Аркан, встревоженный словами лесничего, взял у Костяна из рюкзака веревку и, обмотав ею талию Сашки, крепко накрепко завязал узел. Пропустил на свое место Костяна и заставил держать парня на привязи.
Под звуки начинающегося дождя и под ругань урок, продолжили дальше путь. Ливень накрыл их внезапно, буквально через секунды трудно было разобрать, что творится в четырех шагах вокруг. Ни о каком дальнейшем продвижении и не могло быть речи. Все путники промокли до нитки. Ужасным зрелищем представлял собой Корт, он казался похудевшим, промокнув под дождем. Остановившись, пес, прижался к ногам хозяина, и ни как не хотел идти дальше. Ливень хлестал во всю мощь.
– Надо продвигаться вперед, иначе мы все здесь утонем,– пытался перекричать лесничий шум дождя.
Болото моментально заполнялось водой, уже трудно было разглядеть, что творится впереди. Михаил кивнул внуку и, подбодрив собаку, продолжил путь дальше. Шедший позади Сашки Костян, внезапно оступился и упал с тропы. Болотная жижа стала засасывать его. Он схватился за спасительную веревку, которой был обвязан Сашка, и что есть силы, потянул ее на себя. Саша, как мог – упирался, не давая утянуть себя в трясину.
К Костяну на помощь поспешили дед и Аркан, они уцепились за веревку и дружно потянули на себя. Вода заливала глаза и мешала действовать быстро. Возле Костяна, вырвавшись из глубины, страшно забулькали пузыри. Сенька остался где-то позади и орал во все горло:
– Стойте, не уходите! Я дальше не пойду. Сил моих больше нет.
Михаил смекнул, что наступил подходящий момент и попросил нож у Аркадия. Тот отрицательно замотал головой.
– Тогда они оба погибнут, давай режь сам веревку,– потребовал он снова. Аркан вытащил из-за голенища сапога нож и обрезал веревку возле самого пояса Сашки. Дед поменялся с внуком местами и перехватил конец веревки, помогая Аркану. Костян, вытаращив глаза, чертыхался и барахтался в болотной тине.
– Не брыкайся, еще больше затянет,– крикнул ему дед. Но Костян ничего не слышал и продолжал бить руками по воде. Его ноги и туловище постепенно увязали в трясине.
В следующий момент Михаил ловким приемом заломил левую руку Аркана и всем телом навалился на него, пригнув к воде. Не удержав равновесия, вор упал в болотную грязь. Мгновенно сорвав с его плеча карабин, дед ударом колена в бок опрокинул Аркана на спину. Крикнул внуку через плечо, чтобы он брал Корта и шел потихоньку вперед. Вор заводил по воде руками, пытаясь найти хоть какую-то кочку, только бы ни сползти в трясину и, уцепившись за подвернувшийся под руку пучок травы, зарычал, как взбесившийся зверь:
– Ты что гад делаешь? Дай руку.
– Это вы гады ползучие – вот вам и самое подходящее место,– выкрикнул не без тени злости Михаил и, закинув за плечо карабин, пошел вслед за внуком.
Еще долго слышались крики и стенания бандитов, брошенных в трясине. Михаил догнал внука и, приняв от него Корта, первым стал пробираться по залитому водой болоту.
– Дед, а что с ними будет, вдруг они утонут?
– Внучек, ты извини меня конечно за выражение, но в народе говорят: «Дерьмо не тонет». Мы сами с тобой на волоске от смерти были, эти бандиты нас не оставили бы в живых. Вот выберемся отсюда, сообщим властям, пусть они их и вытаскивают. А сообщить нужно, не дай Бог им выбраться из болота, они еще такого могут натворить.
Глава
РОЗЫСК БЕГЛЕЦОВ
Дождь на время стихал, то опять набирал силу. В воздухе над головой грохотали оглушительные раскаты грома. Так тяжело и неуютно себя Саша никогда не чувствовал. Промокшие до мозга костей, утопая по колено в воде, а где и по пояс, расстояние за расстоянием они кое- как добрались до заветного камня. Продрогшие от холода долго отдыхали. Дождь прекратился, но тучи продолжали бороздить темное небо.
– Я за тебя внучек сильно переживал, меня бы подстрелили – это полбеды, а вот что с тобой случись, не простил бы себе никогда, я бы потом перед дочкой ни за что не оправдался, и дернуло меня потащиться в тайгу…
– Дед, не надо так, ведь мы не знали, что их в тайге встретим,– чтобы успокоить деда, он улыбнулся и весело сказал,– ты знаешь дед, здорово с тобой – мне очень понравилось.
– Правда Сашок? Ну и хорошо, у меня хоть от сердца отлегло,– он обнял внука за плечи и, вздохнув облегченно, добавил,– ты только матери ничего не говори, она не переживет этого. Разве может такое с человеком приключиться: вот дожил до седин и никогда не встречал таких сволочей. На войне был враг, видел его и знал как с ним бороться, а эти же – бандиты. Я ведь поначалу-то поверил Аркадию, думал, правда он мой родственник. А он? Надо же быть настолько циничным и так ловко обманывать, играя на чувствах у людей. Ладно, внучек нужно идти, а то не ровен час, выберутся эти охальники из болота, тогда точно придется оружие применить.
На обратном пути от Черного камня деду опять пришлось идти впереди Саши. Болото наполнилось водой, порой приходилось с трудом передвигать ноги и по пояс увязать в болотной жиже. Весь последующий путь – тропойможно было назвать образно, на самом деле только наблюдательность лесничего, да его отменная способность ориентироваться в сложной местности, вела путников домой. Сашка иногда брал к себе на плечи Корта, потому как лайке постоянно приходилось барахтаться в болоте. Шли молча. Каждый размышлял о своем. Дед думал, как бы быстрее добраться до деревни и на моторке доплыть до Топильников: там, по крайней мере, есть связь и можно сообщить о происшествии, а иначе придется ждать теплохода только через три дня. Правда есть еще один способ дать знать властям: переплыть на лодке Обь и спуститься километров на пять вниз по реке. Там живет Кузьмич, старый бакенщик, он на ночь зажигает огни на бакенах, указывающие проходящим судам о присутствии мели.
Тревога поселилась у Михаила на сердце: «А вдруг бандиты выйдут из болота и нагрянут в селение. Допустим: мою заимку они не найдут, а вот по реке на деревню они обязательно набредут. А почему я решил, что они выберутся из болота? – заспорил он сам с собой,– чтобы банде повернуть назад, да под проливным дождем добраться до сухого места: нужно набраться сил и мужества, да вряд ли им это удастся».
Но на всякий случай решил по прибытии в деревню, взять под охрану местных жителей и любыми способами известить милицию.
Саша тоже думал, но совсем о другом: как он по возвращении домой расскажет друзьям о своем приключении. Самые близкие ему товарищи-одноклассники: Валерка Морозов и Сережка Заварзин, конечно же по нему скучают. Это была троица, не разлей вода. Все что происходило или планировалось между ними, они решали втроем. И в училище им придется тоже поступать вместе, никто из них не пошел дальше учиться в девятый класс.
Наконец, вдали показались расплывчатые силуэты большого леса. Корт нетерпеливо тянул поводок, но дед осаживал его, считая, что рано еще отпускать собаку. Выбравшись на сушу, они решили основательно передохнуть, а затем без остановок, не заходя на заимку, направиться в деревню. Дед знал короткую дорогу, ведущую через тайгу прямо к Черному озеру. Через два часа пути они вышли к водоему и, обогнув его с правой стороны, сели в лодку, запрятанную в зарослях. Перебравшись на другой берег, через полчаса дед с внуком достигли деревни.
Наталья, как только услышав о беде, сразу побежала оповещать родственников и соседей. Через пятнадцать минут, все кто мог, собрались возле дома Коростылевых. Михаил объяснил людям причину своей тревоги, и мужики, коих набралось человек десять, решили держать оборону: остальные же были на сенокосе, а кто уехал по делам в райцентр. Так, как деревенька жила промыслом пушнины и зверья, у многих нашлись ружья для встречи предполагаемых «гостей».
Михаил взял с собой внука, и они направились к крайнему дому, где он оставлял мотор. Дед решил плыть по другой стороне реки, вдруг бандиты выйдут к берегу, и они с внуком запросто могут стать мишенью для них, ведь берданка осталась у бандитов.
В деревне никто не выходил из домов, все заперли двери и, зарядив ружья были готовы к встрече беглых преступников.
Ближе к вечеру со стороны реки послышался нарастающий шум приближающегося вертолета. Сделав один круг над деревней, винтокрылая машина снизилась и пролетев низко над землей, подняла тучи пыли. Земля подветрила после дождя и за несколько часов под жарким солнцем снова превратилась в пыль. Мужики догадались, что пилот пытается понять: все ли спокойно в деревне и дружно высыпав на улицу, замахали руками, указывая направление на тайгу, в сторону болота.
В вертолете, кроме дюжины офицеров и солдат, находились дед Михаил и Саша. Они добрались до райцентра, и оттуда сообщили о банде уголовников, завязших в болоте.
ЧП[16] районного и областного масштаба, всколыхнуло милицейское начальство. Милиция с военными и группой захвата на вертолете оперативно высадились в Топильниках. Офицеры обрадовались полученной информации и попросили лесничего, чтобы он указал координаты на карте, где скрываются беглые преступники, но тут же, посовещавшись между собой, предложили деду Михаилу, чтобы он сам указал им место на болоте. Саша был рад такому случаю: первый раз в жизни пролететь на огромной машине над тайгой и осмотреть с воздуха расстилающиеся внизу озера, леса, болота.
Дед покрякивал от удовольствия, расстояние, что они с внуком прошли за полдня, на вертолете преодолели за пятнадцать минут. Михаилу пришлось занять место за пилотом и указывать путь. Приблизительно, достигнув указанного места, вертолетчик снизил скорость и машина над топью. На поверхности воды никого не было. И тут острые глаза Михаила заметили воткнутую в болото жердину.
– Здесь их не видно,– прокричал он офицеру сквозь шум двигателя,– вон, только жердь торчит из воды.
Но кто-то из военных, заметил еще один предмет, и на какое-то мгновение представилось, что это лежит человек в воде. Немедленно выбросили веревочную лестницу, и натренированный боец легко спустился по ней вниз. Он прыгнул в воду и, осторожно вступая на малоустойчивую почву, подошел и взял предмет: им оказался Сашкин рюкзак, брошенный на тропе, чтобы было легче уходить от бандитов.
Пилот вертолета, подобрав солдата, покружил машину еще немного над этим местом, и направил ее к Черному камню. Но и там никого не оказалось. Пролетев над предполагаемой тропой и достигнув леса, военные были разочарованы – им не удалось обнаружить беглецов.
Можно предположить, что все преступники погибли во время грозы на болоте, тем более одного из них – Костяна уже затянуло в трясину. По другой версии: банда всеже выбралась из болота, но как утверждал Михаил, – это маловероятно. Если брать за основу другой вариант, то преступники могли пойти к реке, а значит, их нужно искать в другом направлении.
– Но они могли пойти и направо, вдоль болота,– отметил старший группы – капитан.
– Тогда они будут добираться до главной дороги четыре дня, не меньше, и то при хорошем знании местности или наличии карты,– пояснил Михаил.
Капитан по рации передал, чтобы стянули дополнительные силы в район Михеевки. Вертолет возвращался в деревню.
Неделю находились в засаде военнослужащие спецподразделения внутренних войск и милиции, но не в деревне и в ближайших районах преступники так и не объявились. Все проселочные дороги, ведущие к основным шоссе и магистралям, контролировались солдатами и милицией. По истечении семи дней оцепление было снято. Напрашивался вывод, что беглецы сгинули в тайге или болото поглотило их навеки.
Саша с дедом пока не решались совершить новый поход до дальней сторожки: велика была опасность встречи с бандитами. Михаил отдавал себе отчет, что они с внуком стали чем- то вроде кровных врагов для преступников. Не скоро спокойствие придет в эти места, хотя по логике вещей можно было смело сказать, что выход из болота для бандитов заказан, а процент вероятности выживания в тайге был настолько низок, что Михаил постепенно свыкся с мыслью, что их пути разошлись навсегда.
В свободное время дед, как и обещал внуку, показывал замысловатые приемы рукопашного боя. Саша, имея опыт в классической борьбе, быстро схватывал суть и мгновенно дополняя дедовские приемы своими, делал для себя ценные открытия. Некоторые приемы со времен войны, по технике исполнения напоминали сегодняшние, отработанные Сашей в обществе «Спартак». Но дед продемонстрировал ему несколько приемов, которые применялись во время войны при взятии «языка». После того, как они вместе отработали их, у Саши больше не возникло вопросов, как это дед управился с мужиками в райцентре, и почему бандиты потеряли преимущество, застряв в болоте.
Дед Михаил с воодушевлением объяснил внуку простые вещи:
– Понимаешь Сашок, когда ты сам месяцами и годами отрабатывал приемы, ты уже на подсознательном уровне заложил в себя технику, как говорил наш старшина в разведроте: «Талант, отточенный годами.– не пропьешь». Даже спустя тридцать лет после войны у меня остались навыки ведения рукопашного боя и прочих премудростей, которым нас обучали на фронте.
– Дед, а ты слышал что-нибудь о «СМЕРШе»[17], что это за организация?
– Х-м, – произнес загадочно Михаил,– а тебе очень важно услышать правду об этой организации?
– Я книжку читал «В августе сорок четвертого». А ты правда об этом что-то знаешь?
– Я слышал об такой книге, кажется у нее есть еще одно название – «Момент истины», Богомолов ее написал. Сашок, помнишь возле Черного камня я не хотел тебе рассказывать о людях, которые скрывались от советской власти.
– Конечно помню, заинтересовал ты меня, до сих пор из головы не выходит. Дед, если ты думаешь, что я не умею держать секретов, то ошибаешься.
Михаил улыбнулся и тяжело вздохнув, ответил:
– Саша, сейчас мы поговорим с тобой о серьезных вещах, а потом я расскажу кое-что о СМЕРШе. Я не зря упомянул о камне, потому-что за ним кроется тайна, о которой я могу говорить только с близким и надежным человеком. Там – на болотах против бандитов ты проявил мужество и смелость Ты не смущайся, – подбодрил он внука, видя как он потупил взгляд,– я горжусь тобой внучек: знай это и помни всегда. Меня когда-нибудь не станет и я боюсь, что правду, о которой я хочу тебя поведать, ты больше не услышишь ни от кого.
– Ты говоришь о людях, которые прятались в землянке?
– Да внучек, о них. После того, как ты смело повел себя с беглыми, я готов передать тебе кое-что о нашей родне. Ты должен знать правду не из государственных источников, а именно от меня – единственного оставшегося в живых из нашей деревни, кто видел восставших против власти людей.
– Против какой власти?
– Большевистской, а затем уже советской. Я заклинаю тебя: никогда, никому, а особенно незнакомым людям, не говори о том, что сейчас услышишь.
У Сашки перехватило дыхание, широко открыв глаза, он с нетерпением ждал откровения деда.
– Мама рассказывала тебе что-нибудь обо мне? – Саша пожал плечами и замотал головой, – ну и хорошо, знать ей никто и ничего не говорил.
– О чем?
– В 1938 году в нашей Михеевке органами НКВД было арестовано 38 человек, включая трех женщин, всех насильно погрузили на баржу и загнав в трюм, отправили в Томск. Но во время переправки, с одной лодки бежали двое – это были братья Петр и Илья Михеевы. Вот они в последствии и организовали группу сибирских повстанцев.
– Они что, нападали на ментов?
– Кого ты так называешь?
– Милицию.
– Нет Саша, у организации «Черная молния» враги были куда серьезнее и опаснее, чем простые сотрудники Комиссариата Внутренних дел.
– Так это был их знак на камне?! – удивился Саша.
– Да, там беглецы скрывались некоторое время.
– Дед, а за что наши односельчане были арестованы?
– В 1937 году Сталин тайно издал указ. Надеюсь ты слышал о таком руководителе страны? – Саша кивнул,– так вот: в указе говорилось о врагах народа, которых необходимо было срочно изолировать от советского общества. Начались массовые аресты, сопровождающиеся неоднократно перестрелками между работниками НКВД и людьми, открыто выражающими недовольство против советской власти. За год в наших селениях подчистили многие крестьянские семьи, забрав кормильцев, а то и матерей и жен обвиняемых.
– А в чем их обвиняли?
– В организации контртеррористических организаций, поджогах, нападений на активистов колхозного управления: одним словом действовала 58 статья в уголовном кодексе
– Ничего себе – это целое восстание было,– изумился Саша.
– В том-то и дело Сашок, что ничего подобного не было.
– Как не было, а за что же арестовывали людей?
– Полное искажение фактов властями. Сталин и его руководство таким образом вычищали до основания «старую гвардию», то есть середняков, единоличников, спецпереселенцев и белых офицеров, некогда служивших в царской армии.
– Дед, а в учебнике по истории об этом не сказано. Откуда ты все это знаешь?
– На каждый роток – не накинешь платок, люди не звери, они говорить умеют. Сашок, жизнь – штука сложная, читая книгу, учись видеть между строк, а просматривая фильм – наблюдай между кадров.
– Согласен дед, о таком никогда не напишут.
– Еще бы, напишут они! А о сотнях тысяч невинно расстрелянных тем более умалчивают.
– Дед, а ты откуда об этом слышал?
– Прадеда твоего, то есть моего отца и наших родственников не обошло стороной горе. Мало кто вернулся из лагерей, все там и сгинули. В газетах об этом не напечатают, и книги не издадут, но людскую молву не остановишь, не все были довольны советской властью.
– Ты тоже? – осторожно спросил Саша.
– Внучек я за справедливость и открытую правду, а не за жестокость и умалчивание властями тех фактов, от которых простого человека в дрожь бросает. Не один из арестованных нашей Михеевки не был виновен: всех незаконно обвинили – вот за это обидно до глубины души. Ты веришь мне?
– Дед, я знаю тебя, ты не такой, чтобы обманывать и мама у нас такая же. Я только одного понять не могу, почему Сталина не судили, если он во всем виноват?
– Хороший вопрос внучек. Ты случайно не знаешь фамилию секретаря Обкома партии в Новосибирске?
– Горячев.
– Так вот внучек, как только Горячев и подобные ему руководители сходят в церковь: помолятся и покаются во всех грехах прошлой и нынешней власти, так во всей нашей стране начнет процветать благоденствие народа.
– Дед, а ты расскажешь о Черной молнии?
– Обязательно расскажу, и прошу тебя – держи рот на замке. Договорились? Саша согласно кивнул,– а теперь немного о Черной молнии и о СМЕРШе.
Так вот, после того, как бежали братья Михеевы из плена НКВД, в организацию Черная молния влился старый вояка, в прошлом он служил в царской России, и звали его Мирон Балагурзин. Мне доводилось слышать от него, как он при царе-батюшке служил в контрразведке. Большой мастер был по стрельбе: мог на слух из нагана бить точно в цель. Из любой винтовки, с любого положения ложил пули рядышком. Я ведь в ту пору охотой шибко промышлял, так Мирон меня многому научил. Во время гражданской войны он служил под командованием Колчака. В Сибирской тайге по разным деревням были расквартированы части. Среди белогвардейских войск, одной из знаменитых: слыла казацкая сотня. Мирон Балагурзин как раз курировал ее, посылая разные приказы из ставки главнокомандующего. Сотня занималась выявлением и поимкой красных комиссаров, проводящих в сибирском крае акции устрашения среди населения. Боялись большевики казаков: название подразделения гремело за многие версты кругом – «Черная сотня». Как только завидят красные командиры белое полотнище с вышитой на нем черной стрелой, так сразу деру давали. С врагами казаки бились бесстрашно и беспощадно, особенно это касалось комиссаров-большевиков. Мирон самолично принимал участие в акциях и многих отправил на тот свет меткими выстрелами.
После разгрома Колчака и его казни, Балагурзин еще какое-то время воевал в составе воинства атамана Семенова в Забайкалье и Маньчжурии, и не раз поднимал знамя с черной стрелой, но называли сотню казаков уже по-другому – Черная молния. Вот внучек, оттуда и идет это название.
– Дед, я никогда бы не подумал. Вот это да! Такие истории только в книжках можно встретить, а тут на самом деле. А что стало с Черной молнией, их поймали?
– Не знаю внучек, в начале войны действия этой организации прекратились и слухи о ней умолкли.
– А что они делали?
– Так же, как и казаки, выискивали руководителей НКВД и за страшные преступления приговаривали их к смерти. Это касалось и председателей управления колхозов, активистов и предателей, на счету которых сотни загубленных жизней крестьян.
– Дед, ты не любишь власть?
– Не за что ее любить внучек, наш род от нее одно только горе получил. Тяжело мне тебе все это рассказывать, ты не пережил подобного и слава Богу. Я не заставляю тебя ненавидеть нынешнюю власть: просто помни, что случилось с твоей родней и не забывай.
– А как ты воевал с немцами?
– Как и все: каждый солдат выполнял свое дело – мы защищали Родину. Война Сашок – дело страшное, в бою она не разбирается прав ты или нет; пуля – дура, попала в грудь и вся правота.
Давай вернемся к разговору о СМЕРШе. Мирон Балагурзин интересные соображения высказывал: до него доходили сведения, что основной командный состав в красной армии был уничтожен органами НКВД. Офицеры царской армии, некогда служившие в контрразведке жестоко преследовались, так что на начало войны с Германией особые отделы войсковой разведки были малоэффективны в плане добычи информации о противнике.
Даже более того внучек, если фронтовая разведка занималась сбором информации, и практически осуществляла небольшие военные операции, то группы из СМЕРШа действовали оперативно и держали все прифронтовые линии. (в Красной армии СМЕРШ действительно контролировал все.Бывший смершевец Леонид Иванов в своей книжке «Правда о СМЕРШ» писал: «Органы СМЕРШ пользовались высочайшим авторитетом и уважением в войсках». На деле все обстояло ровно наоборот: отношение настоящих фронтовиков к смершевцам было таким же, как у обывателей Московии — к опричникам Ивана Грозного. «...Было в армии, особенно среди боевых офицеров, которых много погибло от рук трусливых сталинских холуев, глубокое отвращение к этому виду деятельности, как ни романтизируй его в бесчисленных книжках... или с киноэкрана».
– Сашок, есть такие вещи, как к примеру нераспространение техники рукопашного боя и прочих засекреченных действий со стороны военных, имеющих отношение к разведке,– продолжал дед,– но есть и простые вещи, о которых должен знать каждый человек. Это я говорю тебе в отношении снайперов, выполнявших сложные задания командования.
Вот, к примеру, моя профессия – лесничий. До войны я был хорошим охотником, как говорится, стрелял белку в глаз. Хождение по тайге, выслеживание зверя, приходилось по несколько дней ждать его в засаде и впоследствии убить, а также читать следы животных и по ним определять силу зверя или его предполагаемые действия.
Попав на фронт мне, приходилось в полевых условиях учиться метко и быстро бить врага, незаменимым другом в боевых условиях стала мне трехлинейная винтовка Мосина. Через год, появились учебные центры, готовившие снайперов в течение двух-трех месяцев, кроме этого приходилось заниматься изучением немецкого языка. За несколько месяцев, изнурительных тренировок и нескончаемых марш-бросков по пересеченной местности, к моей выдержке дополнились: сноровка, дисциплина, оперативность и умение бить врага, даже голыми руками.
Иногда нам – бойцам из разведроты доводилось брать «языка», вот и стекались в штаб офицеры и люди в штатском. Среди них были работники СМЕРШа, они присутствовали при допросе пленных.
Познакомился я с одним офицером, в звании лейтенанта, его Валентином звали, нам впоследствии частенько приходилось с ним встречаться, он всегда поражался моему умению стрелять из винтовки, а я немного завидовал его стрельбе из пистолета.
Так, вот,– продолжал дед,– этот самый Валентин умел «качать маятник», брал в обе руки по пистолету «ТТ» и ловко передвигаясь, падая, перекатываясь, мог вести огонь по противнику, он же научил меня особым приемам рукопашного боя.
Мы сдружились с ним, и судьба не раз нас сталкивала в годы войны.
– А где он сейчас? – спросил Саша.
– Он погиб в Венгрии в 1944 году в конце войны. Был получен строжайший приказ – не покидать расположение части, и все были предупреждены, что часовой имеет право стрелять, но Валя был немного горячим и своенравным человеком. Он решил уйти в самоволку и перепрыгнул через забор, решив, что часовой не посмеет открыть огонь в своего человека. На тот момент постовой в темноте не сильно-то разбирался, свой он или не свой. Валентин проигнорировал команду: «Стой, стрелять буду!» и был убит. Глупо, конечно вот так погибнуть, выходит смерть поджидает нас там, где ее совсем не ждешь.
– Дед, а у тебя ведь были ранения?
– Да, одно получил в руку, а другое в ногу, я уже не беру в счет мелких царапин от осколков мин, разбитого стекла или крошки камней. Как раз первое ранение было в результате схватки с вражеским снайпером.
– Дед, расскажи, мне очень интересно!
И Михаил начал свой рассказ:
– Было это в июле сорок третьего года. Наша часть дислоцировалась в одной небольшой деревне, название теперь уже не помню, где-то под Золотарево, на Орловском направлении. Немцы тогда крепко держали оборону Орла, в том году наши войска и освободили этот город.
В штаб нашей дивизии поступило сообщение, что на выходе из леса, на окраине деревни работает вражеский снайпер, подстерегая в утренние часы проезжающих офицеров различных служб.
В разведроте, где я служил, было три снайпера-винтовочника, двое уже отбыли на задание. Я получил задание выследить и уничтожить стрелка. Дали мне в помощь не обученных, еще зеленых бойцов.
Дорога, по которой передвигались войсковые части, шла вдоль леса и естественно штабные машины и командирские виллисы были под прицелом снайпера. Трудно на обширной территории обнаружить месторасположение стрелка, тем более опытный снайпер всегда меняет место засидки или лежки, после того, как произвел выстрел.
Кружили мы по окраине леса целые сутки, чтобы выявить или обнаружить хоть какие-то признаки, указывающие на присутствие снайпера. То и дело, углубляясь дальше в лес, мы обыскивали каждый кустик, дерево.
Хорошо моя наблюдательность и навыки охотника помогли мне в этом поиске, по примятой траве, по надломленной веточке и едва заметному следу на земле, я обнаружил все-таки место, с которого стрелял немецкий стрелок.
Разлапистая сосна - вот где он «гнездился» не так давно. Я вскарабкался на дерево и заметил на одном крепком суку след от веревки. Видимо немец поднимался и спускался по ней.
Правильно, решил я, снайперу требовалось место на возвышении, чтобы было легче выбирать себе мишень и иметь хороший обзор, а здесь кругом лес, до дороги метров двести. Со стороны деревни, простым невооруженным глазом трудно отыскать немца в обширном лесном массиве.
В учебном центре нам объясняли:
В Финскую войну, снайперов, которые располагались на деревьях, называли «кукушками», они грамотно подходили к своему делу, то и дело перекликались кукушечьими голосами, впоследствии этот опыт переняли и многие стрелки всего мира.
Моя задача состояла в обнаружении и уничтожении снайпера, а работал ли он один или на пару с другим, оставалось для меня вопросом.
Присмотрел я себе удобную позицию на чердаке бани, стоявшей на окраине деревни. Смонтировал чучело, шинель, каску, пристроил что-то вроде винтовки, и слегка приоткрыв дверцу чердака, расположил «второй расчет» так, чтобы снайпер в оптический прицел мог увидеть, что кто-то находится внутри.
Прежде чем забиться вглубь чердака, я вывернул четыре доски, на случай, если немецкий снайпер обнаружит место моей «засидки». Почему четыре? Это для того, чтобы противник не заострял внимания на одной вырванной доске. Ствол и оптический прицел надежно обмотал тряпками, чтобы не создавать блеск металла. Таким образом, отодвинув чуть в сторону одну из досок, я в смотровую щель мог контролировать тот участок, на котором мог появиться мой противник.
Прошло три дня. Перекусывать сухим пайком удавалось прямо на месте. Ночью отсыпался, под утро приходилось до рези в глазах высматривать район действия снайпера. Да и не факт, что он объявится именно в этом месте.
По началу, командование дивизии бросило, на поиски снайперов в окрестностях деревни несколько взводов автоматчиков, которые прочесывали лесные участки. Хотели, конечно, подключить к этому делу минометчиков, но не стали расходовать мины в пустую, так как на месте предполагаемой засидки никого не было.
Чутье охотника, внучек – это верное средство в работе снайперов, не знаю, как все происходит, но когда я ходил по лесу и искал «фрицев», я чувствовал, что они были здесь, кругом. Мой участок, за которым я наблюдал, имел больше просветов среди деревьев, немцы они ведь не глупые, зачем им лезть близко к дороге, попробуй потом быстро скрыться. А тут снял человека и ходу в лес.
Всю последующую ночь войска продвигались под прикрытием темноты.
Снайпер не станет стрелять просто по проходящим и проезжающим в машинах военным ради спортивного интереса. Под утро, когда забрезжил рассвет и можно было сквозь оптику различить звание на погонах офицера, он непременно выберет себе мишень с высоким званием. Хотя, каждый офицер придерживался приказа, накрывать плечи плащ - палаткой, пряча погоны.