Глава 1. Странная ночь
Свежий ветерок обвевал лицо Гермионы, и поэтому она чувствовала покалывание на щеках там, где пролегали дорожки от ее невытертых слез. Скрестив руки, она прислонилась плечом к косяку двери и взглянула на окрасившееся в оранжевый цвет ночное небо. Она слышала рев машин, проносившихся по улицам Лондона где-то вдали от защищенных стен дома на площади Гриммо, 12.
В тот день у Гарри был День Рождения, и Молли настаивала на вечеринке в Норе, но ни у кого не было столь праздничного настроения. Гарри хотел остаться с Ремусом в доме Сириуса, и, несмотря на возражения Молли, как обычно, ничто не могло его переубедить. Гермиона чувствовала, что она не сможет уйти, оставив их в одиночестве, особенно в День Рождения Гарри, поэтому, когда она решила остаться с ними, Рон также присоединился к ним, и отсюда все началось. Днем прибыли Фред и Джордж и, применив свой изумительный методы убеждения, уговорили Гарри разрешить им принести хотя бы немного выпивки, чтобы отметить этот день.
- Сириус не хотел бы, чтобы ты отсиживал задницу в свой День рождения.
Гарри перестал выходить из себя при упоминании того, чего хотел или не хотел бы его крестный еще неделю назад. В этот раз он просто пожал плечами и сдался. Гермиона подозревала, что он сделал это больше из-за понимания того, что ему нужно предоставить свободу окружающим его людям, а не на самом деле пытаться развеселиться самому. Пришла большая часть Ордена за исключением некоторых профессоров. Они помогали Министерству навести порядок после разоблачений, сделанных в прошлом месяце. Им предстояло многое сделать для подготовки волшебного населения к войне. На вечеринке никто не танцевал, все просто сидели за кухонным столом со сливочным пивом в руках и вели приглушенную беседу. Изредка раздавались взрывы со стороны близнецов. Гермиона почувствовала, как слезы начали покалывать ее глаза, и пошла подышать свежим воздухом на маленьком заднем дворе.
Она понимала, что глупо плакать, но она была испуганна. Они были на войне, и она до боли боялась за своих родителей и за всех своих близких. На мгновение она почувствовала себя бесполезной. Эта война была намного серьезней по сравнению с тем, с чем им уже приходилось сталкиваться, и она просо не знала, как помочь остальным. От книг не было никакого толка, а Дамблдор дал ясно понять, что никто из «молодежи» не будет участвовать ни в одном сражении.
Гермиона закатила глаза при этих воспоминаниях. Она отошла от двери и направилась к противоположному концу двора. Двор был неубранным и грязным с заросшими сорняком маленькими лужайками и валяющимися пластиковыми и деревянными обломками, появившимися здесь в течении многих лет запущенности. Она была погружена в свои мысли, когда задняя дверь, качнувшись, открылась, свет пролился во двор, высокий силуэт нарисовался в дверном проеме, и Гермиона скосила глаза, чтобы посмотреть, кто там был. Когда дверь закрылась и фигура сделала шаг или два, она все еще не могла понять, кто это, и поэтому подошла ближе.
- Гермиона? – тихо позвал шероховатый голос. Это был Ремус. Она издала слабый вздох и направилась к нему.
- Я здесь.
Она остановилась в паре шагов от него и увидела странное выражение его лица. Он казался напряженным, будто долгое время изображал улыбку. Она заметила, каким уставшим он выглядел в последние дни, охваченный глубокой печалью и днем, и ночью. Вот почему она не хотела оставлять Гарри наедине с ним. Они оба страдали из-за смерти Сириуса, и ни одному из них такая компания не помогла бы оправиться.
- Как ты, Ремус? – мягко спросила она с искренним беспокойством в голосе. Он улыбнулся ей, хотя довольно слабо.
- Устал.
Она потянулась к нему и прикоснулась к его руке.
- Ты плакала? – спросил он. Она развернулась и вытерла лицо. Она почувствовала его руки на своих плечах и его дыхание на своих волосах. Когда слезы нахлынули с новой силой и она издала громкий всхлип, он обхватил ее руками и прижал к себе.
- Мне так страшно – вырвалось у нее.
- Знаю, знаю.
Он поглаживал ее по руке, успокаивая ее. Но слезы продолжали катиться, она чувствовала себя разбитой. Она развернулась и обняла его за талию, прижимаясь щекой к его груди. Он положил одну руку на ее голову, притягивая к себе, и тихо протянул: «Ш-ш…» Она подняла на него свои большие, блестящие в тусклом свете, карие глаза. На ее щеках застыли слезы. Ремус вытер одну щеку своим большим пальцем, наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Сначала аккуратно, но, когда она ответила, углубил поцелуй. У нее закружилась голова, казалось, весь мир вращается вокруг них. Слезы все еще катились по ее лицу, она была в отчаянии. В тот момент она искала утешения, и этот момент был быстро прерван внезапно упавшим на них лучом света. Они отпрянули друг от друга и посмотрели на незваного гостя.
- Извините, что помешал – раздался знакомый глубокий голос, несомненно, с привычной ухмылкой на лице. – Вы оба куда-то пропали. Дамблдор попросил меня найти тебя, Люпин. Он ждет вас на кухне.
Снейп развернулся и ушел обратно в дом, оставив дверь открытой. Ремус и Гермиона нервно посмотрели друг на друга, он провел рукой по своим волосам, она вытерла насухо лицо. Он провел рукой, пропуская ее вперед, и они молча прошли в дом.
Гермиона и Ремус заняли свободные места с противоположных сторон за кухонным столом. За Ремусом, у двери в гостиную, на половину в тени, нахмурившись и скрестив руки на груди, стоял Снейп. Когда Гермиона села возле Гарри, тот повернулся к ней и с беспокойством посмотрел на нее.
- Что случилось? – прошептал он.
- Хм? Нет, ничего.
Она встряхнула головой и посмотрела на Дамблдора, когда тот прочистил горло, призывая к тишине. У него были важные новости, сообщалось о новом убийстве. Было совершено покушение на двух работников Отдела Тайн, один из которых был убит, а второй серьезно ранен. Сейчас оба находились в Св. Мунго. Пока Дамблдор говорил, Гермиона боролась с покалыванием в глазах. Когда он закончил, посыпались предложения и аргументы, и только три человека продолжали молчать: она, Ремус и Снейп. Она уперлась взглядом в стол, Ремус откинулся на спинку стула. Он выглядел встревоженным, впрочем, как всегда. Он усиленно рассматривал край стола, но, должно быть, почувствовал ее взгляд потому, что поднял глаза и посмотрел прямо на нее.
Снейп наблюдал за этой сценой со смешанными чувствами, он старался не слышать шума в комнате и сфокусировать внимание долгих взглядах, которыми одаривали друг друга его студентка и его старый враг. Люпин годился ей в отцы, и, более того, он был оборотнем, а она всего лишь ребенком. Но нет, она уже становилась женщиной. Она столкнулась с горем, и это изменило ее практически мгновенно. Что зашевелилось у него в душе, что-то такое, чего он не чувствовал уже лет десять. Зависть. Он завидовал той близости, случайным свидетелем которой он стал. Казалось, прошла вечность с тех пор, как женщина так на него смотрела. И именно сейчас все было так печально. Война действительно началась, и, хотя ему было тяжело себе в этом признаваться, он волновался. Если бы только у него была та, с которой можно было бы разделить такие мгновения, стать самим собой, забыть о войне и почувствовать себя человеком, несмотря на свое ужасное существование.
Глава 2. Обратная сторона
Все пошли спать. Гермиона, все еще одетая, сидела на своей кровати в комнате, которую она делила с Джинни, и ей совсем не хотелось спать. Почувствовав внезапный всплеск энергии, она соскочила с кровати и помчалась к двери. Ей нужно было выплеснуть энергию: побегать или побить грушу или еще что-нибудь. Ей просто было необходимо дать волю гневу и страху. Оставив дверь открытой, она вылетела из комнаты, не заботясь о том, что она может разбудить Джинни. Она побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пока не добралась до прихожей. Здесь она остановилась, раздумывая о том, что делать дальше: спуститься на кухню или выбежать в парадную дверь и просто побегать по улицам, пока не устанет так, что не сможет передвигать ноги. Звучало заманчиво, но ее рациональный ум взял верх, напомнив ей, что сейчас идет война и улицы Лондона в два часа ночи нельзя назвать безопасными для молоденьких девушек. Она развернулась и направилась в кухню, идя к двери в конце узкого коридора. Она толчком открыла дверь и замерла. Скрытая тенью, в темноте сидела одинокая фигура, которая повернулась на шум открывающейся двери.
- Illuminus – пробормотал низкий голос. От загоревшейся на столе лампады по комнате разлился мягкий свет, в котором можно было увидеть усталого Снейпа, сидящего во главе стола.
- Извините, профессор. Я не хотела помешать вам.
Смутившись, она развернулась, чтобы уйти.
- Все в порядке, мисс Грейнджер. Я буду очень признателен, если вы составите мне компанию. Прошу вас.
Он жестом предложил ей присоединиться к нему. Она не хотела никому составлять компанию, особенно Снейпу. Но, не желая показаться невежливой, она осторожно зашла в прохладную кухню и села так, чтобы между ней и профессором оставалось свободное место. Перед ним на столе стояла закрытая бутылка огневиски Огдена. Гермиона скользнула взглядом по бутылке, а затем по Снейпу. Он проследил за ее взглядом и ухмыльнулся, когда их глаза встретились.
- Нет – сказал он. – Я еще не выпил всю бутылку.
Он отодвинул от себя бутылку и ответ взгляд в сторону. Внезапно Гермиона увидела в нем то, чего никогда раньше не видела. Черты его лица смягчились, взгляд был менее строгим. Вместо этого, она увидела в его глазах печаль и окончательно убедилась в том, что она не одинока. Сначала Ремус, теперь Снейп… Двое мужчин, которых она считала сильными и надежными, были подавлены из-за этой ужасной войны.
- Сэр? – начала она, но замерла в нерешительности, когда он посмотрел ей прямо в глаза. – То, что вы видели, это было… это не было…
Она не могла найти подходящих слов, она не знала, что это было. Как она могла что-то объяснить кому-то другому? Он поднял руку и встряхнул головой.
- Вы не обязаны мне что-либо объяснять.
- Я знаю. Я только хотела спросить…
- Не рассказал ли я кому-нибудь?
Гермиона кивнула, у нее душа ушла в пятки.
- Нет, и я не собираюсь этого делать.
Она подняла на него расширившиеся от удивления глаза.
- Мисс Грейнджер, сейчас… тяжелые времена для всех нас. Нет причины, по которой мне стоило бы усложнять чью-то жизнь, привлекая внимание к вашим взаимоотношениям.
Гермиона улыбнулась и почти засмеялась. Снейп был сбит с толку. Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, что могло ее рассмешить.
- Спасибо вам – наконец сказала она. Снова наступила тишина. Улыбка сошла с лица Гермионы, ее глаза смотрели на бутылку с огневиски. Она хотела открыть ее, но ей еще не было семнадцати, и она сомневалась, что Снейп позволит ей выпить у него на глазах. Сливочное пиво в компании по праздникам – это одно, а вот крепкие напитки наедине в темной комнате – это уже совсем другое.
- Вы собирались открыть эту бутылку? – собрав волю в кулак, спросила Гермиона. Он издал лающий смешок.
- О, тут все малость запутанно. До того, как вы пришли, я раздумывал над этим. В какой-то момент я, возможно, и собирался открыть эту бутылку. Но я не буду открывать ее сегодня.
Она посмотрела на его лицо, на котором отражалось сомнение и непонятный ей черный юмор. Она никогда не думала, что Снейп – алкоголик. Она всегда была уверена в том, что он умеет контролировать себя, но сейчас задумалась, не является ли он хроническим алкоголиком. Она представила его, заперевшегося в подземелье и пьющего все ночи напролет, и внезапно на нее накатила жалость к этому мужчине, который в течение последних пяти лет хранил такую ужасную тайну.
- Я думаю – сказал он, вставая из-за стола – что мне пора ложиться спать.
Он поставил бутылку обратно в шкаф и направился к двери, но внезапно остановился и повернулся к ней.
- Я уеду рано утром, мисс Грейнджер. Я сомневаюсь, что увижу вас еще раз раньше сентября. Желаю вам хорошо провести остаток каникул – в его голосе звучала привычная холодная вежливость.
После этого разговора Гермиона была также сбита с толку, как и после поцелуя с Ремусом. Снейп открыл ей душу, она увидела другие эмоции на его лице, а не только досаду и раздражение. Впервые она задумалась о том, какой он на самом деле. Всегда ли он такой замкнутый? Или она действительно была права, посчитав его алкоголиком? Она смирилась с тем, что ей никогда не узнать ответа на этот вопрос, и почувствовала, что начинает проваливаться в сон. Перед тем, как она смогла что-либо осознать, ее голова уже покоилась у нее на руках на столе, и она крепко уснула.