Ольга Лукас
Подходит читателям 11-13 лет.
Аня поселяется в ванной
Аня закрыла дверь на защёлку и написала на запотевшем зеркале «Ванная комната. Частные владения».
Потом стёрла первую букву и подышала на неё. Отныне это «Анная комната».
Жить в ванной сносно: по размерам она как купе в поездах дальнего следования, только потолок повыше. В этом купе-ванной Аня уедет туда, где всем будет до неё дело.
Она прижалась спиной к двери и оглядела свои владения. Газовая колонка (водогрей), ванна, раковина, стиральная машина, над которой приделан навесной шкафчик для белья, узкий шкаф со всякими мыльно-рыльными, как говорит мама, припасами.
В шкафчике можно хранить личные вещи, а в водогрее жарить мясо на открытом огне. Водогрей – незаменимая вещь. В нём она будет разогревать похищенную на кухне еду и жечь секретные бумаги. Если они появятся.
Хотя кто сейчас жжет бумаги, чтобы уничтожить информацию, а не чтобы раскочегарить костёр для шашлыков? Обычный человек нажимает кнопку «удалить сообщение» – и информация исчезает из его жизни.
Спасть Аня будет в ванне. Принесёт сюда матрас, одеяло и подушку. Из раковины получится неплохой письменный стол. Надо только сверху положить какую-нибудь доску. Под ванной можно тоже что-то хранить. И в стиральной машинке.
Розетка от стиральной машинки подходит для телефона и ноутбука. Одежда будет висеть на крючках, там, где сейчас полотенца.
Захочется пить – вода всегда под краном. Пей ледяную, и никто не скажет: «Не смей, простудишься!» Ведь дверь будет закрыта. Надо помыться – вынула из ванны матрас и мойся. Если захочется в туалет… Где-то под ванной стоит ночной горшок. Им в детстве пользовалась Аня, а до неё – Варя.
Нет, горшок лучше купить новый. Надоели обноски старшей сестры.
Так, отложить денег на горшок. Доску на раковину можно найти на помойке. Остаётся решить последний вопрос – где будут мыться и стирать бельё остальные члены семьи? С бельём пусть ходят в химчистку, это совсем не сложно. А мыться – в баню.
Единственное, чем плоха ванная комната – в ней нет окна. Очень печально жить в комнате, пусть и отдельной, если из неё нельзя на улицу выглянуть или хотя бы во двор. А так Аню всё устраивает.
Наконец-то одной можно побыть и не делать покерфейс, словно ничего у тебя не случилось.
Случилось. Но наперёд известно, что сестра скажет «Взрослей», мама вспомнит смешную историю из своей жизни, бабушка пожалеет так, что станет совсем грустно, папа расстроится за дочку, и весь вечер будет лежать на диване, глядя в потолок, а дедушка злорадно протянет «Сама виновата!»
У дедушки сердечная недостаточность. Или – недостаток сердечности. Ему нравится говорить человеку то, что тому меньше всего хотелось бы услышать, и наблюдать за реакцией жертвы. Если у кого-то в семье неприятности, он тут как тут, пирует на чужой боли. И ещё потом говорит: «Это у тебя ерунда, а вот (далее следует очень грустная история) действительно плохо!»
Если же кому-то становится слишком весело, дедушка назидательно говорит: «Ты вот веселишься, а тем временем…» (следует ещё более грустная история).
Аня даже плачет иногда после его рассказов.
Сестра Варя говорит, что поначалу на неё это тоже действовало, а теперь – нет. Теперь она стала благодаря дедушкиному воспитанию бессердечной и спокойно может препарировать (Аня затыкает уши и ни разу не дослушала, кого препарирует её бессердечная сестра).
Дедушка родился в этой квартире, в комнате, где сейчас живут они с бабушкой. Тогда квартира была коммунальной, и в ней помещалось три семьи. По комнате на семью, а кухня, туалет и ванная были общими. И коридор тоже. И, конечно, кладовки. Когда дедушка пошел работать, они с родителями сумели купить у соседей вторую комнату. Ту, в которой сейчас живут Аня и Варя. Сначала в этой комнате жил дедушка, а потом привёл туда свою жену, бабушку. Там родился папа. Папа с мамой, когда поженились, сняли квартиру и уехали жить отдельно. Но когда у них родилась Варя, они узнали, что с детьми бывает множество хлопот. И тогда взяли кредит и купили оставшуюся комнату – в ней они сейчас и живут. С тех пор вся квартира – и три комнаты, и кухня, и ванная, и туалет, и длинный извилистый коридор, и кладовки, и ниши в стенах – всё это стало собственностью одной семьи – Аниной.
Родители, как переехали, сразу же захотели сделать большой ремонт во всей квартире, но дедушка не позволил. Он сказал: «Не дам сравнять с землёй историю!» Поэтому история в квартире встречается буквально на каждом шагу.
На полу на кухне – очень старая плитка. Называется метлахская. Простой узор выложен из больших восьмиугольников цвета слоновой кости (Аня не препарировала слонов и не знает, какого цвета у них кости, но так говорят взрослые) и тёмно-серых маленьких ромбов.
Плитка – ровесница самого дома. Кухня всегда была общей, ремонт в ней не делали и уже, наверное, не сделают никогда. Входная дверь в квартиру расположена на кухне. Раньше это был чёрный ход, служанки тащили по крутой лестнице корзины с едой, истопники – вязанки дров. А лифта не было. Теперь есть лифт, но нет парадного входа (и непонятно, где он вообще был).
Когда родители подступились с ремонтом, дедушка сначала сказал – делайте, что хотите, но метлах извольте сохранить. Потом сказал, что сохранить ещё надо деревянные двери, выкрашенные белой масляной краской. И деревянные окна с медными ручками. И лепнину на потолке. Лепнина, окна и двери держатся пока молодцом, потому что папа незаметно их подправляет. А вот метлахская плитка повредилась: сколько людей ходило и ходит через кухню, сколько крышек от кастрюль упало на пол за эти годы, сколько вязанок дров было брошено в углу, сколько холодильников, шкафов и диванов протащено сперва с лестницы в квартиру, а потом – из квартиры на лестницу, а там и на помойку. Плитка знает про эту квартиру всё. Но никогда не расскажет.
Дедушка не позволяет менять даже вдребезги разбитые плитки, чинит их сам: дырки заклеивает пластилином, а трещины – скотчем, и сверху красит гуашью, чтобы по цвету не отличалось.
Пластилин прилипает к обуви. Скотч скатывается в маленькие рулончики, когда моют пол. Краска окрашивает швабру. Но дедушка не сдаётся и снова клеит, и снова красит.
И всё-таки кухня выглядит красиво и даже величественно. Возможно, благодаря бабушке и её телевизору. Входишь в квартиру с лестницы – и сразу видишь большую уютную бабушку, которая хлопочет по хозяйству и смотрит ток-шоу или пьёт кофе и читает книгу.
Кухня – бабушкина территория. В их с дедушкой комнате она только ночует. Зато сам дедушка проводит там целые дни.
С тех пор, как папа (очень давно, когда квартира ещё была коммунальной) отдал ему свой самый первый компьютер, дедушка увлёкся играми. Стал геймером, можно сказать. С одинаковым интересом он играет и в самые новые игры, о которых читает на специальных форумах для геймеров и в совсем старые, которые пищат, как игровые автоматы, а рисунки в них состоят из слишком ярких пикселей.
Дедушкина любимая игра – «Цивилизация». Он строит космический корабль, чтобы улететь покорять другие миры.
Перед сном, чтобы успокоиться после завоеваний дня, он раскладывает китайский пасьянс – Маджонг. И никто ему не скажет: «Хватит в экран пялиться и глаза портить!» – прабабушка и прадедушка давно умерли. Они не дождались рождения старшей внучки. И дедушка до сих пор винит папу, что тот не поторопился с ребёнком. А как с ребёнком можно поторопиться? Поспешишь – людей насмешишь.
Бабушка и дедушка переселились в комнату прабабушки и прадедушки, а свою освободили под детскую.
Сначала в детской жила одна Варя. Говорят, она всегда была общительным ребёнком, ложилась вовремя и ела по часам.
До шести лет родители говорили Варе: «Наша любимая единственная девочка». А потом родилась Аня и ей говорили: «Наша девочка». Потом, спохватившись, добавляли: «Мы тебя очень любим!» Но это было не то. Так уверяла Варя.
На все праздники дома или в детском саду Аня надевала новое платье. Какое-нибудь очень красивое, подарок феи-крёстной. С бантиком, кармашком или пуговкой в неожиданном месте. Иногда бантиков и пуговок было несколько. На одно платье бабушка нашила целых пять помпонов.
Платья были красивые, но старые, Варины. Бантики и прочие украшения маскировали жирные пятна. Старшая сестра была очень неаккуратным и прожорливым ребёнком, и на всех праздничных платьях оставляла следы грязных пальцев. Но бабушка нашла оригинальный выход. Гостям очень нравились Анины наряды, и никто ни о чём не догадывался. Но она-то знала. Варя рассказала.
И даже песня, которую Аня с бабушкой распевали хором, была поношенной. И бабушка точно так же выводила её дуэтом со старшей внучкой, когда та проявляла ещё интерес к детским развлечениям, типа хорового пения.
Во всём Варя становится первой и во всём ей улыбается удача: она папина любимая дочка, а папа много времени проводит дома, и всегда может с ней поговорить или даже выйти погулять.
Аня – мамина девочка, и ей приходится ждать вечера, чтобы урвать хоть десять минут наедине. Ведь как только мама возвращается с работы, все сразу её окружают, всем от неё что-то надо, как будто не могут подождать, не видят, что у Ани – действительно важный разговор!
Мама, конечно, находит время, чтобы поговорить с младшей дочкой. Но никогда не было так, чтобы они были вместе, вдвоём, целый день. Мамы всегда не хватает!
Мама работает в рекламном агентстве. Там хорошая команда, её друзья. В том же здании фитнесс-центр, который оплачивает агентство. Мама часто задерживается на работе на совещаниях или в фитнесс-центре, где она отдыхает. Как приходит – обязательно рассказывает что-то интересное, у них каждый день на работе много всего происходит. Иногда кажется, что мама на ходу придумывает капризных заказчиков или глупые ошибки молодых менеджеров.
Папа – учитель рисования и лепки в Аничковом дворце. Ещё он даёт частные уроки надменному юноше с бородой. Юноша зарабатывает кучу денег какими-то интернет-консультациями, о чём постоянно говорит, а рисует чтобы «раскрыть свой творческий потенциал». К папе он относится свысока, но всегда исправно и хорошо платит. И обязательно приносит к чаю что-то, что «мы не можем себе позволить, мы же не богачи» (как говорит бабушка). Папа с мамой чувствуют упрёк в этих её словах: ведь они действительно не богачи, хоть и работают много и честно. А бабушка лучше купит со скидкой десять подсохших слоек, чем одно восхитительное безе.
Дедушка хочет, чтобы папа бросил преподавание, и либо набрал побольше бородатых учеников, либо пошел работать к маме в агентство, там всегда нужны художники. Но папа не может так, у него призвание и служение. Он говорит: «Каждый год я замечаю хотя бы одну пару горящих глаз. И вижу, как огонь в глазах разгорается, когда я веду урок. Я даю смысл. Даже если только один человек в год получит от меня смысл, это уже большое подспорье для вселенной!»
Вообще папа хороший человек и делает хорошее дело. Он не виноват, что не зарабатывает столько, сколько хотелось бы дедушке.
Дома папа занимается всякими сложными вещами, которые другим не под силу. Натирает мастикой дубовый паркет в комнатах, от чего пол выглядит как в музее, по нему страшно ходить в чём-то, кроме мягких тапок. Моет окна. Стирает пыль там, где её не видно, но бабушка знает, что она есть. Развешивает выстиранное бельё на тонких верёвках в коридоре, под самым потолком. Свет туда не проникает, чтобы верёвки были не очень заметны, когда на них ничего не висит. Поэтому папа лазает к ним по стремянке, с тазиком свежевыстиранного белья и фонарём.
А ещё папа конструирует и клеит бумажные замки. Находит в интернете фото настоящего замка, раскраивает лист на детали, потом склеивает и красит. Получается очень похоже, иногда даже лучше. Можно поставить внутрь человечков из лего, как будто они там живут.
В комнате родителей, под потолком, по всему периметру прибита полка для замков. Варя с ними играла, а Аня играет до сих пор. Чтобы заработать на курсы плетения косичек, Варя продала на Авито замок Альгамбра, Виндзорский замок и Петровский путевой дворец. Это секрет. Для взрослых её якобы бесплатно научила какая-то подружка, ха-ха-ха, как будто такое возможно!
Вообще папа очень щедрый и дарит свои замки всем желающим, а сам постоянно делает новые. Он утверждает, что ему нравится сам процесс. Бабушка говорит, что лучше бы он сделал в квартире нормальный ремонт, и не слушал деда, который всё равно ничего не заметит, потому что живёт в компьютере и хочет улететь на Луну.
Что можно найти в старой квартире, когда ищешь клад
Когда Ане исполнилось два года, родители поставили в детской двухэтажную кровать. Аня спала на первом этаже, а рядом на полу, в кроватках и коробках, спали её игрушки. Варя забиралась наверх, куда маленьким вход был запрещён. Там на полке хранились всякие её секреты и сокровища.
Остальная комната была общей. Как хорошо было тогда! Безоблачно, как говорит бабушка. Варя придумывает игры. Варя читает на ночь. Варя отдаёт свои старые игрушки и терпит Анины шалости. С Варей можно поговорить о том, чего родителям знать не надо.
Но всё сломалось, когда Варя пошла в выпускной класс.
Чтобы старшая сестра спокойно готовилась к экзаменам и поступлению, за лето детскую перегородили пополам шкафами и книжными полками, которые прежде стояли вдоль стен. В каждой половине комнаты осталось по окну и по два рожка люстры. Вдобавок Аня и Варя получили по одинаковому торшеру, чтобы включать свет по своему усмотрению.
Двухэтажная кровать осталась на половине Вари, Ане купили новую, одноэтажную. Зато Ане достался весь шкаф с игрушками и ещё целый стеллаж для книг и разных штуковин.
Когда комната была общей, по ней были равномерно распределены Анины вещи. Не разбросаны, а именно разложены в понятном и логичном порядке. Только Варе порядок логичным не казался. Она бы половину вещей выкинула, а другую – перемыла и убрала. Не жалея воспоминаний, Варя освобождала свою жизнь для нового и прекрасного, как она говорила.
Когда комнату поделили, на Вариной половине воцарилась медицинская чистота, а на Аниной разместились все те вещи, которые раньше лежали везде.
На Аниной половине царил уют. Там и сям – воспоминания о детстве, которое собралось уходить, но потом задержалось на пороге.
– Наведи порядок в своей жизни, в своей комнате и в своей голове! – наставляла Варя, заглядывая сюда.
– Добавь в свою комнату жизни – и живи! – отвечала Аня.
Вход на свою половину Варя завесила плотным куском ткани – раньше это было покрывало на кровати прабабушки и прадедушки. Аня ничего занавешивать не стала. Она всё ждёт, что сестра зайдёт поиграть в настролки.
Но у Вари теперь другие игры. Сначала она училась, чтобы поступить. Теперь учится, потому что поступила. И постоянно приводит в гости новых и старых друзей.
Аня слышит каждое слово на половине сестры, но та словно не понимает, что это мешает жить. «Уйди к себе и слушай музыку в наушниках!» – говорит Варя.
Как будто не ясно, что и через наушники всё слышно. Если убавить звук и как следует прислушаться.
А ведь ещё недавно всё было так хорошо! Рядом – заботливая сестра. В подъезде напротив – лучшая подруга и одноклассница Полина. Чтобы помахать ей рукой, просто так, надо было подойти к кухонному окну – а она подходила к окну своей комнаты.
Теперь Аня видит Полину в окне только случайно.
В начале этого года родители потребовали, чтобы Полина бросила конный спорт и занялась нормальным делом, то есть, пошла на эстрадный вокал. Это перспективно. Там не навоз лопатой месишь, а знакомишься с нужными людьми.
Перспективный вокал очень изменил Полину. У неё прямо сразу выключились старые интересы – теперь это всё «детский сад» – и возникли новые. Появился ли при этом божественный голос и идеальный слух – неизвестно. Полина для Ани не пела и записей не присылала. Зато присылала ссылки на статьи о том, что надо всё бросить и следовать за мечтой или выйти из зоны комфорта и стать лучшей версией себя, добавляя многозначительное: «Прочитай, и ты поймёшь…»
Сама Полина, наверное, понимала в этих статьях не всё. Поэтому студийные подруги, следуя за мечтой и становясь лучшими версиями себя, не всегда брали её с собой. Полина теперь каждые выходные ждала – позовут или нет? Если не позовут – в качестве запасного варианта всегда есть Аня.
Полина ждала. И Аня ждала.
В школе Полина с Аней ещё общается – скорее для вида, для других, будто ничего не изменилось и они дружат. Потому что если ты ни с кем не дружишь, ты в двух шагах от того, чтобы тебя перестали замечать. Раз – ты один сидишь за своей партой. Два – тебя начинают обходить стороной. Три – ты приходишь в класс, а вокруг пустыня, и где-то вдалеке маячит мираж – учитель и остальные одноклассники. Тебя для них больше нет.
Раньше бы такая «дружба напоказ» не прокатила. Раньше, чтобы тебя уважали в классе, нужно было на вопрос «Кто твоя лучшая подруга?» быстро ответить «Полина!», и чтобы Полина тут же, опережая тебя, выкрикнула: «Аня!»
Теперь никого не волнует, кто твоя подруга, главное, что на перемене ты не одна и с кем-то тусуешься, пусть даже третьим-лишним.
Важно – в кого ты влюблена.
Хорошо, если есть какой-нибудь парень, который тебя комментирует и лайкает. Это может быть кто угодно, лишь бы тебя не поймали на обмане.
Таня из их класса завела аккаунты своим младшим братьям – «на вырост», лайкала себя от их имени, и комментировала. Но один раз забыла перелогиниться, девчонки сделали скрин и всё открылось.
Если никакого парня поблизости нет, можно сказать, что ты влюблена в видеоблогера.
Аню это очень выручает. Она говорит всем, что влюблена в книжного блогера и читает все книги, которые он рекомендовал. На самом деле она влюблена в книги, а с блогером у них просто общие вкусы.
У Полины тоже никого нет, поэтому она говорит, что влюблена в голос сэйю Дзюнъити Сувабэ. Сегодня Полина и Аня собирались (в стопятьсотый раз) смотреть анимэ, которое он озвучивает. Но потом про Полину вспомнили эстрадные звёзды: Аня видела утром в окно, как подруга в яркой лёгкой куртке, без головного убора («опять без головы» – как говорит бабушка) бежала через двор. Аня написала ей в воцап – «Какие планы?» Потом отвлеклась. Потом увидела надпись «Данное сообщение удалено» – значит, Полина что-то ответила, а потом стёрла. «Тебя ждать?» – написала Аня. Ответа не получила. До сих пор.
Когда про тебя забыла лучшая подруга, которая лучшая только для тебя, а ты для неё давно уже запасной вариант, хочется немного (недели три) полежать на кровати с книжкой.
Книжку держишь в руках, вроде как читаешь, а на самом деле просто листаешь страницы, и если тебя спросят: «Что читаешь?», то первая твоя реакция будет: «Что чего?»
Лежать хочется в тишине. Или чтобы где-то далеко-далеко у соседей, в окне напротив, играла печальная флейта. Свирель. А лучше всего – лютня. Ничего подобного у соседей не играет, но иногда на пятом этаже кто-то мучает пианино.
Книжка выпала у Ани из рук, врезала ей под дых (не больно). Пианино молчало, но голоса у сестры за шкафом, не замолкавшие ни на минуту, стали ещё назойливее и громче.
«Клад! Князей! Шаховских!» – как дурное эхо из вчерашнего дня. Все его обсудили и забыли, а Варины тормоза ещё переваривают.
Дело было так. Одна старушка меланхолично перекладывала у себя в квартире стены, кирпичик за кирпичиком, и обнаружила нишу. А в нише той – сокровища несметные.
На самом деле, говорили специалисты, это клад не князей Шаховских, а купца Иванова, который купил у Шаховских дом и владел им до 1918 года. Но даже вряд ли клад запрятал сам Иванов, хоть он был и ювелир. Судя по всему, сокровища кто-то другой замуровал, может быть пограбил Иванова и припрятал.
Но какая разница, чей клад, главное – найти его – рассуждали у сестры за шкафом. Клады в нашем городе существуют, особенно в таких старых домах, в квартирах, не знавших капитального ремонта. Варя выяснила: раз на потолке во всех комнатах сохранилась лепнина (такой красивый выпуклый узор в виде цветов и листьев), то капремонта не было. Так на форумах пишут.
Сестра и её компания начали делить ненайденный клад. Как они все бросят подработки. Как займутся наукой. Как совершат свои медицинские открытия и спасут человечество.
Нормальные первокурсники мечтают в таких случаях об отдыхе и курорте. Или о собственном отдельном жилье (вот это было бы кстати! кому-то давно пора съехать от родителей и оставить комнату сестре, чтобы она могла страдать в тишине без помех).
Но медики-энтузиасты, к числу которых принадлежит сестра Варя, распланировали свою жизнь на годы вперёд. Они будут учиться и работать, учиться и совершать открытия, совершать открытия и преодолевать непонимание и скепсис толпы. Общество будет смеяться над ними, им будет вечно не хватать денег на самое главное, но они не сдадутся. И тут такой шанс – найти клад и обеспечить себе нормальную жизнь, не отступаясь от великой цели!
Варина великая цель – обеспечить человечество зубами, которые будут сами вырастать на месте выпавших коренных. Сейчас у каждого из нас – два комплекта зубов. Детские, молочные и постоянные, коренные. Варя считает, что у человеческого организма много скрытых резервов. И раз продолжительность жизни увеличилась, то и количество комплектов зубов тоже должно возрасти.
Ведь меняют же зубы слоны – шесть, что ли, раз в жизни, а не два, как мы. А у акул вообще несколько рядов зубов. Они заправлены в челюсть, как шарики в игрушечный пистолет, и стоит выпасть какому-нибудь из передних зубов, как на его место выскакивает новый. Даже у грызунов зубы растут всю жизнь. Человеку есть, чему поучиться у соседей по планете.
Покуда клад не найден и не поделен, будущие звёзды науки подрабатывают, кто где. Большинство – официантами. Один – телефоны продаёт. Варя плетёт афрокосы в тату-салоне в подворотне дома №12. Но сегодня у них выходной, они пришли с учёбы и отравляют страдающему человеку испорченные весенние каникулы.
Голоса за шкафом стихли, и Аня смогла пострадать ещё немного в тишине, глядя в бесчувственный потолок, по которому ползла серая трещина.
А потом в коридоре вдруг ка-ак грохнет! Как задребезжит!
Аня очнулась, выскочила из комнаты и чуть не врезалась в пустой книжный стеллаж. Книги из него были вынуты и разложены неровными стопками вдоль всего коридора. Варины друзья толпились возле ниши, в которой раньше стоял стеллаж. За стеллажом обнаружилась кирпичная стена, и юные медики, вооруженные кто молотком, кто дрелью, кто каменным топором (или чем-то похожим) рассуждали, как бы эту стену сломать.
Аня заметила на верхушке одной из книжных стопок «Мы все из Бюллербю», прихватила с собой, зашла на кухню, покидала в пакет из супермаркета сухих хлебцев, соков и шоколадок и ушла жить в ванную. И живёт здесь уже около часа, а может и дольше. Даже спина затекла от сидения на краю ванны.
Но прерывать чтение не хотелось, хоть книга была читана-перечитана в младших классах. Особенно Ане нравилось самое начало: там, где маленькой Лисе подарили на день рождения комнату. Девочке исполнилось сем лет – и она получила самый лучший в мире подарок, которого даже и не ждала. До семи лет жила с братьями, а теперь – свобода.
Ане давно не семь, пора перестать верить в сказки и повзрослеть, как советует Варя, но она до сих пор ждёт, что и ей подарят комнату. Например, бабушка и дедушка возьмут и переедут в отдельную квартиру. И их комната достанется Ане. Но бабушка и дедушка никуда переезжать не собираются. Даже летом на дачу.
Свет в ванне потух. «Надо принести сюда фонарик и настольную лампу» – подумала Аня.
Свет загорелся снова. Дверь дёрнули, потом в неё постучали.
– Кто там? – спросила снаружи Варя. Хотя это Аня, которая внутри, должна так спрашивать.
– Теперь я тут живу! – ответила она.
– Эгоизм восьмидесятого уровня. Накинь простыню на стол, залезай под него и живи! – сказала сестра – А мне пол помыть надо.
– Воду возьми на кухне, – пискнула Аня, – А здесь – частная территория.
– Слышь, подруга, мы тут стену разобрали. Разберём и дверь, – гаркнул кто-то из новых приятелей сестры.
Пришлось подчиниться грубой силе и выйти. Припасы Аня спрятала в ящик с мыльно-рыльным – ещё пригодится, когда она по-настоящему здесь поселится.
Варя и её банда действительно разобрали стену: по всему коридору стояли вперемежку стопки книг и кирпичей. Пол был посыпан кирпичной пылью и крошкой. А за стеной, которую лихо снесли будущие светила науки, темнел провал.
Клада там никакого не было, зато обнаружилась комнатушка без окон и дверей, единственный вход в которую долгое время был замурован.
Катя, лучшая подруга Вари, простукивала стены и прослушивала их стетоскопом, потому что такое помещение – идеальное место для тайника с несметными сокровищами. Два новых приятеля сестры ходили вокруг, подсвечивая помещение телефонами: иных источников света в комнате не было.
Явилась Варя с ведром воды, двумя швабрами, упаковкой тряпок, совком и метёлкой.
Вполголоса она раздавала указания: нужно было навести порядок до того, как бабушка вернётся из магазина, а родители – с работы.
Из комнаты дедушки и бабушки раздавалась равномерная стрельба: дедушка пропустил уничтожение исторической стены, потому что штурмовал лабиринты с монстрами. С тех пор, как он установил новые колонки, звуки из окружающего мира перестали его тревожить.
Вооружившись фонарём, Аня вошла в новооткрытую каморку, как в пещеру. Варина бригада полотёров ещё не добралась сюда, и кругом было пыльно. Пыльные стены, выкрашенные больничной зелёной краской. Пыльный потолок без лепнины: белый океан с жёлтыми материками протечек. Пыльная метлахская плитка на полу. Только тут она в хорошем состоянии: видно, что дрова на неё не швыряли и холодильники по ней не катали.
Каморка была квадратная, размером с две ванных комнаты. Если провести сюда свет, вымыть пол и стены, подновить потолок, поставить кровать, стол и шкаф, то получится комната. Опять без окна, как ванная, но сюда точно никто не станет ломиться в самый неподходящий момент.
Вход можно завесить хотя бы простынёй. И снаружи повесить табличку «Без разрешения не входить – убьёт!».
Тут в каморку без разрешения ввалилась вся Варина команда: кто с ведром, кто со шваброй, кто с совком, полным битого кирпича.
Варя прижала палец к губам. Все замерли, Аня от неожиданности – тоже.
Через коридор прошаркал на кухню дедушка. Щёлкнул на кухне электрический чайник. Дедушка с чашкой, распространявшей запах свежезаваренного чая с бергамотом, двинулся в обратный путь.
Прошел мимо каморки. Кладоискатели перевели дух. Вошел в свою комнату. Варя подняла вверх два больших пальца и подмигнула. Сейчас он вернётся к игре и можно будет продолжить уборку.
– Так, я не понял? – на пороге стоял дедушка, уже без чашки.
Одно дело – когда ты в виртуальном мире бегаешь по подземелью и пробиваешь стены. Другое – когда кто-то, не посоветовавшись с тобой, хозяином, разобрал настоящую, не цифровую стену в твоём собственном доме!
Аня покинула поле битвы, закрыла дверь в детскую, заткнула уши наушниками без музыки и погрузилась в чтение.
– Эй, девочка, ты ужинать будешь? – выдернул её в реальность голос сестры. Варя стояла на Аниной половине комнаты, – Я постучала. Ты когда читаешь – ничего вокруг не слышишь и не видишь!
– А вот и хорошо. Потому что я ничего слышать и видеть не хочу!
Варя развернулась, чтобы уходить и споткнулась о ящик с настолками.
– Это что за… археологическая древность? – взревела она, – И вообще, что мы видим, когда заходим к Анечке в логово? Колготки на полу. Грязные, судя по всему. По левую руку расположен стул, увешанный одеждой. Он был основан десять лет назад, и с тех пор его никто не разбирал. Учёным предстоит выяснить, что находится в его недрах. Возможно – подзарядка, которую всё разумное человечество ищет с прошлого августа.
– Уж разумнее искать подзарядку, которая была, чем клад! – злорадно сказала Аня вслед сестре.
Пол в коридоре был тщательно вымыт, кирпичи и все Варины друзья – выметены за пределы квартиры. Полку с книгами временно затащили в комнату родителей.
Папа балансировал на стремянке под потолком: искал на верхних полках затерявшийся кадастровый план квартиры. Дедушка резонно заметил что прежде, чем восстанавливать разрушенную стену, стоит проверить, не принадлежит ли этот закуток нам?
Вполне могли упустить одну кладовку, ведь их в квартире столько! Кладовка угловая. Кладовка такая узкая, что в ней помещаются только сушилка для белья и гладильная доска. Кладовка с полками для варенья и домашних засолок. Кладовка «грязная» – в ней, поставленный на дыбы, хранится Варин велосипед. И каждая кладовка, словно настоящая комната, отделена от всего мира старой дверью, крашеной белой масляной краской.
Ах, да, ещё есть потайная кладовка: вместо двери вход в неё закрывает длинный узкий ковёр, от потолка до пола, как будто для красоты повешенный. Отогнёшь ковёр, заглянешь внутрь – а в кладовке стоят свёрнутые в рулоны гигантские старые ковры, пересыпанные средством от моли.
Туалет и ванная тоже кажутся кладовками. И двери, двери, двери. Все одинаковые, не сразу поймёшь, откуда ты вышел и куда идёшь. Все кладовки заполнены вещами. «Можно я буду жить в кладовке?» – как-то раз спросила Аня. «А куда мы денем три утюга, разобранный обеденный стол, шлифовальную машину и старые кастрюли?» – возмутилась бабушка. «Может быть, на помойку?» – робко предложила Аня. «Или раздадим! Я знаю такие организации!» – добавила Варя. «Прораздаётесь! Вот когда я уйду туда…» – бабушка ткнула указательным пальцем в пол. Под полом ругались жильцы квартиры №29.
«Когда она уйдёт туда, в квартиру №29, там ругаться перестанут. У них будет всё хорошо. Но как же мы?» – подумала Аня. И в кладовку больше не просилась.
Теперь, после неудачного переселения в ванную, эта мысль снова вернулась к ней.
Надо только, чтобы кто-то из взрослых её одобрил. Лучше всего – мама.
Но мама, как только ей рассказали о находке, сразу решила её судьбу: «Устроим гардеробную и гладильную!»
Папа сдался, спрыгнул со стремянки и сказал, что на днях сходит за копией кадастрового плана. Варю лишили права голоса до тех пор, пока судьба найденного помещения не прояснится.
Дедушка с бабушкой, никому ничего не говоря, перетащили в новообретённую кладовку полированный столик на шатких ножках и доисторическую раскладушку. И то, и другое давно стоило вынести на помойку, но зачем, если теперь в квартире есть место, которое ещё никто не захламил!
Аня протянула в каморку электрический шнур с тремя розетками, подключила его к электричеству в коридоре. Принесла свой торшер, зажгла свет. Но никто этого не заметил.
Она разложила раскладушку, перенесла на неё свою постель. Снова ноль внимания.
Она положила на шаткий столик рюкзак, телефон и несколько книг из тех, которые давно собиралась прочитать. Поставила на стол электронные часы, подключила к электричеству, настроила. Третья розетка – для подзарядки телефона или ноутбука.
Аня села на раскладушку, огляделась. Зелёные стены такие неуютные. Их надо оживить!
Из ящика с детскими игрушками она достала цветные мелки и нарисовала на стенах – стол с компьютером, с монитором размером с хороший плазменный телевизор, книжную полку, манекен, гирлянду из лампочек, туалетный столик с овальным зеркалом и флаконами духов, ещё одну книжную полку. Задумалась, что бы нарисовать на стене слева. Потом начертила прямоугольник. И внутри его, как в раме, написала крупными буквами «Окно будет здесь».
Когда жилище было готово, Аня позвала родных на новоселье.
– А как же гладильная… – растерялась мама.
– Одна стены ломает, другая на них рисует! – проворчал дедушка.
– Пол холодный, достать тебе домашние валеночки? – заволновалась бабушка.
– Пока у нас нет кадастрового плана, мы не имеем права… – потонул в общем хоре голос здравого смысла, которым сегодня работал папа.
– Так пока неизвестно ничего, можно я тут поживу? Хоть ночь переночую! – взмолилась Аня.
И общим решением семейного совета ей было даровано право провести ночь в кладовке.
Знакомство с Лаурой
Для того, кто всю жизнь провёл под боком у сестры, своя комната, пусть – без окна, пусть – без отопления и света, пусть с плиткой на полу вместо паркета – это как номер люкс.
Аня засыпала и тут же просыпалась, а проснувшись, включала свет, чтобы убедиться: она одна, и всё вокруг устроено так, как хочется ей.
На табло электронных часов высветились четыре ноля – четыре прямоугольника. Как двери лифтов, ведущих в завтрашний день. Между первой и второй парами – две точки-кнопки. На какую нажмёшь? Какой лифт придёт первым и увезёт тебя в завтрашний день?
Какая разница! Завтра Аня проснётся в этой комнате, своей, персональной.
В квартире тишина, окон в комнате нет, и не доносятся уличные шумы.
«Ток-ток-ток» – как будто кто-то стучит по пластмассовой коробке карандашом. «Ток-ток-ток».
Аня открыла глаза. Четыре ноля на часах. И вдруг один ноль вспыхнул ярче других, и словно дверца приоткрылась. А из дверцы в комнату шагнуло существо.
Кукла типа «Блейз» с круглыми няшными глазами.
В золотом платье. Серебряных колготках. Туфельках, усыпанных драгоценными камнями, как черевички императрицы. В очках со стразами. В бриллиантовой диадеме. В бусах из золотых шариков разного размера. На каждом пальчике – колечко с камушком. В ушах – серёжки.
Глазам больно смотреть. Хорошо, что это сон!
Аня легко поднялась с раскладушки. В комнате было светло, сон потому что. Она взяла куколку в руки, чтобы рассмотреть.
– Как сама? – поинтересовалась куколка.
Аня не испугалась – ведь это сон. Но куколку из рук выпустила, а потом сказала:
– Ну ты и вырядилась.
– Богато? – спросила куколка, попрыгала по столу и крутанулась вокруг своей оси.
– Слишком. Называется «Я надела всё лучшее сразу».
– Так это же хорошо! Тебе нравится? Хочешь так же одеваться?
– Нет, – ответила Аня и вернулась на раскладушку. Плюхнулась на неё, задние ножки подкосились и Аня съехала на пол. Ударилась.
– Больно? – с интересом спросила куколка.
– Во сне больно не бывает, – ответила Аня. Но больно ей было.
– Сказать или сама догадаешься? – поинтересовалась куколка и уселась на стопку книжек, ногу на ногу, ручки скрещены на груди.
Аня поднялась с пола, поправила раскладушку. Осторожно села ровно посередине. Только сейчас она заметила, что торшер включён – оттого и светло в комнате.
– Ты домовая? – спросила она у куколки.
– Мышь бывает домовая!
– Хорошо, как тебя называть?
– Один поэт Лаурой звал.
– Петрарка?
– Василий. Жил тут такой, за три человека до тебя. Могла бы его спасти и желание исполнить.
– Тут что, многие жили?
– И жили. И переставали жить, – ответила Лаура, – Нервный народ вы, люди.
– А как тебя родители назвали?
– У планетян не бывает родителей. Мы всегда были.
– Вы – инопланетяне?
– Планетяне. Дети планеты, понятно?
– Ты родилась из недр земли?
– Вот ещё.
– А от кого ты произошла?
– От старших, которые защищают. Они были раньше всех. Когда кто-то из планетян пропадает, его надо заменить, чтоб нас всегда было равное количество. Тогда на время позащищать просят средних. Они защищают, а старшие думают. Обо всём хорошем. Долго думают, не отвлекаются ни на что. Из вот этих хороших мыслей появляется новый планетянчик. Говорят, когда меня выдумывали, кто-то отвлёкся и подумал о себе. Вот я такая и получилась.
Из рассказа золотой куколки выходило, что планетяне – это разумные («Действительно разумные, а не как вы» – примечание Лауры) существа, живущие рядом с людьми.
Они силой мысли умеют менять реальность. «Колдовать?» – переспросила Аня. «Создавать!» – поправила Лаура.
Планетяне <