Настоящее уголовное дело, по- моему мнению, должно войти в учебники криминалистики со знаком «минус», то есть стать примером для будущих следователей, как нельзя расследовать, сложные по доказыванию дела. А дела, связанные с преступлениями против половой неприкосновенности и половой свободы личности, как раз и относятся категории таких дел.
В начале рассмотрения дела у меня еще теплилась надежда, что сторона обвинения, будет руководствоваться, как ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ, ст. 11 Всеобщей декларации прав человека и ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, устанавливающими принцип «презумпции невиновности», так и п.1.12 Приказа генерального прокурора РФ от 27.11.2007 г. № 189 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве», где сказано, что государственный обвинитель должен: «последовательно проверять полноту, всесторонность и объективность собранных в процессе предварительного расследования доказательств; всемерно способствовать установлению судом истины, необходимой для вынесения законного, обоснованного и справедливого решения».
Однако, ко второму судебному заседанию, у меня данная надежда быстро улетучилась.
А, выслушав обвинительную речь государственного обвинителя, у меня укрепилась уверенность в том, что я был прав, когда заявил отвод данному участнику судебного процесса, так как у стороны обвинения интересы поддержания обвинения превалируют над интересами соблюдения законности, в силу чего, находятся в противоречии с Законом.
Как следует из постановления Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004г. № 13-П, прокурор, поддерживая обвинение от имени государства по уголовному делу, должен подчиняться предусмотренному УПК РФ порядку уголовного судопроизводства ч.2 ст. 1, следуя назначению и принципам уголовного судопроизводства, закрепленным кодексом. Он обязан всеми имеющимися в его распоряжении средствами обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина (ст.11), исходить в своей профессиональной деятельности из презумпции невиновности (ст. 14), обеспечивать обвиняемому право на защиту (ст. 16), в силу которых обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения.
И как бы в дополнение к изложенному постановлению Конституционного Суда РФ, мне, хочется процитировать очень актуальное высказывание знаменитого российского юриста -А.Ф. Кони, который еще в 19-м веке писал о прокуроре - обвинителе, что «в речи своей он не должен ни представлять дело в одностороннем виде, извлекая из него только обстоятельства, уличающие подсудимого, ни преувеличивать значения доказательств и улик или важности преступления. Таким образом, в силу этих этических требований, прокурор приглашается сказать свое слово и в опровержение обстоятельств, казавшихся сложившимися против подсудимого».
Но, к большому сожалению, современные юристы не прислушиваются к предшественникам, а потому в настоящем заседании защита услышала от государственного обвинения, как раз «представление дела в одностороннем виде».
Да, о каком объективном исследовании обстоятельств может идти речь, если даже показания, свидетелей: Гончарова, Кайзер, Епифанцева, Потенко, Вакунова, которые были допрошены в суде по ходатайству защиты были, были чудесным образом преобразованы из показаний, свидетельствующих о невиновности Штопель, в доказательства его виновности.
А свидетель Михеева вообще была необоснованна обвинена в лжесвидетельстве, мотивируя тем, что ее показания, противоречат показаниям Гончарова, Кайзер, Епифанцева, Потенко, Вакунова.
При этом государственный обвинитель, по непонятной для меня причине, привела лишь часть ее показаний Михеевой, опустив наиболее важную часть показаний, свидетельствующих о невиновности Штопель.
Так, государственный обвинитель, приводя показания Михеевой, указала на то, что, согласно ее показания, Штопель пришел домой 16 сентября 2017 г. в 22 час. 20 мин. и больше никуда не уходил.
Но позвольте, уважаемая государственный обвинитель, задать Вам риторический вопрос, не требующий ответа, а именно, почему же вы не указали то обстоятельство, что Михеева так же показала, что Штопель, придя домой в первый раз 16 сентября 2017 г. в 22 час. 20 мин., не остался дома, а слив бензин из мопеда, ушел, а окончательно он пришел домой в 23 час. 42 мин. 16 сентября 2017 года, после чего лег спать и больше никуда не уходил.
Таким образом, показания Михеевой не противоречат показаниям Гончарова, Кайзер, Епифанцева, Потенко, Вакунова, а потому не являются последовательными и непротиворечивыми.
А предположения обвинителя о заинтересованности свидетеля Михеевой, являются голословными и необоснованными.
В чем же причина представления стороной обвинения дела в явном одностороннем, обвинительном виде?
А причина, как раз содержится в требованиях Приказа генерального прокурора РФ от 20.11.2007 г.№185 «Об участии в судебных стадиях уголовного производства» и речи обвинителя в прениях.
Где, в п. 1.8. указанного Приказа сказано: «В связи с тем, что существенные нарушения уголовно-процессуального закона в досудебном производстве могут привести к постановлению оправдательного приговора, считать ненадлежащим исполнением служебного долга направление прокурором в суд дела, при расследовании которого были допущены такие нарушения».
Таким образом, защита полагает, что с целью предотвращения возможности вынесения судом оправдательного приговора и наступления негативных последствий в виде признания ненадлежащим исполнения служебного долга и последующего дисциплинарного взыскания прокурора района, утвердившего обвинительного заключения и направившего дела в суд, государственный обвинитель, пытаясь добиться обвинительного приговора, встала на защиту «чести мундира» и избавления виновных должностных лиц от дисциплинарного взыскания.
Ничего нового в речи государственного обвинителя я не услышал. Все тоже произвольное изложение обвинительного заключения, а так же ссылка на какую-то мифическую «совокупность доказательств» виновности Штопель.
Однако, в отличие от государственного обвинителя, защита не увидела эту «совокупность» доказательств.
Защита усматривает другую «совокупность», но не доказательств, а совокупность нарушения следствием требований Конституции РФ, Уголовно процессуального Кодекса РФ, повлиявших на незаконное привлечение Штопель к уголовной ответственности.
Вероятно причиной является то, что я смотрю на доказательства вины в соответствии с Законом, так как над защитой не довлеет груз ведомственных приказов.
Характерно, что и обвинительное заключение по этому делу и обвинительная речь прокурора по существу аргументированы одним и тем же — показаниями все той же потерпевшей Сизиковой.
Как будто не было, достаточно длительного судебного процесса, в процессе которого, защита, восполняя недостатки следствия, предоставляла для допроса свидетелей: Гончарова, Кайзер, Епифанцева, Потенко, Вакунова, Михееву. В связи с чем, защиту необоснованно обвиняли в затягивании судебного процесса, как представитель потерпевшей - адвокат Дорохин, так и государственный обвинитель.
Но если государственного обвинителя еще понять можно, так как защитники считаются их «идеологическим противником», то своему коллеге хотелось бы напомнить требования статьи 15 "Кодекса профессиональной этики адвоката".
В свою очередь в соответствие с указанным Кодексом я не должен осуществлять критику правильности действий и консультаций адвоката, ранее оказывавшего юридическую помощь Штопель А.Е., а поэтому, несмотря на то, что для этого у меня имеются веские основания, воздержусь от критики действий адвоката, осуществлявшего защиту Штопель А.Е. на предварительном следствии.
Сторона обвинения считает, что вина Штопель в совершении изнасилования, является доказанной, а я же попытаюсь доказать обратное, но не в силу своего положения — защитника, адвоката, а только потому, что и материалы уголовного дела и многочисленные свидетели говорят о невиновности моего подзащитного, в инкриминируемых ей преступлений.
В отличие от стороны обвинения, защита видит свою задачу в том, чтобы с максимально возможной полнотой выяснить и восстановить всю картину, все обстоятельства дела, осветить его со всех сторон и тем самым содействовать вынесению законного приговора.
Именно это защита, несмотря, как уже было сказано выше, на необоснованные обвинения в затягивании процесса, пыталась сделать в судебном заседании и не моя вина в том, что защита не смогла полностью этого сделать.
Причиной этого послужил тот факт, что стороной защиты было заявлено ряд ходатайств, некоторые из которых были судом удовлетворены, а ряд, наиболее значимых, были отклонены, в силу чего был нарушен принцип состязательности, установленный ст. 15 УПК РФ, в следствие чего, защите не удалось предоставить суду ряд существенных доказательств невиновности Штопель.
Таким доказательством могло послужить заключение экспертов по результатам проведения судебно-психологической экспертизы в отношении потерпевшей Сизиковой, в проведении которой было необоснованно отказано.