали цели. Его тело превратилось в одну сплошную боль. Он пытался отключиться от ощущений, но никак не мог. Каждый новый удар отдавался болевым взрывом. И вдруг всё прекратилось.
– Копылов, отойди от него, – Алимов услышал незнакомый мальчишеский голос и открыл глаза. Перед ним стоял высокий худощавый паренек, из-за спины которого выглядывал лопоухий мальчик. Кажется, видел их сегодня в классе. Эти светлые вихры и эти оттопыренные уши просто невозможно забыть.
– Слышь, Санёк, отвали. Это моё дело, – верзила набычился, но лезть против этих ребят не спешил. Про счастливчика Саню знала вся округа. Он каждый раз выходит сухим из воды, из любой передряги, из самой страшной заварушки, когда кажется, что шансов нет. Везёт ему по жизни, не раз было замечено. А вот его недругам достаётся по полной программе.
– Сам отвали, – парни бросили портфели в сторону и встали в стойку.
– Ну-ну, – Копылов сплюнул, развернулся и ушёл восвояси. Упыри – за ним.
– Вставай, башкир, – вихрастый протягивал Салавату руку.
– Я не башкир, я – татарин, – повторил новичок, вытирая лицо.
Восток
Осень начиналась классически – свинцовое небо и моросящий дождь. Серые тучи затянули совсем ещё недавно чистый небосвод. Ветер то затихал, то рвал одежду, гонял опавшую листву и портил причёски. Но деревья, трава и кусты, казалось, даже обрадовались дождю. Можно вдоволь напиться и отдохнуть от летнего зноя. Всего первая неделя сентября, а такое безобразие с природой. А ещё юг называется! Неразлучная троица стояла во дворе школы под навесом, и, казалось, даже не замечала непогоды. Уроки на сегодня закончились. Детвора разбежалась по домам. Десятиклассники же не спешили расходиться. Осенняя морось не вызывала лирического настроения, просто было что обсудить. Нет, нет, обсудить не то, что это последний учебный год, а потом свобода и взрослая жизнь. И не то, что скоро они разлетятся как птенцы из гнезда. Было кое-что важнее.
– Как вам новенькая? – как можно равнодушнее спросил Салават.
– Ну, ничего такая, – заулыбался Сергей.
Александр замер и ещё раз прокрутил в голове тот момент, когда увидел её впервые. Как будто резко включили свет в тёмной комнате. Раз! И всё изменилось. Серое небо вдруг стало пронзительно голубым, а люди вокруг – добрыми и красивыми. Впрочем, людей он не видел, смотрел только на неё – Свету Селиванову, девушку-мечту. Она так соблазнительно встряхивала светлые волосы, что невозможно было оторвать от неё глаз. А её взгляд из-под длинных пушистых ресниц прожигал в его сердце огромную дыру и оплавлял волю.
– Кажется, я влюбился, – сказал Саня, как выдохнул. – С первого взгляда.
– Так бывает? – осторожно спросил Серёжа.
– Конечно, бывает, – перебил Алимов уже пытавшегося ответить Лаврова. – Я тоже влюбился с первого взгляда.
– Вот как? В кого? – Александр удивленно поднял брови.
– В Свету, – Салават смотрел в глаза Сане, не мигая.
– И ты в неё? – Лавров нахмурился.
Безмолвную дуэль внезапно прекратил Сергей.
– Ребята, вообще-то она мне тоже нравится.
На следующий день Саня созвал совет. На одной из перемен они отошли в сторонку, и он заявил:
– Значит так. Я вчера долго не мог уснуть. Всё думал, что же нам теперь делать. Нехорошо получается. Дружим с незапамятных времён, а вчера чуть было не подрались. Из-за девчонки! Нет, так не годится.
– А что ты предлагаешь? – сразу окрысился Салават. – Тебе уступить Свету?
– Спокойно. Есть предложение, – Александр театрально выдержал паузу и продолжил. – Пусть она сама решит!
– Как это? – хором спросили Гусев и Алимов.
– Очень просто. Будем за ней ухаживать, кого она сама выберет, тому и достанется. Но остальные тогда без обид отходят в сторону. Согласны?
Недолго думая, друзья решили, что это будет справедливо. Каждый при этом был уверен, что именно ему достанется такой соблазнительный приз.
* * *
Света быстро осмотрела себя в зеркале. Всё ли в порядке? Платье, волосы, обувь. Надо спешить, а то она опоздает в школу. Опаздывать девушка не любила. Конечно, медлить нельзя, однако выглядеть она должна как принцесса. Так её учила бабушка. Бабушка была из бывших, но ребёнка просили об этом никому не рассказывать. А настоящая принцесса не может себе позволить выйти в свет в колготках со стрелкой. Блин! Вот неудача.
– Ничего страшного. Особы королевской крови с достоинством преодолевают все трудности, – сказала Света своему отражению и, не удержавшись, прыснула со смеха.
Переодев колготки, девушка взяла портфель и пошла в школу. В новую школу. Всё в её жизни теперь новое – школа, город, люди. В родном Питере, а именно так называла город бабушка, остались хорошие друзья, любимые учителя, дорогие сердцу места, красивые памятники. Когда теперь увижу всё это?
"Всё равно когда-нибудь да увижу! Хотя мне и здесь хорошо, – думала Света по дороге. – Ребята в классе неплохие, судя по всему. Но не это главное. Главное, что маме здесь лучше, а мы с папой привыкнем. А потом я вообще поступлю на медицинский и стану лучшим доктором в стране".
Там, где живёт любовь
Светлана Селиванова шла по улице и рассматривала окрестности. Этот город ей сразу понравился. Светлый, солнечный, утопающий в зелени. Она уже не раз здесь проходила, но некоторые детали местности проступали заново, становились четче, словно изображение на фотобумаге. Как все прибрежные поселения, город тянулся вдоль берега и уходил в горы. Естественно, до горных вершин он не дотягивался, но маленькие и большие домики белели на фоне подножья, и хорошо просматривались снизу. Местных здесь проживало немного, это было сразу заметно, но жизнь бурлила. И не только в курортный сезон. Моряки, рыбаки, работники санаториев и пансионатов наполняли город круглый год и создавали деятельную атмосферу.
– Привет! – дорогу перегородил вихрастый парень из класса.
– Привет, – девушка обогнула преграду и пошла дальше.
– Ты в школу? – парень не отставал от неё, пристроившись сбоку.
– А ты нет?
– Согласен, глупый вопрос, – Александр простодушно рассмеялся. Света скосила глаза в его сторону и улыбнулась. Забавный. – Как тебе в нашем городе? Нравится?
– Конечно. Одно море чего стоит, – девушка показала в сторону набережной.
– А кипарисы и цветы? – подхватил юноша.
– Ими можно любоваться вечно.
– Слушай, у меня есть предложение. Пошли в кино! Кино у нас тоже отличное.
– Вечером? – засомневалась Света.
– Пьер Ришар в новой комедии, – продолжал соблазнять Лавров.
– Ну, хорошо, – уступила она такой настойчивости.
– Тогда завтра в восемь у кинотеатра, – сказал он и открыл перед ней дверь школы.
В классе Свету Селиванову ожидал сюрприз. Приятный ароматный красивый сюрприз. На парте лежал букет цветов, заботливо перевязанный ленточкой. Новенькая немного растерялась. От кого? Потом взяла его в руки, закрыла глаза и втянула воздух.
– М-м-м, – Света не могла сдержать восхищения. Цветы пахли мёдом, пряностями и уходящим летом.
Записка внутри букета гласила:
"Самой красивой девушке на Земле".
Юная леди окинула присутствующих беглым взглядом. Юноша с оттопыренными ушами стоял красный как рак и глупо улыбался. "Он", – вынесла приговор Светлана, подошла к нему и сказала:
– Спасибо.
– Не за что, – тут же сознался Сергей, ещё больше покраснел, но решил не отступать. – А хочешь, я тебе с математикой помогу?
– Почему ты думаешь, что мне нужно помогать с математикой? – удивилась девушка.
– Не знаю, – стушевался парень.
Но тут прозвенел спасительный звонок, и все разошлись по своим местам. Пора за учёбу.
Вечером за ужином папа рассказывал, как прошёл день. Мама подливала в тарелки ухи. Света вела себя рассеянно.
– Светлячок, ты чего такая? – инженер Селиванов прервал рассказ об отсутствии технической грамотности и местечковом менталитете и обратил внимание на дочь.
– Я? Да ничего, всё нормально, – девушка попыталась отрицать очевидное.
– Э, давай-ка не темни. Я же вижу, что-то не так. Выкладывай, что у тебя случилось. Тебя кто-то обидел? – папа помрачнел при одной мысли, что его дочь мог кто-то обидеть.
– Нет! Что ты? Наоборот. Мне сегодня подарили цветы и пригласили в кино. Два мальчика из класса.
Мама присела на краешек стула и закашлялась. Закрыла рот рукой и долго не могла остановиться. Всё кашляла и кашляла.
– Что случилось? – папа и Света бросились к ней. Один – с водой, другая – с ингалятором. Мама недавно перенесла туберкулёз. До конца его вылечить невозможно. Питерский воздух для её легких стал смертельным. Пришлось переехать к морю. Здесь ей легче дышалось. Но приступы иногда случались.
– Два мальчика? – мама пришла в себя. – Света, надеюсь, это несерьёзно?
– Я не знаю, – неуверенно произнесла Светлана.
– Тебе поступать в следующем году. Какие мальчики?!
Мальчики теперь встречали и провожали её после школы каждый день. То один, то другой, то третий. Третий – Салават – был странный. Он не пытался за ней ухаживать, не дарил цветов, не приглашал в кино. Иногда она видела его возле дома под окнами. Юноша следил за ней. Иногда дома звонил телефон, но там молчали. Что у него на уме?
Однажды в школе Свете стало плохо. Со здоровьем было всё в порядке. Просто ей стало страшно и противно. Закончился урок, девушка полезла в портфель убрать тетрадь, но вытащила оттуда мохнатый комочек.
– Мышь! – закричала Селиванова. Ужас сковал всё её тело. Она панически боялась грызунов.
– Я помогу, – Салават быстро подошёл к ней, взял зверька и выбросил в окно.
Никто не успел даже слова сказать. Защитник торжествующе вернулся к Свете, мол, где награда за спасение.
– Алимов, ты больной? –добряк и балагур Паша Мигунов вертел пальцем у виска. – Ты же сам подбросил мышь в её портфель. Мы с Вовкой Лупой всё видели. А теперь животное страдает.
* * *
Последний звонок отзвенел. Экзамены пройдены. Светлана Селиванова шла по опустевшим коридорам школы, и её шаги эхом отдавались по всему зданию. Какой-то тоской веяло от этих безлюдных мест, ведь совсем недавно в них кипела жизнь. Где-то ещё работали учителя, приводили в порядок классы, поливали цветы. Но большей частью было пусто, и только из одного крыла доносился шум, там играла музыка. Выпускной! Школьный спортзал украсили гирляндами шаров, цветами, праздничными плакатами с надписями: "В добрый путь, дорогие выпускники!" и "Прощай, школа!". Баскетбольные кольца и разлиновка пола были, конечно, неуместны для бала, но ощущение праздника они не портили.
Вчерашние школьники нарядились, как и полагается. Мальчикам мамы купили новые костюмы и туфли. Может ещё и на свадьбу пригодятся. Девочкам было сложнее. Платья готовились несколько месяцев. Ткани доставались с трудом, через родственников и знакомых, использовались все связи. Все портнихи города усиленно работали ради этого дня. И результат того стоил. Девочки преобразились. Они превратились из гадких утят в коричневой мешковатой форме в прекрасных лебедей в воздушных нарядах.
Света зашла в зал, и,несмотря на праздничную атмосферу, ей немного взгрустнулось. Беззаботное детство скоро закончится. Вот прямо завтра закончится. И начнётся взрослая жизнь.
– Света, пошли танцевать! – к ней подлетел Саня и протянул руку.
– Пошли! – ответила девушка, отбросив грусть. Впереди новая лучшая жизнь! Чего грустить?
Танцы были до упаду. Народ веселился под зажигательную музыку и горячительные напитки. Учителя разрумянились и стали сентиментальными, вспоминали смешные эпизоды из средней школы и желали успехов в жизни. Вечный троечник, но душа любой компании Паша Мигунов пригласил бессменного классного руководителя Ирину Петровну на танец. Она сначала отнекивалась, но потом согласилась. Они так кружились по залу, такие выделывали па, что все им долго аплодировали. Родители совсем раскисли, некоторые всплакнули, мол, как быстро выросли дети, а мы постарели.
На следующий танец Свету приглашали сразу два кавалера. Сергей и Салават. Они стояли перед ней и незаметно отпихивали друг друга, пока не подошёл Александр и не поцеловал её в губы. Мальчики растаяли как видение. Всё вокруг растаяло. Остался только он – Саня. Его сильные руки, ослепительная улыбка и мягкие губы.
Рассвет встретили на набережной. Шампанское пили прямо из горла. Мигунов травил анекдоты. Девчонки хохотали. Восходящее солнце постепенно окрашивало небо и море в нежные цвета. Молодежь смотрела вдаль, и каждый видел там светлое будущее. Саня погладил оберег под рубашкой и крепко обнял Свету. Теперь она моя! Никому не отдам.
Там, где пришёл успех
В редакции было жарко. Кондиционер работал хорошо. Претензий нет. Однако всех присутствующих кидало в жар. Редакция в полном составе собралась на очередное заседание. Александр расслабил узел галстука и осмотрел комнату. Главный редактор Жабкевич сидел во главе длинного Т-образного стола с багровым лицом. Давление, видимо, да и возраст. А тут политический скандал намечается!
– Лавров, я тебе ещё раз повторяю. Какая публикация?! У тебя нет доказательств, – главред начинал закипать. – Где факты? Факты где?!
– Вот факты! – Александр бросил на стол пухлую пластиковую папку. – Целая папка доказательств. Я полгода собирал материал, носом рыл как ищейка по всей округе. Полгода!
Жабкевич надел очки, взял папку, просмотрел первую бумажку, полистал фотографии. Вытер лоб платочком, захлопнул папку и отодвинул её в сторону. Подальше.
– Александр Андреевич, родненький, – начальник резко изменил тон. – Не губи! Ты представляешь, что будет, если мы это опубликуем?
– Конечно, представляю. Правда выйдет наружу. Вот что будет. Я для этого в журналисты и пошёл.
На следующее утро Лавров проснулся знаменитым. У него получилось самое громкое журналистское расследование года в стране. Разоблачение бизнесмена Зубарева, поставившего сбыт наркотиков в регионе на широкую ногу – это вам не шутки. Главный герой публикации – Антон, подросток, совсем ещё мальчишка, но уже наркоман со стажем, дилер, маленький винтик в огромном механизме наркотрафика, умирает от передозировки наркотиков и перед смертью даёт интервью. К сожалению, мальчика спасти не удалось, но журналист успел записать видео. Местные чиновники и полиция оказались замазаны в этом грязном деле по самые локти. Федеральные СМИ подхватили и растиражировали новость повсеместно. Александр мгновенно прославился.
После работыЛавров забрал жену, и они поехали в ресторан. Там царил полумрак, играла приятная музыка именно такого уровня громкости, чтобы и мелодией насладиться, и поговорить можно было. Метрдотель старательно следил, чтобы никто из посетителей не оставался без внимания. Ловкие официанты двигались по залу тихо и почти незаметно. Предвосхищая желание клиента, они доливали в бокалы напитки, меняли пепельницы, убирали скомканные салфетки, зажигали свечи, приносили меню и вазы для цветов. С ресторанной кухни доносились ароматы, тонкие и не навязчивые.
– Ну, что, гуляем? – Александр улыбнулся и провёл Светлану к столу.
Был повод погулять. Даже два повода. Во-первых, у него сегодня день рождения. Во-вторых, он получил премию "Золотое перо России", признание. Заслуженное признание, между прочим.
В зале Саню ждали гости. Старые добрые друзья – Серёга и Салават. Старые, как и он, они ведь одноклассники. Добрые? Возможно. Только Гусеву что-то не везло в последнее время. Ни с деньгами, ни с женщинами. Не задерживались они у него надолго. Особенно деньги. Спускал всё Санин друг в азартных играх. Игроман, что с него взять. Алимов же лучше устроился в жизни. Открыл своё дело. Пусть небольшое, но денег оно приносило достаточно. Татарская кухня всегда казалась русским особенно вкусной. Наваристый суп-лапша, ароматный плов, выпечка с начинкой из жирного мяса. Салават начинал с крошечного киоска у городского пляжа, а теперь у него пекарня, два ресторана в городе и ещё три – по области. Орёл!
– Хватит уже трындетьо своих успехах, Саня. Я хочу поднять этот бокал за Светочку, за нашу принцессу, – Сергей изрядно напился и стал смелее.
– Ой, да ладно вам, – Света засмущалась, как девчонка.
– Нет, правда, ребята, Сане повезло. Очуметь, как повезло!
– С этим я решительно соглашусь, – заулыбался именинник. – Все премии мира, даже Пулитцеровская, никакое сравнение не выдерживают с моей женой. А вы-то, пацаны, чего не женитесь?
– На ком жениться? Светлана уже замужем, – в шутку сказал татарин.
Все рассмеялись, но у говорившего был серьёзный взгляд, вроде и не шутил он вовсе.
– Подарок у нас для тебя есть, - сообщил Сергей, полез в карман и вытащил коробочку и открытку-конверт.
– Что там? Ух, ты! Спасибо! Не ожидал, – Лавров с удовольствием разглядывал красивую перьевую ручку. Затем он открыл конверт. – Лотерейный билет. Вот это да! Ребята, ну это вы зря. Мне никогда не везёт в лотерею.
– Бери-бери, – твёрдо сказал Гусев, но смотрел на билет с сожалением и даже потрогал своё большое ухо. От сердца отрывал.
– Сань, а тебе не страшно было публиковать такие материалы? – спросил Салават.
– Да мне и сейчас страшно, – Александр перестал улыбаться. – Позвонили вчера на рабочий номер. Угрожают, мол, зря ты город так ославил, уважаемых людей в тюрьму посадил.
– Сволочи они, а не уважаемые люди, – Света сразу встала на защиту мужа. – Детей наших наркотой травят. Представь, что на месте этого Антона мог бы быть наш Никитка, – она немного подумала и добавила. – Но я тебя очень прошу, Саня, будь осторожен. Такие на всё способны!
* * *
Рабочий день был окончен. Материалы сданы в печать. Офис стремительно пустел. Можно идти домой. Лавров выключил компьютер и кондиционер в кабинете, встал, покрутил головой, потянул руки, размял шею и плечи. Спина совсем затекла от сидячей работы. Он допил остывший кофе, собрал вещи и вышел на улицу. Нужно ещё в магазин заскочить, Света просила купить продуктов.
На улице зажгли фонари. Солнце почти село, окрасив тонкую полоску неба в розовый цвет. А наверху уже властвовали звезды и луна. С набережной доносилась весёлая музыка. Очередной нетленный шлягер звучал на каждом углу. Жара уходила, уступая место вечерней прохладе. Народ потянулся на прогулку.Город загудел.
Как будто что-то почувствовав, Саня обернулся на звук. Вовремя обернулся. Автомобиль летел прямо на него. Он еле успел отпрыгнуть в сторону. Водитель не затормозил, а, казалось, наоборот, прибавил газу. Что-то неуловимо знакомое было в этой фигуре, но черные очки, бейсболка и тонированные стекла не дали разглядеть преступника. Машина скрылась из виду. Александр опустил голову на асфальт и потерял сознание.
– Множественные переломы и сотрясение мозга, – хирург оторвался от бумажек и посмотрел на заплаканную женщину с поддерживающим её сыном-подростком.
– О, господи, – Света опять всхлипнула.
– Да не волнуйтесь Вы так, Светлана Викторовна, жить будет. Операция прошла успешно. Вы же врач, Вы должны понимать.
– Мама, прекрати, – мальчик пытался пристыдить мать. – Всё обошлось.
– Юноша совершенно прав. Вашему мужу просто повезло. Невероятно повезло.
В палате было чисто, как и должно быть в больнице. Пахло хлоркой, лекарствами и апельсинами. Светлана с Никитой в белых халатах и бахилах зашли в комнату. Единственный стул перед кроватью Александра был занят.
– Это Ваша семья? – спросил плотный мужчина в штатском и обратился к вошедшим. – Проходите, мы почти закончили.
– Здравствуйте!
– Оперуполномоченный Капустин, – полицейский встал,вытащил "красную корочку" из нагрудного кармана и показал жене пострадавшего. – Садитесь, пожалуйста. Новости у меня для вас неутешительные. Машину мы нашли. Брошенную за городом. Пальчиков на ней нет, водитель был в перчатках. Машина числится в угоне.
– Никаких шансов найти эту гадину, – не выдержал мальчик и перебил Капустина.
– Никита! – сказал Лавров с упреком. Хотя ему понравилось, что сын не остался равнодушным. Хорошего парня вырастил. Правильного.
– Я бы не стал делать такие выводы, молодой человек. Александр Андреевич – видный человек в нашем городе. Врагов нажил немало за свою журналистскую практику. Будем искать недоброжелателей.
Через пару дней Александра перевели в общую палату. Он уверенно шёл на поправку. Теперь можно было ходить по отделению и даже немного гулять во дворе. Воспользовавшись ослаблением режима, Сергей и Салават сразу же пришли навестить приятеля.
– Ты так больше не шути, Саня, – сказал Гусев. – Ты нам живой нужен.
– Как себя чувствуешь? – спросил Алимов.
– Нормально, – Лаврову было приятно, что друзья переживают за него.
– Вообще не помнишь водителя? – поинтересовался Салават.
– Помнить-то я его помню, только не видел я ничего. Темно же было.
– Это падла Зубарев, – вклинился Сергей. – Его рук дело. Точно!
– Он же в тюрьме, – возразил Саня.
– Дружков своих подослал, – поддержал версию Салават. – Больше просто некому.
Ребята попрощались, и Александр пошёл на вечерние процедуры. Вечерняя порция лекарств уже лежала в пластиковом контейнере на тумбочке, а вот за уколами нужно идти к медсестре. Один – в вену, три – внутримышечно. Лавров вернулся в палату, держась за ягодицу и прихрамывая. Больно! На соседней кровати лежал мужчина после инфаркта.
– Подайте воды, если не трудно, – попросил пожилой человек.
– Конечно. Вот, – протянул стакан Александр.
Ночью соседу стало плохо. Он хрипел, пускал пузыри, хватался за живот. Саня растолкал спящую на посту медицинскую сестру. Она подняла врачей и санитаров, но было поздно. Инфарктник лежал неподвижно. Посиневшее лицо больного не оставляло надежд на чудо. Он умер.
– Странная смерть, – оперуполномоченный Капустин мерил палату шагами.
– Почему странная? – спросил Лавров, сидя по-турецки на своей кровати.
– От инфаркта так не умирают. Все симптомы отравления. Вечером мы будем знать точно, в чем дело.
– Отравления? – удивился Саня. – Кто мог его отравить?
– Я бы тоже хотел это знать, – полицейский остановился. – Есть вероятность, что это ошибка, случайность, понимаете?
– Не понимаю, – Лавров покрутил головой и прищурился в недоумении.
– Не он, а Вы должны были стать жертвой. На Вас уже один раз покушались, теперь второй случай.
– Возможно, Вы правы. Я давал ему воды перед сном, – Александр вспомнил этот эпизод, с ужасом посмотрел на свой стакан и на всякий случай отодвинулся.
* * *
Свет проникал в спальню через щель между задёрнутыми шторами, слепил. Александр открыл глаза. Субботнее солнце светит немного ярче и ласковее, чем в будни. Просыпаешься, и никуда не нужно бежать. Есть планы, но они не к спеху. Можно поваляться подольше, понежиться под одеялом, притворяясь, что ещё не проснулся. А потом, когда уже совсем невмоготу, дотянуться до телефона и посмотреть, что там случилось в мире, пока ты спал.
– Мальчики, подъём! – Светлана хлопотала на кухне, звала завтракать.
– А что у нас на завтрак? – из своей комнаты спрашивал Никита.
– Оладушки!
– Со сметаной и вишнёвым вареньем? – из спальни кричал Лавров, дурашливо имитирую голос капризного ребёнка.
– Нет, с кетчупом и майонезом, – съязвила Света в ответ.
– Тогда я не буду вставать, – ответил Саня.
– Вставай! Позавтракаем и поедем на дачу. Мама с папой нас ждут.
Родители и, правда, ждали. Папа вытащил на улицу стол и стулья. Погода была хорошей, а обед намечался торжественный – 40 лет совместной жизни. Мама напекла пирогов, намыла фруктов, разложила разносолов по тарелкам, по<