Положение
О районных конкурсных мероприятиях,
Посвященных Международному Дню учителя
Участники, порядок проведения
Участники - учащиеся 5-11 классов.
Работы принимаются учителем русского языка и литературы, работающим в классе в срок до 28 сентября 2018 года.
Специальных требований к оформлению работы нет.
| Возрастная группа | Творческое задание по художественному произведению (приложение) |
| 5-6 классы | 1. Стихотворение или авторское стихотворение, посвященное учителю. Обязательно укажите фамилию, имя и отчество учителя, кому посвящено авторское стихотворение. Если вам будут помогать родители, укажите это. Сочинение в форме впечатления от стихотворения, толкования его содержания. |
| 7 класс | Ю. Нагибин «Зимний дуб» Напишите сочинение-рассуждение по тексту, используя вопросы: 1. Каково значение слова «учитель»? 2. Как представлен учитель в рассказе Нагибина, каким вы его увидели? 3. Какими чертами характера, по вашему мнению, должен обладать учитель? |
| 8 класс | В.П.Астафьев «Фотография, на которой меня нет» из книги «Последний поклон» Напишите сочинение «Образ учителя» по тексту В.П. Астафьева, используя вопросы: 1. Каково значение слова «учитель»? 2. Как представлен учитель в повести В.П.Астафьева, каким вы его увидели? 3. Какими чертами характера, по вашему мнению, должен обладать учитель? 4. С кем из учителей, работающих в твоем классе, ты мог бы сопоставить учителя из повести В.П.Астафьева, почему? |
| 9 класс | В.Г.Короленко отрывок из книги «История моего современника» (см. приложение) Напишите сочинение-рассуждение по предложенному тексту, используя вопросы: 1. Каково значение слова «учитель»? 2. Как представлен учитель в тексте Короленко? Расскажите, каким вы его увидели? 3. Какими чертами характера, по вашему мнению, должен обладать учитель, чтобы завоевать доверие и уважение учеников? |
| 10-11 классы | Напишите эссе о профессии учителя «Ни дня покоя. О себе забывши, ведёте души детские вперёд…» |
Приложение (для уч-ся 9 классов)
В.Г.Короленко отрывок из книги «История моего современника»
Кажется, я был в пятом классе, когда у нас появилось сразу несколько новых молодых учителей, проходивших курс гимназии в попечительство Пирогова и только что вышедших из университета.
Одним из первых появился Владимир Васильевич Игнатович -- учитель химии. Это был молодой человек, только что с университетской скамьи, с чуть заметными усиками, маленького роста, с пухлыми розовыми щеками, в золотых очках. У нас были ученики, выглядевшие старше своего учителя. Говорил он тонким голосом, в котором будто сохранились детские нотки. В классе несколько робел, и лицо его часто заливал застенчивый румянец. Обращался он с нами вежливо, преподавал старательно, заданное спрашивал редко, к отметкам выказывал пренебрежение, уроки объяснял, как профессор читает лекцию. Голос у него был тоже нетвердый, нежный... Хотелось, чтобы он взял хоть нотой ниже и крепче
Первым результатом его системы было то, что класс почти перестал учиться. Вторым, что ему порой начали слегка грубить. Бедный юноша, приступавший к нам с идеальными ожиданиями, платился за общую систему, которая вносила грубость и цинизм. Впрочем, это было недолго. Однажды, когда класс шумел и Игнатович напрасно надрывал свой мягкий голосок, одному из нас показалось, будто он назвал нас стадом баранов. Другие учителя очень часто называли нас стадом баранов, а порой и хуже. Но то были другие. Они были привычно грубы, а мы привычно покорны. Игнатович сам приохотил нас к другому обращению... Один из учеников, Заруцкий, очень хороший, в сущности, малый, но легко поддававшийся настроениям, встал среди шумевшего класса.
-- Господин учитель,-- сказал он громко, весь красный и дерзкий. -- Вы, кажется, сказали, что мы -- стадо баранов... Позвольте вам ответить, что... в таком случае...
Класс вдруг затих так, что можно было слышать пролетавшую муху.
-- Что в таком случае... вы сами баран...
Стеклянная колбочка, которую держал в руках Игнатович, звякнула о реторту. Он весь покраснел, лицо его как-то беспомощно дрогнуло от обиды и гнева... В первую минуту он растерялся, но затем ответил окрепшим голосом:
-- Я этого не говорил... Вы ошиблись...
Простой ответ озадачил. В классе поднялся ропот, значение которого сразу разобрать было трудно, и в ту же минуту прозвенел звонок. Учитель вышел; Заруцкого окружили. Он стоял среди товарищей, упрямо потупившись и чувствуя, что настроение класса не за него. Сказать дерзость учителю, вообще говоря, считалось подвигом, и если бы он так же прямо назвал бараном одного из "старых" -- Кранца, Самаревича, Егорова, то совет бы его исключил, а ученики проводили бы его горячим сочувствием. Теперь настроение было недоумело-тяжелое, неприятное...
-- Свинство, брат,-- сказал кто-то.
-- Пусть жалуется в совет,-- угрюмо ответил Заруцкий.
Для него в этой жалобе был своего рода нравственный выход: это бы сразу поставило нового учителя в ряд со старыми и оправдало бы грубую выходку.
-- И пожалуется... -- сказал кто-то.
-- Конечно. Думаешь -- спустит?
-- Нет, не пожалуется.
-- Пожалуется.
Этот вопрос стал центром в разыгравшемся столкновении. Прошло дня два, о жалобе ничего не было слышно. Если бы она была,-- Заруцкого прежде всего вызвал бы инспектор Рущевич для обычного громового внушения, а может быть, даже прямо приказал бы уходить домой до решения совета. Мы ждали... Прошел день совета... Признаков жалобы не было.
Наступил урок химии. Игнатович явился несколько взволнованный; лицо его было серьезно, глаза чаще потуплялись, и голос срывался. Видно было, что он старается овладеть положением и не вполне уверен, что это ему удастся. Сквозь серьезность учителя проглядывала обида юноши, урок шел среди тягостного напряжения.
Минут через десять Заруцкий, с потемневшим лицом, поднялся с места. Казалось, что при этом на своих плечах он поднимает тяжесть, давление которой чувствовалось всем классом.
-- Господин учитель... -- с усилием выговорил он среди общей тишины. Веки у молодого учителя дрогнули под очками, лицо все покраснело. Напряжение в классе достигло высшего предела.
-- Я... прошлый раз... -- начал Заруцкий глухо и затем, с внезапной резкостью, закончил: -- Я извиняюсь.
И сел с таким видом, точно сказал новую дерзость. Лицо у Игнатовича посветлело, хотя краска залила его до самых ушей. Он сказал просто и свободно:
-- Я говорил уже, господа, что баранами никого не называл.
Инцидент был исчерпан. В первый еще раз такое столкновение разрешилось таким образом. "Новый учитель" выдержал испытание. Мы были довольны и им, и -- почти бессознательно -- собою, потому что также в первый раз не воспользовались слабостью этого юноши, как воспользовались бы слабостью кого-нибудь из "старых". Самый эпизод скоро изгладился из памяти, но какая-то ниточка своеобразной симпатии, завязавшейся между новым учителем и классом, осталась.