1. См. обсуждение этого вопроса у Фрейда [71] и у Ференци [33].
Невротическая бессонница, вероятно, закономерно обусловлена слишком интенсивным вытеснением этой биологической необходимости за счет либидинозных стремлений (к матери) (как и сомнамбулизм во всех его формах). С этим же связан и столь частый страх быть заживо погребенным (см. в [54]), равно как и его «перверзивная» противоположность – некрофилия.
2. Луна, периодически нарастающая и убывающая, кажется еще более подходящей для мифологического представления вечного стремления к возвращению. Она выступает в мифах не только как беременная или рожающая женщина, но и как исчезающее и возвращающееся дитя. Богиня луны считается также помощницей при рождении (повивальной бабкой), что связано с ее влиянием на менструацию. «Конгруэнтность менструального цикла и лунных фаз, которые еще и в наши дни считается идентичными в народных поверьях», приводит Т. В. Данцеля к мысли о том, что астрономоически космическая периодика проявляется в бессознательном как символическое выражение субъективных периодов и ритмов и закладывается в основу календаря, который первоначально в астральных странах (Китае, Вавилоне, Египте, Мексике) был «Книгой благих и недобрых дней» (см. [22]). «260‑дневный период Tonal‑anate, который играет особую роль в мексиканском календаре, возможно, имел в основе своего выделения, наряду с астрономическими интервалами времени, также и длительность беременности» (Данцель [22]). Фурмани [74] делает это предположение еще более достоверным, когда сводит мексиканский год к пренатальному периоду жизни человека, а новое летоисчисление (не основанное на движении Солнца) – к этому эмбриогоду [74].
3. Мы полагаем, что это позволяет лучше понять и тот факт, что под влиянием аналитической ситуации жизнь сновидения часто начинает столь поразительным образом процветать, прямо‑таки буйно разрастаться.
4. Пробуждение, особенно после страшного сновидения, повторяет процесс рождения, появление на свет. В этом состоит смысл так называемой «символики порога» (Зильберер), которая мифологически также совершенно однозначно представляет ситуацию рождения (см. Рохайм [164], а также помещенную там же работу фрау Сокольницкой). Кроме того, символизм рождения – порога проявляется и в столь часто возникающих подергиваниях ног при засыпании.
5. Это позволяет пролить новый свет на так называемые экспериментальные сновидения. Используемые раздражители интерпретируются в смысле первичной ситуации (поза конечностей тела и т. д.), особенно когда они выбираются бессознательно, чаще всего экспериментатором (наложение лицевой маски, раздражение носа, щекотание ступни и т. д.).
6. Это действительно и для так называемых сновидениях о зубах, которые уже Юнгом были описаны как сновидения рождения у женщин (см. в [54], там же приводится мой пример). С точки зрения нашей концепции, важным в этих случаях является характерно легкое выпадение зуба, которое должно компенсировать тяжесть травмы (боли). К этому основному значению легко могут быть сведены все дававшиеся до сих пор толкования (рождение, страх смерти, кастрация, мастурбация и т. д.).
7. См. также мою более раннюю статью «Слоистость символов в пробуждающем сновидении» [177].
8. Этот модус представления принадлежит телу с его собственным материалом и относится к крайне примитивной ступени развития, которая воспроизводится, например, в истерическом припадке (по Ференци, «язык жестов») и на которую впервые обратил внимание Фрейд, показав, как истерик представляет на самом себе желаемое действие любовного партнера (например, обнимание) [49; 51].
Сюда примыкают интересные наблюдения Келера над антропоидами, которые выражают желаемое, на собственном теле изображая намек на него. Так, самка шимпанзе обозначает обнимание, которое ее хозяин должен выполнить по отношению к ней посредством того, что обвивает руками собственное тело [106].
9. Так называемые телепатические сновидения легко могут быть разгаданы аналитически как проекции первичной ситуации в будущее, как и вообще весь современный оккультизм, который покоится на древнеиндийской символике нового рождения и может быть без остатка понят исходя из первичной травмы и ее проективной переработки (астрология). Хотя оккультисты и правы в том, например, что в сновидении воспоминания возвращаются в образах, относящихся к прошлой жизни сновидца, они лишь проецируют эту предыдущую жизнь слишком далеко назад.
С другой стороны, основная идея телепатии соответствует проецированию в будущее того, что уже однажды было воспринято или пережито, что тоже может относиться только к пренатальному существованию (ср. с этим интересный материл д‑ра Силадьи, опубликованный под заглавием «Юный спиритист» [192]).
10. В этой его работе «Язык сновидения», помимо исследования фрейдовских сновидений, представлено богатое собрание так называемой «символики смерти». В главе «Сновидения материнской утробы» содержится ряд интересных наблюдений, которые выходят за рамки чисто практического «символотолкования» лишь в контексте предположения, что след воспоминания может поставлять материальный субстрат для сновидения рождения.
11. Этим объясняется нелюбовь столь многих людей сидеть спиной по направлению езды. Это то же самое первичное вытеснение, которое воспрещает мифическим персонажам оглядываться назад на своем пути (окаменение), лежит в основе сидения осмеиваемого героя на лошади задом наперед (Христос) и эхо которого все еще звучит в речевом обороте «ставить телегу впереди лошади». Соответствующую ситуацию, исполненную удовольствия, изображает детская игра в путешествие (кучер, железная дорога и т. д.), причем забавляющее взрослого отсутствие поступательного движения в этом случае в смысле ситуации материнской утробы (вагон, корабль, купе и т. д.) как раз собственно и является удовлетворяющим желание элементом (см. в связи с этим детскую «поездку» Пэра Гюнта с мертвой матерью, за которой следует его путешествие по миру).
12. У женщин, проходящих анализ в период беременности вплоть до разрешения от бремени, обнаруживается, что сроки и особенно числа восходят к беременности и рождению (месяцы, годы, дети, братья‑сестры и т. д.), причем особую роль играют дни рождения, на которых, впрочем, строится большинство анализов числовых совпадений. Можно не удивляться, что в бессознательном обнаруживаются не только числа, идущие от нашего нового летоисчисления по Солнцу (месяцев беременности), сколько числа, соответствующие «естественному календарю» (см. примечание 2 к предыдущей главе), подобно тому, как в мифологии священные числа колеблются между семью, девятью и десятью. Так, например, в Мексике насчитывается 9 подземных миров, в Новой Зеландии – 10 («самый нижний слой meto, или гнилостного смрада, является местом, где процесс превращения гниющего трупа в форму червяка завершается» [21]). В Китае глубоко в недрах земли расположены десять областей преисподней, называемые «тюрьмы земли» и т. д.
13. Классическое изложение дает вышедшая под псевдонимом в 1795 г. книга «Моя история до того, как я родился. Одна пристойная проделка мужчины в сером сюртуке» [197].
14. Верное предположение об этом уже высказал Винтерштайн [196].
15. См. указание Ференци на «психогенез механики» [35] и цитированные там работы Маха, Э. Каппа и др. См. также: «Машины в карикатуре» X. Веттиха (с 260 иллюстрациями) [195]; а также «Техника в свете карикатуры» д‑ра А. Клима (со 139 иллюстрациями) [105].
16. Американский материал о пещерах и рождении приводит Роухейм в статье «Примитивный человек и среда» [165]. Из множества источников особо следует упомянуть У. Метьюза, который раскрывал символику рождения в соответствующих мифах [119].
17. Эмиль Лоренц в своем исследовании «Политический миф. Доклады по мифологии культуры» [115], вышедшем расширенным изданием в 1922 г., основываясь на мифологической точке зрения Юнга и биологической точке зрения Ференци, настоятельно указывал на это символическое значение, и для понимания «приспособления реальности к нашим желаниям и потребностям под определяющим влиянием первого, опосредствованного материнским имаго истолкования мира Я‑целым» предложил понятие «психического интеграла» (см. с. 57 отдельного издания).
18. Жертвоприношение при закладке здания, которое первоначально заключалось в том, что в фундамент нового дома замуровывали живого ребенка, со всей очевидностью призвано было придать зданию характер заместителя материнской утробы.
Эрнст Фурмани, который в своих работах указал на то, что именно человеческое тело является прообразом светского и культового строения, предстающего в качестве безопасного помещения, в котором человек прячется ночью (дом) или из которого он ожидает родиться заново (храм), указал также на примечательные языковые согласования: «Дом (Наш) соответствовал коже (Haut) и воде, в которую входит солнце, и весь словарный регистр для наименования деревни и пр. показывает, что понятие захода (солнца) было связано с ним. От слова „кожа“ (Haut) идут слова „шляпа“, „шапка“ и „охрана“, „защита“ (Hut), „хижина“ (Hutte), „дом“ (Haut) и т. д., от „меха“, „шкуры“, „кожи“ (Fell) – слова „вилла“, „дача“ (Ville) (Bull) и т. д. От слова „овца“ (Schaf) происходят слово „сарай“ (Schuppen), а также русское „шуба“. От „сукна“, „одежды“ (Wat) и „воды“ (Wasser) произошли „постель“ (Bett) (Beth), а также древнееврейское „дом“ (Ved), „лес“ (Wald) в шведском, „древесина“ (Holz) и т. д. – когда человек ложился в постель спать, то он оказывался пребывающим в воде. Его окружали волны – соответственно, покрывала делались из материи, которая была мягкой и „текучей“. На стойках кровати часто помещалась резьба, изображавшая чудовищ преисподней, но там же присутствовали ангелы и духи, которые возрождали тело к жизни…» («Смысл в предмете» [79] и «Надгробное сооружение» [78]).
19. О городе как символе матери см. мою работу [149]. Семь холмов Рима соответствуют соскам кормящей волчицы.
20. Слово «замок» (Burd) произошло от слов «гора» (Berd), «скрывать», «прятать» (verberden): первоначально «убежище» («Fluchtburd») [115].
21. См. у Бахофена «Материнское право» (1861) (второе стереотипное издание 1897 г.) [9].
22. Первичное табу есть материнские гениталии, отношение к которым изначально амбивалентно (святые‑нечестивые).
23. Не король или бог сидит «как статуя», но «статуя» увековечивает именно этот блаженный покой неподвижности (см. главу об искусстве).
Корона, этот высший из всех головных уборов, сводится, в конечном счете, к эмбриональной «счастливой рубашке», как и наша шляпа, утрата (потеря) которой имеет в сновидении значение отделения части Эго. Скипетр, фаллическое значение которого не подлежит никакому сомнению, обязан своим происхождением примитивнейшей фазе материнского господства (женщина с пенисом), когда он имел для властителя‑мужчины изначально только тот смысл, что он делал его – как древнейшие жрецы, кастрированного и тем самым уравненного с матерью – вновь мужчиной посредством этого замещения (ср.: деревянные копии, которые Изида повелела сделать для себя с утраченного фаллоса Озириса. См. об этом мою работу «Матроны Эфеса» [148]).
24. Возможно, Keiser (король) = Caesar (лат.) кесарь связано с «резать», «вырезанный» (см. также «кесарево сечение»).
25. Чрезвычайно поучительную иллюстрацию этих биологических корней «матриархата» дает истолкованное в этом смысле Лео Фробениусом наскальное изображение в Алжире, которое показывает охотника, связанного пуповиной с (молящейся) матерью [72].
26. См. Л. Ждекелься «Поворотный пункт в жизни Наполеона I» [95] и В. Бовена «Александр Великий» [18].
Кроме того, заслуживает внимания признание молодого Наполеона, который 26 октября 1798 г. пишет: «Едва ли существует более малодушный человек, чем я, когда я составляю военный план… я как женщина, которая ожидает родов. Но если я принял свое решение, то забываю обо всем, кроме того, что ведет к успеху».
27. См. в этой связи Беату Ранк «К роли женщины в развитии человеческого общества» [140].
28. Бахофен [9] выводит парицид римского права, который изначально означает царе– или отцеубийство, из рагео = рождать. «В слове „парицид“ особо подчеркивается акт рождения… парицид есть ранение, наносимое праматери во время родов» (см. также А.И. Шторфер «Особый статус отцеубийства. Историко‑правовое и этнопсихологическое исследование» [190]).
29. См. также работу Пауля Федерна «Безотцовское общество. К психологии революции» [29], где он приходит к заключению, что человечество не может долго выносить безотцовское общество.
30. В бытность свою лейтенантом Наполеон Бонапарт сочинил диалог о любви, в котором сказано: «Я считаю любовь вредящей обществу счастью индивидуума; я полагаю, что она приносит больше зла, чем добра, и почел бы за благодеяние, если бы божество захотело избавить мир от нее!»
31. В своей замечательной работе об «Обрядах половой зрелости у дикарей» Т. Райк показал, как становление, собственно, мужчины представляется через символическое повторение рождения, отвязывание от матери [158].
32. Это положение уже использовал, вслед за Бахофеном, Винтерштайн для понимания философского системотворчества [196].
33. Первоначально клятва половыми железами отца (testes), на которой основывается еще и наша присяга (жест двумя пальцами), в смысле бессознательного есть ложная присяга, так как оно знает только происхождение от матери, о чем достаточно свидетельствуют исконно народные клятвы и проклятия, которые все в грубо откровенной форме намекают на материнскую утробу.
34. См. статью Фритца Гизе «Сексуальные прототипы в простых изобретениях» [80].
35. В противоположность к повышению удовольствия от самого сексуального акта, как показывают приведенные в примечании 13 к главе «Сексуальное удовлетворение» обычаи примитивов, которые мы психологически можем охарактеризовать как защиту от страха оказываться полностью поглощенным.
36. Согласно (до сих пор еще не опубликованным) биоаналитическим исследованиям Ференци, сама земля, вероятно, является заместителем праматери всех живых существ – морской воды (море как символ матери).
37. См. работу Пауля Альсберга [7], в которой человеческое становление представляется как результат употребления инструментов; а именно первоначально как следствие того, что камень был взят в руку – что, конечно, возможно.
38. Это показывает классическое предание о том, как персидские женщины остановили паническое бегство своих мужей и сыновей от мидийцев, обнажив свои половые органы: rodantes num in uterus matrium vel uxorum velint refudere (Плутарх «Мужество женщин», 5).
39. Укутывание в теплую кожу свежеубитого животного еще и сегодня расценивается в народе как лечебное средство, так как оно восстанавливает пренатальную ситуацию.
Окружающая эмбрион амниотическая оболочка уже Эмпедоклу была известна под названием «овечья шкура» [178].
Так что одежда, еще и сегодня изготовляемая преимущественно из животных материалов, служит одновременно и защитой тела от холода (который впервые человек испытал при рождении), и средством либидинозного удовлетворения посредством частичного возврата в теплую утробу матери.
40. На древних мексиканских изображениях жертвуемый представляется чаще всего как сбрасывающийся головой вниз с поджатыми конечностями [21].
41. Психоаналитическое истолкование этого воззрения дала Алиса Балинт в статье «Мексиканские военные иероглифы атльтлачинолли» [12].
42. См. предположение Тауска о том, что «электрические токи» шизофреников, вероятно, представляют собой ощущение первых нервных и мускульных функций новорожденного [191].
43. См. работу Ференци «Истерическиефеноменыматериализиции» [38]; там же отмечено и то, что «в истерии проявляется та доля органической основы, на которой строится символика психического вообще» [38, 29].
44. Уже Шеллинг в своей юношеской работе подчеркнул, что «древнейшие языки мира не знают ничего иного, кроме чувственных наименований понятий». См. также работу Ханса Апфельбаха «Мыслительное чувство. Исследование эмоционального характера мыслительного процесса» [8].
45. Согласно филогенетической теории Пфайфера, от вырвавшегося крика прямой путь ведет к звукообразованию и к пению [132]. Путь к музыке, согласно аналитическим выводам, идет, вероятно, не от травмы рождения, а непосредственно от внутриматочной ситуации.
46. См. по этому поводу статью С. Шпильрейн «Возникновение детских слов „папа“ и „мама“» [178].
47. Американская школа бихейвиористов утверждает, что слова оформляются в гортани сначала пластически.
48. Биологические предпосылки к этому в животном царстве показывает Брун [19]. См. также предварительные заключения Ференци [38].
49. Подобно мифам и фантазиям о конце света (случай Шребера), в которых через радикальнейшее «отделение» достигается наисовершеннейшее воссоединение (полное растворение).
Всемирный потоп, который дает начало новой эре, есть не что иное, как «универсальная» реакция на травму рождения, как это показывают и мифы о возникновении земли или моря. Здесь, вероятно, вообще лежит ключ к пониманию преданий о новой эре мира, которые я буду обсуждать в другом месте.
Героическая компенсация
1. См. «Психология обыденной жизни» (последняя глава) [62].
2. Сюда же относятся и «облака», укутывающие троянских героев в момент опасности, или афинский «туман».
Иногда герой рождается в полном вооружении, как Уитцилопочтли – племенной герой ацтеков.
3. В противоположность к «защищенной» голове (счастливая рубашка, корона), которая первой покидает материнскую утробу, ноги, которые выходят последними, представляют собой, как правило, слабое место. Как ахиллесова пята, так и опухшие ноги Эдипа показывают, что речь идет, вероятно, о той самой части тела, которая фактически последней касалась материнских гениталий при выходе из утробы; принятие этого предположения сделало бы понятным также и то, каким образом это слабое место могло впоследствии стать «символическим» представителем гениталий (ноги = пенис; страх кастрации!).
И адлеровская теория о неполноценности органа и ее гиперкомпенсации (Ахиллеса зовут «быстроногим»), которую автор пытался обосновать наследсвенно‑эмбриологически, обосновывается индивидуальной травмой рождения.
4. См. мою работу «Миф о рождении героя» [142].
И Ахиллес, более поздний герой эоловых переселенцев, носит в своем имени знак травмы отнятия от груди; его зовут «безгубым», так как в огне, где мать хотела сделать его бессмертным, его губы обгорели.
5. Здесь я хотел бы оставить открытым вопрос о том, как первобытная травма ледникового периода, которая представлена, по всей видимости, в мифе о всемирном потопе, соотносится с первичной онтогенетической травмой индивида. Ведь внезапную смену температур, контрасты теплого и холодного бессознательное воспринимает как типичные репродукции травмы рождения, как в сновидении, так и при известных невротических (вазомоторных) симптомах, таких как озноб, покраснение и т. д. Во всяком случае, представляется, что этот индивидуальный опыт оказывает влияние на формирование нашего представления о «ледниковом периоде», научное знание о котором пока еще очень расплывчато. Весьма вероятно, что речь шла не об одном, а о нескольких периодах очень медленного похолодания, которое индивидуум вообще не мог воспринимать как таковое. Впрочем, эти точки зрения могут быть объединены посредством биоаналитической теории катастроф Ференци на основе филогенеза.
Фурман очень точно подметил, что сказки первоначально были зимними сказками, т. е. их рассказывали только зимой, чтобы найти утешение долгими темными месяцами [73]. Кроме того, можно сослаться на приведенное им там же истолкование датского сказания о короле‑драконе в смысле процесса рождения.
6. Известная символика хлеба и его выпекания как процесса рождения рассмотрена недавно Фурманом [79].
7. Лежащий в основе героического мифа и совершенно наивно выражающийся в сказке «семейный роман» имеет, помимо сознательной тенденции возвеличивания и бессознательного устранения отца, еще и конечный смысл аннулирования собственного рождения вообще.
8. Тип: мифы о людоедах. Подход к их анализу см. в моей статье «Гештальт Дон Жуана» [153].
9. В качестве «основателя города» он пытается вновь реализовать первоситуацию материнской защиты.
Еще в психогенезе духовного реформатора, интеллектуального героя, как его репрезентирует, пожалуй, наиболее отчетливо Ницше, мы видим «освобождение» от всего унаследованного, традиционного, все ту же тенденцию отделения.
10. Проникновение приносит тем большее удовольствие, чем сильнее оно напоминает о трудностях выхода. С другой стороны, девственность уменьшает первичный страх, поскольку осуществляется проникновение туда, где еще никто не побывал (Хеббель «Мария Магдалена» [87]). См. также статью Фрейда «Табу девственности» [60].
11. В качестве примера этой, можно сказать, «филогенетической» символики следует указать на сказку о лягушачьем короле, где лягушка олицетворяет пенис, но одновременно и зародыш.
12. В вавилонской космологии из утробы разрезанного чудовища Тиамат сотворяется мир.
13. Например, в «Сказках братьев Гримм». См. гл. VI моей работы [152].
14. Сюда же относится и тема оплодотворения (коитуса) во сне, распространенная в анекдотах и новеллах (См. Генрих фон Клейст «Маркиза фон О… поэзия и ее истоки» с сопроводительным словом издателя Альфреда Клара).
15. Его глупость всегда проявляется также и в форме сексуальной неопытности (так, Парсифаль несколько ночей спит рядом с возлюбленной, не прикасаясь к ней), по всей вероятности, соответствует первоначальной ситуации удовлетворенности либидо, как показывают африканские повествования, которые слышал Фробениус от хамитов в бассейне Нила. В этих повествованиях королевский сын нередко месяцами спит у принцессы; каждую ночь они «обвиваются ногами» и «сливаются губами». Спустя несколько месяцев связь раскрывается. Принц вот‑вот должен быть принесен в жертву. Но тут отрывается его истинное положение, празднуется свадьба. И в свадебную ночь «он нашел непросверленную раковину, и кровь окропила простыни» [72].
16. Вдувание дыхания через нос опять указывает на удушье новорожденного. Сюда уходит корнями более поздняя греческая и новозаветная концепция пневмы.
17. В полярной зоне умершего помещают в обтянутый кожей призматический футляр в позе на корточках; сходным образом и в Древнем Египте, еще до периода бальзамирования, покойника укутывали в меховую шкуру (Фурман [78]). В Новой Гвинее могильники располагались под женскими домами. У более поздних культурных народов в могилу вместе с покойником клали жену или, если он был не женат, принесенную в жертву вдову или девушку, которая позднее была замещена так называемой «посметрной наложницей‑сожительницей» (глиняной фигуркой обнаженной женщины).
18. Работа Бахофена «Окнос, плетельщик веревки». Мысли об избавительном искуплении в античной погребальной символике». Мотив Окноса встает в ряд тех сюжетов о подземном мире, которые мы в следующей главе осмыслим как превращение ситуации первичного удовольствия в мучительную ситуацию наказания: он нескончаемо плетет веревку, другой конец которой проглатывается ослицей (фиксация на пуповине!).
19. «На ликийском монументе гарпий само яйцо образует птичью утробу. Яйцо и курица, следовательно, совпадают здесь совершенно. То, что в мифе передается через отношение мать‑дочь (Леда), скульптура выражает более полно» [9, 70].
20. По Лоренцу [115]. См. также погребальное заклинание на умершего и на землю из Ригведы (X, 18, 49 и 50): «Полезай теперь здесь один в Мать‑Землю, в просторную, широкую, исполненную высокой святости. Как шерсть, мягка Земля для приносящего жертвенную плату, она сохранит тебя в твоем дальнейшем путешествии». – «Да поднимет тебя вверх, о ты широкая, не гнети вниз, будь ему легко доступной и легко впускающей. Как мать, сына покрой ты его своей рукой, о Земля».
Религиозная сублимация
1. Астрологию можно было бы назвать, собственно, первым учением о травме рождения: все существо и судьба человека определяются тем, что происходит на небесах в момент его рождения.
2. Недавние попытки, как, например предпринятая Оскаром А.Х. Шмитцом, соединить психоанализ и йогу, свидетельствуют лишь о недостаточном психологическом понимании обоих этих явлений, которые могут только отчасти замещать друг друга.
Тенденция к модернизации старых форм преодоления травмы рождения лишь выдает устойтивость тенденции к регрессии, к источникам которой Шмитц, впрочем, приближается в одном из пунктов своих представлений, следуя психоаналитическому ходу мысли [174, 89].
3. Позитивную сторону этого религиозного первочувства, постоянную «мистическую силу», которая, под названиями Orenda, Wakondo, Мапа, мыслится в пронизывающей все и вся, уже Лоренц [115] осмыслил как проекцию отношения мать‑ребенок.
4. Поэтому еще и в христианской религии бог снабжается маткой. У Петавиуса в «De Trinitate» V, 4 сказано: «И говорит писание, что сын из матки отцом произведен: ибо хотя и нет в боге матки, и вообще ничего телесного нет, но все же есть в нем истинное произведение на свет, истинное рождение, которое именно словом „матка“ выражается» (цит. по: [196, 194]).
Дальнейший относящийся сюда чрезвычайно интересный материал рассматривается Вольфгангом Шультцем [178].
Я не могу здесь отказать себе в том, чтобы привести основной ход мыслей и некоторые положения из великолепной «Книги о сотворении ребенка» в «Малом Мидрашиме». «Книга» начинается с полового сношения родителей и первых судеб «капли», которая оберегается ангелом. После того как «дух» привносится в каплю, ангел утра ведет ее в «рай», а ангел вечера ведет ее в «ад» и показывает ей затем место, где она будет жить на земле, и место, где она будет похоронена. «Ангел вновь и вновь возвращает ее в утробу ее матери, и святой, хвала ему, делает ей дверь и засов. И святой, хвала ему, говорит ей: здесь ты должна пребывать, и нигде более. И лежит дитя в лоне своей матери девять месяцев. Первые три месяца живет оно в самой нижней камере, три средних месяца в средней камере и три последних в самой высокой камере. И оно кормится всем тем, чем кормится его мать, и поится всем тем, чем поится его мать, и не выводит кала, так как в противном случае его мать умерла бы. И как только подошло время ему выходить, приходит тот ангел и говорит ему: подошло время тебе выходить в мир. И дитя отвечает: тому, кто здесь говорил и мир представлял, я уже сказал, что я удовлетворен тем местом, в котором я живу. И ангел отвечает ему: мир, в который я приведу тебя, прекрасен. И далее: помимо твоей воли, создан ты в утробе твоей матери, и, помимо твоей воли, будешь ты рожден, чтобы выйти в мир. Дитя начинает плакать. И из‑за чего же оно плачет? Из‑за того мира, в котором оно было и который оно сейчас покидает. И как только оно выходит, бьет его ангел под нос и гасит свет над его головой. Оно выносит его против его воли, и оно забывает все, что оно видело. И как только оно выходит, оно начинает плакать».
5. См. работу Фендта «Гностические мистерии» [30, 8].
6. Особенно инцестуозные оргии, которые принадлежат к азиатскому материнскому культу (см. [138]) точно так же, как к сатанинской мессе, в которой женщина обоготворяется (см.: Левенштайн «К психологии Черных месс» [116]).
Фибионитов упрекает Минуциус Феликс (ок. 200 г. н. э.): «Post multas epulas, ubi convivium caluit et incestae libidinis ebriatis fervor exarsit» (Фендт [30, 12])‑. [После множества трапезных услад, как только пир разгорячится и напоит до пьяна преступные, кровосмесительные похоти, жаркий пыл хмельной возгорается. – Прим. пер. ]
7. Сходное отождествление Великой Матери с Христом как Логосом см. у Фендта [30; 80].
8. Ученик брахмана, обронивший семя, читает молитву: «Да вернется ко мне сила чувства, жизнь и благодать, да вернется брахманство, имущество. Семя, которое ускользнуло от меня сегодня к земле, которое убежало к травам, к водам, которое я вновь подниму и приму в себя, на долгую жизнь и процветание» (Ольденбург [129, 430]. О йоге говорится: «Посредством упражнения он заставит каплю, которая хочет войти в лоно женщины, повернуть обратно. А если капля уже упала, он принудит ее вернуться и удержит ее. Йог, который вот так сохраняет каплю, победит смерть. Ибо как упавшая капля означает смерть, точно так задержанная означает жизнь» (Шмидт [172]).
9. См. на эту тему работу Райка [153].
10. В ветхозаветном «Второзаконии» говорится о «друге, который для тебя все равно что твоя душа», и тут же о «жене лона твоего» как о чем‑то само собой разумеющемся (Лангер [114, 91]).
11. «Идолопоклонство» означает, по всей вероятности, просто‑напросто служение материнскому божеству. Ср. служение Ваалу (ханаанский Эл), в огнедышащую пасть которого финикийцы и другие народы бросали маленьких детей.
12. В одной герметической мистерии нового рождения мистик восклицает: «Я в небе, я в земле, в воде я, в воздухе, я в животных, в растениях, в материнской утробе, от материнской утробы, после материнской утробы – повсюду» [162, 29, 35].
С этим связывают также мистерии персидского Митры и жертвоприношение им быка [20; 24].
13. См. подробное понимание в моей работе «Миф о рождении героя» [154]. Каждый сам по себе является «героем», и рождение есть его личное достижение.
Когда, например, больная шизофренией [183, 60] идентифицирует себя с Христом, так как она тоже появилась на свет в хлеву, то она совершено права, ибо она тоже рождена естественным путем и хочет отбросить травму рождения.
14. По‑видимому, именно так Магомет в своих эпилептических состояниях (Аура) сформулировал идею исламского рая с его блаженствами (гуриями).
15. Исходя из этого, глубинная психология впервые получает возможность понять также и так называемые «тюремные психозы».
16. Таким образом, сам крест представляет еще и нечто «внутреннее», а именно спицы, освобожденные от охвата ободом колеса.
«И в этом же ключе следует понимать свастику: крест из спиц, вокруг которого вновь вырастает обод – это, конечно, символ жизни и победы» [175, 8].
17. Сам Христос объясняет в Евангелии их невероятную противоречивость неизбежностью повторения: «Да будет исполнено слово пророка!»
18. Новое летоисчисление, которое начинается от рождения Христа, психологически соответствует эмбриональному году и его вечному повторению (см. мексиканские параллели в примечании 2 к главе «Символическое приспособление»).