// Журн. невропат. и психиатрии. 1985. № 12., С.1813 - 1819.
| Факультет психологии Московского университета им. М. В. Ломоносова, лаборатория патопсихологии Института клинической психиатрии Всесоюзного научного центра психического здоровья АМН СССР, Москва Summary. The article deals with peculiarities of the self-regulation (conscious reflex regulation) of cognitive activity in patients with schizophrenia. The elucidated disorders of understanding of the readjustment and building-up of thought actions are primarily explained by personality-related factors. It was ascertained experimentally that schizophrenics developed a special personality orientation on «self-limitation», which was associated with a number of disturbances of thought self-regulation. |
| Нарушениям мышления при шизофрении в советской психологии посвящено немало работ (1—3). Исходя из положений Л. С. Выготского, Л. С. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева о неразрывной связи аффекта и интеллекта, о важности учета мотивационного компонента, исследователи показывают [1,4, 5], что многие формы патологии мышления не сводимы к нарушению его операционной стороны и должны рассматриваться в контексте изменений личности и влияния этих изменений на динамику и продуктивность познавательной деятельности. В частности, экспериментально показана важная роль нарушений мотивации в изменении познавательных процессов при шизофрении [1, 6, 7]. Данное исследование направлено на дальнейшее углубление и разработку проблемы личностного аспекта мышления, конкретизацию общих представлений о роли мотивации при шизофрении через введение и изучение аспекта саморегуляции мышления. Анализ известных фактов о характере нарушений мышления при шизофрении показывает, что, несмотря на относительную сохранность операционной стороны мышления, в условиях необходимости организации своих действий (в ситуациях выбора, затруднения, сомнения, конфликта) больные зачастую оказываются неспособными к осуществлению целенаправленной деятельности. Например, такие известные в клинике шизофрении нарушения мышления, как амбивалентность, разноплановость, расплывчатость, нецеленаправленность и др., являются по сути выражением дезорганизации мышления при сохранной способности к абстракции. На наш взгляд, в изучении именно этого аспекта — аспекта саморегуляции деятельности — лежит ключ к пониманию целого ряда особенностей мышления при шизофрении. Многими исследователями (1, 2, 8, 9) отмечаются у больных шизофренией нарушения и снижение продуктивности мышления в заданиях, характеризующихся многовариативностью решений и, следовательно, требующих от испытуемого самоорганизации мышления. При этом отмечается относительная сохранность алгоритмизированных форм деятельности, не связанных с необходимостью направленной сознательной организации и гибкой перестройки своих действий (10). Имеются работы, прямо указывающие факт нарушения осознания своих действий больными шизофренией (11, 12). Регуляция, связанная с организацией субъектом собственного процесса мышления, получила в психологии название рефлексивной регуляции. Последняя выражается в осознании, контроле и перестройке собственных мыслительных действий (или способов) и является наиболее осознанной и произвольной формой личностной регуляции мышления. В случае, когда имеется готовый эталон действия (например, при решении типовой математической задачи) рефлексия редуцируется до контроля, т. е. сверки собственного действия с эталонным. Когда такой готовый эталон отсутствует, встает задача самостоятельной выработки или выбора эталона действия, т. е. конструирование способа (13). В соответствии с задачами контроля и выработки способа действия можно выделить контрольную и конструктивную функции рефлексивной регуляции. Исходя из накопленных в патопсихологических исследованиях фактов, мы предположили, что у больных шизофренией ослабляется способность к сознательной, т. е. рефлексивной регуляции мышления, причем больше всего страдает конструктивная функция рефлексии. Важнейшим условием осуществления рефлексивной регуляции является способность к смене позиции по отношению к собственному действию и превращению его в объект специального анализа. Этот механизм рефлексивной регуляции формируется в процессе коммуникации: объектом анализа и воздействия становятся вначале действия другого человека, а затем уже собственные действия (5). Кроме того, именно в общении формируется способность к оценке своих действий с позиции другого человека. Основываясь на широко известных в клинике шизофрении фактах нарушения общения у больных, мы предположили, что у них будет страдать механизм смены позиции — способность к объективации и анализу собственных действий. Изолированное изучение нарушений рефлексивной регуляции в отрыве от личностных изменений не позволяет вскрыть важнейшие факторы этих нарушений, лежащие, на наш взгляд, в особенностях мотивационно-потребностной сферы. Ведь в каждом конкретном случае направленность и границы рефлексии (как и поведение в целом) во многом определяются тем смыслом, который приобретает для человека данная ситуация. Поэтому в плане саморегуляции мышления, помимо рефлексии предметного содержания (задачи, проблемы), особую роль приобретает процесс переживания проблемной ситуации в целом как процесс формирования ее смысла (14). Решение задач, вызывающих достаточно сильное затруднение из-за неадекватности применяемых для их решения норм, можно рассматривать как экспериментальную модель конфликтной ситуации (15). Ее переживание может приводить к мобилизации внутренних ресурсов для разрешения содержательного затруднения или же к уходу из конфликтной ситуации (отказ от дальнейшего решения, стремление дискредитировать задачу или же оправдать себя). В первом случае имеют место более опосредствованное, осознанное отношение к ситуации, направленность на овладение собственным поведением. Во втором случае «срабатывают» защитные механизмы, осознанность поведения более низкая, роль же такого переживания с точки зрения продуктивности мышления, естественно, отрицательна. Переживание, выступающее в защитной функции, подавляет конструктивную рефлексию, делает последнюю субъективно ненужной, так как оно направлено не на достижение решения, а на защиту самооценки, избегание интеллектуального и эмоционального напряжения. Центральное место в различных характеристиках устойчивых изменений личности у больных шизофренией занимает описание так называемой «негативной симптоматики»: сужение круга интересов, сферы деятельности, контактов, аутизация и т. д. Вместе с тем собственно психологический анализ этих изменений до сих пор проводился недостаточно. Такая попытка предпринята в исследовании М. М. Коченова и В. В. Николаевой (16), которое показало, что у больных постепенно происходит снижение побудительной и искажение смыслообразующей функции мотивов, приводящее к стойким и стабильным изменениям в деятельности: снижение активности и инициативности, обеднению деятельности, нарастанию ее монотонности, нарушениям целеполагания и ориентации на будущее. Исследования процесса целеполагания на материале изучения уровня притязаний (17) выявило усиление защитной функции последнего. Как показывает анализ литературы (18, 19), устойчивые изменения деятельности и личности сопровождаются формированием смысловых или личностных установок, стабилизирующих эти изменения. Специфика личностных установок обусловлена спецификой изменения жизненных отношений, мотивов и личностных смыслов. По-видимому, за присущей больным направленностью на сужение контактов и сфер деятельности, снижением ориентации на будущее стоит определенная личностная установка, условно обозначенная нами (с целью подчеркнуть ее отрицательное, тормозящее влияние на развитие личности) как установка на самоограничение. В познавательной деятельности такая установка должна проявиться в уходах из ситуаций интеллектуального затруднения, тенденции действовать уже сложившимися и поэтому легко актуализирующимися способами, отсутствии направленности на их осознание и перестройку. Наличие такой установки должно приводить к доминированию защитных форм поведения, выраженным нарушениям конструктивной функции рефлексии, связанной с активной мобилизацией на перестройку собственной деятельности. Было проведено экспериментальное исследование особенностей рефлексивной регуляции познавательной деятельности у больных шизофренией, в основу которого легли следующие гипотезы: 1. У больных шизофренией происходит ослабление рефлексивной регуляции познавательной деятельности, выражающееся в нарушении способности к смене позиции, ослаблении конструктивной функции при относительной сохранности контрольной. 2. Ослабление рефлексивной регуляции приводит к общему снижению продуктивности и осознанности познавательной деятельности. 3. Одним из факторов нарушений рефлексивной регуляции у больных с преобладанием негативной симптоматики является формирование особой личностной установки.на самоограничение. Для проведения исследования был разработан экспериментальный комплекс, состоящий из трех методик. Методика исследования процесса решения задач па соображение применялась для выявления целостной картины нарушений рефлексивной регуляции и ее функций. Модификация методики определения понятий направлена на более детальное изучение способности к смене позиции как основному условию рефлексии. Модификация методики изучения уровня притязаний направлена на выявление личностных установок, в том числе установки на самоограничение. Всего было обследовано 40 здоровых испытуемых и 72 больных вялотекущей шизофренией. У 32 больных отмечался неврозоподобный, у 22 — параноидный и у 18 — психопатоподобный синдром. Задачи на соображение в качестве экспериментального материала привлекли нас потому, что, во-первых, они характеризуются неопределенностью условий и неочевидностыо способов решения, создавая тем самым нагрузку на рефлексивную регуляцию, и, во-вторых, провоцируют на применение привычных шаблонов, становясь источником внутреннего конфликта между направленностью на получение верного решения и субъективной невозможностью его реализации сложившимися средствами. Как показали исследования, экспериментальному выявлению личностных установок способствует моделирование конфликта, «сбоя» в деятельности [20]. Для проведения исследования по первой методике была выбрана задача «Часы» (часы отбивают 6 ударов за 6 с. Сколько времени уходит на 12 ударов?), обладающая всеми указанными особенностями. При первом прочтении она сразу воспринимается как задача на пропорцию, и испытуемым нередко так и не удается адекватно перестроить исходную неверную модель и найти верное решение, суть которого в подсчете интервалов между ударами, а не самих ударов. Преодоление неадекватного способа, требует осознания его предметных оснований (1 удар в 1 с) и их перестройки, т. е. конструктивной рефлексии. Обработка результатов проводилась по методике В.К. Зарецкого и И.Н. Семенова (21), в основе которой лежит традиционное для психологии мышления, построение эксперимента с требованием решать задачу, «думая вслух», и регистрацией речевой продукции испытуемых. Анализ познавательной деятельности проводился на основе выделения этапов: этапа реализации неадекватных представлении, этапа «блокады» предметно-операционального движения, этапа выхода из «блокады» (третий этап имеет место только в случае нахождения принципа решения) (22). На первом этапе при реализации готовых способов или шаблонов действия рефлексивная регуляция выступает в своей контрольной функции: происходят тщательная проверка выбранного эталона, пооперациональный контроль его реализации. На втором этапе, в силу необходимости перестройки действия, отказа от прежних эталонов, может проявиться и ее конструктивная функция. На третьем этапе рефлексивная регуляция опять выступает в функции контроля за реализацией найденного принципа решения. По результатам эксперимента выявлены существенные различия в характере рефлексивной регуляции, организации и осознанности мышления у здоровых испытуемых и больных шизофренией. На первом этапе решения задачи, где рефлексия выступает в своей контрольной функции, основные показатели мышления приближаются к норме. Больные, как и здоровые испытуемые, обосновывают свое решение, все более развернуто проводят его оперативную часть, контролируя правильность своих действий в соответствии с эталоном (решение задачи на пропорцию). По мере нарастания проблемности ситуации (исчерпания всех возможных модификаций движения в предметном содержании в рамках данной модели) и увеличения нагрузки на рефлексивную регуляцию общая картина мышления начинает резко отличаться от нормы. Если у здоровых нередко происходит осознание оснований неверного способа решения (1 удар в 1 с) и предпринимаются попытки его перестройки (предлагаются различные варианты решения у 85% испытуемых), то у больных конструктивная функция рефлексии почти не проявилась (лишь у 12%). Они предпочитали действовать в рамках одного способа и проявили значительно большую ригидность, чем здоровые испытуемые. Когда все возможные модификации движения в предметном содержании в рамках данного способа исчерпаны, возникает переживание субъективной безвыходности ситуации. Это переживание конфликта принципиально различно у больных шизофренией и здоровых. У последних оно выражается в различного рода самостимуляции, попытках выйти в рефлексивную позицию. При этом переживание не отрывается от содержания проблемы и связано с направленностью на ее разрешение. У больных переживание данной локальной ситуации нередко будит более широкий комплекс «личностных содержаний», связанных с болезнью, своим самочувствием и т. д. Мысль больного все более и более отрывается от содержания задачи. Продуктивность деятельности резко снижается: среднее время поиска решения и количество содержательных ходов в 2—3 раза меньше, чем в норме. Успешно решили задачу 35% здоровых испытуемых и лишь 7% больных шизофренией. Направленность на уход из ситуации затруднения, отчетливое предпочтение действовать в рамках одного способа свидетельствуют о наличии особой личностной установки на самоограничение. Для изучения способности к смене позиции была модифицирована широко применяемая в патопсихологии методика определения понятий. Модификация методики [23] заключается во введении дополнительной инструкции. Испытуемого просят не просто определить понятие, а определить его так, чтобы другой человек мог легко и однозначно догадаться, о чем идет речь. Таким образом, цель понятия конкретизируется, и испытуемый получает критерий оценки собственной деятельности — понятность данного им определения другому человеку. Необходимым условием использования этого критерия является смена позиции — умение взглянуть на свое определение глазами другого человека, представить себя в позиции отгадывающего. Анализ результатов эксперимента выявляет существенные различия в способности к смене позиции у здоровых испытуемых и больных шизофренией. У здоровых испытуемых проявилась способность к смене позиции: для них характерна ориентация на другого человека, что подтверждается употреблением ими большого количества так называемых «культурных меток» — понятий-символов, пословиц, поговорок и т. д. (например, «яблоко — плод, упавший на голову Ньютону»), общей высокой успешностью деятельности (83% успешных, т. е. понятных, определений), наличием высказываний, свидетельствующих об анализе собственного определения с точки зрения другого человека. У больных шизофренией нарушается способность к смене позиции. У них нет направленности на учет позиции другого человека, они в 5 раз реже, чем здоровые испытуемые, используют культурные метки, как правило, неудачно определяют понятия. Это приводит к резкому снижению продуктивности познавательной деятельности по сравнению с нормой (лишь 40% успешных определений). Результаты использования больными коррекции и подсказок экспериментатора свидетельствуют о том, что способность к смене позиции у многих больных не проявляется в связи с отсутствием соответствующей направленности, но реализуется с посторонней помощью. Эти данные особенно важны для понимания мотивационной, личностной природы нарушений саморегуляции. Третья методика была направлена на выявление личностных установок. Использовалась модификация (24) одного из вариантов методики на уровень притязаний [25]. В основе модификации лежит особая тактика экспериментатора (сообщение испытуемому социальной нормы выполнения как идеального образца, обеспечение постоянного роста достижений и уменьшение количества неуспешных решений), стимулирующая мотивацию достижения. После сообщения социальной нормы выполнения испытуемого просят распланировать свои дальнейшие достижения, что позволяет выявить степень ориентации на рост достижений, стремление к идеальной цели. Результаты данной части исследования показали, что динамика уровня притязаний в норме характеризуется высокой подвижностью, гибкой зависимостью от успеха или неуспеха. В первой ситуации показатель подвижности близок к единице, т. е. почти нет случаев, когда уровень притязаний остается неизменным. При этом выражена ориентация на улучшение достижений. Перспективная цель строится с учетом социальной нормы выполнения и динамики предшествующих результатов, т. е., как правило, планируется плавное и постепенное повышение достижений. Таким образом, у здоровых испытуемых отсутствует установка на самоограничение. Установка на самоограничение отчетливо выявилась у больных шизофренией с преобладанием негативной симптоматики. Она выражается в почти полном отсутствии ориентации на социальную норму и направленности на рост достижений. Уровень притязаний в ситуации успеха малоподвижен, отсутствует стремление к его повышению. В его динамике выражены мотивация избегания и защитные формы поведения. В то же время в ситуации неуспеха уровень притязаний у них более подвижен и адекватен. Собственные достижения в целом учитываются (среднее отклонение уровня притязаний от уровня достижений близко к норме), но без всякой ориентации на их улучшение. Перспективная цель носит статичный, не ориентированный на будущее характер (планируется, как правило, достижение уже полученного лучшего результата). При этом совершенно игнорируется общая положительная динамика результатов. Результаты проведенного исследования показывают, что наряду с общими для всех больных шизофренией особенностями нарушений рефлексивной регуляции (нарушение способности к смене позиции, выраженные нарушения конструктивной функции при относительной сохранности контрольной) имеется определенная специфика изменений, связанная с характером изменений аффективно-потребностной сферы при различных синдромах. Контрольная функция относительно сохранна при неврозоподобном синдроме, более грубо нарушена при психопатоподобном, гипертрофируется и нередко выступает в форме сверхконтроля — при параноидном. Наиболее низкие уровень осознания своих действий и способность к смене позиции выявлена у больных с психопатоподобным синдромом. У больных с неврозоподобным синдромом эти показатели зависят от выраженности негативной симптоматики. С последней тесно связана и выраженность установки на самоограничение, приводящей к резкому уменьшению вариативности решений, отчетливой направленности на уход из ситуации интеллектуального и эмоционального напряжения, усилению защитных форм поведения. Вследствие этого не происходит мобилизации на преодоление содержательного затруднения. Ослабление рефлексивной регуляции отрицательно влияет на общую продуктивность познавательной деятельности больных. Описанная здесь установка на самоограничение требует некоторых комментариев. Выявление личностных образований, формирующихся в процессе заболевания, представляется особенно важным для психокоррекционной работы. Изменение состояния под влиянием фармакологических средств может приводить к повышению активности, улучшению энергетического баланса. Однако фармакология не устраняет сложившихся личностных установок, мотивов, которые продолжают опосредствовать поведение. Поэтому психологическое изучение того, что в клинике называют негативной симптоматикой, не должно ограничиваться проблемой активности. Нельзя говорить об исключительно отрицательной роли формирующихся в процессе болезни личностных образований. Необходимо видеть их защитную, компенсирующую функцию. Подобные образования фактически создают охранительный режим работы психики и всего организма в целом. При разработке психокоррекционных мероприятий необходимо учитывать компенсаторную функцию сложившихся в результате заболевания личностных образований. Психологическую природу изученных нами нарушений саморегуляции невозможно понять вне контекста личностных изменений и их влияния на динамику протекания познавательной деятельности. Бедность ходов в предметном содержании задачи, уход из ситуации затруднения, низкая осознанность своих действий находятся в тесной связи с бессознательным стремлением к ограничению поля деятельности привычными и доступными способами. Углубление и обогащение представлений о тесной взаимосвязи нарушений мышления и личностной сферы — важная задача дальнейших психологических исследований больных шизофренией. 1. Зейгарник Б. В. Патология мышления. М., 1962. 2. Поляков Ю. Ф. Патология познавательной деятельности при шизофрении. М., 1974. 3. Блейхер В. М. Расстройства мышления. Киев, 1982. 4. Зейгарник Б. В. Личность и патология деятельности. М., 1971. 5. Зейгарник Б. В. — Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология, 1981, № 2, с. 9-15. 6. Коченов М. М. — В кн.: Психологические исследования, М., 1970, вып. 2, с. 179— 186. 7. Соколова Е. Т. Мотивация и восприятие в норме и патологии. М., 1976. 8. Ямпольский Л. Т. Сравнительный анализ адаптивного поведения здоровых и больных шизофренией. Автореф. дис. канд. психол. наук. М., 1974. 9. Холмогорова А. Б. Нарушение рефлексивной регуляции познавательной деятельности при шизофрении. Автореф. дис. канд. психол. наук. М., 1983. 10. Викторов И. Т. — В кн.: Проблемы психиатрии. Л., 1967, вып. 2, с. 136—141. 11. Зарецкий В. К., Холмогорова А. Б. — В кн.: Исследование проблем психологии творчества. М., 1983, с. 62—101. 12. Мелик- Пашаян М. А. Дефект и компенсация при шизофрении и атеросклерозе. Ереван, 1983. 13. Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методики патопсихологии. М., 1970. 14. Василюк Ф. Е. Психология переживания. М,, 1984. 15. Зарецкий В. К., Холмогорова А. Б. — В кн.: Философско-методологические проблемы гуманитарных наук. М., 1981, с. 74—76. 16. Коченов М. М., Николаева В. В. Мотивация при шизофрении. М., 1978. 17. Курек Н. С. — В кн.: Экспериментально-психологические исследования патологии психической деятельности при шизофрении. М., 1982, с. 162—185. 18. Бассин Ф. В., Прангишвили А. С., Шерозия Е. Е. — Вопр. психол., 1979, № 5, с. 82—96. 19. Асмолов А. Г. Деятельность и установка. М., 1979. 20. Асмолов А., Г., Братусь Б. С., Зейгарник Б. В. и др.— Вопр. психол., 1979^ 1979, № 4, с. 35—45. 21. Зарецкий В. К., Семенов И. Н. — В кн.: Практические занятия по социальной, психологии для руководителей и специалистов народного хозяйства. Метод, пособие. Рига, 1980, с. 40—66. 22. Зарецкий В. К. — В кн.: Проблемы методологии эргономического исследования, М., 1981. вып. 20, с. 66—83. |
вернуться к оглавлению