Курский догадался, что капитан, как и ранее Бакланов, не хотел бы афишировать обыск в квартире своего «клиента»: подозрения могут и не подтвердиться, а сплетня — вещь совсем небезобидная, порождает разного рода проблемы.
Ну что ж, все равно гараж придется осматривать ночью, заодно той же порой лейтенант побывает и на квартире Козлова.
— Да, обыск несанкционированный… Я проведу его в более удобное время суток. Давайте пока осмотрим двор.
Рогов, довольный догадливостью и покладистостью лейтенанта, поднялся из-за стола и двинулся на выход:
— Вот и хорошо, а то, знаешь, насчет Козлова соседи могут быть и не в курсе… Глядишь, все еще и обойдется…
Похоже, Сбитнев ему звонил, и капитан разделяет позицию полковника, отметил Курский.
— А что вы можете сказать о Козлове?
Рогов запер двери офиса.
— Пал Семеныч — конечно, ни какой не убийца, — без тени сомнения произнес участковый. — Он за всю свою жизнь, наверно, и не подрался-то ни разу.
— Кто-то приходит или приезжает к нему в гости?
— Дочка раньше часто навещала, но сейчас она где-то за границей живет. Другие родственники здесь не появлялись.
— А друзья у него есть?
— В приятелях у Семеныча когда-то был весь квартал. Он любил в хорошей компании пузырек раздавить, но сейчас не пьет совсем, и к нему мужики почти перестали захаживать.
— Ну, а вообще чем он занимается? На что живет? Пенсии-то одной маловато, а, скажем, за гараж платить надо…
— Это известно, чем занимается… В Москву бомбить ездит. Сейчас многих извоз кормит.
— Неужели ничего подозрительного за ним не замечали?
Капитан пожал плечами:
— Да я особо пристально за Козловым не следил — поводов к тому не было.
Они вышли во двор. Тихое местечко с парой скамеек вокруг песочницы без песка и разбитых качелей. Ни детей, ни, соответственно, присматривающих за ними бабушек. Только у подъезда, из которого вышли офицеры милиции, сидели на лавочке две старушки, которые уважительно поздоровались с капитаном.
— Мне говорили, Козлов что-то будто бы по ночам развозит, — вспомнил лейтенант слова Фомичева. — Можете что-нибудь по этому поводу сказать?
— Уж и не знаю, Сергей… Вообще-то я по ночам сплю.
— А какие-нибудь изменения в его жизни вы, Федор Мироныч, не отмечали? Вот, к примеру, года три назад он стал снимать гараж в «Вымпеле». С чем это может быть связано?
Участковый сморщил лоб, видимо, все-таки стараясь помочь лейтенанту, но явно не уверенный, что тот копает в нужном направлении.
— Я могу только сказать, что примерно в то же время он попал в аварию. Да… А после этого стал гараж снимать. Но лично я связи тут никакой не вижу.
— Серьезная авария-то? — вдруг оживился опер.
— Я машину Козлова в разбитом состоянии не видел. Пал Семеныч мне сказал, что сразу же в сервис ее отправил. Здорово там машину отделали — лучше новой стала. — Он указал рукой на место возле раскидистой липы: — Вот здесь его «Жигули» стояли.
Курский оглянулся. Вокруг находилось с десяток старых, но вместительных гаражей, а также четыре «ракушки».
— А давно Козлов машину купил?
— Ну… лет семь-восемь назад.
— А что же гараж во дворе сразу же не поставил? Денег не хватило?
— Наверно…
— Часто он во дворе машину оставлял?
— Часто. Особенно когда на извоз собирался. Он рано на это дело выезжал, с утра много народу в Москву направляется.
Курский, помолчав, тихо, как бы про себя, произнес:
— Так или иначе, труп обнаружен именно в машине Козлова… — И уже громче спросил капитана: — Кому такое могло понадобиться: подложить мертвеца в автомобильный багажник бедному пенсионеру?
Рогов в недоумении развел руками:
— Просто ума не приложу. Все-таки здесь случайность какая-то…
— А владельцы всех этих гаражей… Кто они?
— Все — люди солидные, — с готовностью ответил участковый. — Двое в городской управе работают, один — важный чин в местном отделении сбербанка… Ну, в общем, все они — на виду, ни в каком криминале не замешены.
— А свои машины они в гаражах держат? — Заметив недоуменное выражение на лице капитана, Курский пояснил: — Я имею в виду, по назначению ли используются гаражи? Не складируется ли в них что-нибудь?
— Нет, — уверенно ответил Рогов. — Хозяева автомобилей часто с ними в своих гаражах возятся. Особенно по выходным. Если что, я бы заметил… Вот только…
— Что? — вскинулся помрачневший было лейтенант.
— Вон тот кирпичный гараж… Его хозяин уже года два как в отъезде — дипломатом он работает, и помещение никак не используется.
— А машина в нем стоит?
— Нет, хозяин продал ее перед отъездом, а вот гараж пристроить не успел.
Курский подошел к кирпичному строению. Конструкция его выглядела не вполне обычно: въездные ворота не имели наружного замка, а запирались, видимо, изнутри на задвижку, войти же в гараж можно было через массивную железную боковую дверь с внутренним замком.
— К чему такие сложности? — задумчиво произнес он.
— Внутренний замок сложнее вскрыть. Ведь амбарный, навесной, можно просто сорвать фомкой, — охотно пояснил участковый.
Лейтенант, впрочем, уже и сам успел прийти к такому выводу. Он присел на корточки и принялся разглядывать почву перед воротами гаража. Курский знал, что ночью прошел дождь, хотя и небольшой, но на размягченной почве могли остаться следы, если она была чем-то примята.
К нему присоединился капитан и почти сразу же ахнул:
— Неужели следы протектора?
— Похоже на то. — Лейтенант встал. — Гараж надо бы смотреть.
— Сейчас? — замялся Рогов.
— А почему бы нет? Участковый открывает гараж уехавшего в многолетнюю командировку дипломата — не думаю, что это бросит какую-то тень на репутацию нашего многоуважаемого Павла Семеныча Козлова.
— Ну, хорошо… Тогда, однако, жэковского слесаря надо вызвать. Взломщик из меня никудышный…
— Очень жаль, Федор Мироныч. Но, возможно, нам все-таки удастся обойтись своими силами. — Лейтенант вынул из кармана связку козловских ключей, позаимствованных из изолятора временного содержания, и протянул ее Рогову. — Попробуйте подобрать.
— А почему я?
— Ваша территория, вы за нее отвечаете. А вдруг там склад гексогена, которым жилые дома по всей стране подрывают? Гараж-то, между прочим, не опечатан.
— Будет тебе, Сережа, — насупился капитан, но ключи взял.
Покрутив их в руках, он быстро выбрал один и сунул его в прорезь замка.
Ключ легко провернулся, и дужка замка выскочила из защелки.
Аля и Вадим
Она познакомилась с ним на тусовке в найт-клубе «Падший ангел». Подруга Лина тронула ее за руку и кивком показала на мощного мэна у стойки бара, мирно посасывающего через соломинку какой-то коктейль.
— Ты знаешь, кто это? — интригующе спросила подруга.
— Кто же? — довольно равнодушно отреагировала она.
Але, в ее девятнадцать лет, мужчины, не то чтобы совсем приелись, но она, испытывая постоянное внимание с их стороны, теперь хотела заполучить в свои руки какой-то особенный экземпляр, однако в погоне за идеалом нарывалась на сплошные разочарования.
— Значит, не знаешь, — загадочно усмехнулась подруга. — Прессу надо хотя бы изредка просматривать.
Лина вытащила из сумочки новый, только поставленный на раскрутку, женский журнал «Даша». На его обложке оказался изображен чудовищной красоты мужчина в миниатюрных плавках. Каждый мускул на его теле будто был обработан резцом скульптора.
— И что? — Аля перевела взгляд с обложки на парня у стойки бара.
— Вот именно! — торжествующе воскликнула Лина. — Это он, Вадим Ваганов, — русский Мистер Олимпия! Чемпион страны по бодибилдингу, или, как раньше говорили, культуризму, — пояснила подкованная подруга. — Каков экземпляр, а!?
Але тогда показалось: то, что надо, и она принялась вываживать бодибилдера. Познакомившись, отказывалась от слишком близких отношений, ограничиваясь совместным проведением времени в ресторанах, ночных клубах и на дискотеках.
Парень постепенно раскалялся, безуспешно добиваясь ее, и это доставляло Але некое специфическое, не сравнимое с обыденным сексом удовольствие.
Но девушка, конечно, понимала, что долго такая игра продолжаться не может, их окончательное сближение неизбежно, но оно должно произойти как-то очень красиво, при соответствующем антураже.
И вот Вадим пригласил ее совершить «романтическое путешествие» на его спортивной «Феррари» по Подмосковью и другим окрестным регионам. Это последняя дань уходящему лету, уговаривал он, — Золотое кольцо, кемпинги, престижные загородные клубы. Вадим продемонстрировал ей красочный путеводитель по всяким развлекательным местам.
Выглядело очень заманчиво, и она согласилась.
Но не отъехали они и сотни километров от Москвы, как в довольно пристойной с виду шашлычной, где они захотели слегка перекусить, нарвались на настоящий скандал.
И здесь Вадим, к ее огромному разочарованию, не проявил себя как настоящий мэн. Допустил, чтобы ее, да и его тоже подвергли оскорблениям.
Дальше — больше. Труп в салоне машины, на которой она хотела добраться до Москвы… А после частичного примирения с Вадимом — украли его «Феррари»…
Потеря, конечно, ужасная, и Аля простила Вадиму все.
И сейчас они мчались за угнанной «Феррари» на угнанном теперь уже ими самими авто!
Ну, разве это не романтическое путешествие? Как раз то, что надо!
Вадим между тем лихо вел чужую машину, постоянно наращивая скорость. Умом он понимал, что достать «Феррари», не находящуюся к тому же в зоне прямой видимости, — задача утопическая. Но что было делать? Какой ни на есть, но шанс все же существовал. Если же прекратить погоню и обратиться к гаишникам, то время будет упущено окончательно. Да и не доверял он ни в чем и никогда всем этим «органам»…
Доверять-то — не доверял, но предпочитал с ними не ссориться, и, когда на первом же посту ГИБДД его тормознул гаишник, выбежав чуть ли не на середину дороги, он подчинился.
Инспектор набросился на вышедшего из машины Вадима, как разъяренный бультерьер.
— Вы знаете, с какой скоростью едете!? — кричал он, активно размахивая своей полосатой палкой. — Угробить себя и других хотите!? Документы!
— Понимаете, товарищ капитан, — принялся увещевать его бодибилдер, — у меня машину увели, и я пытался догнать воров.
— А это чья тогда машина!? В которой вы неслись сломя голову!? — никак не мог успокоиться гаишник.
— Приятель мне ее дал, чтобы я мог вернуть свою «Феррари».
— Так у вас нет на эту машину документов? — злорадно и даже зловеще спросил капитан.
— Откуда? Я ведь очень спешил! У меня же «Феррари» угнали! Она тут, кстати, не проезжала?
— Спортивная?
— Да!
— Красная?
— Да!
— Не проезжала тут никакая «Феррари»! Не морочьте мне голову! Раз документов у вас на эту машину нет, придется ее арестовать.
Тут из джипа вышла Аля и эдак сексуально потянулась, максимально открыв при этом свои модельные ноги.
— Что случилось, офицер? — томно спросила она.
Гаишник прямо-таки вылупился на ее нижние конечности.
— Подождите минуточку! — Он развернулся и почти вприпрыжку ринулся в свою будку.
— Что это он? — посмотрела ему вслед девушка.
— Никак инспектор подарок тебе решил вручить, как самой красивой задержанной. Мисс Минское шоссе, так сказать.
Ироническое предположение Вадима имело под собой некоторое основание, поскольку капитан возвращался, что-то держа в руке. При ближайшем рассмотрении оказалось — упаковку колготок с некоей красоткой на этикетке, натягивающей эти самые колготки на свои неестественно стройные и длинные ноги.
— Жене купил, — скупо пояснил он и стал переводить взгляд с изображенной на этикетке фотомодели на Алю и обратно. Наконец инспектор потрясенно выдохнул: — Неужели это вы?
— Ну да, колготки «Селена», — небрежно бросила девушка. — Я рекламирую этот продукт.
— О! Никогда в жизни не видел живую модель! Поставьте, пожалуйста, автограф. — Он протянул Але упаковку колготок и стал дрожащими руками вытаскивать из нагрудного кармана гелиевую ручку.
— Вот они, угонщики! — вдруг раздалось рядом с ними. То был Куцый, который ехал в попутной машине и заметил на обочине шоссе свой джип. — Мерси, что задержал их, командир. С меня причитается. — Он по-свойски похлопал капитана по плечу.
Тот недовольно сморщился:
— Кто вы такой? Ваши документы!
— Моя это тачка, моя! И документы мои все в ней, если эти двое их куда-нибудь не запердолили!
Аля, узнав того человека, в машине которого увидела труп, с трепетом посмотрела на авто, где она только что находилась. Неужели то же самое? Но, будучи в постоянном смятении чувств — то от обиды, то от страха, то от азарта погони, — точно ответить на собственный вопрос девушка не смогла и заглянула через заднее боковое стекло в салон.
Увидев сначала зеленое одеяло с дурацким рисунком, а после и то, что в нем было завернуто, она стала медленно, хватая при этом пальцами корпус машины, сползать на землю.
— Ей плохо! — заволновался больше всех остальных гаишник, подхватывая девушку на руки. — Где у вас «аптечка»? — обратился он одновременно к двум мужчинам.
— В салоне, где и положено, — важно, на правах хозяина, ответил Куцый.
Инспектор передал впавшую в бессознательное состояние Алю на руки бодибилдеру и полез в салон джипа. Выбрался он оттуда не сразу и без «аптечки».
— Так чья это все-таки машина? — негромко спросил гаишник, пристально глядя на Куцего.
Тот мгновенно вспомнил о братане Ряхе и осознал, какую страшную глупость он в запарке совершил.
— Тачка — моя, а жмурик — ихний. — Зам бригадира произнес это еще тише, чем капитан, и ткнул пальцем в сторону похитителей джипа.
Инспектор потянулся к кобуре, и Куцый немедленно стартанул в сторону лесополосы.
Сзади послышались выстрелы. У него имелся при себе пистолет, поскольку Гангут приказал взять оружие с собой, но он и не помышлял об ответной стрельбе и уже решил — как только скроется в лесу, избавится от ствола.
Однако первая же просвистевшая над его ухом пуля заставила Куцего остановиться — ему стало очень страшно, и он поднял руки вверх.
Едва началась пальба, Аля открыла глаза.
— Двигаться можешь? — быстро спросил ее Вадим.
— Еще как! — столь же быстро ответила модель, вполне осознав, что происходит и в какую историю они влипнут, если немедленно не унесут ноги.
Пользуясь всеобщей суматохой, парочка быстро покинула место событий, остановив попутную машину.
— А теперь куда? — спросила она своего спутника самым нежным голосом: ведь это было настоящее романтическое путешествие!
— Надо найти «Феррари». Есть такое частное охранное предприятие «Центурион», там нам помогут.
Охранное предприятие «Центурион»
Эдуарду Самохину, детективу из «Центуриона», позвонил по внутреннему телефону директор этого охранного предприятия:
— Эдик, ты вчера не имел никаких дел с неким Гангутом?
Самохин поморщился. Встречу с балаковским бригадиром он провел в частном порядке, не оформив ее должным образом и не сдав полученные от Гангута деньги в кассу. То, что директор знает об этой сделке, — ужу неважная новость, а если выяснится, что Эдуард и гонорар прикарманил… В общем, по головке его не погладят.
Можно было, конечно, обделать это дельце и не на территории «Центуриона», но Эдурду важно было показать балаковцу, что за ним стоит мощная организация.
— Был у меня этот тип, попросил кое-что выяснить для него, — осторожно ответил он.
— И ты выяснил?
— Пообещал помочь…
— И помог?
Прессует его шеф. Если сказать «да», то и заработанные бабки придется выложить, и неприятностей по службе не избежать…
— Гангут сказал, что еще зайдет, — тонко ответил он.
— Почему я ничего об этом не знаю? — строго спросил директор.
— Так клиент больше не приходил.
— Гангут из балаковских?
— Да.
— Зайдешь ко мне и все расскажешь о встрече с ним.
Самохин тяжко вздохнул:
— Сейчас?
После некоторого молчания в трубке — Чапай думает! — директор произнес:
— Вот что, Эдик. Тут у меня в приемной посетитель сидит. Представился бандитской кличкой Огонек и сказал, что он из балаковских. Этот Огонек спрашивает у меня о детективе, который вчера будто бы дал некую информацию Гангуту. Насколько я понимаю — это ты. Теперь Гангут куда-то исчез. Огонек хочет его найти, для чего ему нужна информация, которую Гангут получил в «Центурионе». Мне совсем не хочется связываться с балаковцами, так что всю эту кашу расхлебывай сам, тем более что лично ты ее и заварил — со мной, во всяком случае, не проконсультировался.
Час от часу не легче!
— Так что же мне делать? — растерялся Самохин.
— Я не знаю, что ты там наговорил Гангуту! Повторяю — сам все это расхлебывай. Огонька я посылаю к тебе.
Только что, каких-нибудь пару минут назад, Эдуард Самохин чувствовал себя в полном ажуре. Ему удалось виртуозно провернуть сложную комбинацию, связанную в первую очередь с Сашей Ликиной.
Все прошло не совсем так, как планировалось, и точку в этом деле еще предстояло поставить. Да гладко ведь никогда ничего не бывает. Но главное — сделано.
И тут — на тебе! Куда-то исчез этот бандит Гангут, и его разыскивает не кто-нибудь, а главный палач балаковской группировки Огонек!
Дверь открылась без предварительного стука. Огонька он никогда не видел вживую, но ясно было, что это именно он стоял на пороге: в одной руке кейс, в другой — листок бумаги.
Заглянув в этот самый листок, бандит объявил:
— Мне нужен Самохин.
— Проходите, садитесь. — Эдуард привстал и указал на стул возле своего стола, натянув на лицо приветливое выражение. — Чем могу быть полезен?
— Ты знаешь, кто я? — важно спросил Огонек, усевшись на стул и поставив на пол кейс.
— Мне сообщил о вас директор.
— Угу… Значит, у тебя вчера с Гангутом стрелка была?
— Это верно.
— Для чего он к тебе приходил? — грозно спросил профессиональный ликвидатор.
— Мы не раскрываем секреты клиентов, — последовал твердый ответ.
В принципе, Эдуард Самохин являлся достаточно мужественным человеком, и таким вот простеньким наездом смять его было трудно.
Это почувствовал и Огонек, сразу же изменив тактику и сбавив тон:
— Клиент твой, после того как побывал у тебя, стал жмуром. А Гангут, между прочим, — мой старый кореш. Не советую тебе со мной темнить, командир, — произнес он, можно сказать, вполне по-свойски.
Это сообщение произвело должное впечатление на Эдуарда. Если Огонек решил отомстить за своего друга, он, понятно, ни перед чем не остановится.
— Кто же его убил? — осторожно спросил детектив.
— Мне это хотелось бы знать больше, чем тебе. Итак, о чем Гангут тебя спрашивал и что ты ему ответил?
— А где его тело? — спросил Эдуард после паузы.
— Гангута расстреляли на Минском шоссе. Сейчас все, что от него осталось, находится в морге. Можешь проверить по своим каналам. Дать тебе, кстати, номер его мобильника?
— У меня есть…
— Так позвони ему! На тот свет! — Огоньку понравилась собственная шутка, и он громко рассмеялся.
«Не очень-то ты печалишься о своем кореше», — подумал Самохин, но решил, что информация, которую он дал Гангуту, совсем не такого рода, чтобы ее скрывать, наживая тем самым себе врага в лице балаковского ликвидатора.
— Я сообщил, где находился Финк, вот и все.
— Ну, это мне и без того известно, — махнул рукой бандит. — Вопрос в том, где он теперь?
— Откуда же мне знать? — неподдельно удивился детектив.
— А откуда ты узнал в прошлый раз?
— Вот что, Огонек. — Самохин встал, давая понять, что считает переговоры оконченными. — Я сказал тебе то, что сказал Гангуту. Ты ведь этого хотел? Могу еще адрес дать, где Финк находился.
Телохранитель вдруг подумал, что теперь, когда куда-то запропастился Куцый, у него и такой малости, как бывшее местопребывание Финка, нет.
— Ну, напиши на бумажке.
Самохин запустил компьютер и после манипуляций на клавиатуре и принтере передал Огоньку распечатанный текст.
— Что-то я не вижу… — как бы в задумчивости произнес бандит, взяв бумажку.
— Чего ты не видишь?
— Фамилии не вижу. Кто тебе раскрыл хазу Финка?
— Пустой это разговор, Огонек, — устало произнес Эдуард.
— Слушай меня, пацан, слушай внимательно. — Бандит встал и наклонился над столом, пристально глядя в глаза детективу. — Только ты знаешь, кто убил Гангута. Именно этот человек назвал тебе адрес Финка. Я не выйду отсюда, пока не услышу его имя. И ты не выйдешь.
Но Самохин не испугался, а наоборот, захохотал, представив себе блистательную красавицу Сашу Ликину, расстреливающую балаковского бригадира на Минском шоссе.
— Не там копаешь, Огонек! Не там…
— А ты знаешь, где копать?
— И я не знаю.
— А где сейчас Финк, знаешь?
— Тоже не знаю.
Огонек на какое-то время примолк. Странно, но этот пацан, похоже, его не слишком боится. Наверно, чувствует за своей спиной ментовский аппарат, который крышует «Центурион».
Но у Огонька был еще один аргумент:
— Пятьдесят тонн баксов хочешь?
— За что?
«У пацана-то буркала как заблестели», — отметил Огонек.
— Где сейчас Финк?
— Я же говорил, не знаю! — Детектив страдальчески сморщился.
— Тогда скажи, кто навел тебя на его хазу!
Пятьдесят тысяч долларов за Сашу Ликину! Когда-то он был без ума от этой девушки и сам бы выложил такие деньги, если бы имел их, чтобы добиться ее, поскольку ничего у него с ней так и не срослось. Сейчас страсть к Саше остыла, хотя, может, и не совсем. Но теперь Эдик полсотни штук ни за один любовный роман не отдаст. Зрелее он стал, мудрее — понял, что не стоит таких бабок никакая баба.
А что, собственно, этот бандит добьется от Саши, если ее все-таки сдать? Кто-то, получается, замочил Гангута и освободил при этом Финка. Но Ликина в такой ситуации Огоньку не помощница. Она просто ничего не знает по интересующему его вопросу. Ведь девушка была в курсе местопребывания Финка, когда жила с ним, а теперь она сама от него прячется.
А пятьдесят штук зеленых — деньги очень хорошие. Возможно, ему и доведется ворочать миллионами, но это когда еще будет? А сейчас такой гонорар очень пригодился бы.
С другой стороны, ясно, что этот бандит все равно от него не отстанет. Дело может повернуться так, что придется дать ему ту же информацию вообще задарма. Огонек, что ни говори…
А может, какую-нибудь байду придумать, чтобы балаковец от него отвязался? Назвать кого-то, кто на днях свалил за кордон? С ходу никого и не припомнишь. Да и есть ли такие среди его знакомых?
Тут в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул детектив, продолжая пребывать в нелегких раздумьях.
В дверь вошли двое: известный бодибилдер Вадим Ваганов, с которым Эдик был шапочно знаком, и стройная симпатичная девица в сарафане в синий горошек. Самохину показалось, что он ее где-то видел — чуть ли не по телеку.
— У меня проблема, Эдик, — прямо с порога объявил бодибилдер.
— Я сейчас занят, Вадим, но скоро освобожусь. Подожди, пожалуйста, пару минут в коридоре.
Бодибилдер кивнул в знак согласия и вместе со спутницей покинул помещение.
«Классная телка, ничего не скажешь. Да и дорогая, наверно, но пятьдесят тонн баксов все равно не стоит», — отметил Самохин и снова погрузился в размышления.
А если сдать-таки Ликину? Она ведь все равно на днях собиралась свалить из страны с концами. Назвать ее имя, а потом по телефону просто предупредить Сашу, чтобы она с места своей прописки перебралась к брату. Сказать, что ей угрожает опасность. Вот и все.
Тут Огонек, в надежде разрешить мучения детектива, полез в кейс и выложил на стол пять пачек в банковской упаковке:
— Имя и адрес!
— Адреса я не знаю, — сглотнув слюну, выдавил Самохин.
Огонек положил две пачки назад, в кейс.
— Тогда имя.
— Александра Ликина. — Детектив перевел взгляд на кейс. — Могу назвать город, в котором она находится. Это райцентр, там ты ее быстро сыщещь.
Ликвидатор положил обе пачки обратно на стол.
— Это город Малинино, — объявил детектив Самохин, и то были его последние в жизни слова.
Прогремел страшный взрыв, который в буквальном смысле размазал обе высокие договаривающиеся стороны по стене.
От взрывной волны двери кабинета открылись, и Вадиму с Алей предстала ужасающая взор картина: разбросанные по полу осколки оконных стекол, перевернутые столы и стулья, разбившийся вдребезги компьютер и детектив Самохин со своим собеседником во фрагментарном виде.
— Эдик! — вскричал бодибилдер и бросился в кабинет в безумной надежде как-то помочь своему знакомому.
Но до частей его тела Вадим добежать не успел.
— Стоять! — закричали ему, и Ваганов, обернувшись, увидел человека в камуфляже с наведенным на него пистолетом. — На колени! — продолжал командовать камуфляжник, но бодибилдер в присутствии своей дамы такой приказ выполнить, конечно, не мог.
— Я сейчас все объясню…
Он сделал пару шагов к человеку с оружием и тут же получил от него две пули в живот.
Аля страшно закричала, но после сильнейшего удара пистолетом в лицо потеряла сознание.
Ресторан «Южный вечер»
Ресторан «Южный вечер» был пристроен к гостинице с одноименным названием лет пять назад. Весь этот комплекс выглядел довольно уродливо: краснокирпичный двухуровневый ресторан, исполненный в «новомосковском» стиле, плохо гармонировал с пятиэтажным серо-панельным «отелем», возведенным по рецептам черемушкинских хрущоб.
Тем не менее ресторан быстро стал центром светской городской тусовки, и золотая часть общества — обеспеченные люди среднего возраста — предпочитала проводить свои свободные вечера именно здесь. Привлекали сюда этих людей приличная кухня и возможность спокойно и душевно проводить время, поскольку местная молодежь своим вниманием «Южный вечер» не удостаивала, концентрируясь в ночном клубе «Бомба».
Костя приехал в заведение задолго до восьми часов. Не будучи его завсегдатаем, он однако знал, что со свободными местами здесь обычно напряженка. К счастью, была середина недели, и данное обстоятельство его выручило. Он, договорившись с мэтром, быстро подобрал подходящий столик на двоих.
Ждать осталось около часа, и Митин глазел по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых и скоротать время за дружеским трепом.
И тут в ресторанный зал вошли двое. Косте впору было протереть глаза: в дверях стояли Серега Курский и его недавняя зазноба Рая.
Девушка тоже углядела Митина, возмущенно фыркнула и потащила своего кавалера к свободному столику.
Костя тоже счел возможным возмутиться:
«Это вот каким образом Серега расследование проводит! Одну идею ему, видите ли, надо сегодня вечером проверить! Хороша идея, ничего не скажешь! Губа у Курского не дура. Моя постель еще не успела от Раи остыть, а он уже девицу в ресторан приволок. И у кого Серега ее перехватил? У меня — своего друга и напарника!»
На самом деле лейтенант оказался с Раей в ресторане, в общем-то, случайно.
Обследовав гараж уехавшего в загранкомандировку дипломата и придя к выводу, что совсем недавно помещение использовалось, он стал думать, как ему убить время, оставшееся до полуночи, когда Курский собирался осмотреть квартиру Козлова и его бокс в гараже Бакланова. В конце концов он решил сходить в ресторан «Южный вечер», поскольку именно здесь имелась возможность увидеть Сашу Ликину, пусть и в компании с лоботрясом Митиным.
Образ этой женщины продолжал вносить смуту в его рациональное мышление. Она по-прежнему оставалась для него одновременно и объектом вожделения, и объектом подозрения — правда, довольно расплывчатого и абстрактного.
По дороге ему пришло в голову заехать к Алексею Жукову, дабы проверить алиби Саши Ликиной на прошедшую ночь. Впрочем, размышлял он, если брат и сестра оба в некоем «деле», то Жуков, конечно, подтвердит ее слова. Так или иначе, проверить надо. Однако парня не оказалось дома, и Курский, переодевшись соответствующим образом, поспешил в ресторан.
Едва он припарковался и вышел из машины, как наткнулся на Раю, подружку Митина, с которой, по словам старшего лейтенанта, тот только что расстался. К этой девушке Курский тоже, как и к актрисе Ликиной, ощущал мужское влечение, но совершенно ясное, очищенное от всяких инородных примесей. Лейтенант даже считал Раю образцом женской сексуальности, пусть девушка и не умела должным образом подать себя и не имела светского, с легким налетом экстравагантности лоска, присущего Саши Ликиной.
Нельзя сказать, что оперуполномоченный являлся по натуре каким-то уж особенным завистником, но жизненная несправедливость была в данном случае чересчур очевидной. Ведь Митин имеет баб, каких захочет. На выбор отстреливает! Ну как же так: одним — осетровая икра, другим — чешуя рыбья! Умом Курский понимал, что никакой справедливости в жизни нет и в принципе быть не может, но все равно временами ему было очень обидно.
Увидев его, Рая, знавшая лейтенанта как коллегу и приятеля Митина, определенно обрадовалась: