Летию со дня рождения посвящается
«Король-гражданин»
О жизни и кончине Короля Франции Луи Филипп I де Бурбон-Орлеан
Восемнадцать лет престол Франции был под властью Короля (1830-1848) Луи Филиппа I де Бурбон-Орлеан (1773-1850), старшего Августейшего сына Принца Луи Филиппа II Жозе де Бурбон (1747-1793), Герцога де Орлеан и Герцогини Луизы Марии Аделаиды де Бурбон-Пентьевр (1753-1821). Государь являлся последним Королем Франции, свергнутым по сценарию врагов Монархии, хорошо известному в России по трагическим событиям февраля и октября 1917 года. Рождение и происхождение Монарха Будущий лейтенант-генерал Королевства (20 августа (2 сентября) по 29 сентября (11 сентября) 1830 года) и Король Франции появился на свет Божий в Париже 25 сентября (8 октября) 1773 года и тотчас по рождению Высочайше пожалован был титулом Герцога де Валуа, а позднее Герцога де Шартр. Никто и помыслить не мог в ту пору, что это милое дитя окажется однажды кандидатом на престол Франции. И лишь трагические события французской истории, ставшие предтечею кровавых событий в России, вознесли Герцога Луи Филиппа де Орлеан до высоты могущественного Государя древнейшей страны Европы, некогда поистине великой христианской державы. Августейший родитель Государя Августейший отец Монарха Герцог де Орлеан – Державный представитель младшей линии Королей Франции Дома Бурбон, приходившийся по прямой линии праправнуком Королю Франции и Наварры (1610-1643) Луи XIII де Бурбон (1601-1643), являлся весьма неоднозначной личностью, о чем будет сказано позднее. Герцог Луи Филипп II Жозе де Бурбон-Орлеан приобрел довольно серьезные и разнообразные знания, но к несчастью либеральный образ мыслей своего времени, а также неукротимая смирением и терпением любовь к путешествиям, привычка к простоте и вместе с тем особенная выносливость заметно отличали его от других Августейших Особ Франции. Высокообразованный, смелый офицер и прожигатель жизни, он попал в оппозицию к Королю Франции (1715-1774) Луи XV де Бурбон (1710-1774) и потому совершенно естественным образом удален был от Двора. Тем не менее, всем Августейшим детям своим Герцог дал необычное для высокородного дворянина образование, основанное на идеях просвещения. Юность и образование Наставницей юного Герцога Луи Филиппа де Бурбон-Орлеан, носившего с 1785 года и титул Герцога Шартр, а также его Державных братьев и сестер стала знаменитая писательница и автор сентиментальных романов Стефани-Фелисите Дюкре де Сент-Обен, Графиня де Жанлис (1746-1830). Будучи восторженной последовательницей безбожных идей философа Жан Жака Руссо (1712-1778), она, к несчастью, и своим воспитанникам внушала страсть к свободе и равенству под благовидным предлогом тяготения к простой и здоровой жизни. И все же, под ее руководством Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан основательно изучил как древние, так и современные языки. Впоследствии он очень хорошо владел греческим, латынью, английским, итальянским, испанским и немецким языками. Большое внимание уделялось также математике, естественным наукам, музыке и танцам. Отступление Августейшего отца В кровавом 1789 году на собрании Генеральных Штатов Франции (1302-1789) Августейший отец будущего Короля Франции Герцог Луи Филипп Жозе де Бурбон-Орлеан, к несчастью, был одним из немногих представителей высшей аристократии, вступившим в сотрудничество с третьим сословием, восставшим против Монархии, и объединившим по преимуществу ветхозаветных противников Христа и Церкви. В дальнейшем Герцог вошел в якобинский клуб, и после свержения Короля Франции (1774-1792) Луи XVI де Бурбон в 1792 году отказался от титула, стал гражданином и принял от незаконных мирских властей имя Филиппа Эгалите, дабы и таким дерзким образом подчеркнуть свои революционные настроения и близость к восставшим. Следуя за примером Августейшего отца, Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан в том же 1792 году также отказался от своего высокого титула и принял имя гражданина Филиппа Эгалите. Будучи депутатом партии Горы в Национальном Конвенте (1792-1795), Августейший отец Герцога зашел настолько далеко в предательстве Богом установленных порядков и Державных предков, что в январе 1793 года проголосовал за казнь несчастного Короля Франции Луи XVI де Бурбон, чем вызвал справедливое возмущение Церкви и Монархов всей Европы. Пример отца-отступника во многом определил в те годы и судьбу юного Герцога Луи Филиппа де Бурбон-Орлеан. Он также стал членом кровавого якобинского клуба, но политической карьере предпочел военную. На службе революции В 18 лет в 1791 году будущий Монарх отправился в 14-й драгунский полк, расквартированный в г. Вандом, командиром которого, как Принц крови, он числился с дореволюционных времен. В мае 1792 года Герцога произвели в бригадные генералы, а в сентябре – в дивизионные. В сражении при Вальми Герцог командовал второй линией армии и с большим мужеством отбил все атаки прусской Королевской армии. В ноябре того же года отличился в сражении при Жеммаппе, где руководил центром республиканской армией и при Неервиндене, где обнаружил большие военные способности и храбрость. Последним сражением, в котором он принял участие, была оборона Тирлемона. Однако безбожная власть никогда не доверяла Герцогу, как представителю уничтожаемого ими Королевского Дома. Так, после измены генерала Шарля Франсуа Дюмурье (1739—1823) прислан был приказ арестовать Герцога Луи Филиппа де Бурбон-Орлеан. Но и тогда будущий Монарх сумел избежать расправы. Бегство Герцога В апреле 1793 года Герцог бежал через линию фронта в г. Монс на главную квартиру Принца фон Саксен-Кобург – командующего прусскими Королевскими войсками. Августейший отец Герцога, как и следовало ожидать от революционеров, вскоре схвачен был в Париже республиканцами, обвинен в подготовке переворота и казнен 26 октября (8 ноября) 1793 года. Так, потеряв Державного родителя, последовавшего за казненным Королем Луи XVI де Бурбон, Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан, узрев, наконец, истинное лицо «народной революции». Однако и тогда не примкнул он сразу к роялисткой эмиграции, проявившей к нему закономерное сочувствие в связи с гибелью Августейшего родителя. Годы скитаний Отправившись в Швейцарию, Герцог в течение нескольких месяцев странствовал по горам, переходя из одного кантона в другой. Наконец, в октябре он сумел устроиться в Гризоновское училище в Рейхенау и под именем Шабо-Латура занял место учителя иностранных языков, математики и естественных наук. В июне 1794 года Герцог перебрался в Гамбург, объездил всю северо-западную Германию, затем отправился в Данию, Норвегию, Лапландию и через Швецию возвратился вновь в Гамбург. Правительство кровавой Директории (1795-1799) требовало, чтобы Герцог покинул Европу, и обещало в этом случае освободить из заключения обоих его младших Августейших братьев Принцев Антуана Филиппа де Бурбон-Орлеан (1775-1807), Герцога Монпансье и Луи Шарля Альфонс Леодега де Бурбон-Орлеан (1779-1808), Графа де Божоле, а также Венценосную матушку Герцогиню Луизу Марию Аделаиду де Бурбон-Пентьевр. В результате такого подлого шантажа Герцог принужден был подчинился. Осенью 1796 года Герцог отправился в США, где сначала жил в Филадельфии, потом в Нью-Йорке и в Бостоне. За время путешествия будущий Король даже свел знакомство с первым всенародно избранным президентом США (1789-1797) Джорджем Вашингтоном (1732-1799). В феврале 1800 года, Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан отправился в Англию, где в это время жили многие изгнанные из Франции представители Дома Бурбон. Семья не сразу приняла в свое лоно возвратившегося «блудного сына». По приезду Герцог де Орлеан тотчас отправился к Принцу Луи Станисласу Ксавье де Бурбон (1775-1824), Графу д'Артуа, младшему Августейшему брату казненного Короля Франции Луи XVI де Бурбон и будущему Монарху (1814, 1815-1824) Луи XVIII де Бурбон, который поначалу встретил Герцога очень холодно. В конце концов, после того как Герцог подписал декларацию покорности своему законному Государю, примирение состоялось, но отчужденность и неприязнь между двумя ветвями французского Королевского Дома сохранились на долгие годы. С этих пор с Герцогом Луи Филиппом де Бурбон-Орлеан обращались, как с Принцем Дома Бурбон, хотя и относились к нему с недоверием, тем более что Герцог не принимал никакого участия в интригах монархистов против французского безбожного республиканского правительства. Прошли годы. В истерзанной Франции правил узурпатор Наполеон, объявивший себя «императором французов» (1804-1814, 1815). В 1808 году Герцог переселился в столицу Королевства Сицилия (1130-1861) г. Палермо. Державный союз 13 (26) ноября 1809 года в Палермо Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан браковенчался с Принцессой Королевства Сицилия Марией Амалией Тереза ди Бурбон (1782-1866), шестой Венценосной дочерью Короля Неаполя и Обеих Сицилий (1816-1825) и Андреевского кавалера (1780) Фердинандо I Антонио Фаскуале Джиованни Непомучено Серафино Дженнато Бенедетто ди Бурбон (1751-1825) и Эрцгерцогини Марии Каролины Луизы Жозефы Иоганны Антонии фон Габсбург-Лотаринг (1752-1814). От этого Высокородного союза, основанного на глубоком взаимном чувстве, между 1810 и 1824 гг. у Герцога и Герцогини на свет Божий появилось десять Августейших детей из которых выжило только шестеро Державных чад. Возвращение в страну Известно что Герцог отправился в Испанию, где искренне желал принять участие в борьбе против узурпатора Франции Наполеона Бонапарте (1769-1821), в тайне надеясь получить испанскую Корону. Однако эта мечта не осуществилась, как и мысль о Короне Ионических островов. В мае 1814 года, после отречения «императора французов» Наполеона I Бонапарте, Герцог возвратился в Париж. После Реставрации Короля и Андреевского кавалера (1800) Луи XVIII де Бурбон Государь назначил Герцога командующим гусарами и возвратил ему все громадные имения его Августейшего отца, конфискованные во время революции. Так, Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан с Венценосной супругой и Державными детьми смог наконец-то вернуться во Дворце Пале-Рояль. Тем не менее, положение Герцога при Дворе Короля Луи XVIII де Бурбон было весьма затруднительное; многие не могли простить Герцогу поведение его Августейшего отца во время революции, да и собственных либеральных убеждений, от которых Герцог никогда вполне и публично не отрекался. Однако счастливое пребывание в Париже, как известно, оказалось кратковременным. Сам Король не доверял будущему Государю, а потому при возвращении диктатора Наполеона Бонапарте с Эльбы Герцог, назначенный ранее главнокомандующим Северной армии, принужден был передать командование Эдуарду Адольфу Казимиру де Мортье́ (1768—1835), маршалу Империи (с 1804 г.), Герцогу де Тревизо. Вскоре Герцог уехал с Августейшей семьей в Англию, но после окончательного падения узурпатора, вернулся в Париж и занял место в восстановленной Палате пэров. Однако и здесь Герцог решительно высказался против реакционных мер нового правительства, за что ему Высочайше приказано было выехать за границу. И лишь в 1817 году Герцог получил от Короля окончательное разрешение вернуться во Францию. Возвращение во Францию Поселившись в Пале-Рояле, Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан жил уединенно и держался в стороне от придворной жизни. Все силы он отдал восстановлению своего состояния. Герцогу быстро удалось привести в порядок пошатнувшиеся дела, а потом умелым управлением значительно преумножить свое огромное состояние. Так, к концу 1820-х гг. Герцог считался одним из самых крупных землевладельцев Франции. Праздность, легкомысленные забавы и роскошь французской аристократии ему оказались совершенно чужды. Он редко посещал обедню, не ездил на охоту и никогда не появлялся в опере. Он не питал, по словам писателя Виктора Мари Гюго (1802-1885), слабости к священникам, псарям и танцовщицам, что являлось одной из причин его популярности среди французского буржуа. И в самом деле, как по образу жизни, так и по своим привычкам Герцог очень походил на разбогатевшего буржуа. В нем не было пожирающего честолюбия, которое так часто встречается у людей, стоящих близко к трону. Своих Августейших детей Герцог отдал в общественную школу, а сам, выходя на улицу, всегда держал под мышкой зонтик. Государь знал цену деньгам и времени, известен был как образцовый супруг и заботливый отец. За все эти буржуазные добродетели он был вознагражден в 1830 году, когда Июльская революция интригами и коварством окончательно низвергла с французского трона Монархов из славного Дома Бурбон. Восшествие на престол Вожди оппозиции скоро стали обращать на Герцога взоры, тем более, что еще раньше о нем нередко говорили как о возможном короле. Герцогский дворец Пале-Рояль стал постоянным сборным пунктом для выдающихся деятелей литературы, науки и политики. Салон Герцога носил умеренно-оппозиционный отпечаток, но сам Луи Филипп держал себя по отношению к Царствующему Дому строго корректно и стоял в стороне от всех заговоров в его пользу. В 1830 году, незадолго до революции, он уехал из Парижа в Нёльи. В самые тревожные дни его нельзя было найти даже и там, так как под предлогом охоты он скрывался в окрестностях. Его друзья, во главе которых стояли банкир Жак Лаффитт (167-1844), политик, историк и в будущем первый президент Третьей республики во Франции Мари Жозеф Луи Адольф Тьер (1797-1877) и другие, делали, однако, свое дело, не нуждаясь в его поощрении. Утром 18 (31) июля на улицах Парижа появилась прокламация, указывавшая на Герцога Луи Филиппа де Бурбон-Орлеан как на будущего Короля: «он предан делу революции, никогда не сражался против Франции, всегда поддерживал трехцветное знамя; он получит корону от французского народа и примет хартию такою, какую желает Франция ». В тот же день Палата депутатов провозгласила Герцога наместником (lieutenant-g éné ral) Королевства. После некоторых колебаний Герцог принял предложенное ему звание и продиктовал прокламацию к парижскому населению, в которой объяснял свою решимость желанием предотвратить междоусобную войну и анархию. Затем Герцог отправился в городскую ратушу, при том ему приходилось ехать по улицам, на которых толпился еще не успокоенный народ и с которых еще не были убраны баррикады. Однако и тогда будущий Король, не обнаруживая ни малейшего волнения, пробирался верхом через толпу народа, пожимая руки направо и налево. Далеко не все, впрочем, рады были такому повороту событий. Народ и студенты, три дня простоявшие на баррикадах, оставались в уверенности, что сражаются за республику. Они толпами обступили Отель-де-вилль, дожидаясь удобного момента, чтобы провозгласить ее. Генерал и политик Мари Жозеф Поль Ив Рош Жильбер дю Мотье, Маркиз де Ла Файет (1757-1834) должен был стать ее президентом. Зная об этом, будущий Король решил лично отправиться в отель во главе депутатов. В ратуше его встретил Маркиз де Ла Файет во главе временного правительства. После коротких переговоров Маркиз, успокоившийся на фразе «Луи Филипп — лучшая из республик», вышел вместе с ним, держа в руках трехцветное знамя, на балкон ратуши. Провозглашение Монархом Толпа восторженно приветствовала Короля. К восклицаниям «да здравствует Лафайет!» присоединились «да здравствует Герцог! » Новый Король немедленно утвердил в Министерских должностях всех комиссаров, назначенных Временным правительством: Маркиза Государь оставил начальником национальной гвардии. Бывший Король (1824-1830) и Андреевский кавалер (1815) Шарль Филипп X де Бурбон (1757–1836), узнав о событиях в Париже, послал Герцогу письмо, в котором отрекался от престола в пользу своего Августейшего внука Графа Анри Шарлю д’Артуа (1820-1883), Герцога Бордо, который формально возглавил Королевство под именем Анри V в течении 8 дней с 21 по 28 июля (3-10 августа) 1830 года, а до совершеннолетия последнего назначал Герцога Луи Филиппа де Бурбон-Орлеан Регентом Королевства. Последний немедленно сообщил палатам об отречении Короля Шарля Филиппа X де Бурбон, но, увы, подло скрыл об условиях отречения и своем Регентстве. 26 июля (8 августа), после принятия поправок к Конституции, принят был закон о передаче Королевской власти Герцогу Бурбон-Орлеан. 28 июля (10 августа) 1830 года Король Луи Филипп I де Бурбон-Орлеан принес присягу и вступил на престол Франции под титулом «Короля французов». С этих пор начинается Царствование «короля-гражданина» и вместе с тем господство буржуазии, ибо именно в ее руки перешла вся власть во Франции. Так, правительство старалось наполнять палату своими креатурами; места на государственной службе раздавались пристрастно, смещения за политические убеждения стали явлением обыкновенным. Здесь следует сказать несколько слов об отношении к этому событию России. Отношения с РоссиейГосударь Император Николай I Павлович являлся безусловным сторонником сближения России и Франции.
Со свойственной ему определенностью Монарх высказался в этом смысле в своем письме к Королю Шарлю Филиппу Х де Бурбон от 22 марта (4 апреля) 1828 года. О таковом взгляде Государя сообщали в 1830 году своим правительствам австрийский и французский послы в Санкт-Петербурге.
Государь Император Николай I Павлович «Подвиголюбивый» сочувствовал французской Королевской экспедиции в Алжир и даже отправил в действовавшую там армию полковника генерального штаба Алексея Илларионовича Философова (1800-1874). С радостью воспринята была Государем и конечная там победа Франции. Добрые чувства питал Государь и лично к кКоролю и Андреевскому кавалеру Шарлю Филиппу X де Бурбон. С тем большим беспокойством наблюдал русский Монарх в последнее время за его ошибочной внутренней политикой, несогласной с установлениями конституции, в верности которой король дал присягу.
Будучи державным противником представительного строя, Государь считал, что Монарх, приняв соответственные обязательства, должен честно их выполнять. Действия крайне роялистического и консервативного правительства Жюля Огюста Армана Мари Полиньяка, 3-го Герцог де Полиньяк (1780-1847), издававшего законы помимо парламента, вызывали негодование русского Государя. Опасался Монарх и сильной вспышки недовольства во Франции.
Министр иностранных дел, Граф и Андреевский кавалер (1829) Карл Васильевич Нессельроде (1780–1852), писал девятого (22) апреля 1830 года русскому послу в Париже Графу и Андреевскому кавалеру (1830) Шарлю Андре Поццо ди Борго (1768–1842): «Его Императорское Величество желает Франции спокойствия и благоденствия, почему и желает торжества разумной умеренности ». Государь, не стесняясь, высказывал осуждение действиями французского короля Карла X, предрекая скорое его падение.
Сразу же после июльской революции Государь имел длительный разговор с французским поверенным в делах, Бароном Жаном Франсуа де Бургоэном (1748—1811), начавшийся бурно. «Если бы во время кровавых смут в Париже народ разгромил дом русского посольства и обнародовал мои депеши, - сказал Государь во время этой беседы, - то были бы поражены, узнав, что я высказывался против государственного переворота; удивились бы, что Русский Самодержец поручает своему представителю внушить конституционному королю соблюдение учрежденных конституций, утвержденных присягой ». Тому же барону Бургоэну Государь, в более раннем разговоре, так отозвался о королевской гвардии, ведшей упорный бой с обезумевшей толпой: «Молодцы ваши гренадеры королевской гвардии! Я желал бы поставить золотую статую каждому из них ».
При первых известиях о происшедшем во Франции Государь Император Николай I Павлович «Подвиголюбивый» сохранял спокойствие. Он знал, что Король Шарль Филипп Х де Бурбон отрекся от престола в пользу своего 10-летнего Августейшего внука, Герцога Анри V де Бурбон, Державного сына убитого революционером Лувелем в 1820 году Принца и Андреевского кавалера (1815) Шарля Фердинанда де Валуа де Бурбон (1776–1820), Герцога Берри. Получение известия о том, что Королем Франции избран был представитель младшей линии Дома Бурбон, Принц Луи Филипп де Бурбон-Орлеан, страшно возмутило Императора Николая I Павловича «Подвиголюбивого», защитника начал законного престолонаследования.
Графиня Антонина Дмитриевна Блудова (1813-1891) отмечала в своих «Записках », что Государь не одобрял действия Шарля Филиппа X де Бурбон. Более всего русского Императора возмутило, что Герцог, ближайший Августейший родственник Монарха, обязанный им возвращением огромного богатства и своего высокого чина, поспешил принять Корону, которая передана была малолетнему Герцогу Бордо Анри V де Бурбон, после отречения его Августейших деда и дяди. Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан мог оставаться Регентом до его совершеннолетия. Известно, что поведению Герцога не сочувствовали Венценосные супруга его и Высокородная дочь Луиза Мария де Бурбон-Орлеан (1812-1850), бывшая Венценосной супругой Короля Бельгии (1830-1865) Леопольда I Георга Кристиана Фридриха Саксен-Кобург и Гота (1790-1865), заболевшая даже от волнения белой горячкой. Даже второй Августейший сын Герцога Луи Филиппа де Бурбон-Орлеан, Принц Луи Шарль Филипп де Бурбон-Орлеан (1814-1895), Герцог Немур, считал себя присягнувшим Шарлю Филиппу Х де Бурбон и потому был решительным приверженцем Анри V де Бурбон.
Первым побуждением Государя Императора Николая I Павловича было, не останавливаясь и перед вооруженным вмешательством, восстановить законный порядок во Франции! Но Монарх помышлял действовать по примеру того, что в таких случаях предпринималось в Царствование старшего Августейшего брата его Государя Императора Александра I Павловича «Благословленного» державами, образовавшими Священный Союз. С этою целью Государем Николаем I «Подвиголюбивым» отправлены были для переговоров в Берлин фельдмаршал, Граф и Андреевский кавалер Иван Иванович Дибич-Забалканский (1785–1831), и в Вену Граф Алексей Федорович Орлов (1786–1861). Однако в обеих европейских столицах решено было Монархами признать новым французским Королем Луи Филиппа I. В этот момент Государь Император Николай I «Подвиголюбивый» оказался в полной изоляции.
Герцог Луи Филипп де Бурбон-Орлеан в конце-концов признан был и Государем Императором Николаем I «Подвиголюбивым». Однако, Государь не пожелал именовать его, как других законных Монархов, в письменных обращениях «братом ».
Подводя итоги этим событиям, генерал от инфантерии и Андреевский кавалер Александр Христофорович Бекендорф (1781–1844) писал: «Итак, после долгой внутренней борьбы и гласно заявленного отвращения к новому Монарху Франции, нашему Государю не оставалось ничего иного, как покориться силе обстоятельств и принести личные чувства в жертву сохранения мира и отчасти общественному мнению. Император Николай I впервые принудил себя действовать вопреки своему убеждению, и не без глубокого сожаления и досады признать Людовика Филиппа королем французов ». Республиканская Монархия Своим возникновением т. н. «Июльская Монархия» во Франции обязана была исключительно революции. Это трагическое обстоятельство наложило неизгладимый отпечаток на суть ее и внешний облик. В отличие от Бурбонов, которые справедливо основывали свою власть на Божественном праве, Король Луи Филипп I де Бурбон-Орлеан получил регалии Государя от Палаты депутатов, став первым абсолютно конституционным Монархом Франции. Конституция рассматривалась им в качестве договора между французским народом и свободно избранным королем, который обязан был отныне уважать права и свободы граждан Франции. Самой трудной задачей правительства в первые дни обуздать было и успокоить народный дух. Сначала все довольны были падением старшей линии Бурбон, и новый король пользовался большой популярностью. С первых дней Король Луи Филипп I де Бурбон-Орлеан вполне вошел в роль короля-гражданина, и отлично выполнял ее. Как и прежде, он запросто разгуливал по улицам Парижа с зонтиком под мышкой и при встрече с тем или другим блузником – воином дней Июльской революции, останавливался, ласково протягивал руку и простодушно разговаривал с ним как настоящий французский буржуа. Всякий придворный блеск и великолепие были уничтожены, не стало придворного церемониала и королевской гвардии, Августейшие сыновья нового Монарха по-прежнему учились в общественных учебных заведениях. Но вскоре, как это всегда случается, всеобщее воодушевление сменилось разочарованием. В характере и образе жизни Короля Луи Филиппа I де Бурбон-Орлеан стали видеть больше отрицательных черт, чем положительных. Его упрекали в скупости, хотя он жил широко. Король значительно увеличил то громадное наследство, которое получил от Августейшего отца по милости Короля Луи XVIII де Бурбон. Вступая на престол, Монарх не присоединил своих имений к государственным имуществам, как это делали короли из Дома Бурбон, а дарственными записями закрепил большую его часть за своими венценосными детьми. Он не отказался принять сомнительное наследство, перешедшее к одному из Августейших сыновей его от принца Конде, покончившего жизнь самоубийством или, может быть, убитого. Сам Король отличался безусловной личной честностью, но господство плутократических интересов привело к тому, что никогда до тех пор продажность и развращенность высших сфер французского общества не обнаруживались с такою ясностью, как в это Царствование. Об этом свидетельствовал длинный ряд скандальных процессов. Увы, но его мещанская прозаическая натура, его расчетливость и житейское благодушие, мелочная забота о собственной выгоде так открыто выступили наружу, что сделались объектом едких нападок и ядовитых карикатур. Самой известной была карикатура Шарля Филиппа 1831 года, на которой голова и физиономия короля благодаря трансформации некоторых черт постепенно превращалась в грушу. Вопреки ожиданиям народа, Июльская революция не привела к гражданскому миру, а лишь открыла собой новый период гражданских распрей, то и дело принимавших форму республиканских, бонапартистских и роялистских восстаний и заговоров. Королю пришлось бороться с ними старыми методами: с помощью пушек и репрессивных законов. Добившись в начале 1830-х гг. некоторого умиротворения страны, Король Луи Филипп I де Бурбон-Орлеан решился на проведение либеральных реформ: приняты были законы о выборности муниципалитетов, о национальной гвардии и о новой системе выборов в Палату депутатов. Последний закон вдвое снижал избирательный ценз и увеличивал круг граждан, обладавших избирательным правом с 90 до 166 тысяч. На дальнейшее расширение избирательных прав король шел с большой неохотой (к 1848 году число избирателей достигло 250 тысяч). Ему не по вкусу была настоящая конституционная Монархия с настоящим народным представительством. Все внимание правительства обращено было на денежную аристократию, с которой Король Луи Филипп I де Бурбон-Орлеан был тесно связан еще до революции: на высших чиновников, банкиров, крупных торговцев и промышленников, для которых создавались самые благоприятные условия в политике и бизнесе. В жертву этим денежным баронам постоянно приносились интересы многочисленных низших классов. Но по мере того, как увеличивался разрыв между нищетой и богатством, росло социальное напряжение. Даже экономической подъем, который Франция пережила в начале 1840-х гг., не укрепил Монархию, а напротив, обострил общественные противоречия. Повсеместно распространилось убеждение, что избирательная система должна быть изменена. В палате все чаще звучало требование распространить избирательное право на всех налогоплательщиков. Но Король упорно отвергал всякую мысль о политических изменениях. Против жизни Короля было сделано множество покушений, из которых адская машина Фиески в 1835 году возбудила особенный ужас во всей Европе и реакцию во Франции, выразившуюся, между прочим, в новом законе о печати и в реформе суда присяжных. В иностранной политике король обнаружил те же черты характера, что и в своей семейной жизни: для укрепления влияния Франции за границей он создавал проекты брачных союзов между членами своей Семьи и иностранными принцами и принцессами. Уступчивый по отношению к великим державам, он настойчиво проводил свои требования, когда имел дело с более слабыми государствами (Швейцария, Мексика). Особенно повредили ему в общественном мнении так называемые испанские браки, из-за которых расстроились дружеские отношения Короля к Англии. Политические настроения в Короле Луи Филиппе I де Бурбон-Орлеан поддерживал самый влиятельный Министр последних семи лет его Царствования – Франсуа Пьер Гийом Гизо (1787-1874), ставший в 1847 году во главе Кабинета. На все требования палаты снизить избирательный ценз хотя бы до ста франков Гизо отвечал циничными отказами. Слишком уверенный в прочности своего положения, он просмотрел момент, когда надо было пойти на уступки. Это сделало падение республиканской Монархии неизбежным. Организованное падение Монархии Политическому кризису «Июльской Монархии» предшествовал хорошо организованный врагами короля острый экономический кризис, разразившийся в начале 1847 года. Начались массовые банкротства, увольнения и рост безработицы – кормилицы всех восстаний. Недовольство народа искусно подогревалось. Единственным выходом из кризиса как уверяли Монарха, казалось расширение избирательных прав. Летом 1847 года зародилось движение так называемых банкетов: чтобы пропагандировать реформы, прежде всего избирательного права, и при этом обойти строгие запреты союзов и собраний, сначала в Париже, а затем и в крупных провинциальных городах организовывались обеды. В произносившихся речах громко говорили о реформах и резко критиковали правительство. В общей сложности состоялось около 50 таких банкетов. Раздраженный Гизо 21 февраля (6 марта) 1848 года запретил очередной банкет, назначенный в столице. Это незначительное событие послужило сигналом для очередной антимонархической революции во Франции. День 10 (23) февраля, намеченный для еврейского праздника Пурим, прошел без всяких происшествий, но во внутренних кварталах города к вечеру стали собираться толпы ветхозаветного народа и примкнувших к ним французов. Построено было несколько баррикад. 10 (24) февраля, вопреки ожиданиям, оказалось, что волнения усиливаются. Восклицания: «долой Министерство!» становились громче, и в народе появились вдруг вооруженные люди. Встревоженное правительство призвало на помощь национальную гвардию. Однако либеральная буржуазия была также недовольна Министерством. Она собиралась защищать короля неохотно. В разных местах стали заметны демонстрации, в которых национальные гвардейцы принимали участие вместе с народом. Настроение гвардии открыло глаза королю. В тот же день он принял отставку Гизо. Известие об этом встречено было с полным восторгом. Толпы возбужденного победой народа продолжали оставаться на улицах, но настроение парижан изменилось – вместо грозных восклиц Франсуа́ Пьер Гийом Гизо́ аний слышались веселый говор и смех. Но тут случилось кем-то предвиденное событие – поздно вечером толпа народа сгрудилась перед зданием Министерства иностранных дел. Находившийся здесь караул линейной пехоты вдруг без приказа открыл огонь по собравшимся. Кто отдал приказ стрелять, так и осталось неизвестным, но этот хорошо продуманный спектакль решил судьбу короля Луи-Филиппа. Трупы убитых положили на повозки и повезли по улицам. Толпа разъяренного народа с криками и ругательствами следовала за ними. Раздавались возгласы: «К оружию!» С колокольни Сен-Жермен-о-Пре понеслись звуки набата. В одно мгновение улицы перегородили столь знакомые парижанам баррикады... Утром 24 февраля (8 марта) король Луи Филипп согласился распустить палату и произвести избирательную реформу. Но эти меры уже не произвели никакого впечатления. Восставшие взяли штурмом Пале-Рояль и разграбили дворец. Король сел на коня и в сопровождении Августейших сыновей проехал по рядам войска, защищавшего Тюильри. Повсюду он встречал глухую враждебность: солдаты на его приветствия отвечали молчанием, а национальная гвардия кричала: «Реформы!» Смущенный король не смог произнести ни одного слова, способного возбудить в них чувство преданности и верности своему долгу. Монарх возвратился в опустевший дворец печальный, взволнованный и упавший духом. Отречение Короля Журналист Эмиль Жирарден, оказавшийся рядом и первым посоветовал королю отречься от престола. Некоторое время король Луи-Филипп колебался, но вскоре и другие обступили его с этой же просьбой. Король взял перо и тут же написал Акт об отречении в пользу своего Августейшего внука, графа Парижского. Затем он переоделся в статское платье, сел в наемную карету и под охраной эскадрона кирасир ускакал в Сен-Клу.Когда в Санкт-Петербург пришло известие о революции в Париже, Государь Император Николай I Павлович 8 (21) марта написал королю Прусскому Фридриху-Вильгельму IV (1795-1861): «Нам обоим угрожает неминуемая гибель. Надо действовать общими силами по плану, выработанному сообща, не признавать революционного правительства Франции и сосредоточить на Рейне сильную армию, которая могла бы противодействовать нашествию французов ».
Император обещал вооружить в течение трех месяцев армию в 350000 человек, которая немедленно выступит на защиту короля Прусского. Он писал: «Мужайтесь! Действуйте смело, с нами будет Бог, ибо мы защищаем самое Святое дело, мы – Христиане ». Король же Пруссии все более сдавал свои позиции. В Берлине толпа освободила из тюрьмы польского генерала Мерославского, сразу отправившегося в Познань, где уже было неспокойно. Оттуда явилась к королю депутация польских магнатов, во главе с католическим Архиепископом. Король, выслушав ее, сказал ей, что беспорядки вызовут выступление России, которую он пока убедительно просит не вмешиваться. Он говорил: «Я могу положиться на слово Императора, ибо это человек с железной волей, с самым благородным и твердым характером; это Монарх могущественный и умный, - это единственный Монарх Европы, который умеет поддержать свою власть с непоколебимой энергией ».
Европа в те годы охвачена была невиданным бунтарством от костра, вновь зажженного во Франции во время кровавой «великой » революции Огонь сей стал источником всех последующих бед в Европе. Так, в 1848 году в Париже, после свержения королевской власти, Министр иностранных дел революционного правительства Ламартин опубликовал, обращенный к другим государствам манифест, который ужаснул все Монархии. В Париже вскоре вспыхнуло восстание так называемого пролетариата. Военный Министр Кавеньяк подавил его ценою больших жертв. Крупные беспорядки происходили в Германии, Италии, в Вене.
Надежда сохранить трон Франции для Орлеанского Дома с помощью добровольного отречения не оправдалась. В Париже провозглашена была очередная республика, столь долго приготовляемая врагами престола. С одобрения палаты депутатов создали Временное правительство. Его Величество Луи Филипп вначале отправился в Дре, а 20 февраля (4 марта) с согласия Английского правительства отплыл из Гавра в Англию. Здесь венценосному изгнаннику и его Августейшей Семье помог устроиться их Августейший родственник, король Бельгии и Андреевский кавалер Леопольд I (1790-1865). Он предоставил в полное распоряжение Луи Филиппа свой замок Клермонт, в котором низложенный король Франции прожил до самой кончины, последовавшей 14 (27) августа 1850 года. Александр Рожинцев Град Санкт-Петербург8 октября 2018 год.