УЧИЛИЩНЫЙ БЫТ ЗЕМСКИХ ШКОЛ ИВАНОВСКОГО КРАЯ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Иваново 2012
Содержание
Введение
Внутренняя планировка и степень удобства училищных зданий
Наполняемость земских школ
Проблема учебной мебели
Отопление учебных помещений
Проблема питания
Школьная прислуга
Проблема устройства пришкольных участков
Медицинская обстановка школ
Заключение
Список литературы
Введение
Вторая половина XIX - начало XX в. - время впечатляющих достижений в культурной жизни России. Это касалось не только развития различных видов искусства или отраслей науки, не только литературы или высшей школы. Просвещение и культура проникают в самые широкие слои населения. Эти важные изменения происходят благодаря широкому распространению начальной школы, которая давала народу грамотность.
В 70-х гг. XIX в., когда земства стали активно заниматься делами народного образования, им досталось от крепостной эпохи очень небогатое наследство в этой сфере. Школы, существовавшие в середине прошлого столетия, явно не удовлетворяли требованиям времени.
Внутренняя планировка и степень удобства училищных зданий
Одним из важнейших параметров материальной базы земских школ была степень удобства училищных зданий и, в частности, их внутренняя планировка. Земство далеко не сразу пришло к идее постройки школ по специально составленным планам. Первые училища, поступившие в его ведение, представляли собой наспех приспособленные избы со всеми вытекающими отсюда неудобствами. Только в 80-х гг. XIX в. началось строительство специальных училищных зданий, внутреннее устройство которых в той или иной степени соответствовало нуждам учебного процесса.
В большинстве земских училищных заведений была всего одна классная комната. Такое положение существовало и в 70-80-х гг., и в начале XX в. Исключения в этом отношении были очень редкими. Лишь в Иваново-Вознесенском земском образцовом училище было пять классных комнат и просторный гимнастический зал площадью 111 квадратных аршина. Это учебное заведение было у земства самым крупным не только в Шуйском уезде, но и во всей Владимирской губернии. Подавляющее большинство школ располагались в одном здании, но когда для учебы использовались едва приспособленные крестьянские избы, то у школы могло быть два и даже больше «корпусов».
Судя по планам школьных зданий, которые сохранились в «Журналах» уездных земств, классы разнились по размеру и были рассчитаны на 40,50,60 и более учащихся. Обычно квартира учителя и классная комната размещались в разных концах здания и разделялись коридором. Если строение было двухэтажным, что случалось очень нечасто (земство школ в два этажа не строило и обычно это были приспособленные помещения, доставшиеся от местных жертвователей- помещиков), то квартира учителя находилась на втором этаже, а класс - на первом. Это объяснялось чисто бытовым соображением: если бы было наоборот, то семье учителя просто не было бы житья от топота ног резвящихся в перемену учеников.
Когда классов было два или реже - три, то они обычно разделялись внутри школы коридором и выходили окнами на юг, восток или запад, но не на север - для того, чтобы использовать естественное освещение. Когда классы были смежными, то возникали серьезные неудобства. Тонкие перегородки, иногда не доходили до потолка и было хорошо слышно, о чем говорилось в соседнем помещении.
Специальные рабочие комнаты учителей, которые в современной школе именуются учительскими, встречались редко. В Иваново-Вознесенске во 2-ой мужской и 2-й женской земских школах учителям во время перемен приходилось ютиться за тонкой перегородкой или даже за классной доской.
Полы в школах обычно были «белыми» (некрашеными), т.к. краска была недешева и приходилось экономить при постройке и ремонте школ. В Ковровском уезде лишь в восьми школах потолок был оштукатурен, в трех - оклеен бумагой и во всех остальных был голым. Это приводило к понижению температуры в помещениях. В большинстве школ голыми были и стены, обои тогда стоили дорого. Лишь в квартирах учителей при школах можно встретить оклеенные стены, учителя это делали за свой счет для того, чтобы придать жилищу более уютный домашний вид. Для утепления во многих школах входные двери обивали войлоком под клеенку.
Другой постоянной проблемой школьного благоустройства была вставка окон. Дети, которые на переменах играли и шалили, чаще всего били окна совсем не по злому умыслу. Бывало и так, что местные великовозрастные парни-хулиганы делали это нарочно во время летних каникул, когда школа стояла пустая и учитель уезжал в отпуск. Стекла стоили недешево, а траты на такого рода мелкий ремонт были частыми.
Подсобные помещения - раздевалка, чулан, туалет обычно отделялись от учебных помещений коридором. Нередко он был холодным, т.к. печи располагались только в классах и учительской квартире. В дальнейшем уже в начале XX в. при массовом строительстве училищных зданий типовым планом предусматривался довольно просторный коридор.
Раздевалка обычно размещалась в том же коридоре, и если последний был слишком мал или вообще отсутствовал, одежду, даже если она была мокрой, вешали прямо в классе или могла просто в беспорядке валяться на полу. Испарения, исходившие от нее, портили атмосферу в классе. Порядок в этом отношении стал водворяться только тогда, когда большинство школ обзавелись своими специально построенными зданиями. Здесь, правда, отдельной раздевалки не было, но одежда висела не в классе, а в довольно просторном коридоре.
Прозаической, но необходимой принадлежностью к школы были туалеты. Впрочем, это слово тогда практически не употреблялось и в ходу был другой термин - сортир. Обычно «удобства» находились внутри школ, и если судить по планам последних, располагались в особых пристройках. Запах этих заведений часто чувствовался по всей школе, в том числе и в классах. В некоторых училищах они представляли отдельно стоящие будки, расположенные на некотором расстоянии от школы.
Наполняемость земских школ
Одной из важнейших характеристик повседневной жизни дореволюционной школы была ее наполняемость. Только в самом начале своей истории земские школы были малолюдными, а в дальнейшем их «население» неуклонно возрастало.
Иногда теснота не только стесняла, но и делала прямо-таки невозможным нормальное течение учебного процесса. В селе Кибергине Суздальского уезда класс был столь плотно заставлен партами (за каждой из них сидело по 6 человек), что негде было даже поместить стол и стул для педагога. Земские врачи Нерехтского уезда в 1889 г. При осмотре школ обнаружили не менее печальную ситуацию: «Во многих школах не только невозможно свободно писать, но для этого часть учеников должна выходить из-за столов, чтобы дать возможность остальным заняться письмом».
Несмотря на постоянное увеличение числа школ, потребность населения в них росла быстрее. Это приводило к тому, что только что выстроенные училищные здания очень быстро наполнялись, а затем и переполнялись учащимися. В большинстве уездов края так называемый «школьный голод», т.е. неудовлетворенная потребность в школе, был хроническим. Это приводило к тому, что сотни и даже тысячи желающих не могли учиться из-за недостатка соответствующих помещений.
Однако массовое строительство новых школьных зданий в начале XX в., особенно - накануне первой мировой войны, несколько ослабило напряженность этой проблемы. В отдельных «богатых» уездах, таких, как Кинешемский, наполняемость школ постепенно приближалась к норме.
Высокая «плотность населения» в земской школе приводила к тому, что элементарные нормы школьной гигиены здесь часто не соблюдались. Между тем, обстановка имела как большое санитарно-медицинское значение (сохранения здоровья детей), так и с точки зрения психологической и нравственной. Шуйское уездное земское собрание в 1906 г. Справедливо отмечало, что когда мальчик или девочка попадали в темной, низкой, грязной крестьянской избы в светлый, просторный и высокий класс, то это сразу создавало у ребенка определенный настрой на учебу. Однако в большинстве случаев ученики сталкивались в школе с иной обстановкой.
Первыми подняли эту проблему земские врачи. «Приходиться не радоваться наплыву учащихся в школе, а скорбеть о том, что это стремление покупается дорогой ценой риска здоровья детей», - отмечал в 1887 г. Санитарный врач Шуйского уезда Сычугов. «Попробуйте учиться или учить в такой школе!» - риторически восклицал другой врач.
По нормам признанным в то время школьной гигиеной, длина класса не должна была превышать 12 аршин (1 аршин- 71 см). Только в таком случае дети с нормальным зрением, сидевшие на задних партах, могли видеть написанное на доске. По этим же нормам высота классной комнаты должна быть не менее 4 аршин. В большинстве школ параметры классов по длине соблюдались. Что касается высоты, то по этому показателю, например в школах Ковровского уезда, существовало большое разнообразие - от 3 аршин (около 2 метров) до шести в разных школах. Существовали учебные заведения прямо-таки уникальные в этом отношении: в Чечкино-Богородской школе Шуйского уезда высота класса лишь немногим превышала 2 аршина, т.е. была около полутора метров.
Существовали и определенные допустимые нормы наполняемости класса. На одного ученика должно было приходиться 2 кв. аршина (по другим сведениям - 2,5) пола и 12,5 куб. аршин пространства. По этим показателям в Ковровском узде существовала весьма пестрая картина - 1 до 6,4 кв. аршин на каждого учащегося, нарушаемые нормы были выявлены в 24 различных школах.
В то же время нельзя не отметить того, что с течением времени происходили положительные изменения в школьной гигиене. По данным Н.Д. Кондратьева, в 1906 г. в Кинешемском уезде 64% школ не удовлетворяли нормам площади пола на одного ученика, а в 1913 г. таких было только 45%. Произошло также снижение доли школ, неудовлетворительных по кубатуре воздуха, приходившейся на одного ребенка - с 62% до 55%.
Одним из важнейших гигиенических параметров школьных помещений является степень их освещенности. Нормой ее тогда считалось отношение площади окон к площади пола равное 1:5 или, в крайнем случае - 1:7. В разных училищах дело с этим обстояло по-разному.
В селах Лежнево и Алексино Ковровского уезда классные помещения были достаточно светлыми, однако зрение у учеников все равно портилось. Это объяснялось там, что в этих двух школах были неправильно расположены окна или же парты и доски были неверно сориентированы по направлению к источнику света. Классные доски здесь висели в простенке между большими окнами и ученики поневоле смотрели то на черную доску, то в окно. Занавесок же ни в одной школе не было. Управы считали их «роскошью» и из экономии не покупали для этих целей даже дешевые местные ситцы.
Проблема учебной мебели
Большое значение для успешного ведения учебного процесса имела внутренняя обстановка, те удобства, которые земская школа была в состоянии предоставить учащимся. Не последнюю роль в этом играла специальная учебная мебель.
Первоначально школьные классы отличались крайней пестротой учебной мебели, которую даже трудно было назвать партами в полном смысле этого слова. Это были самые обычные крестьянские столы, возле которых стояли такие же традиционные скамейки. При этом не учитывался ни рост учеников, ни то, что они вынуждены были проводить за столами по несколько часов ежедневно.
Подавляющая часть школьников находилась в возрасте от 9 до 15 лет, именно в это время у человека формируется скелет, и прежде всего - позвоночник. «Неправильность» школьной мебели особенно неблагоприятно сказывалась на их организме при письме, которому в земской школе уделялось много времени. Из-за слишком высоких скамей дети, выводя в тетрадках палочки и крючочки, не могли опереться ногами о пол и поэтому вынуждены были прижиматься грудью к краю стола, приподнимая правое плечо и наклоняя голову. При этом мышцы школьника уставали, а позвоночник на протяжении долгого времени находился в искривленном состоянии.
На проблему мебели первыми обратили внимание земские врачи. С каждым годом пребывание в школе процент сколиотиков увеличивался.
Значительный вклад в утверждении понятий школьной гигиены в отечественной школе внес профессор Ф.Ф. Эрисман. Он основал при Московском университете специализированную лабораторию, которая занималась исследованием в области фабрично-заводской, а также школьной санитарии и гигиены. Появилась «парта Эрисмана». Стол жестко соединялся со скамьей, последняя имела спинку. Столешница была наклонной с откидными досками, на полу имелась подножка. Одним из важных преимуществ эрисмановского стола была так называемая «отрицательная дистанция», т.е. столешница немного нависала над скамейкой и сидящему не надо было наклоняться вперед неестественным образом. Парты были в обязательном порядке двухместными. Существовали различные размеры парт в зависимости от возраста и, соответственно, роста учеников. Было семь типов парт. Первый из них предназначался для малолеток ростом 109-119 см, седьмой - для старших подростков выше 175 см.
К сожалению, многие учителя даже в начале XX в. не прониклись важностью проблемы школьной мебели. Это объяснялось тем, что ни в учительских, ни в духовных семинариях не изучалась школьная и даже общая гигиена. Между тем, от педагогов во многом зависела замена устаревших парт на новые. Именно они должны были направлять соответствующие заказы в уездные управы.
В конце XIX - самом начале XX в. в земской школе все же происходила постепенная замена «оборудования». В школах можно было встретить и архаичные столы, сохранившиеся с первых лет существования этих учебных заведений, и парты, полностью соответствующие образцу Эрисмана. Однако больше всего мебели промежуточных типов.
Парты «промежуточного» типа очень часто изготавливались не на двух, а на трех-четырех учеников. Кроме того, бывало так, что на двухместной парте из-за тесноты сидели трое. Нередко скамья была слишком высокой и ноги учащегося болтались вместо того, чтобы крепко упираться в подножку. В изготовленных местными «умельцами» столах встречалась не отрицательная, а положительная дистанция скамьи и столешницы. Кроме того, велика была так называемая «дифференциация», т.е. расстояние от края стола до скамьи по высоте. Часто эти недостатки, по наблюдениям Н.Д. Кондратьева, были обусловлены тем, что на места высылались парты не той высоты, которая требовалась, а те, что имелась на земском складе.
Наряду с партой важнейшим аксессуаром учебного помещения была доска. Во второй половине XIX в. классных досок в школах было очень немного и для письма употреблялись небольшие грифельные (аспидные) доски, которые лежали перед детьми на партах. В начале XX в. по свидетельству периодической печати последние в школьной практике почти полностью «вывелись», дети писали либо в тетрадях, либо мелом на доске, которая прикреплялась к стене или стояла на ножках возле учительского стола.
К сожалению, качество классных досок оставляло желать лучшего. По требованиям школьной гигиены они должны быть черного цвета и без блеска, который мешал бы видеть написанное. На деле, как отмечала газета «Старый Владимирец», во многих школах доски растрескались, «слиняли» или были «сучковаты». Иногда их покрывали глянцевой краской, которая давала блики. С доски в то время стирали, как правило, не тряпкой, а сухой заячьей лапкой, такой способ обычно вызывал облако меловой пыли.
В школах очень мало шкафов, и часто из-за этого книги кучами лежали на окнах, в углях и в других совсем неподходящих местах. Ощущалась нехватка и другой необходимой мебели.
Важное значение в санитарной обстановке школ имела вентиляция классных помещений. Для этого использовались форточки и вытяжные трубы, которые обычно устраивались в печах. Последние имели особенно важное значение. Вентиляция в школах, которые строились не специально, а были приспособлены из обычных крестьянских изб, была явно неудовлетворительной.
Одной из малозначащих мелочей было обеспечение учеников питьевой водой. По данным врачей Ковровского уезда, в большинстве училищ вода бралась из колодцев, которые были вырыты одновременно с постройкой школ. В принципе колодезная вода была гораздо лучше речной, но беда заключалась в том, что она мало откачивалась. Из колодцев, расположенных непосредственно в деревне, регулярно брали воду десятки крестьян, а школьным колодцем пользовался обычно только один учитель. Более того - некоторые учителя уезжали в отпуск и колодец два - три месяца вообще не использовался. В результате вода в нем приобретала неприятный затхлый привкус, а иногда летом просто «зацветала». Поэтому в 40 школах того же Ковровского уезда пользовались водой из ближайших рек, а многие из них, вследствие промышленного характера уезда, не отличались кристальной чистотой. Лишь в 3 школах воду брали из ключей, здесь она была значительно лучше речной и колодезной. Иногда воду трудно было носить издалека и в школе для нужд учеников ее не было.
Принесенная вода обычно ставилась в раздевалке, в коридоре или на кухне. Здесь в ведре или деревянной кадке плавал ковш, пользовались также железными кружками. В лучшем случае ведро было прикрыто крышкой, в худшем - крышки не было и в него летела пыль, тучей поднимавшаяся от детской беготни в перемену. Изредка встречались более совершенные емкости с краном типа современных «титанов». К сожалению, в большей части школ ученики пили сырую воду даже весной, когда опасность распространения дизентерии и других заболеваний была особенно большой.
В 90-х гг. в земских школах начали появляться умывальники. Позже постепенно для школ стали закупать не только умывальники, но также мыло и полотенца. Тех учеников, которые приходили в школу грязными, учителя, не допускали до уроков, отправляли мыть руки и лицо.
Все это улучшало гигиеническое состояние если не самих школ, то по крайней мере тех, кто учился в них.