На теннисный корт мужчины-игроки выходили, как правило, в спортивной форме. Николай II одет в белые брюки и рубашку, на ее нагрудном кармане вышит императорский двуглавый орел. На ногах - белые ботинки с черными носками, пояс - светлый, видимо, взятый от одного из военных мундиров. Позже на фотографиях, сделанных в Ливадии, видно, что пояс у царя уже трехцветный. Насколько можно судить по расположению цветов на черно-белой фотографии, эти цвета воспроизводили цвета государственного флага России: белый, синий, красный. Пояс застегивался сбоку на три узких ремешка. Видимо, партнеров царя по теннису обеспечивали теннисной формой централизованно, либо они сами по образцу заказывали себе именно такую форму. Примечательно, что Николай II был очень аккуратен в одежде, и на большинстве фотографий на его рубашке застегнуты все пуговицы, на голове (вне игры) одета офицерская фуражка. Возможно, и обувь для тенниса у игроков была специальной. По крайней мере, на фотографии, сделанной летом 1914 г., великая княжна Мария Александровна держит в руках белые теннисные (?) туфли с плоской подошвой без каблуков.
Теннисные ракетки, или, как сказано в энциклопедии, «особые палочки с рукояткой и широкой, обтянутой ремешками рамкой», делали стандартных размеров. На фотографиях отчетливо просматривается, что дизайн их - разный. Судя по всему, ракетки берегли. По крайней мере, на одной из фотографий девушки держат в руках ракетки зачехленными.
Император Николай II на теннисном корте. Германия
Около теннисного корта были мальчики и девочки, они, как и сегодня, подавали мячи игравшим. На фотографии, сделанной на теннисном корте в Спале, мы видим двух мальчиков и двух девочек, одетых в национальные платья, перед плетеной корзиной для мячей. На неогороженном корте в Виролахти мячи подбирали матросы с яхты «Штандарт».
Император Николай II. Германия. Фото 1910 г.
Во время неофициальных визитов Николай II играл и за границей. Так, в конце августа 1910 г., когда семья уехала на несколько месяцев в Германию, Николай II охотно играл с братом жены. На одной из фотографий он изображен на теннисом корте в Дармштадте.
Первый по времени теннисный корт для Николая II построили летом 1896 г. в Петергофском парке Александрия, вскоре после возвращения царя из Москвы. Именно этот теннисный корт стал самым часто используемым из всех царских теннисных кортов.
Площадка для игры в лаун-теннис располагалась восточнее Собственного сада Фермерского дворца, на северном берегу ручья. План корта и описание правил игры в июне 1896 г. сразу же по возвращении из Москвы собственноручно сделал император Николай II. В июле-августе того же года были составлены проект (арх. А.А. Семенов) и смета на 4619 руб.409
Примечательно, что проектом императорской площадки для тенниса занимался московский архитектор А.А. Семенов, который в 1875-1883 гг. руководил строительством московского Исторического музея. Видимо, именно он проектировал теннисную площадку для великого князя Сергея Александровича в селе Ильинском. Поэтому как «специалиста по кортам» его и направили в Петергоф.
Императорская семья и Зборовский (слева) на теннисном корте в парке Александрия,
Петергоф. Фото 1914 г.
Как показали археологические исследования последних лет, во избежание сырости «между площадкою тенниса и сеткой устраивался фундамент». Поверхность корта засыпалась слоем желтого песка (10-15 см), затем шел слой кирпичного щебня (43 см), а на глубине 65 см заложена глиняная подушка. Вокруг корта была проложена дорожка шириной в 2,7 м из крупного битого кирпича. Площадку окружали вертикальные стойки из бревен, державшие ограждавшую теннисный корт сетку410.
В дневниковых записях царя часто встречаются упоминания об игре в теннис на этом корте. В июне 1905 г. Николай II записывает, что «в первый раз после долгого времени поиграли с офицерами в lawn-tennis». Летние дневниковые записи во время его пребывания в Нижнем дворце Петергофа буквально испещрены упоминаниями об этих играх. В летнем сезоне 1905 г. Николай II выходил на теннисный корт 25 раз. Записи в дневнике крайне лаконичны и лишь констатируют факт игры: «Играли в теннис». Иногда указывалось время игры и «качество» игры: «Играли в теннис с 4 до 5 4/2 - лучше, чем вчера». Очень редко упоминались партнеры по играм. Так, 24 июня 1905 г. царь «играл с Мишей и офицерами в теннис». Миша - это младший брат царя великий князь Михаил Александрович. Часто партнерами царя становились дежурные флигель-адъютанты: «Долго играл в теннис с Андреем (деж.) и офицерами». Андрей - великий князь Андрей Владимирович (1879-1956). Николай II последний раз вышел на теннисный корт 1 сентября 1905 г..
Летом 1913 г. Николай II играл на корте «с дочерьми и Настенькой Гендриковой». Периодически Гендрикову заменяла А.А. Вырубова: «Поиграл с детьми и Аней в теннис». В числе его постоянных партнеров по теннису был лейтенант Н. Родионов, тот специально приезжал «с яхты... и поиграл с нами до 5 час.». Также с царем играли лейтенанты «Штандарта» Семенов, Потоцкий и Хвощинский.
Лето 1914 г. было тревожным, поскольку политическая ситуация в Европе резко обострилась. Дело шло к большой войне. Однако теннис оставался теннисом. Судя по фотографиям, настроение у царя сохранялось очень неплохое. Партнеры царя - те же, что и в 1913 г. Среди новых игроков появился сотник Собственного Конвоя Зборовский. Последний раз на Петергофском корте Николай II играл в теннис 16 июля, а 19 июля (1 августа) Германия объявила России войну.
Второй и третий теннисный корты соорудили в императорских резиденциях Ливадии и Спале, видимо, одновременно во второй половине 1890-х гг. Причем, как свидетельствуют фотографии, в Ливадии построили две площадки для игры. Корты были стандартные, с песчаным покрытием, окруженные высокой сеткой. Впервые Николай II вышел на теннисный корт в Ливадии летом 1909 г. А.А. Вырубова вспоминает, что Николай II «ежедневно играл в теннис, я всегда была его партнером», при этом «он относился очень серьезно к игре, не допуская даже разговоров. он отлично играл и терпеть не мог проигрывать»411. Рядом с кортами стояли скамейки, на которых часто фотографировались игроки и зрители. Старшие Ольга и Татьяна были уже взрослыми девушками, и непринужденная обстановка игры позволяла им слегка флиртовать с офицерами «Штандарта».
На фотографиях, сделанных весной 1913 г. в Ливадии, с девушками на корте почти постоянно находился мичман Н. Родионов. Мичман, как правило, играл в паре с царем. В Ливадии поблизости от теннисных кортов был сооружен Чайный домик. После игры все игроки и зрители отправлялись пить чай.
Император Николай II в теннисной форме. Ливадия. 1914 г.
В августе 1913 г. первая игра на корте в Ливадии состоялась 24 августа. К этому времени сложился определенный ритуал - после игры обязательный чай. Иногда сдержанный Николай II с удовольствием констатировал в дневнике: «Днем прекрасно поиграл в теннис - лично я сыграл семь сэтов». В этот сезон царская семья прожила в Ливадии необычайно долго, и в теннис играли буквально до заморозков: «Днем поиграли в теннис, руки зябли»; «Играли в теннис, руки зябли». В этом сезоне во время одной из игр Николай II был довольно серьезно травмирован: «Во время игры мне мячом попало в правую икру настолько сильно, что я захромал. Вечером мне наложили бинт». Пару дней он был вынужден пролежать в кровати, а затем ходил, опираясь на палку. Эта игра, состоявшаяся 26 ноября 1913 г., и завершила сезон. В начале декабря 1913 г. семья вернулась в Петербург.
Через несколько месяцев, 30 марта 1914 г., царская семья вернулась в Ливадию. С 9 апреля возобновились игры в теннис и продолжались почти два месяца, до конца мая 1914 г. Последний раз на теннисный корт в Ливадии Николай II вышел 25 мая
1914 г.: «Поиграли хорошо в теннис». Это было последнее посещение царской семьи Ливадии.
Четвертый теннисный корт соорудили в 1907 г. в финляндских шхерах близ местечка Виролахти. Корт располагался на мысу, близ воды. Покрытие корта сделали из досок, постеленных на грунт. Настелили две параллельные площадки. Ограждение из сетки отсутствовало, и матросам приходилось бегать за мячами. За игрой наблюдали, сидя на траве или на длинной скамейке, поставленной рядом с кортом. У императора было свое кресло-шезлонг. Рядом с кортом соорудили временный сарай со «стенами» и «крышей», обтянутыми парусиной. В этом сарае, видимо, переодевались и хранили спортивный инвентарь.
На теннисном корте в Ливадии. Фото 1914 г.
Николай II и его семья очень любили эти места. В дневнике царя множество упоминаний об игре в теннис. В 1913 г. царская семья провела в шхерах целый месяц (с 11 июня по 11 июля): «Скоро после завтрака съехали на берег и начали с увлечением играть в теннис»; «В 2 1/4 съехали на берег, и я много играл в теннис». Если в Ливадии после тенниса пили чай, то в шхерах - купались: «С увлечением поиграли в теннис и выкупались»; «Днем поиграл в теннис и чудно выкупался»; «Поиграли в теннис и затем выкупались с наслаждением».
Последний раз Николай II с семьей побывал в шхерах и играл на теннисном корте близ Виролахти 2 июля 1914 г.: «Съехал с детьми на берег и поиграл в теннис. Потом выкупался с офицерами на старом месте».
Император Николай II на теннисном корте в Финляндии
Император Николай II на теннисном корте в Финляндии
Пятый теннисный корт был сооружен на территории Федоровского городка, построенного в Царском Селе, близ императорской резиденции Александровского дворца. Сам корт находился за кирпичными стенами Федоровского городка, что весьма устраивало охрану. В отличие от других теннисных кортов, известна только одна фотография, на которой запечатлена игра на этом корте. Необычен ракурс фотографии, поскольку ее сделали с одной их башен Федоровского городка. На фотографии отчетливо видны разметка на корте, сетка, окружавшая корт, и скамейки за сеткой для зрителей. Видимо, здесь играли только дочери Николая II. По крайней мере, в дневниках весьма пунктуального царя нет ни одного упоминания о его играх на этом корте. Вероятнее всего, этот корт сделали летом 1915 г.
В 1914 г. в зданиях Федоровского городка устроили госпиталь, и, видимо, выздоравливавшие офицеры играли с молодыми великими княжнами летом 1915 г. По крайней мере, сохранилась акварель, на которой Мария и Анастасия Николаевны изображены на фоне башен Федоровского городка в окружении офицеров, у двоих из них в руках теннисные ракетки. Наряду с кортом на территории Федоровского собора в парке рядом с Александровским дворцом располагался еще один, шестой теннисный корт. Этот теннисный корт был временным, поскольку имел покрытие из досок, разбираемое на зиму. Об этом временном корте несколько раз упоминал в дневнике Николай II: «Поиграл с дочерьми в теннис, который вновь устроен из досок» (3 июня 1915 г.); «В 3 1/2 ч. вернулся в Царское Село. Поиграл в теннис и покатался на прудах».
Теннисный корт. Федоровский городок, Царское Село
Великие княжны Мария и Анастасия Николаевны на фоне башен Федоровского городка Царского Села. Акварель
В 1917 г., уже после отречения, Николай II мимоходом вновь упомянул об этом теннисном корте: «Пошли посмотреть работу по складыванию досчатого «groud» для нашего тенниса на прежнем месте» (12 мая 1917 г.); «Днем была успешная работа около дорожки, пройдя теннис; срубили пять сухих елей и распилили их всех на дрова» (31 мая); «Днем спилили четыре сухих дерева за теннисом» (20 июня 1917 г.).
Поскольку все перемещения Романовых после ареста дозволялись только в пределах ограды Александровского парка, то можно локализовать место временного корта территорией упомянутого парка. Однако эта теннисная площадка в 1917 г. так и осталась невостребованной.
Анекдоты
Частью досуга Императорского двора были и анекдоты. Сам этот жанр устных юмористических историй восходит к «Декамерону» Боккаччо. В XVIII в. под анекдотами понимались и различные нравоучительные истории бытового характера, связанные с жизнью известных лиц. В их основе, как правило, лежали подлинные истории. Так, широко известны анекдоты, связанные с жизнью Петра I. Во второй четверти XIX в. анекдоты принимают современный характер коротких рассказов, отчасти вымышленных или с утрированием подлинных событий. Как правило, анекдоты были по-мужски (по-женски) «неприличными». Рассказывали их лишь в однополом обществе.
Приводимых в дневниках и мемуарах собственно текстов анекдотов очень мало. В силу специфики жанра. Чаще просто фиксируется сам факт рассказанного анекдота. Так, Николай II в дневнике 26 августа 1896 г. записал: «Ели, пили кофе, курили и болтали в столовой поезда Вильгельма; как всегда, когда дамы уходят, все начали рассказывать неприличные анекдоты - больше всего он сам и посол наш Остен-Сакен». Обращает на себя фраза «как всегда» и то, что кайзер Вильгельм II был любителем скабрезных анекдотов.
Примечательно, что «пристойные» анекдоты не возбранялись и во время светской беседы за царским столом. По упоминаниям мемуаристов, их рассказывали и совершенно «не приспособленные» для анекдотов люди. Так, аскетический облик «великого инквизитора» обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева совершенно не вяжется с анекдотами. Тем не менее, по воспоминаниям, на одном из высочайших завтраков в Гатчине «Победоносцев порывался рассказывать анекдоты»412.
Наверняка потихоньку рассказывали при Императорском дворе анекдоты и о самодержцах. Они, конечно, были политизированны. За границей революционная эмиграция периодически издавала брошюры этих анекдотов. «Качество» подобных анекдотов весьма сомнительно, однако политическая подоплека очевидна. Вот несколько анекдотов о Николае II:
«Однажды, когда Его Величество сидел в театре, он обратил внимание на человека с большой, густой шевелюрой и поинтересовался узнать, кто он.
- «Мне кажется, что это известный поэт», - сказал Его Величеству сидевший позади министр Двора. «Поэт? - заинтересовался Его Величество. - Может быть, это сам Пуш- кин?»»413.
«Зайдя в детскую, Его Величество увидел, что дети ссорятся и дерутся из-за большого листа «Русских ведомостей».
- Олечка, Танечка, - сурово приказал он. - Бросьте сейчас же эту дрянную газету.
- Зачем же ты ее получаешь, папа? - спросили в один голос обе девочки»414.
Фотография
Детали повседневной жизни императорской семьи зафиксированы различными источниками. Но одним из самых достоверных остаются фотографии, поскольку они в буквальном смысле фиксировали «мгновенья жизни» императорской семьи. Фотографии «императорской серии» можно разделить на две группы, каждая из которых имела свою историю. К первой относятся официальные фотографии, сделанные профессиональными фотографами, а ко второй - любительские, сделанные либо лично членами императорской семьи, либо лицами, входившими в их ближайшее окружение.
«Kodak». Собственный фотоаппарат императорской семьи
История фотографии начинается в 1839 г., когда изобрели сам процесс фотографии и разработали технические средства для закрепления изображения. Поражает оперативность, с которой эта техническая новинка оказалась в сфере внимания хозяйственных подразделений Министерства Императорского двора. В результате уже осенью 1839 г. Николай I внимательно ознакомился с дагерротипным аппаратом, приобретенным хозяйственными службами Министерства Императорского двора. Возможно, сам факт приобретения аппарата именно Министерством Двора дает основания предположить, что его собирались использовать для фотографирования членов императорской семьи. Однако после осмотра императором дагерротипного аппарата его передали в Академию художеств. К сожалению, несмотря на существовавшие технические возможности, эпоха Николая I не оставила ни одной фотографии самодержца.
На рубеже 1850—1860-х гг. появляются первые официальные фотографии, запечатлевшие внешний облик членов Императорской фамилии. Примечательно, что на этапе формирования «фотографического рынка» среди фотографов императорской семьи оказываются 214
люди, чьи имена впоследствии исчезают из списков официальных фотографов. Так, 29 марта 1862 г. великий князь Александр Александрович, будущий Александр III, дважды ездил фотографироваться «к Робильяру» со своим старшим братом цесаревичем Николаем Алек- сандровичем415. Примечательно, что Робильяр (Robillard) впервые приехал в Петербург из Франции в 1852 г. в качестве портретиста, работавшего преимущественно пастелью.
Со временем вокруг императорской семьи сложился круг профессиональных фотографов, они монополизировали за своими ателье права на фотографирование престижных клиентов. К их числу можно отнести фотографов К.И. Бергамаско, А.И. Деньера, И. Дьяговенко, А.А. Пазетти и К.А. Фишера.
Однако самым известным мастером считался Сергей Львович Левицкий. Свою карьеру он начал еще при Николае I в 1849 г., открыв на Невском проспекте «Дагерротипное ателье С. Левицкого». Профессия была настолько востребована, что в конце 1850-х гг. С.Л. Левицкий перебрался Париж, где также держал собственное фотоателье.
Знакомство С.Л. Левицкого с членами императорской семьи состоялось в 1865 г., в очень тяжелой ситуации для императорской четы. В апреле в Ницце умер старший сын Александра II цесаревич Николай Александрович. Тогда же наметился окончательный разрыв между Александром II и его женой Марией Александровной. Так сложилось, что летом 1865 г. С.Л. Левицкий в Ницце снимал российских аристократов, в том числе и лиц, входивших в окружение императрицы. Видимо, именно они составили фотографу протекцию, поэтому до нас дошло несколько фотографий, запечатлевших Александра II и Марию Александровну в трауре по старшему сыну. Вероятно, С.Л. Левицкий произвел на императрицу хорошее впечатление, и она попросила его вернуться в Санкт-Петербург.
К этому времени в Министерстве Императорского двора сложилась нормативная практика присуждения весьма престижного звания придворного поставщика. Это звание юридически оформили в 1856 г. Но еще ранее при Дворе существовала группа поставщиков, имевших право использовать государственный герб в рекламных целях. В 1854 г. С.Л. Левицкий попытался получить двуглавого орла на свою продукцию, однако ему отказали на том основании, что фотография - это искусство, а не производство. Надо заметить, что с подобным отзывом сталкивался не только Левицкий. Поэтому нормативные документы, связанные с присвоением звания придворного поставщика, скорректировали, и с 1859 г. фотографы получили возможность получать звание поставщика и придворного фотографа. Как и другие потенциальные поставщики, они должны были 8—10 лет печатать фотокарточки царской семьи. Если отсчитывать время начала работы на императорскую семью с 1865 г., то получение С.Л. Левицким звания «Придворного фотографа Их Императорских Величеств» в 1877 г. выглядит вполне логичным.
Именно С.Л. Левицкому принадлежат хрестоматийные фотографии семьи Александра II и Александра III. Именно его приглашали для фотографирования скончавшихся российских монархов и коронации. В дневниковых записях Романовых в 1860—1870-х гг. по большей части упоминается имя Левицкого. В мае 1875 г. императрица Мария Александровна с детьми посетила ателье Левицкого, и, по словам великого князя Сергея Александровича, фотографии «...хорошо удались, мы также сняли группу втроем и я вдвоем с Мама»416. В мае 1877 г.: «Поехали. к Левицкому, снимались в различных видах и очень долго, трогательные группы с Павлом[21]»417.
Именно Левицкий фиксировал памятные моменты из жизни Императорского дома. Например, 26 февраля 1876 г., когда цесаревичу Александру Александровичу исполнился 31 год, в Аничковом дворце состоялись торжественная обедня и завтрак. Потом вся семья отправилась к Левицкому, где «сняли группу пантомимическую... Отлично все удалось и отдельные карточки также»418. Через несколько дней Сергей Александрович посетил ателье фотографа Бергамаско, где «снимался в гусарской венгерке и чачкирах»419.
Надо отметить, что счета за фотографии были весьма значительными. Если посмотреть счета, оплаченные императрицей Марией Федоровной только в июне и июле 1881 г., то картина будет следующей: в июне 1881 г. фотограф Соловьев снимал для Марии Федоровны интерьеры в столь дорогом для нее Аничковом дворце. За 15 фотографий ему было уплачено 280 руб.420 В июле 1881 г. императрица получила счет от своего официального фотографа Левицкого на 486 руб.
В 1890 г. Левицкий начал строительство около Казанского собора на Невском проспекте «Фотографического дома». Примечательно, что в проекте предусматривался специальный подъезд для членов императорской семьи. Фотографический дом открыли в 1894 г. К этому времени Левицкий начал передавать дело своему сыну - Льву. Молодой Левицкий к этому времени специализировался на выездной съемке, а с 1898 г. полностью унаследовал дело отца421.
Следует отметить, что тиражирование и продажа фотопортретов членов императорской семьи являлось достаточно прибыльным делом. Это право давалось Канцелярией Министерства Императорского двора. Поначалу бизнесом «на лицах» занимались несколько фирм, связанных с Императорским двором. Но в начале 1900-х гг. фирме «Боассонна и Эгглер» удалось добиться монопольного права на тиражирование некоторых царских фотографий. Видимо, речь шла о нескольких версиях официальных фотопортретов членов императорской семьи. Можно только предполагать, каким образом швейцарский фотограф Фредерик Боассонна и его компаньон, германский подданный Фриц Эггер, приобретшие в 1902 г. популярную в Петербурге фотографию А.А. Пазетти на Невском проспекте, добились этого права.
Отдельной темой было тиражирование портретов Николая II. Монопольное право на тиражирование фотопортретов царя получила Царскосельская фирма «К.Е. фон Ган и К0». Особенно прочными позиции этой фирмы стали после перенесения постоянной императорской резиденции в 1905 г. из Зимнего дворца в Александровский дворец Царского Села.
История фирмы начинается в 1 июня 1891 г., когда выходец из Варшавы Карл Андреевич Ягельский совместно с женой старшего инженер-механика К.Е. Якобсон, урожденной Ган, открывают фотоателье под маркой «К.Е. фон Ган и К0». В 1897 г. совладелицей А.К. Ягельского стала вдова титулярного советника В.И. Засельская, а «привилегия художественной собственности» на снимки императорской семьи перешла к А.К. Ягельскому. В 1911 г. высочайшим указом ему было присвоено звание «Фотограф Его Величества». Следует отметить его новаторский подход к технологическим процессам фотосъемки. Например, А.К. Ягельский применил метод кинематографической съемки с целью последующего распечатывания отдельных кадров в качестве фотографий. Об объемах его работы «на семью» говорит то, что только за 1910 г. он напечатал от 1500 до 2000 фотокарточек.
Яхта «Штандарт». Офицер с ящиком фотоаппарата
Будучи близок к царю «географически», К.Я. Ягельский превращается в фотографа, получившего доступ со своей фото-и кинокамерой в ближний круг императорской семьи. Он много снимал царя в деловой обстановке, во время отдыха на «Штандарте» и финляндских шхерах. Его фотографии включались заказчиками в свои личные альбомы. Лучшие фото, с одобрения императрицы Александры Федоровны, отбирались и разрешались к продаже. По материалам поездок Николая II по фронтам в 1914-1915 гг. К.Я. Ягельскому удалось составить и издать альбом «Его Императорское Величество в действующей армии». Свое место рядом с «семьей» К.Я. Ягельский сохранил вплоть до 1917 г. Более того, последние снимки он сделал в Тобольске во второй половине 1917 г.422
Во время визитов в европейские страны к официальным съемкам подключались европейские фотографы. Именно они запечатлели важнейшие события, связанные с отечественной историей. Так, в апреле 1894 г. в Кобурге, когда цесаревич Николай Александрович сватал дармштадтскую принцессу Алису Гессенскую, официальную съемку помолвки вел фотограф Эдуард Уленхут.
Пожалуй, самым информативным и объективным источником по истории повседневной жизни императорской семьи является любительская фотография. Первыми фотографами-любителями в императорском окружении можно назвать графа И.Г. Ностиц423 и генерала А.А. Несветевича, они в 1870- 1880-х гг. фотографировали членов семьи Александра II и Александра III. Однако полнее всего любительская фотография заявила о себе в семье последнего российского императора Николая II. К этому времени в продаже появились надежные фотоаппараты «Кодак» с неплохими возможностями для любительской съемки.
Первые опыты любительской фотографии Николая II и Александры Федоровны относятся к 1896 г., когда после коронации царская семья отдыхала в подмосковном Ильинском. Царственные любители отсняли более 500 сюжетов424.
Следует отметить, что фотографией занималась именно Александра Федоровна. Это подтверждается ее бухгалтерскими счетами. Например, в 1896 г. она оплатила два счета. Первый - английской фирме за фотографические принадлежности (на 9 фунтов стерлингов, или 85 руб. 65 коп). Второй - на 25 руб. фотографу И.И. Карпову за исполненные фотографические работы, 2 коробки пленок и чехол для объектива425.
Со временем появилась «база» для обработки и печати многочисленных фотопластинок и пленок, «нащелканных» членами императорской семьи. Для этого в одном из парковых павильонов близ Александровского дворца в Царском Селе оборудовали фотомастерскую. Там в год проявлялось до 2 тыс. фотопластинок, с которых печатали фотографии.
Однако счета фирме «Ган и К0» оставались весьма внушительными. Например, в августе 1914 г. императрица Александра Федоровна оплатила фирме Гана пять счетов на 4800 руб.426 Сумма счета вполне сравнима с ювелирными счетами.
У российских императриц Марии Федоровны, Александры Федоровны и Николая II был весьма квалифицированный наставник - профессиональный фотограф Карл Андреевич Ягельский. Со временем увлечение фотографией охватило и детей царской семьи. Все дочери имели свои фотоаппараты. Поскольку фотографировали все, то некоторые снимки получались на весьма хорошем художественном уровне. Охотно занималась фотографией даже пожилая вдовствующая императрица Мария Федоровна. В своем дневнике (28 июня) за 1914 г. она упоминает о своей прогулке в Гайд-парке, «где делала фотоснимки»427.
Свой фотоаппарат имел и цесаревича Алексей. По крайней мере, в 1916 г. он на свои деньги четырежды (май, июль, сентябрь и ноябрь) приобретал «фотографические принадлежности... фирмы «Кодак»». При этом, видимо, приобретал эти принадлежности за 50 %, «скидываясь» на них с мамой428.
Представление о количестве фотоаппаратов в царской семье дают описи Гатчинского дворца. Например, в Уборной и в Шкафной комнатах великого князя Михаила Александровича хранились: аппарат фотографический типа клап-камеры, с объективом. В Передней и в Проходной комнатах Михаила Александровича: фотоаппарат «Folding Pocet Kodak» и еще три фотоаппарата429.
Рядом с царской семьей были и другие любители с фотоаппаратами. Так, полковник А. И. Спиридович, возглавлявший Отряд подвижной физической охраны, стал фактически еще одним домашним фотохудожником, поскольку он по долгу службы был обязан постоянно находиться поблизости от императора. Значительный вклад в фотолетопись последней императорской семьи внесла и ближайшая подруга императрицы Александры Федоровны - Анна Александровна Вырубова.
Императрица Мария Федоровна. Фото А.И. Пазетти. 1899 г. |
Императрица Мария Федоровна с фотоаппаратом «Kodak» на полевых занятиях Кавалергардского полка. Фото 1912 г.
Когда в 1920 г. она по льду Финского залива бежала из советской России, то вынесла с собой несколько альбомов с фотографиями императорской семьи. Сейчас все они хранятся в библиотеке Йельского университета.
Кинематограф
Первый опыт привлечения «великого немого» для документальных съемок придворных церемоний зафиксирован в мае 1896 г. В этом году в Москве происходила коронация Николая II. Для фиксации исторической церемонии пригласили французских операторов. Эта короткая пленка стала первым документальным фильмом в Российской империи.