"Я - глупец", - понурив голову, прошептал Томас, но Датрохан отрицательно покачал головой: "Ты - человек. Мы сполна вкусил плоды предательства Ривендара. И теперь тяжело вторично столкнуться с этой болью". "Однажды я надеюсь разделить твою непоколебимую волю", - признался крестоносец, и лорд-командующий ободряюще улыбнулся: "Так и будет, брат. Но сейчас мы должны действовать. Ты понял, что людей этих ожидают лишь страдания". "Они - живые мертвецы, но еще не знают об этом", - скорбно произнес сир Томас. - "Даруем же им быструю смерть".
И Алые Крестоносцы устремились в атаку, не щадя ни женщин, ни стариков, ни малых детей...
Ведомые Сайданом Датроханом, крестоносцы безжалостно расправлялись с мирянами Лордерона, и однажды, два месяца спустя после означенных событий, ворвались в иной лагерь беженцев, что в четырех часах езды от Слез Десон. Несчастные пытались укрыться от неизбежного рока, но смерть повсюду настигала их.
Сир Томас направил коня вслед за женщиной, пытающейся бежать наряду с двумя детьми - мальчишкой и девчонкой, - прикончил ее ударом в спину, а следом полоснул мечом и мальчугана. Девчонка устремила на него взгляд, исполненный ужаса... отразившегося в очах Томаса, ибо смотрела на него родная дочь, Джина.
Но... этого быть не может! Они же... в Калимдоре. Но что если... та буря разразилась слишком скоро, и корабль их не успел покинуть пристань? Что, если буря повредила его? А верфей в разоренном Лордероне не осталось вовсе. И на иных кораблях мест не оказалось. Слишком многие желали рискнуть и отправиться в Калимдор.
Сир Томас протянул дрожащую руку к телу Сюзанны... Его семья вынуждена была остаться в Лордероне... Скрываясь от Плети там, где могли... И не сумели дать весть ему...
"Стой!" - иные крестоносцы скрестили зажженные факелы пред коленопреклоненным сиром Томасом. - "Не трогай их! Они заражены!" Но Томас не слушал их; лишь одна мысль снедала его - он убил собственную жену и сына. Крестоносцы навалились на него сзади, пытаясь удержать, и последнее, что зрел Томас, это палицу, занесенную над его головой. Он молил Свет о милосердии, сознавая, что это пустые слова: в милосердии Благого Света разочаровался он давным-давно...
Сайдан Датрохан покинул келью Томаса Томсона в Алом Монастыре, плотно закрыв за собою дверь. "Без изменений", - с грустью произнес он, обращаясь к двум крестоносцам, денно и нощно несущим у кельи дозор. - "Горе сломило нашего брата. Должно быть, он испытал страшный шок от осознания, что супруга его и дети заражены чумой. И он лично прервал их страдания... подобная трагедия знакома многим из нас".
"Великий Крестоносец..." - несмело обратился к Датрохану один из стражей. - "Боюсь, тут дело не в простом горе". "Объясни", - резко бросил Датрохан. "Мы слышали звуки, доносящиеся из кельи", - молвил крестоносец. - "Они... странные. Нечеловеческие. Хохот, вой и плач разом. И эти страшные речитативы! От них мурашки по коже и кошмары по ночам снятся!"
"Нет причин для тревог", - отрезал Датрохан. - "Мы все по-разному пытаемся справиться со скорбью". Он приблизился к огромному окну и какое-то время наблюдал за сражением крестоносцев с мертвяками, ведущимся у стен Алого Монастыря. Фанатичные воители нисколько не сомневались, что несут правосудие во благо Света...
"С другой стороны..." - задумчиво произнес Датрохан, - "похоже, одиночество не идет ему на пользу. Возможно, следует кое-что изменить. Ведь сегодня - Тыквовин, и мы должны хранить традиции Лордерона даже в это непростое время. Все ради чего, в конце-то концов, мы сражаемся? В данном случае я говорю о плетеном человечке".
Крестоносцы удивленно переглянулись, и Датрохан, заметив их смущение, усмехнулся: "А, вы никогда не отмечали Тыквовин у Столицы? Вы многое потеряли: ведь поглядеть на гигантского плетеного человечка приходил люд со всего Лордерона. Считалось, что если бросить зажженный факел в огонь, что охватит человечка, ты сожжешь то, что не хочешь забирать с собою в наступающую зиму. Страхи, печали, старые любови, новые ненависти - ты можешь все это оставить!.. Да, чем более я думаю об этом, тем больше уверен. Тыквовин станет окончанием страданий Томаса. Это - идеальное время, чтобы вспомнить любимых, которых он потерял... и оставить эти воспоминания в прошлом".
Великий Крестоносец Датрохан убедил сира Томаса покинуть келью, и крестоносец присоединился к сражению, нещадно разя нежить, атакующую Алый Монастырь. Видя, что мертвяки наседают на их собрата, иные крестоносцы устремились к нему на помощь, но замерли, как вкопанные, ибо в искаженном неистовой яростью лице Томаса не осталось ничего человеческого. Взревев, последний атаковал крестоносцев, разя мечом и людей, и нежить. "Слишком долго я знал лишь ложь, но теперь истина открылась мне!" - ревел он. - "Вы все заражены чумою и умрете! И гибель ваша ознаменует победу Света! Я сотворю здесь погребальный костер и очищу землю от вашего проклятья!"
Алые Крестоносцы вынуждены были расправиться с обезумевшим воителем, срубив ему голову... Обезглавленное тело Томаса крестоносцы по приказу Датрохана перенесли в келью, после чего Великий Крестоносец прошествовал внутрь, сказав, что ему надлежит подготовить погибшего к сожжению. Никто из Алых Крестоносцев не ведал в то время, что орден их, созданный Датроханом, - осквернение Света.
Самого Датрохана - вернее, того, кто скрывался под личиной павшего в Стратолме воина - это несказанно забавляло. Порочный орден не мог нести в мир добро... лишь зло. Сбросив опостылевший облик Сайдана Датрохана, Повелитель Ужаса Балназзар ухмылялся, взирая на тело Томаса Томсона. Сегодня ночью он наполнит его демоническими энергиями и наложит чары, претворяя в жизнь собственные коварные замыслы. Ибо сущность, которую он сотворит, станет даром великому господину, когда вернется он в Азерот...
Так был рожден чудовищный Всадник без головы.
Раз в год появляется он в ночном небе в канун праздника Тыквовина - таинственный и смертоносный Всадник без головы. Восседая на закованном в черную броню жеребце, несет он гибель селянам Восточных Королевств, сжигая целые деревни, не щадя ни женщин, ни стариков. "Пришел час расплаты!" - возвещает всадник, разя несчастных. - "Вопите же, псы! Проклинайте имя мое! Я спалю ваши жалкие жилища! Возможно, червям земляным все и придетесь по вкусу... ибо для меня вы - лишь гнилое мясо! Я сражался за вас... я сражался впустую. А теперь - бегите прочь, вопите от боли! Сегодня, в ночь Тыковина, когда в мир приходит Всадник без головы, милосердие не будет даровано никому!"
И Всадник без головы продолжает бесчинствовать в Восточных Королевствах...