Я прислонился к перилам и наблюдал, как призрачные фигуры поднимаются по верёвочным лестницам на мачты или тянут за канаты, точно не видя, что делают. Может я и привык немного к морю, но никогда бы не стал моряком.
«Снежная Птица» по сравнению с «Копьём» была большим кораблём, всё же я чувствовал себя на борту запертым. Как и сказал адмирал: по воде не пройтись строем.
Мы бы почти пропустили чёрный корабль, если бы не случилось кое-что странное. Посреди ночи внезапно появилась серия примерно двадцати тускло светящихся красных пятен на небе. Эльгата, у которой была под рукой подзорная труба, увидела их первая и громко и пространно выругалась. Я был впечатлён; проклятье с ослом и русалкой я услышал впервые. Она молча передала подзорную трубу сначала Менделлу, а тот, после сдавленного «Боги!», мне.
Как обычно, мне было трудно направить трубу в нужную сторону. Это были виверны, тёмные тени на тёмном небе. Деталей почти не было видно. Они держали в своих когтях проволочные корзины, а в тех находились раскалённые железные дротики. Как раз, когда я настроил трубу на виверна, зверь опустил длинную шею и изверг горячее пламя на корзину в своих когтях, затем и другие виверны поступили также, и на мгновение небо осветилось огнём, показав нам этих тварей в зловещем красном свете. На этот раз их увидели все, и экипаж не смог скрыть свой ужас. Люди начали молиться и тихо ругаться, пока Менделл не вышел вперёд с приказом успокоиться.
- Там, - промолвила Эльгата, указывая рукой в темноту. Сначала я его не увидел, но потом внезапно изображение сложилось в полную картину: огромная тень в темноте. Красное сияние блестело в носу и корме, там, где было бы место для других баллист. Я понял, почему их там не было: в этом пространстве нуждались виверны. И ещё кое-что теперь обрело смысл: жалоба пиратов по поводу того, что эти корабли потребляли слишком много пищи.
- Вы были правы, - с горечью произнесла Эльгата, протягивая руку к подзорной трубе. Я отдал ей трубу. - Это была ловушка, но она приняла другой оборот, чем мы думали. Боги, эти виверны хотят сбросить на корабли раскалённые болты!
Я мог лишь ошеломлённо смотреть вслед вивернам, как они улетают со своим смертельным грузом.
- Морские Змеи! - крикнула Эльгата громким голосом. - Мы видели, какую участь они уготовили для наших товарищей, но мы дадим попробовать им на вкус их же собственное лекарство! У нас мало времени до возвращения этих тварей, давайте его используем!
Морские Змеи разразились громкими «Да, да, сэр!».
Корабль развернулся, сам Менделл был у руля, штурман стоял рядом с ним наготове. Ещё три солдата подняли тяжёлые щиты, чтобы защитить штурвал.
Словно дикий зверь, «Снежная Птица» устремилась на великана, который, очевидно, ещё нас не заметил. На палубе солдаты стояли на коленях в три ряда, аккуратно заряжая арбалеты.
Эльгата стояла рядом с Менделлом, её лицо твёрдая маска в темноте, только её глаза решительно блестели.
Я был всего лишь пассажиром, но этот момент захватил и меня. Мы неслись к чужому кораблю, как будто нас преследовал сам Безымянный. Корма великана всё выше и выше выступала перед нами из воды. Оглушительный выстрел, и болт понёсся вперёд, вспыхнув еще в воздухе, и глубоко вонзился в корму врага, горя белым пламенем.
И оттуда все ещё не было никакого ответа. Эльгата продолжала направлять корабль к великану, баллиста прогремела во второй раз. Однако этот горящий болт воткнулся не в борт, а по счастливой случайности попал в одно из широких окон в верхней части кормы и пробив его, приземлился внутри.
Менделл отдал новый приказ, и, к моему удивлению, паруса были убраны, люди тянули за канаты, как будто от этого зависела их жизнь. Могучий корпус с судовым рулём, который был выше нашего корабля, всё приближался. «Снежная Птица» немного снизила скорость, но не сильно, и только теперь я понял, что Эльгата задумала, и выругался. Неудивительно, что Менделл назвал её план смелым.
- Держитесь! - крикнул он, он я уже и так цеплялся за верёвку такелажа с силой отчаяния.
Со звуком треска, потрясшим все чувства, «Снежная Птица» врезалась сзади в корму великана, почти наскочив на могучий судовой руль, который, без сомнения, расколол бы нас на двое, если бы Менделл так точно не выровнял курс. Арбалетчики открыли огонь, град, состоящий из добрых пяти десятков болтов почти вертикально поднялся вверх, и перемахнув через высокую корму, вонзился где-то незамеченным. Большинство этих болтов загорелось уже во время выстрела.
Те же самые солдаты, которые только что ещё стреляли, бросили свои арбалеты и в умелом манёвре спустили большие вёсла, однако добрая их часть подняла тяжёлые щиты над своей головой и головой товарищей. И на полном основании, поскольку теперь на нас обрушился град из стрел и болтов, и к моему испугу, среди них был добрый десяток горящих, которые тлея, втыкались в доски палубы. Похоже теперь нас всё-таки заметили.
Один из кадетов Меча подбежал и вылил ведро воды на три тлеющих болта, ещё один болт и копьё попали в него, пригвоздив к палубе, где он остался лежать, дёргаясь в предсмертных судорогах. Я отбил один болт рукой, так что он, не причинив вреда, прожужжал мимо и пригнулся за перила. Нет причин обеспечивать противника ещё одной целью.
Впереди прогремела баллиста. С близкого расстояния Амос выпустил болт в сочленение могучего судового руля. Он сначала воткнулся, а потом вспыхнул этим белым пламенем.
«Снежная Птица» качалась и трещала, весла почти сгибались, когда команда упиралась в них, волна подняла наш корабль, он снова затрещал и резко высвободился.
- Руль! - крикнула Эльгата Менделлу, указывая на судовой руль вражеского корабля, который теперь почти не двигался. Столкновение со «Снежной Птицей» повернуло его в бок, а болт Амоса зафиксировал его там. Оскалив зубы, Менделл резко повернул наш собственный руль вправо, в то время как солдаты, только благодаря решительности и своей воли, делали всё возможное, чтобы длинными вёслами сдвинуть «Снежную Птицу» с места. Огромный корабль медленно удалялся влево.
Над моей головой захлопали паруса, когда развернулись и наполнились ветром. Спереди вылетел ещё один горящий болт, на этот раз Амос дождался гребня волны и выстрелил, когда нос «Снежной Птицы» поднялся. Огненный снаряд перелетел через борт вражеского корабля и, благодаря умению или удачи, попал в один из четырёх могучих мачт чёрного корабля.
Чем бы ни было это пламя дракона, его цвет был белым, а не красным и оно, должно быть, было невероятно горячим, поскольку лишь мгновение спустя наверху мачты врага уже загорелись тяжёлые тросы.
«Снежная Птица» задёргалась, как лошадь, когда ветер подхватил паруса. Поспешно были убраны вёсла, в то время как корабль сильно накренился на бок. Рядом со мной раздался громкий взрыв, и часть борта исчезла, на палубе образовалась глубокая трещина, где только что ещё трое моряков как раз поднимали вёсла. Когда чёрные болты ударили в нас, всё, что я заметил, была лишь тень.
- Родерик! - крикнул Менделл, борющийся с рулём. - Сюда!
Я отпустил то, за что держался и заскользил по накрененной палубе к нему. Под моими ногами хрустел мокрый от крови песок, там лежал штурман и не веря глазам, ощупывал себя.
Его левая нога была оторвана вместе с частью таза. Другой рукой он держался за жердь у подножия штурвала. Корабль поднялся...
Наши взгляды встретились, его лицо расплылось в кривой улыбке, он отпустил жердь и скользнул в море через пробоину в борту.
Я бросил свою неумело используемую силу в помощь Менделлу с рулём. Никогда бы не подумал, что его будет так трудно удержать. «Снежная Птица» продолжала разворачиваться. Впереди выстрелила наша баллиста, выпустив ещё один горящий белым пламенем болт, который почти попал в баллистическую платформу противника. Затем «Снежная Птица» помчалась прочь от раненого великана. Его заклинивший судовой руль заставлял его плыть влево, мы же уклонялись вправо, расстояние быстро увеличивалось, и когда тяжёлые баллисты врага выстрелили в последний раз, болты до нас даже не долетели.
Наша баллиста тоже молчала. Хотя она была установлена с возможностью вращения, угол назад не доставал. Одно мгновение было тихо, слышны лишь шум волн и скрип корабля, затем кто-то застонал, ещё один закричал, а другие выругались.
- Горящие болты! - крикнула Эльгата, указывая на тлеющие поджоги. - И выкиньте за борт пламя дракона!
Солдаты использовали тяжёлые щипцы, одеяла или цепи, чтобы вытащить болты из палубы. Один из них забыл, что делает, и схватил горящий болт голой рукой, он закричал, но всё же вырвал его и выбросил за борт.
Я увидел, как двое моряков с паникой на лице бегут к перилам, между ними тяжёлое железное корыто, которое они торопливо подняли и перекинули за борт. Когда оно коснулось воды, оно вспыхнуло ярко белым пламенем, и чем глубже корыто погружалось в воду, тем ярче горел свет. Я потрясённо наблюдал за погружающимся светом. В глубине мимо проплыла огромная тёмная тень, а может это была волна, из-за которой неправильно отразился свет. Корыто погрузилось ещё глубже в темноту, а потом исчезло.
Палуба была усеяна болтами, стрелами и копьями, между ними лежали тела, некоторые тихо, но большинство двигались, ругались, кричали или хныкали от боли. В некоторых щитах было так много болтов, что их едва можно было удержать в руках.
Должно быть на нас, словно град, обрушилось сотни стрел, и самым страшным было то, что я почти не помнил, как всё происходило.
Эльгата стояла неподвижно, расправив плечи. Держась за правую руку, она смотрела на вражеский корабль, где зарево становилось всё ярче. Огонь также достиг паруса.
У её ног стоял на коленях солдат и всё ещё держал тяжёлый щит для её защиты. Мне стало интересно, почему он его не опустит, но потом я увидел, что его пригвоздило к палубе копьем, которое пробило щит.
- Теперь вы можете отпустить штурвал! - выдохнул Менделл рядом со мной. Я посмотрел на свои руки, которые всё ещё сжимали поперечные доски, сделал глубокий вдох и отпустил.
- Нужно уходить! - закричала Эльгата лейтенанту Меча. Менделл кивнул, продолжая держать свой курс, который уводил нас от горящего гиганта. Я не знал, как долго продолжалась атака, но рано или поздно вернуться виверны.
Когда битва началась, нашего врага почти не было видно, теперь же он полыхал. Внезапно сложилось такое ощущение, будто огонь зажгли сами боги. Вверх поднялось остроконечное пламя выше высоких мачт, затем носовая часть поднялась вверх и повернулась, когда корабль медленно опрокидывался. Последняя вспышка, затем там снова воцарилась темнота.
На нашем корабле тоже тушилось пламя, и моряки относили раненых товарищей на нижнюю палубу.
Коренастая фигура Амоса вырисовалась из темноты. Он покачивался, и сразу два болта с отломленным древком торчало из его нагрудника, один из плеча, один из бока.
- Пусть о вас позаботится Девон, - первым делом сказала ему Эльгата.
Амос отмахнулся.
- Пока болты ещё в теле, раны почти не кровоточат. У Девона есть другие дела. Почему бы вам не пойти к нему?
Она тихо засмеялась.
- По той же причине. Какое число жертв?
- Девять умерло, четверо ещё умрут, с восемью или девятью ещё не ясно, и всё зависит от милости богов. Добрых два десятка ранено, некоторые серьёзно, - он почесал голову, удивлённо посмотрел на свою окровавленную руку и пожал плечами. - В воздухе была куча стрел, капитан Копья, сэр, - сказал он. Из уголка его рта потекла струйка крови, он небрежно её вытер.
- У них также были копьёметалки, - заметила она, глядя на мёртвого солдата, который всё ещё стоял перед ней на коленях.
- Я тоже это заметил, - мрачно произнёс Амос.
Она устало закрыла глаза.
- А что насчёт корабля? Ростр выдержал?
- Да, - ответил Амос, закашлял и тяжело опёрся о перила. - Ростр выдержал, есть несколько небольших пробоин, но ничего такого, что подвергло бы нас опасности, - он посмотрел в темноту, где должен был дрейфовать перевёрнутый враг. - Я уже думал, что вы пройдёте прямо сквозь него, - промолвил он и закачался, но не из-за волн.
- Пусть Девон позаботиться о вас, Амос, - сказала Эльгата. - Сейчас же! Это приказ, слышите?
- Да, сэр, капитан Копья, сэр! - с трудом выговорил Амос и с помутнённым сознанием покачал головой. - Как только смогу дышать, сэр, - сказал он, вытирая со рта пенистую кровь.
Я подошёл к нему и взял на руки. Я, конечно же, знал где можно найти доктора.
- Я не ребёнок, - запротестовал он шёпотом.
- Я знаю. Просто вы стоите поперёк дороги, я хочу это изменить.
- Ну, раз так, - промолвил он и закрыл глаза.
В каюте врача было пять коек... Когда он брил мне череп, они были пустыми, теперь же в них лежали раненые, а ещё на полу между коек и снаружи в коридоре. Когда я с Амосом на руках протиснулся в низкую дверь, меня встретил ад Безымянного. На накрытой кожей кровати лежала женщина. Те же кожаные ремни, которые раньше связывали меня, теперь удерживали на месте её. Она кричала и плакала, и в отчаянье качала головой. Четверо сильных товарищей держали её, один из них плакал, но всё равно безжалостно прижимал к койке, когда Девон приставил пилу к разбитому левому колену. Фельдшер посмотрел на меня, потом на Амоса.
- Ему придётся подождать! - крикнул он и принялся пилить.
Женщина кричала и дёргалась в безжалостных объятиях своих товарищей. Танцующий свет фонарей, крики, запах крови, отрубленная рука, скользящая по окровавленному полу у моих ног, всё это было для меня слишком. Я торопливо нашёл место возле стены и с Амосом на руках сполз вдоль неё и сел.
Амос внезапно открыл глаза.
- Ваш желудок действительно не создан для мореплавания, - заметил он и умер.
Я сидел там и некоторое время держал его на руках, потом с изумлением подумал, что вижу, как его душа отделяется от тела, выпрямляется и грустно оглядывается по сторонам. Также мне показалось, что он наградил меня кривой улыбкой, затем я моргнул, и он исчез.
Я с трудом встал вместе с ним.
- Сейчас у меня будет для него время! - крикнул фельдшер, возясь с раскалённым железом. Женщина теперь хныкала совсем тихо. Я старался не приглядываться, лишь покачал головой и отнёс Амоса в сторону, где уже пять его товарищей тихо лежали у стены. Я закрыл ему глаза и снова поднялся на палубу.
Добравшись до полуюта, я увидел там лишь Менделла за штурвалом и двух других моряков, которые вытаскивали из мёртвого копьё.
- А что с капитаном Копья? - спросил я.
- Она была достаточно благоразумна, чтобы удалиться в свою каюту. Ей как раз накладывают повязку, - сообщил он. Его голос звучал устало.
- Как она?
- Болт разодрал ей бок. Это, конечно, болезненно, но угрозы для жизни нет. А что с Амосом?
- Он мёртв.
Менделл вздохнул.
- Надеюсь, что это того стоило, - тихо промолвил он.
Сразу три молнии сверкнули вдалеке, осветив море. Несколько мгновений спустя над нами прокатился гром. На небосводе сверкнула ещё одна молния, а из-за порыва ветра застонали мачты. На фоне яркой вспышке света я подумал, что вижу вдалеке очертания стаи вивернов, но потом отверстия небесные распахнулись. Было похоже на то, будто кто-то льёт на нас из ведра. Для меня это был первый настоящий дождь за несколько недель. Я с благодарностью поднял лицо к небу. В такую погоду виверны вряд ли смогут нас найти.
Правосудие моря
Когда солнце поднялось над морем, шестнадцать душ ожидали пропуска через врата Сольтара, включая женщину, которая лежала под пилой. Амос тоже был в их числе. Ещё трое лежало на окровавленных койках на нижней палубе, ух участь боги ещё не определили.
Я почти не спал этой ночью, потому что когда вошёл в каюту, Эльгата лежала на своей кровати и тихо плакала. Я предпочёл не беспокоить её и снова закрыл за собой дверь. Я провёл ночь в передней части корабля, пока «Снежная Птица» пробивалась сквозь шторм.
Иногда мне казалось, что нос корабля торчит над пропастью, а потом он снова вонзался в водяную стену, которая обрушивалась на меня. Это было странно, я лишь знал, что нужно крепко держаться, ничего другого делать было не нужно. Мне даже в голову не приходила мысль, что «Снежная Птица» могла бы не справиться со штормом.
И когда наступило утро, выглядел так, будто шторма никогда и не было. На море была лишь рябь, и лёгкий ветерок нёс нас вперёд.
Теперь, при свете дня, повреждения корабля были хорошо заметны, остались места от попадания болтов и стрел, словно шрамы от оспы. На коленях Морские Змеи тёрли палубу до тех пор, пока тёмные места не исчезали.
На одной стороне были сложены мешки с телами, ещё один как раз вынесли на палубу. Теперь на корабле появился новый первый помощник, невысокий жилистый парень со скептической улыбкой, которая, казалось, приросла к его губам. Когда Эльгата в первый раз позвала его, назвав новым званием, я оглянулся в поисках Амоса. Но к ней подошёл капрал Деркин и с любопытством посмотрел на меня.
- Значит это вы тот парень с крепким черепом, о котором говорил Амос, - сказал он, протягивая мне руку. - Я Деркин.
Я крепко её пожал.
- Родерик.
Он кивнул мне и подошёл к Менделлу, который стоял у перил с папкой с зажимом в руке. Лейтенант Меча тоже не спал, это было видно по его лицу. Эльгата смотрела на море, сузив глаза. Вдалеке Огненные острова приближались.
- Скоро мы будем на месте, - промолвила она.
Она оказалась права, совсем скоро с наблюдательного поста раздался крик. Что-то ударилось о борт корабля, я подошёл к перилам и посмотрел вниз. Там плавал большой кусок дерева, с одного боку он был обломлен, в другом месте обуглен.
Обломков становилось всё больше. Несколько Морских Змей мрачно указали на светло-голубой кусок от обшивки корпуса, который, должно быть, принадлежал одному из пиратов. Значит Эсен и другие забрали с собой в мокрую могилу, по крайней мере, одного из них.
«Снежная Птица» медленно плыла через обломки.
Эльгата спустила лодку. Десять Морских Змей гребли с напряжённым выражением лица, в то время как другие длинным крюком вылавливали из воды тела и кричали имя Менделлу, а иногда лишь пожимали плечами.
Часто отсутствовали конечности, один раз крюк столкнул в воду мужчину, который держался за доску, но когда тот погрузился в воду, оказалось, что что-то откусило его ноги.
Это был пир для рыб, тут и там мимо проплывали могучие треугольные плавники. Морские Змеи стояли наготове с арбалетами, капрал Деркин угрожающе поворачивал баллисту, но хищные рыбы - каменные акулы, как мне глухо объяснил Менделл - игнорировали лодку, жратвы и так было достаточно.
Но также случилось чудо, когда заливистый свист обратил наше внимание на дельфина, выпрыгнувшего из воды. И, как оказалось, он был не один, целая стая умных животных отгоняла хищную рыбу. Они кружили вокруг большого фрагмента от корпуса, который немного возвышался из воды. На нём спаслось более десятка Морских Змей. Не все пережили ночь; когда лодка подплыла, стало ясно, что некоторых поднять на борт удалось лишь мёртвыми.
Но по милости богов выжить удалось одиннадцати Морским Змеям. Чудо, которое заставило заплакать даже некоторых закалённых солдат и обратиться с молитвой благодарности к Сольтару.
То, что бог обладал особой формой юмора, стало ясно, когда коренастый человек невысокого роста выпрямился на обломке судна и угрожающе поднял кулак.
- Вы ответите за свою трусость, Эльгата! - горько закричал Эсен. - Я ещё увижу вас на виселице!
После мы никак не могли сойтись во мнениях, что произошло дальше. Казалось, что Эсен потерял равновесие, в то время как один из Морских Змеев ещё пытался его схватить. Мы услышали крик Эсена. У моряка, который хотел его удержать, был в руках кинжал, его я тоже видел. Но я не был уверен, нанёс он удар или нет. В любом случае, он не смог удержать адмирала, поскольку его рука соскользнула, и Эсен упал в воду. К этому моменту он ещё был жив, потому что, отплёвываясь, вынырнул на поверхность.
- За это тебя повесят! - крикнул он, угрожающе поднимая кулак. Он мог иметь в виду Эльгату или солдата. В следующее мгновение из бурлящей воды высунулась огромная треугольная морда, пасть была такой большой, что обхватила адмирала, а могучие ряды зубов даже не коснулись его тела. Округлив глаза, мы наблюдали за этим зрелищем. Этот хищник, несомненно, был достаточно большим, чтобы раскусить пополам нашу лодку.
Огромная рыба не спешила и почти осторожно сомкнула могучие челюсти. Рыба была чёрно-белой и почти величественной на вид. Ярко-синий глаз посмотрел на меня, и мне показалось, будто она подмигнула, снова медленно скользя под воду.
Я ещё увидел её светлый живот, когда она под водой повернулась на бок и медленно уплыла. Дельфины держались от неё на расстояние, и я подумал, что это мудрое решение с их стороны.
- Это была не каменная акула, - прошептал Менделл. - Это был кит, - он недоверчиво покачал головой. - До сих пор я видел таких лишь дважды.
Последние выжившие были поспешно подняты на лодку, что сопровождалось испуганными взглядам в воду, но больше ничего не случилось.
Мы также нашли выжившего пирата. Думаю, в него выстрелили добрых двадцать болтов.
Когда мы добрались до обломков, было раннее утро, а когда лодку подняли на борт, и Эльгата приказала развернуть паруса, солнце уже стояло высоко в небе. Парусный мастер и ещё четверо усердно зашивали мёртвых в парусину. От одного из моряков я услышал, что они опасаются, парусины будет недостаточно.
Эльгата приказала прийти Менделлу в свою каюту. Она, расправив плечи, гордо сидела на своём стуле и принимала отчёт от выживших. На этот раз я тоже сидел за столом и вёл книгу, хотя не мог писать так быстро и чисто, как Менделл. Деркин сидел с другой стороны от Эльгаты.
Что именно произошло на обломке корпуса, так и не удалось выяснить. И похоже, Эльгата не горела желанием добраться до истины.
Важнее для неё было выяснить, что произошло прошлой ночью.
Охрипшим голосом выжившие рассказали о том, как огромный корабль появился из темноты в сопровождении двух десятков других пиратских кораблей и чудовищ, которые сбросили с неба на корабли град горящих болтов. Также отчёт содержал кое-что неожиданное: пираты всего лишь взяли «Самару» на абордаж, и не стали топить.
- Она повреждена, сэр, - рассказал один из моряков. Своё имя он указал как Ансон, и был одним из четырёх выживших с «Самары». - Но её не потопили, в этом я уверен.
- А Эсен? - спросила Эльгата.
Ансон пожал плечами.
- Он прыгнул за борт, когда пираты взяли нас на абордаж.
Эльгата посмотрела на меня и положила ладонь мне на руку.
- Не пишите это. Он во время боя упал за борт.
Она посмотрела на моряка.
- Вы ведь это хотели сказать, верно?
Он колебался.
- Эсен был свиньёй, - упрямо ответил он. - Он запаниковал, и капитану Хеносу пришлось его нокаутировать. Позже я сам видел, как адмирал трусливо скрылся. Один из пиратов выстрелил в него, и он спрятался за товарища, чтобы избежать болта.
Эльгата строго на него посмотрела.
- В эту ночь было много подвигов, - тихо сказала она. - Вы хотите, чтобы говорили о них или о трусости одного единственного человека? Вы же знаете, как бывает: плохие вести разлетаются быстрее.
- Джорен тоже это видел, - промолвил Ансон немного помолчав. - Я напомню ему, как адмирал споткнулся и упал за борт, - он открыто посмотрел на Эльгату. - Но героем он не был, я могу поклясться в этом пред Бороном!
- Героем он определённо не был, - медленно произнесла Эльгата. - И вряд ли кто-то будет о нём так говорить.
Мужчина кивнул, затем посмотрел на меня.
- Вы генерал, верно?
Я удивленно кивнул.
- Это правда, что вы предупреждали о ловушке? Джорен - старшина-оператор «Самары», он говорит, что нас предупредили.
Эльгата ответила за меня.
- Да, он нас предупредил.
- Эсен сказал, что вы трусливо бросили нас, - заметил Ансон. - Но «Снежная Птица» так не выглядит, кроме того, я заметил мёртвых. Могу я спросить...
- Мы атаковали один из чёрных кораблей и потопили его, - устало ответила Эльгата.
- Одного из этих великанов? - недоверчиво спросил мужчина.
- Да, - сказала Эльгата. – И нам пришлось заплатить за это высокую цену.
- Не сомневаюсь, - улыбнулся Ансон без юмора. - Значит Бык спас нашу задницу. Могу я спросить, из какого легиона?
- Из второго, - услышал я, как даю ответ.
Он моргнул.
- Непобедимого? - он изумлённо покачал головой. - Чего только не бывает. Что ж, если вы ещё выясните, как можно строем пройтись по воде, я сам подамся в Быки!
- Ансон, - устало промолвила Эльгата. - Мы ещё не закончили.
- Да, сэр! - сказал моряк, а я записал, как адмирал Эсен упал за борт.
Эльгата решила крейсировать с юго-востока Огненных островов. Это соответствовало последним приказам Эсена, но причина была не в этом. Она предположила, что пираты, словно вспугнутые шершни, будут крейсировать перед островом. Также она хотела ускользнуть от вивернов. Незадолго до захода солнца, мы увидели вдалеке парус.
Эльгата устало готовилась к следующему сражению, но это оказался имперский корабль «Вера Лантера», судно-близнец «Снежной Птицы».
Он был под командованием капитана Меча Дженник, звание которого было ниже, чем у Эльгаты, поэтому он находился в её подчинении. Она пригласила его на борт поужинать, и он предоставил отчёт, пока мы ели. На этот раз за столом нас обслуживал другой кадет Меча. Марья тоже была среди умерших. Она погасила горящий болт, ради этого пожертвовав своей жизнью.
Доклад Дженника был не из утешительных.
Ещё два корабля имперского флота были потеряны, и снова теми, кто их нашёл и привёл пиратов, оказались виверны.
- Мы спаслись только благодаря шторму. Кажется, дождь чинит этим тварям помехи, - он поднял на нас сверкающие глаза. – Нам удалось одного из них прикончить, когда он подлетел слишком близко. Но этих чудовищ там десятки.
Затем он снова пригорюнился.
- Каковы ваши приказы, капитан Копья? - спросил он.
Эльгата вздохнула, потирая виски.
- Возвращайтесь на «Веру». Приказы получите завтра утром, капитан. Но сначала мы похороним наших людей.
- Мы потеряли четыре корабля, «Самара» в руках пиратов, - чуть позже подавленно констатировала Эльгата. - Джилмару это не понравится, - она потёрла свой бок и поморщилась. Мы находились в каюте, Менделл и Деркин тоже были с нами. На столе стояло хорошее красное вино.
- Двух кораблей недостаточно для выполнения нашей миссии, - сказал Менделл. -Виверны всё меняют, - он отпил от своего вина. - Учитывая обстоятельства, нам ещё повезло, что мы смогли потопить один из чёрных кораблей. Ещё раз нам такого не провернуть.
- Если бы Амос не заблокировал на корабле судовой руль... - вздохнул Деркин.
Глаза Эльгаты уставились в даль.
- Мы больше не можем выполнять нашу миссию, - промолвила она. – После похоронной церемонии возьмём курс на Аскир, - она посмотрела на меня и мимолётно улыбнулась. - Так что вы всё-таки доберётесь до своей цели раньше, - она подняла свой кубок. - За товарищей, - сказала она, и мы выпили.
На этот раз службу проводил не я. Священные писания читала Эльгата. Её голос был хриплым, она часто делала паузу, чтобы собраться с мыслями. Экипаж «Снежной Птицы» выстроился на палубе. На всех была одета их лучшая униформа. Среди жёлто-зелёного цвета моя униформа выделялась, её принёс мне утром кадет Меча. Она состояла из серых брюк с золотыми двойными лампасами по бокам и белого мундира с двумя рядами пуговиц и высоким воротником. Она также включала в себя белый ремень с парадным кинжалом. Левый рукав украшала недавно вышитая золотая звезда, над которой горизонтально лежало копьё. Форму дополняли белые перчатки и белый шейный платок, который нужно было тщательно завязывать, чтобы он правильно заполнял ворот. Эта униформа была на борту именно для таких случаев, но чтобы мои коричневые сапоги стали чёрными, бедный кадет Меча полировал их всю ночь. Я любезно поблагодарил его, после чего мальчик чуть не расплакался и быстро ушёл.
Я бестолково смотрел ему вслед.
- Разве неправильно выражать благодарность? - спросил я Эльгату, когда та вышла из-за одеяла, отделяющего её койку от моего гамака.
Она покачала головой.
- Он пожелал сделать это для вас. Потому что вы были добры к Марье и спросили, как её зовут. И потому что спасли нас.
Теперь я стоял здесь, одетый в униформу генерала Копья легиона Быков, с имперским числом два на моём правом рукаве. Взгляды спасённых моряков были направлены на меня. Как и другие, я стоял, расставив ноги, и смотрел перед собой, в то время как Эльгата перечисляла имена погибших. Как долго я уже был на борту «Снежной Птицы»? Примерно четыре дня. Амоса я почти не знал, Марью ещё меньше, и всё же у меня застрял ком в горле, когда Эльгата произносила их имена.
Товарищи парами подходили к своим мёртвым друзьям, поднимали доски и отправляли погибших в море. Именно Деркин и Менделл опрокинули доску, на которой лежал Амос. Снова вокруг корабля играли дельфины, и постепенно я сам начинал верить в легенды.
Я посетил уже слишком много похорон.
И эти странным образом меня впечатлили. Это была простая церемония, даже барабанная дробь не сопровождала мёртвых в глубины океана. На «Вере Лантера» Морские Змеи тоже построились, и выглядели не менее потрясёнными. Они были сплочённым братством, которое прощалось со своими погибшими собратьями, но всё же это не сломило их дух, и в словах капитана Копья они нашли силу и уверенность.