ПРОЛОГ
Дженсон схватился за микрофон. Его большой палец замер на кнопке вызова. Он снова посмотрел на верхние окна старинного особняка в викторианском стиле по другую сторону улицы, и не увидел ничего, кроме отблеска луны на стекле. Он опустил рацию на колени.
И вновь в одном из темных окон мелькнул луч света.
Он поднес рацию к губам. Надавил большим пальцем на кнопку:
- Главное Управление, это Дженсон.
- Главное Управление слушает. Что у тебя?
- Кажется, кто-то незаконно проник в Дом Зверя.
- Десять-девять, Дэн. Что там у тебя происходит? Говори громче.
- Говорю, кто-то проник в Дом Зверя!
- Боже! Немедленно отправляйся туда.
- Пришли мне подмогу.
- Набери Суини, десять-семь.
- Позвони ему сам, Бога ради! Он всегда зависаем в «Милости просим!». Позвони туда.
- Просто сходи в дом, Дженсон.
- Хрена с два я пойду туда в одиночку. Или присылаешь Суини, или катись все к черту.
- Ладно, я постараюсь поднять Суини. А ты сиди там и гляди в оба, коли так боишься. И впредь - следи за языком, приятель.
- Десять-четыре.
Патрульный Дэн Дженсон опустил микрофон и посмотрел на дальнее окно наверху. Ни единого проблеска. Он перевел взгляд на другие окна, на окутанный кромешной темнотой балкон над крыльцом, на окна под остроконечной крышей, а затем обратно.
Там, в ближайшем окне, тонкий белый луч фонарика выписал во тьме быстрый причудливый узор и исчез. Дженсон почувствовал, как сжимается кожа, словно по ней сновала тысяча пауков. Он поднял окно и нажал локтем кнопку фиксатора на дверном замке. Ощущение не проходило.
А в доме мальчик изо всех сил старался не разреветься, в то время как отец тащил его за руку от одной темной комнаты к другой.
- Видишь? Здесь ничего нет. Ты видишь что-нибудь?
- Нет, - хныкал мальчик.
- Ни призраков, ни буки, ни монстров?
- Нет.
- Хорошо.
- Теперь мы можем уйти? - спросил мальчик.
- Пока еще нет, молодой человек. Мы еще чердак не проверили.
- Она говорила, что он заперт.
- А мы пойдем и проверим.
- Нет. Пожалуйста.
- Монстр может поджидать нас на чердаке, верно? Где еще ему быть?
Он распахнул дверь в большую комнату и направил свет фонарика внутрь. Луч осветил пустое помещение. Он грубо дернул мальчика и потащил за собой дальше по узкому коридору.
- Пап, пошли домой.
- Боишься, что зверь тебя схватит? - отец издевательски рассмеялся. - Мы не выйдем из этой грязной развалюхи, пока не убедимся, что никакого зверя здесь нет. Я не хочу, чтобы мой сын всю жизнь трясся и хныкал, шарахался от каждой тени и боялся темноты.
- Зверь существует, - возразил мальчик.
- Покажи мне его.
- А тетя-экскурсовод говорила…
- А тетя-экскурсовод соврет - недорого возьмет. Работа у нее такая. Ты должен научиться распознавать ложь, молодой человек, особенно когда тебе лгут прямо в лицо. Монстры - это выдумка. А также - призраки, гоблины и ведьмы. И зверь, - oн схватился за ручку, распахнул дверь и направил луч фонарика в дверной проем. Узкая и очень крутая лестница вела наверх - к запертой двери. - Пошли.
- Нет. Пожалуйста, пап.
- Никаких «нет».
Мальчик попытался вырваться из хватки отца, но не смог. Он заплакал.
- Перестань хныкать как цыпленок.
- Я хочу домой.
Мужчина яростно тряханул его:
- Мы. Поднимемся. Вверх. По. Этой. Лестнице. Чем скорее доберемся до чердака и посмотрим на этого твоего монстра, тем скорее отсюда уйдем. Но - ни минутой раньше, слышишь?
- Да, - кивнул мальчик.
- Хорошо. Идем.
Прижимаясь к отцовскому боку, он двинулся вверх по лестнице. Деревянные ступени скрипели и стонали. Фонарик вырисовывал на каждой из нихмаленький кружок. Тусклый ореол вокруг луча выхватывал из темноты их ноги, стены и близлежащие ступеньки.
- Папа!
- Успокойся.
Луч фонаря метнулся вверх по лестнице и остановился на чердачной двери высоко над ними.
Мальчику хотелось шмыгнуть носом, но он боялся вообще издать хоть какой-то звук. Вместо этого он позволил густой теплой жидкости спуститься до верхней губы, а затем слизнул ее. На вкус она была соленой.
- Видишь, - прошептал отец. - Мы почти…
Сверху донесся звук, будто принюхивалась собака.
Мужчина вздрогнул, до боли сжав руку сына. Мальчик сделал шаг назад, готовый уже броситься наутек, как вдруг чердачная дверь начала медленно отворяться.
Луч фонарика пронизал тьму.
Гортанный смех взрезал тишину. Мальчику показалось, что смеется древний, иссохший старик.
Но оно не было дряхлым стариком - то, что кинулось на них из-за двери. Упавший фонарик осветил на мгновение безволосую звериную морду.
Когда раздался крик, Дэн Дженсон понял, что Суини он не дождется. Выхватив из крепления «Браунинг»12-го калибрa, он распахнул дверь патрульной машины, выскочил на улицу и пересек дорогу. Уличный фонарь мерцал над билетной будкой, на большой деревянной табличке красными, капающими буквами, имитирующими кровь, было написано: «Дом Зверя».
Он толкнул турникет. Тот не сдвинулся с места, поэтому он просто перескочил через него.
Из дома неслись вопли. Ребенок истошно кричал от боли.
Дженсон взбежал на крыльцо, перескакивая по две ступеньки за раз. Попытался распахнуть дверь. Закрыто. Передернув затвор дробовика, он прицелился, отвернулся, чтобы щепки не посекли лицо, и спустил курок. Выстрел разнес замок. Он ударил по двери ногой. Дверь распахнулась. Он вошел в фойе.
Сверху доносились звуки чего-то, рвущегося и задыхающееся звериное фырканье.
Льющегося сквозь окно лунного света хватало, чтобы разглядеть подножие лестницы. Он схватился за перила и начал подниматься. Непроглядная темнота поглотила его. Держась одной рукой за перила, он добрался до верхней площадки, остановился и прислушался. Надсадное рычание слышалось слева.
Взведя курок, он выскочил в коридор и тотчас метнулся вправо, готовый стрелять.
Стояла кромешная тьма; лишь на полу разливалось пятно яркого света.
Фонарик.
Дженсон понял, что ему очень нужно заполучить этот фонарик. Чего там - необходимо. Но он лежал в дальнем конце коридора, где в темноте слышалось учащенное хриплое дыхание.
Целясь из дробовика в темноту, он бросился к фонарику, стук шагов эхом разносился по коридору, его дыхание заглушало дыхание незнакомца. Внезапно нога опустилась на что-то округлое, но мягкое. Возможно, руку. Другой ногой он поддал что-то твердое, услышал, как лязгнули зубы, и головой вперед полетел в темноту. При падении дробовик больно прищемил пальцы.
Выбросив правую руку вперед, он схватился за фонарик и развернул луч в темноту, откуда слышалось ворчание.
Существо разодрало зубами шею ребенка. Оно повернуло голову. Кожа его лица была бледной и рыхлой, как брюхо дохлой рыбы. Казалось, оно усмехается. Рывком оно поднялось с тела мальчика.
Дженсон бросил фонарик и попытался поднять дробовик.
Он услышал тихий сухой смешок, и зверь набросился на него.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1.
Донна Хайс положила трубку. Вытерла трясущиеся влажные ладони об одеяло и села.
Она знала, что это произойдет. Ожидала, готовилась, боялась. И вот - свершилось.
- Сожалею, что побеспокоил в такую рань, - сказал он. - Но я уверен, что вы хотели бы узнать немедленно. Ваш муж освобожден. Вчера утром. Я сам только что узнал…
Долгое время она вглядывалась в темноту своей спальни, не желая спускать ноги на пол. В комнате потихоньку светало. Больше ждать она не могла.
Холодный утренний воздух окатил ее, словно ледяная волна. Дрожа, она укуталась в халат и вышла в коридор. По мерному посапыванию из соседней комнаты она поняла, что ее двенадцатилетняя дочь все еще спит.
Она подошла к кровати. Маленькое плечико, обтянутое желтой фланелевой тканью, высовывалось из-под одеяла. Донна накрыла его ладонью и нежно потрясла. Перевернувшись на спину, девочка открыла глаза. Донна поцеловала ее в лоб:
- С добрым утречком, - сказала она.
Девочка улыбнулась. Она откинула со лба прядь светлых волос и потянулась:
- Я видела сон.
- Надеюсь, хороший?
Девочка серьезно кивнула:
- У меня был конь, белый-белый, и такой здоровущий, что мне приходилось вставать на кухонный стул, чтобы на него залезть.
- Похоже, и впрямь большой.
- Гигантский. А чего это ты сегодня так рано?
- Я вот подумала, почему бы нам просто не собрать чемоданы, сесть в «Мэверик», да рвануть на каникулы?
- На каникулы?
- Ага.
- Когда?
- Прямо сейчас.
- Вау!
Почти час ушел на то, чтобы умыться, одеться и упаковать пожитки на неделю. Когда они переносили собранные вещи в гараж, Донна еле сдержалась, чтобы не выдать Сэнди всю правду: пусть девочка узнает, что никогда уже не вернется сюда, не проведет больше ни одной ночи в своей комнате, не понежится на солнышке в Сорренто-Бич, не увидится со своими школьными друзьями. Терзаясь виной, Донна, тем не менее, смолчала.
Санта-Моника встретила их обычным для июня пасмурным утром, когда Донна выехала на дорогу. Она быстро окинула взглядом квартал, но его не заметила. Тюремные власти оставили его в автобусном парке Сан-Рафаэля вчера в восемь утра. Достаточно времени, чтобы приехать в город, найти ее адрес и нагрянуть к ней. Но никаких его следов она не заметила.
- Куда хочешь поехать? - спросила она.
- Мне без разницы.
- Как насчет севера?
- Севера? - спросила Сэнди.
- Это такое направление, как юг, восток, запад…
- Мама!
- Ну, например, там находится Сан-Франциско. Проверим заодно, не перекрасили ли они мост. А еще там Портленд, Сиэтл, Джуно, Анкоридж, Северный полюс.
- И мы успеем объехать все это за неделю?
- Мы сможем попутешествовать и подольше, если захотим.
- А как же твоя работа?
- Пока нас не будет, ей сможет заняться и кто-нибудь другой.
- Хорошо. Поехали на север.
Шоссе Санта-Моники было практически пустынным. Так же, как и шоссе в Сан-Диего. Старенький «Мэверик» прекрасно чувствовал себя, мчась на скорости чуть более шестидесяти миль в час.
- Посмотри, какая дымка, - сказала Донна.
Сэнди кивнула:
- Уже четыре минуты одиннадцатого, Мамище.
- Чем обзывать меня Мамищем, посмотри лучше вон на то.
Далеко внизу, в лучах солнца сверкала долина Сан-Фернандо. Желтая дымка смога висела над нею едва различимой полоской толщиной с палец.
- Скажи, а как мне к тебе обращаться? - спросила Сэнди.
- Как насчет «мама»?
- Так же не весело.
Они спустились к долине, и Донна выехала на автостраду Вентура. Спустя некоторое время Сэнди попросила разрешения переключить радиостанцию. Она настроилась на 93-ю волну и слушала ее целый час, пока Донна не взмолилась о передышке и не выключила радио.
Шоссе вело их вдоль побережья Санта-Барбары, а затем сворачивало в туннель, прорезанный в лесистом холме.
- Я проголодалась, - сказала Сэнди.
- Хорошо, скоро где-нибудь остановимся.
Они остановились в забегаловке «У Дэнни» неподалеку от Санта-Марии. Обе заказали себе яйца и сосиски. Донна вздохнула от удовольствия, сделав первый за день глоток кофе. Сэнди, со стаканом апельсинового сока, передразнила ее.
- Что не так? - спросила Донна.
- Как насчет «Мамы-Кофе»? - предложила Сэнди.
- «Мама-Ява»[1] - по рукам?
- Отлично. Теперь ты - «Мама-Ява».
- А ты кто?
- Это ты сама должна придумать.
- А если «Сладкий Пирожок»?
- Мама! - Сэнди воззрилась на нее с отвращением.
Зная, что следующая заправка находится в часе езды, Донна позволила себе добавить к завтраку еще три чашки темного горячего кофе.
Когда Сэнди опустошила свою тарелку, Донна спросила, готова ли она двинуться в дальнейший путь.
- Только по дороге мне придется остановиться посикать, - сказала девочка.
- Где это ты набралась таких словечек?
Ухмыляясь, Сэнди пожала плечами.
- Пари держу, это все дядя Боб.
- Может и у него.
- Что ж, «посикать» не помешает и мне.
Они снова отправились в путь. Миновав Сан-Луис Обиспо, заехали на заправочную станцию «Шеврон», где заправили свой «Мэверик», и воспользовались туалетом. Еще пару часов спустя они остановились в солнечной Долине Сан-Джаркин, где немного подкрепились ”Kокой” и чизбургерами. Долине этой, казалось, не будет конца, но, наконец, шоссе вильнуло на запад, и в воздухе стало немного прохладнее. Радио начало ловить станции Сан-Франциско.
- Неужели мы уже почти у цели? - спросила Сэнди.
- У какой цели?
- У Сан-Франциско.
- Не совсем. Дотуда еще час или около того.
- Так долго?
- Боюсь, что так.
- Мы останемся там на ночевку?
- Не думаю. Мне, например, хочется уехать далеко-далеко, а тебе?
- Насколько далеко? - спросила Сэнди.
- До Северного полюса.
- Ох, мама…
Было уже больше трех часов пополудни, когда шоссе 101 привело их в тенистые окраины Сан-Франциско. Они остановились возле светофора и, переждав красный сигнал, помчались вперед, в сторону Ломбард, где, миновав Ван-Несс Авеню, свернули к Золотым Воротам[2].
- Помнишь, как ты расстроилась, увидев этот мост в первый раз? - спросила Донна.
- Я и до сих пор расстроена. Как можно было назвать его золотым, если на самом деле он никакой не золотой? Разве это нормально?
- Конечно, нет. Но он все равно очень красивый.
- Но он оранжевый. А не золотой. Так бы и назвали - Оранжевые Ворота.
Бросив взгляд на море, Донна увидела нависшие над ним клубы тумана. В ярком солнечном свете они казались белее белого.
- Посмотри на туман, - сказала она. - Разве не дивный?
- Нормалек.
Они оставили Золотые Ворота позади.
Они миновали туннель, въезд в который был раскрашен всеми цветами радуги.
Они пронеслись мимо Сосалито.
- Эй, а свернем в Стинсон-Бич? - спросила Сэнди, взглянув на указательный знак.
Донна пожала плечами:
- Почему бы и нет? Выйдет чуть подольше, зато дорога там куда живописнее.
Она включила сигнал поворота и, вывернув руль, оставила шоссе 101 позади.
Вскоре они выехали на Прибрежное Шоссе. Оно оказалось узким - слишком узким и слишком кривым, особенно если учитывать крутейший обрыв по левую сторону. Донна старалась держаться как можно правее, насколько позволяла ширина трассы.
Туман клубился над заливом, густой и белый, как вата. Он, казалось, неспешно надвигается, но к тому моменту, как они достигли городка под названием Стинсон-Бич, он еще не успел окутать берег.
- Может, все-таки останемся переночевать здесь? - спросила Сэнди.
- Давай проедем еще немного, ладно?
- Докуда ты хочешь добраться?
- Ты никогда не бывала в Бодега-Бей?
- Нет.
- Это то самое место, где снимали фильм «Птицы»[3].
- О-о-о, он страшенный.
- Ну так что, махнем в Бодегу?
- А это далеко? - спросила девочка.
- Может быть, час.
У нее уже все болело, особенно спина. Но необходимо продолжать путь, оставить позади как можно больше миль. Она еще потерпит.
Когда они добрались до Бодега-Бей, Донна предложила:
- Давай проедем еще немного?
- А стоит ли? Я устала.
- Ты устала. А я -умираю.
Вскоре после того, как Бодега-Бей осталась позади, туман заволок лобовое стекло. Бесплотными пальцами тянулся он с обеих сторон, словно бы вслепую ощупывая дорогу. Затем, словно найдя ее вполне комфортной, он накатил на нее всей своей массой.
- Мам, я ничего не вижу!
В густой белой пелене Донна с трудом могла разглядеть переднюю часть капота. От дороги осталось одно воспоминание. Она нажала педаль тормоза, молясь, чтобы позади не ехала другая машина. Повернула руль вправо. Под колесами захрустел гравий. Внезапно автомобиль ухнул вниз.
2.
За мгновение до остановки Донна бросила руль и вскинула руку, пытаясь удержать дочь на месте. Сэнди швырнуло вперед. Она ударилась о приборную панель и разразилась плачем. Донна быстро выключила двигатель.
- Дай взгляну.
Мягкая приборная панель оставила на лбу девочки красный след.
- Еще где-нибудь болит?
- Здесь.
- Где ремень?
Сглотнув, она кивнула.
- Хорошо, что он был на тебе.
Ее воображение нарисовало яркий образ: Сэнди пробивает лобовое стекло головой, пролетает сквозь полосующие тело осколки и исчезает в тумане - исчезает навсегда.
- Да, только теперь я не могу из него выбраться.
- Давай я помогу. Держись.
Девочка вжалась в сиденье, втянув живот, и Донна расстегнула ремень безопасности.
- Хорошо, давай выбираться отсюда. Я пойду первой. Ничего не делай, пока я не дам знать, что все в порядке.
- Ладно.
Выбравшись наружу, Донна поскользнулась на залитой туманом влажной траве и, чтобы не упасть, ухватилась за ручку двери.
- Ты в порядке? - спросила Сэнди.
- Пока вроде да.
Стараясь больше не падать, она вгляделась в туман. Судя по всему, дорога без их ведома резко свернула влево, а они нырнули капотом в ров. Задняя часть автомобиля осталась на обочине: если туман хоть немного рассеется, ее увидят из проезжающих мимо машин.
Донна начала осторожно спускаться по скользкой насыпи. Передняя часть «Мэверика» целиком зарылась в канаву. Из-под капота с шипением валил пар. Она перебралась через капот и, оказавшись на противоположной стороне, открыла дверь Сэнди. Помогла девочке выбраться. Вдвоем они соскользнули на дно рва.
- Ну вот, - сказала Донна, стараясь придать голосу веселые нотки, - приехали. Давай-ка теперь осмотрим твои раны.
Сэнди вытащила клетчатую блузку из штанов и приподняла ее. Присев перед девочкой на корточки, Донна спустила с нее джинсы. Широкая красная полоса пересекала ее живот, а кожа в районе бедра выглядела так, будто по ней прошлись наждачкой.
- Держу пари, это больно.
Сэнди кивнула. Донна стала натягивать ее джинсы обратно.
- Мне бы отойти.
- Ну, тогда выбирай дерево. И подожди секундочку, - oна поднялась к машине и вытащила из бардачка упаковку влажных салфеток. - Вот, возьми.
Сжав в одной руке салфетки, а другой придерживая джинсы, Сэнди засеменила вдоль рва и вскоре исчезла в тумане.
- Эй, тут тропинка! - крикнула она.
- Не уходи далеко.
- Я рядышком.
Донна слышала, как под ногами дочери хрустит лесной ковер из веток и хвои. Звуки пропадали.
- Сэнди! Не уходи дальше.
Либо шаги прекратились, либо на таком расстоянии их забивали другие лесные звуки.
- Сэнди!
- Что? - донесся издалека раздраженный голос.
- Ты сможешь потом вернуться назад?
- Боже, мам…
- Ладно.
Донна прислонилась задом своих вельветовых брюк к капоту машины. Она дрожала. Блузка была слишком тонкой для такой холодрыги. Она дождется Сэнди, а потом достанет с заднего сиденья куртку. Пока девочка не вернулась, ей совершенно не хотелось двигаться. Она ждала, вглядываясь в серый туман, в котором скрылась Сэнди.
Внезапный порыв ветра немного разогнал туман.
- Долго ж ты «сикала»!
Ни ответа, ни привета.
- Что случилось, дорогая?
Дочь стояла на краю рва, молча, не двигаясь.
- Сэнди, что стряслось?
Ощущая ледяное покалывание в затылке, Донна обернулась. Позади ничего не было. Она вновь посмотрела на Сэнди:
- Боже мой, что там у тебя произошло?
Оттолкнувшись от машины, она побежала. Она неслась к парализованной безмолвной фигуре на опушке леса. Неслась сквозь седую мглу. Вглядываясь в искаженную туманом фигурку, пока, уже в десяти шагах от нее, не различила, что никакая это не дочь, а всего лишь молоденькая сосна в четыре фута высотой.
- О, Господи, - пробормотала Донна. И завизжала: - Сэнди!!!
- Мам, - отозвался далекий голос. - Кажется, я заблудилась.
- Не двигайся.
- Ладно.
- Не двигайся. Стой там, где стоишь! Я иду!
- Скорее!
Узкая тропинка в чаще шла, кажется, в нужном направлении. Донна двинулась по ней.
- Сэнди! - прокричала она.
- Здесь.
Голос был уже ближе. Донна прибавила шаг, переступая через преграждавшие путь стволы поваленных сосенок.
- Сэнди?
- Мам!
Голос раздавался совсем рядом, но чуть правее.
- Все хорошо, я почти добралась до тебя.
- Скорее.
- Минуточку, - oна двигалась по тропе, перебираясь через цепкие влажные ветки. - Где ты, дорогая?
- Здесь.
- Где?
- Здесь!
- Где?
Прежде, чем девочка успела ответить, Донна продралась через стену ветвей и увидела ее.
- Мам!
Она стояла, прижимая к груди розовую упаковку салфеток, словно та каким-то образом могла ее защитить.
- Я сбилась с пути, - пояснила она.
Донна обняла ее:
- Все в порядке, сладенькая. Все в порядке. Сделала свои дела?
Та кивнула.
- Ладно, давай тогда возвращаться к машине.
Если сможем ее найти, - подумала она.
Но она без труда нашла дорожку, приведшую их обратно ко рву. Донна не сводила глаз с сосенки, которую приняла за Сэнди. Она понимала, что это глупо, но деревце ее пугало: что если оно вновь покажется похожим на Сэнди, или на кого-то еще… быть может, на него?
- Не психуй, - сказала Сэнди.
- Я? Я не психую.
- А выглядишь так, будто с ума сошла.
- Правда? - oна улыбнулась. Вскоре они выбрались по склону из канавы. - Просто я немного задумалась, - сказала Донна.
- О папе?
Она заставила себя никак не реагировать. Не поперхнулась, не сжала руку дочери сильнее, не повернулась к ней - несмотря на шок. Голосом мягким и спокойным она сказала:
- С какой это стати я должна думать о папе?
Девочка пожала плечами.
- Нет уж, скажи мне.
В тумане перед ними возникли темные очертания автомобиля.
- Просто я сама о нем подумала, - сказала Сэнди.
- Почему?
- Там было так страшно…
- Только поэтому?
- Было холодно, как тогда. И штаны у меня были спущены…
- О, Господи.
- Я вдруг испугалась, что он может подглядывать.
- Держу пари, ты натерпелась страху.
- Да уж.
Они остановились сбоку от автомобиля. Сэнди посмотрела на Донну и очень тихим голосом сказала:
- Что, если он найдет нас здесь? Совсем одних?
- Это невозможно.
- Он ведь убьет нас, да?
- Нет, конечно нет. Тем более, такого просто быть не может.
- Может, если он, например, сбежит. Или если его выпустят.
- Даже если и выпустят, тут он нас не найдет.
- Ой, еще как найдет. Он мне сам сказал. Он сказал, что отыщет нас, куда бы мы ни пошли. «Я, - говорит, - тебя по запаху сыщу».
- Ш-ш-ш…
- Что? - прошептала Сэнди.
С мгновение Донна надеялась, что это просто волны разбиваются о скалистый берег. Но море находилось через дорогу от них, далеко внизу, за скалами. Кроме того, почему же она не слышала этих звуков раньше? Звук нарастал.
- Машина едет, - пробормотала она.
Лицо девочки побледнело:
- Это он!
- Нет, это не он. Садись в автомобиль.
- Это он. Он сбежал! Это он!
- Нет! Марш в машину. Живо!
3.
В зеркале заднего вида она заметила сгорбившегося позади машины человека; медленно повернув голову, он уставился на нее. Его крошечные глазки, нос, растянутый в улыбке рот - все казалось слишком маленьким, словно было рассчитано на голову двумя размерами меньше.
Рукой в перчатке он постучал в заднее стекло.
- Мам!
Она взглянула на скрючившуюся на полу под приборной панелью дочь:
- Все в порядке, дорогая.
- Кто там?
- Понятия не имею.
- Это он?
- Нет.
Машина раскачивалась, когда рука незнакомца дергала ручку двери. Он постучал в окно. Донна повернулась к нему. На вид ему было лет сорок, но все лицо пересекали глубокие морщины. Казалось, Донна интересует его гораздо меньше, чем пластиковая кнопка блокировки на двери. Он вытянул палец в перчатке, указывая на нее, и вновь постучал по оконному стеклу.
Донна покачала головой.
- Я войду, - заявил он.
Донна покачала головой:
- Нет!
Человек улыбнулся, словно это была какая-то игра:
- Я войду.
Он отпустил ручку двери и спрыгнул на дно рва; приземлившись, едва не упал. Восстановив равновесие, он оглянулся через плечо, будто проверяя, оценила ли Донна его прыжок. Он усмехнулся. А затем, сильно прихрамывая, заковылял по канаве. Туман поглотил его.
- Что он сейчас делает? - подала с пола голос Сэнди.
- Я не знаю.
- Он что, ушел?
- Он в канаве. Я его не вижу. Туман слишком густой.
- Может быть, он заблудился?
- Может быть.
- Кто он?
- Я не знаю, сладенькая.
- Он хочет сделать нам что-то плохое?
Донна не ответила. Она увидела выходящий из тумана темный силуэт. Постепенно он становился отчетливее, превращаясь в хромающего незнакомца. В левой руке он сжимал камень.
- Он вернулся? - спросила Сэнди.
- Идет сюда.
- Что он задумал?
- Дорогая, я хочу, чтобы ты села.
- Что?
- Сядь на свое кресло. Когда я скажу тебе, выскакивай из машины и убегай. Беги в лес и прячься.
- А как же ты?
- Я постараюсь сделать то же самое. Но ты в любом случае беги, как я скажу.
- Нет. Я не уйду без тебя.
- Сандра!
- Я не побегу!
Донна наблюдала, как человек карабкается по насыпи к машине. Он ухватился за ручку двери, чтобы подтянуться. Затем постучал в окно, как и прежде, указывая на кнопку блокировки. Улыбнулся.
- Я войду, - сказал он.
- Проваливай!
Он поднял серый, клиновидный камень в левой руке и, слегка постучав им по окну, снова посмотрел на нее.
- Ладно, - сказала ему Донна.
- Мам, не надо.
- Мы не можем просидеть здесь вечно, - тихо ответила она.
Человек продолжал улыбаться.
- Будь готова бежать, дорогая.
- Нет!
Она щелкнула кнопкой блокировки и всем телом навалилась на ручку дверцы.Тараспахнулась и ударила мужчину. С ошеломленным воплем тот отлетел назад, выронил из руки камень и, описав сальто, рухнул на дно канавы.
- Давай!
- Мам!
- Беги!
- Он поймает нас!
Донна увидела, что он неподвижно лежит на спине. Глаза были закрыты.
- Все в порядке, - сказала она. - Смотри. Он вырубился.
- Он прикидывается, мам. Он схватит нас.
Высунувшись из открытой двери и стоя одной ногой на скользкой траве, Донна уставилась на мужчину. Казалось, он и впрямь вырубился - по тому, как неестественно вывернулись его конечности. Без сознания, а то и мертв.
Прикидывается?
Забравшись обратно в машину, она закрыла дверь и заблокировала ее.
- Ладно, - сказала она, - мы останемся.
Девочка вздохнула и вновь опустилась на пол возле сиденья.
Донна выдавила улыбку:
- Ты в порядке?
Она кивнула.
- Холодно?
Еще один кивок. Донна неуклюже развернулась и потянулась рукою за спинку сиденья. Она достала пальто Сэнди, а вслед за ним и свою куртку.
Скрючившись возле пассажирской двери, Сэнди полностью укрылась пальто, оставив снаружи лишь лицо.
Донна просунула руки в рукава своей голубой ветровки.
Человек снаружи не двигался.
- Уже почти стемнело, - прошептала Сэнди.
- Ага.
- Он придет за нами, когда стемнеет.
- Зачем ты говоришь такие вещи?
- Извини, - сказала девочка.
- Опять же, я не думаю, что он теперь сможет напасть на нас. Мне кажется, он ранен.
- Он притворяется.
- Я не знаю.
Опершись подбородком о руль, Донна наблюдала за ним. За все это время он не шевельнул ни рукой, ни ногой, ни на дюйм не повернул головы и не открыл глаз. Тогда она решила присмотреться, дышит ли он.
Во время падения куртка на нем задралась, оголив живот. Именно на него она сейчас внимательно смотрела. Казалось, он не двигался, но Донна понимала, что с такого расстояния может и не заметить.
Тем более, под эдакой волосней.
Он порос густым волосом с головы до пят. Хотя нет, голова выбрита. Даже макушка. Там пробивалась щетинка, напоминающая корону - судя по всему, он сбрил волосы пару дней назад.
Лучше б пузо побрил, - подумала она.
Она бросила на него еще один взгляд. По-прежнему не шевелится.
Его серые брюки съехали вниз до бедер, демонстрируя резинку мешковатых боксерских шорт. В полоску. Донна посмотрела ниже, на его ноги. Серые от грязи кроссовки были перемотаны изолентой.
- Сэнди?
- Хм-м-м-м?
- Оставайся внутри.
- Что это ты задумала? - спросила девочка со страхом в голосе.
- Я выйду всего на одну секундочку.
- Нет!
- Он не сможет причинить нам вреда, милая.
- Пожалуйста.
- Я подозреваю, что он умер.
Она открыла дверцу машины и осторожно вышла. Затем закрылаеё. Заперла. Проверила. Придерживаясь за край автомобиля, чтобы не упасть, она спустилась вниз и встала над человеком. Тот не двигался. Она застегнула молнию ветровки и опустилась возле него на колени.
- Эй, - сказала она, потеребив его плечо. - Эй, вы в порядке?
Она опустила ладонь ему на грудь, почувствовала, как та приподнимается и опускается в такт дыханию, уловила биение сердца.
- Вы можете прийти в себя? - спросила она. - Я хочу вам помочь. Вам больно?
В сгущающейся темноте она не замечала движения руки в перчатке до тех пор, пока та не вцепилась в ее запястье.
4.
Взвизгнув от испуга, Донна дернулась в попытке освободиться. Но вырваться из цепкой хватки мужчины ей не удалось.
Его глаза открылись.
- Отпустите. Пожалуйста.
- Больно, - вымолвил он.
Его хватка усилилась. Какой-то она была странной. Взглянув вниз, Донна увидела, что он держит ее всего лишь тремя пальцами правой руки. Другие два пальца перчатки оставались прямыми. Со смутным чувством отвращения, она догадалась, что их, очевидно, нет вовсе.
- Мне очень жаль, что вам больно, - сказала Донна, - но прямо сейчас вы делаете больно мне.
- Вы улизнете.
- Нет. Обещаю.
Его жесткая хватка ослабла.
- Я не хотел вас обижать, - сказал он. Его голос звучал так, будто он вот-вот заплачет. - Я только войти хотел. Не надо было меня бить.
- Я испугалась.
- Я только войти хотел.
- Где у вас болит?
- Тут, - oн указал на затылок.
- Мне не видно.
Он со стоном перевернулся. Донна увидела белый булыжник на том месте, где только что находилась его голова. Хоть уже слишком стемнело, чтобы можно было сказать определенно, ни на камне, ни на голове крови не наблюдалось. Она коснулась его затылка, и сквозь мягкую щетину волос нащупала небольшую шишку. Затем перевела взгляд на свои пальцы и потерла их друг о друга. Крови не было.
- Я - Аксель, - сказал мужчина. - Аксель Катч.
- А я - Донна. Крови у вас, кажется, нет.
- Дон-на.
- Да.
- Донна.
- Аксель.
Он поднялся на четвереньки и повернулся к ней лицом:
- Я только войти хотел.
- Все в порядке, Аксель.
- Теперь мне надо уйти?
- Нет.
- Можно мне остаться с вами?
- Может быть, мы вместе сможем выбраться отсюда. Ты сможешь отвезти нас куда-нибудь за помощью?
- Я хорошо вожу машину.
Донна помогла ему встать:
- Тогда почему бы нам не дождаться, пока рассеется туман, а затем отправиться на твоей машине и найти какую-нибудь подмогу?
- Домой.
- К тебе домой?
Он кивнул:
- Там безопасно.
- Где ты живешь?
- В Малкаса-Пойнт.
- Это где-то рядом?
- Мы поедем туда.
- Где это, Аксель?
Он указал в темноту. На север.
- Мы поедем домой. Там безопасно.
- Хорошо. Но нам надо дождаться, пока рассеется туман. Ты будешь ждать в своем автомобиле, мы будем ждать в своем.
- Поедем ко мне.
- Когда туман рассеется. Пока-пока, - oна боялась, что он помешает ей сесть в машину, но он не стал. Она закрыла дверь и опустила стекло. - Аксель? - oн подковылял ближе. - Это моя дочь, Сэнди.
- Сэн-ди-и, - повторил он.
- Это - Аксель Катч.
- Здрасьте, - робко сказала Сэнди.
- Ладно, увидимся позже, - сказала Донна и, махнув рукой на прощание, закрыла окно.
Некоторое время Аксель просто стоял и молча смотрел на них. Потом поднялся по склону и исчез.
- Что с ним? - спросила девочка.
- Я думаю, он… немного заторможенный.
- Ты хотела сказать, дефективный?
- Это нехорошее слово, Сэнди.
- Да, в школе нам говорили, как можно называть таких, как он… Дефективных. Знаешь,как? Особенные.
- Звучит намного лучше.
- Наверное. Куда он делся?
- Ушел к своей машине.
- То есть, он сейчас уедет? -голос у Сэнди заметно повеселел.
- Нет. Он обещал вывезти нас отсюда, когда туман немного рассеется.
- Мы что, собираемся ехать на его машине?
- Наша уже никуда поехать не сможет.
- Я понимаю, но…
- То есть, ты предпочла бы остаться здесь?
- Он меня пугает.
- Это только потому, что он немного не такой, как все. Если бы он хотел нам навредить, у него была масса возможностей. И лучшего места, чем это, ему не найти.
- Может да, а может - нет.
- В любом случае, мы не можем здесь торчать.
- Я знаю. Иначе папа нас отыщет, - глаза девочки казались двумя черными дырами в овале лица. - Папа больше не в тюрьме, верно?
- Нет, не в тюрьме. Окружной прокурор… помнишь мистера Гольдштейна? Он позвонил сегодня утром. Вчера папу выпустили. Мистер Гольдштейн звонил, чтобы нас предупредить.
- И теперь мы в бегах?
- Да.
Девочка на полу погрузилась в молчание. Донна, облокотившись на руль, закрыла глаза. И через какое-то время провалилась в сон. Разбудили ее тихие всхлипывания.
- Сэнди, что с тобой?
- Это ничего нам не даст.
- Что «это»?
- Он все равно схватит нас.
- Дорогая!
- Он это сделает!
- Постарайся уснуть, сладенькая. Все будет хорошо. Вот увидишь.
Девочка замолчала, лишь изредка шмыгала носом. Донна, продолжая опираться на руль, ждала, когда ее вновь окутает сон. Когда тот, наконец, пришел, то оказался даже не сном, а каким-то напряженным марафоном с быстро сменяющими друг друга безумными, яркими кадрами. Она терпела, сколько могла, в конце концов, не выдержав. Если тело еще хоть как-то могло сносить эти мучения, то переполненный мочевой пузырь решительно отказывался.
Подняв с пола возле Сэнди пачку салфеток, она тихонько выбралась из машины. Холодный воздух заставил ее задрожать. Она глубоко вздохнула и, откинув назад голову, попыталась немного размять затекшие мышцы шеи. Ни капли не помогло. Тогда она осторожно захлопнула дверь и заперла ее.
Прежде чем отпустить ручку, она бросила взгляд вперед, через крышу автомобиля. На обочине дороги, менее чем в двадцати футах от их «Мэверика», стоял пикап.
Аксель Катч восседал на крыше его кабины, свесив ноги над лобовым стеклом. Обращенное к небу лицо освещала полная луна. Он казался завороженным.
Донна молча сошла вниз по склону. Со дна канавы ей все еще была видна голова Акселя и, расстегивая свои вельветовые брюки, она продолжала за ним наблюдать. Он так и сидел, запрокинув свою огромную голову и разинув рот. Наконец, она спустила штаны и присела.
Ветер обдавал ее кожу холодом.
Было холодно, как тогда.
И штаны у меня были спущены.
Все будет хорошо, - подумала она.
Он отыщет нас по запаху.
Закончив свои дела, Донна поднялась по склону к обочине. Сидящий на крыше своего грузовика Аксель, казалось, не замечал ее.
- Аксель?
Его руки дернулись. Он посмотрел на нее и улыбнулся:
- Донна, - сказал он.
- Туман рассеялся. Думаю, можно ехать.
Не произнеся ни слова, он спрыгнул вниз. Когда он приземлился на асфальт, ноги его подогнулись, но он сумел удержать равновесие.
- Что происходит? - раздался голос Сэнди.
- Мы уезжаем.
Втроем они разгрузили «Мэверик» и перенесли вещи в багажное отделение грузовика. Потом забрались в кабину. Донна села между Акселем и дочерью.
- Помоги мне запомнить, где осталась машина, - сказала она Сэнди.
- А мы за ней вернемся?
- Конечно же.
Аксель вывел грузовик на дорогу и улыбнулся Донне. Она улыбнулась в ответ.
- Вы хорошо пахнете, - сказал он.
Она поблагодарила его.
Потом он умолк. По радио Дженни С. Райли горланила песню про зловредный Родительский комитет Харпер-Вэлли[4]. Не успела песня закончиться, как Донна уже спала. Некоторое время спустя она открыла глаза, увидела перед собой освещаемую фарами грузовика темную извилистую дорогу, и закрыла их вновь. В следующий раз ее разбудил низкий голос Акселя, подпевавшего Кенни Старру, исполняющему «Слепца на трибунах»[5]. Она вновь провалилась в сон; в этот раз ее разбудила чья-то рука, опустившаяся на бедро.
Рука Акселя.
- Вот и приехали, - сказал он, подняв руку и указы<