Император Юстиниан и его богословские сочинения.
Император Юстиниан – законодатель, богослов, борец с ересями, политик и святой. Много сведений о нем мы черпаем у Прокопия Кесарийского, служившим секретарем у одного из военачальников императора, но благодаря его скрупулезной работе ставшем виднейшим историком времен Юстиниана. Прокопий дает нам об императоре самые противоречивые сведения, очевидно, что сам Прокопий не испытывал к императору симпатии[1]. Он пишет: Он сидит без стражи до поздней ночи, страстно развернув Священное Писание, окруженный престарелыми священниками[2]», в другом месте он замечает, что император «все еще посвящал большую часть своего времени доктринам христиан, страстно желая найти удовлетворительное решение проблем, которые они обсуждали[3]»
В продолжение всего царствования Юстиниана в богословии непрерывно продолжались напряженные дискуссии между защитниками идеи теопасхизма и ее противниками. Взгляды Леонтия Иерусалимского получили поддержку у нескольких богословов первой половины VI в. Раздоры продолжались до тех пор пока наконец император Юстиниан не опубликовал свое собственное вероопределение, а затем созвал Пятый Вселенский Собор в Константинополе. На соборе были осуждены так называемые «Три главы»: Феодор Мопсуэтский и все его писания, те писания блж. Феодорита Киррского, в которых он опровергает анафематизмы свт. Кирилла Александрийского и Эфесский собор и отказывается признать какую бы то ни было форму теопасхизма, письмо Ивы Эдесского, в котором рассказывается о примирении Антиохии и Александрии в 433 г., письмо, в котором свт. Кирилл выставлен не в благоприятном свете.
Богословские труды имп. Юстиниана
1. Трактат против Оригена. 543 г. В этом произведении Юстиниан, опираясь на Священное писание и сочинения святых отцов Церкви, властно и с богословской точностью подвергает критике ложное учение Оригена, которое он считает источником многих ересей. Трактат завершают пятнадцать анафем, сходных с анафемами Пятого вселенского Собора.
2. Письмо императора Юстиниана Священному Собору[4] об Оригене и его последователях. Император выступает против теории души греческих философов, особенно против взглядов Пифагора, Платона и Плотина, чьи «порочные и разрушительные» теории проповедовал Ориген.
3. Первый декрет Юстиниана против «Трех глав». Произведение утеряно и дошло до нас через фрагменты, приведенные в составе сочинения Факунда Гермианского. Судя по этим документам, декрет представлял собой обширный богословский трактат, направленный против учений Феодора Мопсуэстийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского. Решение проклясть «Три главы» было принято Юстинианом под воздействием советников, особенно Феодора Аскиды.
4. Второй декрет против «Трех глав» 551-553 г. Адресован всей пастве Кафолической и Апостольской Церкви. В этом произведении Юстиниан, во-первых, исповедует свою веру в Святую Троицу. Во-вторых, он излагает церковное учение о воплощении Бога Слова и о двух природах Христа. И в-третьих, в четырнадцати анафемах он проклинает всевозможные ереси, и прежде всего – «Три главы».
5. Письмо «Типос» императора Юстиниана Священному Собору о Феодоре Мопсуэтсийском 5 мая 553 г. Оно содержит анализ причин созыва первых четырех Соборов.
6. Полемический трактат Юстиниана против некоего произведения в защиту «Трех глав». Предположительно трактат был адресован епископам Запада
7. Трактат против египетских монахов-монофизитов. 542-543 г. В трактате кратко излагается учение о Святой Троице и о воплощении на основании Священного Писания и произведений отцов Церкви. Опровергая аргументы монофизитов, выдвинутые ими против догматического определения Халкидонского Собора «в двух природах», Юстиниан снова защищает православие свт. Кирилла Александрийского.
8. Догматическое послание Зоилу, патриарху Александрийскому
9. «Единородный Сын и Слово Божие». Гимн «Единородный Сыне и Слове Божий, бессмертен Сый и изволивый спасения нашего ради воплотитися от Святыя Богородицы и присно Девы Марии, непреложно вочеловечивыйся, распныйся же Христе Боже, смертию смерть поправый, Един Сый Святыя Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу, спаси нас» - 536 г. Это был восьмой год царствования Юстиниана[5]. Известно, что надпись на золотом престоле Софийского храма написано «благочестивым царем», как называет его свт. Филарет (Гумилевский): «прими Сыне и Слове Божий вочеловечившийся и распявшийся за нас и нас соблюди в православной вере… молитвами св. Богородицы и Приснодевы Марии»[6].
10. Исповедание веры, посланное папе Агапиту I
Письма около 20.
Декреты
Церковное законодательство Юстиниана играло и играет большую роль в жизни Церкви. Оно касается богословских вопросов, особенно догматических, и вопросов практического характера, охватывая проблемы церковного управления, дисциплины, монашеской жизни и благотворительной деятельности Церкви. Конечно, Церковь, как самоуправляемый духовный организм, уже высказывалась по этим вопросам на Поместных и вселенских Соборах в прошлом и сформулировала догматы веры и нормы практической жизни. Эти решения Соборов были возведены Юстинианом в ранг государственных законов. Большая их часть касалась догматических вопросов. Но есть законы, написанные Юстинианом, плоды его личных религиозных убеждений, они касались проблем внешней жизни Церкви. Делая каноны Церкви государственными законами, Юстиниан в свою очередь требовал от Церкви, чтобы она признавала его церковные законы как законы Церкви.
Спор о трех главах
В числе подписавших императорский эдикт против Оригена был и Феодор Аскида, сам оригенист. Нерасположение к нему диакона апокрисиария Пелагия в этом деле сыграло свою роль. Теперь стремление Феодора Аскиды было направлено к тому, чтобы отвлечь внимание императора от Оригена. И это удалось ему. Он хорошо знал, что император никогда не оставлял мысль — какими-нибудь способами привлечь к Церкви монофизитов и что в последнее время он задумывал сочинение против монофизитов (Ibidem, с. 24). Избавляя императора от его утопического плана, Феодор Аскида предложил ему сделать нечто реальное, хотя и в другом направлении. Не сочинение против монофизитов писать нужно, а устранить то, что в особенности их делает врагами Халкидонскому Собору, будто бы последний не хотел осудить несторианства и принял в общение Феодорита и Иву. Между тем, Феодорит писал в защиту Нестория против Кирилла; однако, был принят в число отцов Халкидонского Собора, правда, после произнесения публичной анафемы на Нестория, но его еретические сочинения не подверглись осуждению. Точно также на этом Соборе было доложено явно еретическое письмо Ивы Эдесского к персу Марию. Хотя оно было признано содержащим ересь, но не вызвало осуждения со стороны Собора. Наконец, Собор 451 г. не произнес никакого осуждения на творения учителя Нестория, Феодора, епископа Мопсуэстийского, совершенно несогласные с учением Кирилла. Сочинения этих писателей ревностно распространялись по Востоку в видах полемики против Халкидонского Собора. Феодор Аскида внушил императору мысль, что осуждение этих сочинений и их авторов устранит для монофизитов самую возможность нападок на Халкидонский Собор и тем самым будет содействовать воссоединению их с господствующею Церковью. Мысль упала на вполне подготовленную почву и принесла свои, хотя и не вполне доброкачественные, плоды. Императрица поддержала эту мысль, и Юстиниан принялся за новый ученый труд, возымевший уже практическое действие (Liberat. Brev. с. 24). Разобрав сочинения Феодора Мопсуэстийского, письмо Ивы и полемические против Кирилла сочинения Феодорита Кирского, Юстиниан нашел в них еретическое учение. Затруднение было в одном, можно ли осуждать лиц после смерти. Здесь выступил Константинопольский апокрисиарий при Амасийском епископе — Евтихий и сослался на пример царя Иосии, раскопавшего могилы языческих жрецов (Евагрий. Ц. История IV, 38; (Migne. Patr. gr. LXXXVI,6 2776; рус. пер. 2381). Ссылка Евтихия показалась всем убедительною, не исключая самого императора. Последний высоко оценил Евтихия, и после смерти Мины возвел его на патриаршую кафедру.
В 544 г. был издан Юстинианом указ с его характерными тремя пунктами или главами (τρια κεφαλαια. Словом κεφαλαιον, capitulum, обозначали краткую формулировку анафематствованного положения. Таковы были 12 "глав" Кирилла против Нестория. Но в данном случае понимали под главами трех авторов). По уцелевшим из него фрагментам у Факунда Гермионского, суть его состояла в следующем:
1. Если кто называет правильным нечестивое письмо к Марию, написанное, как говорят, Ивою, или защищает его и не анафематствует, как худо отзывающееся о св. Кирилле, который говорит, что Бог-Слово сделался человеком, и порицающее 12 глав того же св. Кирилла и нападающее на первый Ефесский Собор, а Нестория защищающее и Феодора Мопсуэстийского похваляющее, тот да будет анафема".
2. "Если кто не анафематствует Феодора Мопсуэстийского и его догматов и тех, кто или мудрствовал или мудрствует подобно ему, анафема.
3. Анафематствовался и Феодорит с его сочинениями. Затем в эдикте стояло: кто утверждает, что мы это изрекли с целью уничтожения или устранения святых отцов, бывших на Халкидонском Соборе, тот да будет анафема" (Facundi: Pro defensione trium capitulorum concilii Chalcedonensis libri XII ad Justinianum imperatorem, Patrol, lat. LXVII, 527-852, II, 3 с. 567. X, 7. cap. 791 — Подробный разбор сочинения Факунда см. у проф. А.П. Доброклонского — Сочинение Факунда, епископа Гермионского в защиту трех глав. Москва. 1888).
После издания эдикта, верные Халкидонскому Собору находились в очень мучительном состоянии. Эдикт, разумеется, был политическим шагом, сделанным под влиянием известных обстоятельств. Приверженцы Халкидонского Собора теперь были поставлены пред альтернативой: или осудить три главы и чрез это корректировать, исправить Вселенский Халкидонский Собор, или оставаясь всецело верными Халкидонскому Собору, защищать сомнительное (т.е. "три главы"). Все патриархи Востока испытывали громадное затруднение при получении императорского эдикта, и однако, все подписали, даже Евфрем Антиохийский (См. много интересных — глубоких и оригинальных — замечаний или рассуждении по новому эдикта о трех главах у Harnacka D.G. II, 419-420).
Однако, со стороны западных последовал решительный протест против данного эдикта — прежде всего, в Константинополе, от апокрисиария Стефана и Медиоланского епископа Дация. Не раз упоминаемый Пелагий решительно осудил эдикт и запросил по этому поводу диакона Карфагенской Церкви Фульгенция Ферранда. Последний резко порицал эдикт, отрицая смысл и надобность обличать заблуждения и анафематствовать людей, умерших в мире с Церковью (Fulgentii Ferrandi. Ep. I (Patrol, lat. LXVII, 921-928)). Юстиниан очень нуждался в согласии главы Западной Церкви, папы Вигилия, в свое время давшего много обещаний Византийскому двору. Юстиниан пожелал приезда папы в Константинополь. Последний, сочувствуя западному духовенству в его отрицательном отношении к указу императора, медлил исполнить пожелание императора. Юстиниан спешил. По его распоряжению, колеблющийся папа был схвачен в церкви св. Цецилии и в ноябре 545 г. доставлен на остров Сицилию, где он встретился с Африканскими епископами и оставался целый год. В Константинополь он прибыл в начале (25 января) 547 г. Несмотря на радушную встречу с императором, папа начал решительно проводить свое воззрение на эдикт. Он отрешил Мину за подписание эдикта; последний с своей стороны прервал сношения с папою, вычеркнув его имя из диптихов. Раскол продолжался до 29 июня, праздника Петра и Павла, когда общими усилиями удалось склонить папу к примирению с Миною (Theophan. Chron. 225, 227). В начале 548 г. папа организовал соборные заседания из приехавших с ним Африканских епископов и тех восточных, прибывших в Царьград, которые еще не подписали эдикта, — в общем в собрание входило до 70 епископов. На этих собраниях сам Вигилий, по Факунду, выступал, как judex, а самые собрания были judicia. По вопросу о трех главах не было достигнуто ни устного, ни письменного согласия. Однако, в угоду императору и императрице папа 11 апреля 548 г. издал от своего имени "Judicatum" с осуждением трех глав, в виде послания на имя патриарха Мины. Почти весь Запад оказался против папы; даже сопровождавшие его диаконы — один из них племянник — Рустик и Севастьян отделились от него. Африканские епископы, во главе с Репаратом Карфагенским, отлучили самого папу (Patrol, lat. LXIX, 55-59. — Mans; IX. 151-156. — Vict. Tonn, s. a (Chron. min. II 202)). Испуганный такими последствиями от изданного документа, папа упросил императора вернуть ему "Judicatum". Однако, император взял в августе 550 г. клятвенное обещание с папы содействовать решению вопроса в желательном для императора смысле на предстоящем Соборе; а папа уговорил императора не предпринимать ничего решительного против трех глав без соборного обсуждения предмета. Однако, благодаря тому же Феодору Аскиде, император не сдержал своего слова. По его предложению, император написал свое исповедание веры — omologia pistevw с 13 анафематизмами против трех глав. И это был второй указ против трех глав, изданный, вероятно, в 551 г. Текст этого эдикта дошел до нас (Mansi IX, 537-582).
По издании эдикта, в жилище папы, во дворце Плакиды, состоялась большая конференция из греческих и латинских епископов, пресвитеров, диаконов и клириков. Папа Вигилий и епископ Даций предостерегали от принятия эдикта. Феодор Аскида совершенно напротив — торжественно в церкви принял императорский эдикт, ему последовали многие другие епископы, а главное — патриарх Мина. Александрийский патриарх Зоил, отказавшийся принять эдикт, был смещен и заменен Аполлинарием, Император был разгневан Вигилием и Дацием. Последние, боясь насилий, укрылись в базилику Петра названную Ormisda, ибо она находилась во дворце "Ормизда", откуда папа 14 августа письменно подтвердил свое выступление против императорского эдикта (Mansi IX, 50-60; Harduin III, 3-10), и 17 августа отлучил Феодора Аскида, Мину и их приверженцев. Вскоре по переселении папы, в церковь явился отряд солдат, чтобы извлечь папу из его убежища. Путем переговоров и насилий удалось убедить папу вернуться во дворец Плакиды. Однако, папа здесь чувствовал себя пленником. Он видел враждебное отношение к себе императора и, опасаясь за свою жизнь, он снова бежал ночью 23 декабря 551 г. в Халкидон, где он нашел убежище в храме св. Евфимии, в том самом, где некогда происходил Халкидонский Собор. Твердый и готовый претерпеть всякое насилие, лапа был теперь силен в своем несчастном положении. Рим был в руках Тотилы, и это обстоятельство создавало необходимость для Юстиниана мириться с тем папою, какой был на лицо. Папу снова с уверениями и клятвами упрашивают водвориться во дворец Плакиды, в Константинополе, вынуждают у него подписи и опять оскорбляют его. В августе 552 г. умер патриарх Мина, преемником его был Евтихий. Он не торопился входить в сношение с Вигилием, и только 6 января 553 г. он подал папе православное исповедение веры, подписанное еще Аполлинарием Александрийским, Домном Антиохийским и Илией Фессалоникийским. Вигилий был им удовлетворен и считал раскол прекращенным. Тогда император нашел время благоприятным для Вселенского Собора. Однако, папа желал Собора не в Константинополе, а в Италии, или Сицилии, чтобы могли ознакомиться лучше с делом западные епископы. Император же настоял на своем.
[1] Цит. по Я. Кротову: В начале XVII века две фантастические древности всплыли в Европе.
Первую - изумительное изображение византийского императора VI век - подарили во Франции папскому легату Франческо Барберини в 1625 году. Резьба по слоновой кости, размером чуть больше машинописного листа. Вверху Христос (античный - безбородый Аполлон) с ангелами, а в центре словно выпрыгивает на зрителя Георгий Победоносец. На самом деле, это не Георгий, никакого дракона нет, есть полногрудая (точнее, очень полногрудая) дама, воплощение земли, покорно приносящей императору всяческие плоды и фрукты. Другая дама - крылатая Победа - витает у головы христианнейшего императора, как витала у десятков предшествующих, в том числе языческих голов. Кругом императора варвары (может, иранцы, может, славяне) - в брюках, тогда как император в приличной, подобающей мужчине юбке - побеждённые, они тоже приносят дары.
Имя императора неизвестно. Обычно полагают, что это Юстиниан, потому что манера резьбы схожа с резьбой на троне равеннского епископа эпохи Юстиниана. Именно Юстиниан в 541 году упразднил должность консулов и все связанные с нею традиции - в том числе, традицию изображать крылатых богинь победы с языческим символом. При Юстиниане начинают изображать именно такие медальоны с безбородым Иисусом - очередной шаг в "христианизации" имперских форм.
Одновременно с обнаружением плакетки в той же Франции Никколо Алламани опубликовал "Тайную историю" Прокопия Кесарийского - крупнейшего историка Юстиниановой эпохи. Опубликовал впервые - он её и нашёл в Ватиканской библиотеке. Это была сенсация. Все знали сочинения Прокопия, восхваляющие царствование Юстиниана - и вдруг оказалось, что Прокопий не то что "никогда не любил императора", а всегда люто его ненавидел и считал чёртом, антихристом, сатаной.
Всё равно как если бы на обороте плакетки Барберини обнаружили карикатуру на императора и вверху - голову с рогами.
В популярных книжках охотно пересказывают поносную брань Прокопия в адрес жены императора Феодоры, которая якобы была распутницей, а вот про бесовщину предпочитают умалчивать - несерьёзно, современный читатель в эти сказки не верит, а вот в VI веке они со страшной силой входили в моду.
" Имея лишь облик человеческий, а по сути своей будучи человекоподобными демонами, они таким образом потрясли всю вселенную ", - писал Прокопий о Юстиниане и Феодоре. Якобы мать императора рассказывала, что
"перед тем как она забеременела им, её навестил демон, невидимый, однако оставивший у нее впечатление, что он был с ней и имел сношение с ней, как мужчина с женщиной, а затем исчез, как во сне".
Придворный, который почему-то предпочёл остаться неизвестным, утверждал, что видел, как император
"внезапно поднялся с царского трона и начал блуждать взад и вперед (долго сидеть на одном месте он вообще не привык), и вдруг голова у Юстиниана внезапно исчезла, а остальное тело, казалось, продолжало совершать эти долгие передвижения".
Через полтора тысячелетия у Салтыкова-Щедрина будет властитель, который свою голову спокойно будет отделять от туловища, но всё же случай потяжелее:
"Другой рассказывал, что, в то время как он находился возле него [василевса], восседающего на своем обычном месте, он видел, как неожиданно лицо того стало подобным бесформенному куску мяса, ибо ни бровей, ни глаз не оказалось на их привычных местах, и вообще оно утратило какие-либо отличительные признаки. Однако через некоторое время он увидел, что лицо его приняло прежний вид".
Так же "некий весьма угодный Богу монах" тоже почему-то пожелавший остаться неизвестным, утверждал, "что увидел во дворце восседающим на троне владыку демонов".
Наконец, решающее доказательство, основанное на личных наблюдениях Прокопия: Юстиниан мало ел:
"Как мог этот человек не показаться злым демоном, он, который никогда не ел, не пил, не спал досыта, но едва отведывал того, что ему подавалось, а ночной порой блуждал по дворцу, между тем как любовным наслаждениям предавался безумно.... Юстиниан был не человек, но, как я сказал, некий демон в образе человека".
А перед Пасхой Юстиниан ничего не ел целых два дня - ну, точно, антихрист, прикрывающий свою суть непосильным для нормального человека благочестием.
На всякий случай отметим, что Прокопий писал свою "Тайную историю" году в 550-м, когда уже стало ясно, что за четверть века Юстиниан ничего особого не добился. Восстановить страну не смог - то есть, не смог завоевать Италию и север Африки. Не одержал побед над персами, только памятники этим победам понастроил. Экономика... Прокопий валит на Юстиниана все землетрясения, которые были в его правление, а тут ведь ещё в 536 году знаменитая планетарная катастрофа, недород, вымирание десятков миллионов людей - ну точно, антихрист...
[2] Прокопий, Bella, VII
[3] Цит. по Геростергиос А., Юстиниан Великий – император и святой, М., 2010, 65.
[4] Константинопольский Собор 543 г., но есть версия, что письмо адресовано Пятому Вселенскому Собору 553 г.
[5] «…В тот год, когда собор произносил осуждение против евтихиан-акефалитов. Несториане не переставали тогда беспокоить Церкви, а еще больше ее волновали евтихиане. Одни называли Сына Божия простым сыном Марии, другие не оставляли в сыне Марии ничего человеческого. Против этих-то преступных произволов ума человеческого предложена песнь о Сыне Божием, не уничтожавшем человечества в вочеловечении, но не потерявшем божества своего» (свт. Филарет (Гумилевскаий, Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой Церкви, - 1995, с.180).
[6] Там же, с. 180.