Михаил Ненин
В ЧЕМ
НАШИ РАЗНОГЛАСИЯ?
Откровенно признаюсь, что почти в каждой своей публикации сознательно «подставляюсь», выдвигая не до конца ясные или спорные положения. Частично это объясняется привычкой экономить газетную площадь, размер которой чаще позволяет поставить вопрос, чем развернуто ответить на него. Но главная причина – в стремлении дать возможность вдумчивым людям атаковать меня и, таким образом, продолжить тему уже на новом, более высоком уровне.
Не были исключением из этого правила и статьи «Очередь мысли и разума», «Не льстить молодым!» и др. (см.: «КГ», 14 и 28 февраля 2006 г.) Откликаясь на них можно было говорить о характере переживаемой нами эпохи и ожидаемой революции, о методах ее подготовки и проведения, о кризисе (или, наоборот, об укреплении) оппозиционного движения, о задачах оппозиционной прессы…
К сожалению, обсуждение пошло совсем в ином ключе, лишний раз подтверждая давнее наблюдение, что вокруг каждого СМИ всегда много лихих «наездников», больше заботящихся о создании, сохранении и укреплении личного (или группового) имиджа, чем о проникновении в суть предлагаемых проблем.
Вначале выступила представительница НБП. Не имей я раньше удовольствия собственными глазами лицезреть это симпатичное юное создание, то подумал бы, что мне выпало несчастье задеть озверевшую от затянувшегося девичества эмансипе вроде Авдотьи Никитишны Кукшиной из романа Тургенева «Отцы и дети». С ужасом теперь представляю, как эта кисейная, на внешний вид, барышня, возможно, общается где-нибудь в кругу единомышленников на языке «Лимонки»... Спасибо С. Маслову, который взял на себя ответ явно не переболевшей детскими болезнями «пламенной революционерке» (см.: «Молодость, как и сама жизнь, явление преходящее»; «КГ», 7 апреля).
К сказанному Сергеем Николаевичем добавлю, пожалуй, лишь одно. Возраст и, соответственно, опыт Е.Фатьяновой, В.Никуленкова и некоторых других молодых корреспондентов «Красноярской Газеты» больше располагает к тому, чтобы развивать задатки журналистского мастерства в личных дневниках и письмах к интимным друзьям. От ранних же публикаций в прессе только голова кружится и утрачивается способность к критическому самоанализу. В итоге такие авторы перестают понимать не только других, на и самих себя. Договорилась же Катя Фатьянова до того, что согласилась быть «пушечным мясом»: «Это вполне нормально. Кто-то ведь должен им быть» («КГ», 31 марта).
Милая девушка думает, вероятно, что «пушечное мясо» - это Зоя Космодемьянская, Александр Матросов или Виталий Бонивур… Да, нет! То были СОЗНАТЕЛЬНЫЕ бойцы, а «пушечное мясо» - рабы, «козлы отпущения», бессознательное средство для достижения объективно чуждых им целей. Неужели эта роль подходит нашей революционной молодежи?!
А чтобы подобное не случилось нужно делать как раз то, что нацболы делать не хотят – УЧИТЬСЯ. Зря вы считаете, что молодых от стариков отличает только возраст. Нет, есть нечто более важное – опыт и знания. Когда вы поймете ценность этого «стариковского» достояния, вы поймете и другое – что мы с вами, в сущности, по одну сторону баррикады; что разделяют нас не принципы, а глубина их понимания.
Второй случай гораздо печальнее, ибо приходиться расставаться с некоторыми иллюзиями, возникшими на не совсем пустой почве – ведь речь пойдет об Олеге Герантиди.
Впервые увидев эту подпись под историко-публицистическими очерками в «Красноярской Газете», я не сразу поверил, что такой человек действительно существует. Обзвонив знакомых историков разных идейно-политических направлений (от демократа Гришаева В. В. до националиста Бочкарева В.П.), убедился, что им тоже такая фамилия не известна. Обилие написанного (при отсутствии достаточно четко выраженного индивидуального стиля) позволяло предполагать, что «Герантиди» - псевдоним, за которым скрывается, может быть, целый авторский коллектив…
Потом мы познакомились. Приветливый и уважительный, Олег Григорьевич сразу расположил к себе. Разумеется, я заметил и некоторую путаницу (на мой, конечно, взгляд) в его теоретических построениях, и определенный отпечаток избалованности шумным успехом среди читателей газеты, но отнес это к тем естественным недостаткам, что совсем не страшны для открытой и честной натуры. Поэтому и назвал его, наряду с К.Литвиновым и С.Масловым, знаковой для оппозиционной аудитории фигурой (см.: «КГ», 14 февраля).
Искушенные журналистской и политической работой Маслов и Литвинов поняли завуалированную комплиментарность касающегося их абзаца, и скромно промолчали. На Герантиди же его фамилия, употребленная в непривычно «двусмысленном» контексте, подействовала как на быка красная тряпка. Подозревая посягательство на свое достоинство там, где ничего подобного и в помине не было, Олег «в ответ» нагородил не меньше глупостей, чем его молодые «коллеги» из НБП. Вот некоторые из них.
1. Опровергая тезис «о невысоком уровне публикаций в «КГ» (О.Герантиди воспринял его как упрек лично себе, хотя о нем, - как и о Маслове с Литвиновым, - не говорилось, в этом смысле, ни полслова) Олег зачем-то процитировал абсолютно небезупречную мысль, что «ученый, который не сможет пятилетнему ребенку объяснить за пять минут то, чем он занимается – это не ученый, а шарлатан и аферист» («КГ», 18 апреля).
Вообще-то, это аргумент из серии: «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Но из уважения к О.Г. Герантиди рассмотрим его.
Во-первых, «Красноярскую Газету» читают все-таки не пятилетние дети, которым, действительно, многое нужно уметь объяснять «на пальцах».
Во-вторых, далеко не все поддается объяснению «за пять минут». «Капитал» даже в весьма незавершенном виде представляет собой три огромных тома (по некоторым подсчетам это составляет лишь 1/24 задуманного Марксом огромного труда). А чтобы понять только его первую главу, по словам Ленина, требуется изучить «всю «Логику» Гегеля». Так что же нам теперь, причислять Маркса к «шарлатанам и аферистам»?
И последнее: «выпад» Олега Григорьевича имел бы некоторый смысл, если бы собственные его сочинения являлись образцом краткости и точности. К сожалению, это не так: своим отношением к слову Герантиди скорее похож на Хрущева, чем на Чехова.
2. Продолжая оспаривать мое мнение о «заметном падении теоретического уровня» публикаций в оппозиционной прессе (это уже я сам себя цитирую, причем вовсе не имея в виду исключительно «Красноярскую Газету»; см.: «КГ», 14 февраля), О. Герантиди почему-то сводит его к тому аспекту, о котором и речи не было: «Вы, Михаил Николаевич, …пытаетесь увести народ от обсуждения наших идей, акцентируя внимание на форме, а не на содержании».
Право, странно читать такое обвинение. Ведь моя статья «Очередь мысли и разума» посвящена была именно СОДЕРЖАНИЮ оппозиционных выступлений, а не их форме. Но коли уж Герантиди о ней заговорил, то продолжим эту тему.
Меня не очень смущают такие мелкие казусы, когда печатающиеся в «КГ» профессиональные журналисты и литераторы путают Г.Уэллса с А.Беляевым, или, например, приписывают повесть А.Неверова «Ташкент – город хлебный» перу Л.Пантелеева. Всякое бывает! Особенно сейчас, когда в любом печатном издании, в любой «документальной» телепередаче можно обнаружить бездну искажений казалось бы общеизвестных исторических фактов.
А вот форма – это другое. Форма – это стиль, а стиль – это человек. На человеке же держится все. Мат в «Лимонке»; перебирающий монашеские четки и напевающий «Бессамэ мучо!» А.Проханов, с маниакальной настойчивостью возвращающийся к образу ледоруба; шизофренический опус бывшего депутата Госдумы от ЛДПР В.Иванова, исследующего величину полового члена своего прежнего вождя – Жириновского… Все это та форма, за которой скрывается по существу мелкобуржуазное содержание. И есть явная тенденция протащить ее в «КГ»…
Поэтому я за серьезную, интеллектуальную, требовательную к себе и к своим авторам газету, - это должен быть ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОРГАН ОБЪЕДИНЯЮЩЕЙСЯ ОППОЗИЦИИ!
3. Неизвестно по каким причинам вообразивший, что я «навязываю» ему роль «гуру» (то есть «учителя»), О.Герантиди, хотя и кокетливо открестился от нее, тем не менее, высказал ряд потрясающих афоризмов. Для краткости ограничусь одним из них: «Нужно помнить вот о чем: только глупый человек сосредотачивает свое внимание на пути к цели, умный сосредоточен на самой цели».
Вот так просто, оказывается, можно разрешить сложнейший вопрос (философии, политики и жизни вообще) о соотношении цели и средств (путей ее достижения)! Знает человек, что хочет жить долго и счастливо, сосредоточен он на этой цели – значит умен. А если думает о том, КАК этого достичь (то есть сосредоточил свое внимание на пути к цели) – значит глуп.
Честное слово, мне кажется, что такое понимание проблемы вызовет раскол даже среди двух единственно известных Красноярску соратников Герантиди – В. Воронцова и Ю. Ульюкова. Не пора ли Олегу Григорьевичу укрепить свое «воинство» за счет А.Н. Потылицына: тот давно хочет (сосредоточен на цели!) стать губернатором края (или, на худой конец, мэром) – значит умен … А вот Е.А. Гончарову, например, в «Армию воли народа» никак не попасть: думает не о том, ЧТО антинародный режим менять надо, а о том КАК это сделать. Ну, разве это занятие для умного человека?!..
Рассматривать чрезвычайно емкую по обилию содержащихся в ней спорных, мягко говоря, моментов статью Герантиди можно еще долго. Но все же пора закончить. Хочу сделать это на серьезной ноте.
Еще в юношеские годы меня увлекло определение, данное коммунизму Марксом и Энгельсом: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние».
Такое понимание, собственно, и обусловило мое отношение к происходившим и происходящим в стране событиям: «коммунизм» я видел не там, где его находил очередной пленум ЦК КПСС, Брежнев, Горбачев, Зюганов или Юрчик, но там, где замечал ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ. А это значит - улучшение жизни масс, повышение ее политического, интеллектуального, нравственного уровня. Критерий такого движения: сегодня должно быть лучше, чем вчера; завтра – лучше, чем сегодня.
В общей форме, мне кажется, этот подход приемлем для всех разумных авторов оппозиционного издания. И не важно, кто из них более талантлив и образован, язвителен или серьезен. Важно не позволить, чтобы революционная (без кавычек!) пресса воспринималась как некое пугало: пишут, мол, туда дурно владеющие словом замшелые ретрограды и молодые, циничные хулиганы. Читателей надо не эпатировать резкостью высказываний, не потакать его устоявшимся взглядам, из номера в номер повторяя привычные славословия одних и ругательства в адрес других персонажей, а развивать, разрушая устаревшие шаблоны, непригодные для того, чтобы разобраться в современном мире.
Важно столкнуть оппозицию с мертвой точки. В одиночку эту задачу не может выполнить никто. Это под силу лишь КОЛЛЕКТИВУ авторов, объединенных не только общей целью, но и пониманием методов (путей) ее достижения, пониманием того, что ДВИЖЕНИЕ складывается из совместных (иногда чередующихся, но никогда не разнонаправленных) усилий «русского коммуниста» С.Маслова, «народовольца» О.Герантиди, «евразийца» П.Клачкова, «баррикадных революционеров» К.Литвинова и др. Однако проект этот может быть реализован лишь в одном случае – при наличии ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВОЛИ у тех, кто направляет оппозиционную прессу.
……………………
ОТ РЕДАКЦИИ: Не разделяя точку зрения автора статьи во многом из того, что касается деятельности перечисленных выше товарищей – О. Герантиди, А. Потылицына, Е.. Фатьяновой и др., не разделяя также и его оптимизма относительно возможностей «Красноярской газеты» и ее редактора, мы, тем не менее, должны солидаризироваться с основной идеей М. Н. Ненина, вынесенной в последний параграф – победы можно добиться лишь ОБЪЕДИНЕННЫМИ УСИЛИЯМИ! И первое, что нужно для этого - политическая воля… Впрочем, отсутствие таковой – воли к консолидации сил - порой подталкивает к мысли о том, что и цели-то у нас разные…
---------------------------------------------
= немного теории =
Сергей Кара-Мурза
СВЕТЛЫЙ МИФ
О ЧАСТНОЙ
СОБСТВЕННОСТИ
Стереотипы
Одним из главных «материалов», с которым орудуют идеологи при манипуляции общественным сознанием, являются социальные стереотипы.
В словаре сказано: «Социальный стереотип - устойчивая совокупность представлений, складывающихся в сознании как на основе личного жизненного опыта, так и с помощью многообразных источников информации. Сквозь призму стереотипов воспринимаются реальные предметы, отношения, события, действующие лица».
Ни один человек не может прожить без «автоматизмов» в восприятии и мышлении - обдумывать заново каждую ситуацию у него не хватит ни психических сил, ни времени. Таким образом, стереотипы как необходимый человеку инструмент восприятия и мышления обладают устойчивостью, могут быть выявлены, изучены и использованы как мишени для манипуляции. Поскольку их полезность для человека в том и заключается, чтобы воспринимать и оценивать быстро, не думая, манипулятор может применять их как «фильтры», через которые его жертвы видят действительность - «ставить» перед глазами человека то один, то другой «фильтр».
Известный американский журналист Уолтер Липпман в книге «Общественное мнение» (1922) выдвинул целую концепцию стереотипизации как основы пропаганды. Он писал: «Из всех средств влияния на человека самым тонким и обладающим исключительной силой внушения являются те, которые создают и поддерживают галерею стереотипов. Нам рассказывают о мире прежде, чем мы его увидим. Мы представляем себе большинство вещей прежде, чем познакомимся с ними на опыте. И эти предварительные представления, если нас не насторожит в этом наше образование, из глубины управляют всем процессом восприятия».
Если удается подтолкнуть крупные массы людей видеть какое-то общественное явление через нужный манипулятору стереотип, то несогласным становится очень трудно воззвать людей к здравому смыслу, убедить их остановиться, подумать, не принимать скоропалительных опасных решений. Ницше заметил: «Так как недостает времени для мышления и спокойствия в мышлении, то теперь уже не обсуждают несогласных мнений, а удовлетворяются тем, что ненавидят их. При чудовищном ускорении жизни дух и взор приучаются к неполному или ложному созерцанию и суждению, и каждый человек подобен путешественнику, изучающему страну и народ из окна железнодорожного вагона».
Подготовка к манипуляции состоит не только в том, чтобы разрушить какие-то представления, но и в том, чтобы создать, построить новые идеи, желания, цели. Это часто бывают временные, «служебные» постройки, главная их задача - вызвать сумбур в мыслях, сделать их нелогичными и бессвязными, заставить человека усомниться в устойчивых жизненных истинах.
«Основа свободы»
Одной из таких конструкций был запущенный в конце 80-х годов миф о благотворности частной собственности, который внедрялся в массовое сознание параллельно с вытеснением прежних, коллективистских установок.
Сначала была проведена интенсивная идеологическая кампания, внушающая мысль, будто частная собственность и основанный на ней капитализм «создают» права и свободы человека. Вот, например, что пишет в 1990 г. видный философ-правовед В.С. Нерсесянц в статье «Декларация прав человека и гражданина» в истории идей о правах человека» (СОЦИС, 1990, N1): «Одним из существенных прав и свобод человека является индивидуальная собственность, без чего все остальные права человека и право в целом лишаются не только своей полноты, но и вообще реального фундамента и необходимой гарантии».
Утверждение, будто без частной собственности все (!) права человека лишаются своей полноты и вообще фундамента, противоречит здравому смыслу. Появление частной собственности вовсе не создает прав и свобод, а лишь изменяет их структуру. Какие-то права появляются, какие-то пропадают, как и при любом крупном общественном изменении. Например, появление частной собственности, то есть присвоение средств производства частью общества, утверждает свободу контракта, но тем самым лишает человека права на пищу, которое до этого относилось к категории естественных, неотчуждаемых прав.
При общинно-родовом строе (и много позже - при советском строе), когда средства производства находились в коллективной собственности, каждый член общины, если он от нее не отлучен, имел гарантированное право на пищу. Свобода контракта означает, что работник выносит свою рабочую силу на рынок и она может быть невостребована, как и любой товар. Это ясно сказал заведующий первой в истории кафедрой политэкономии Мальтус: «Человек, пришедший в занятый уже мир, если общество не в состоянии воспользоваться его трудом, не имеет ни малейшего права требовать какого бы то ни было пропитания, и в действительности он лишний на земле. Природа повелевает ему удалиться и не замедлит сама привести в исполнение свой приговор».
Эта кампания по пропаганде частной собственности как гаранта свободы была основана на сокрытии важного вывода социологии и философии - тезис о связи капитализма с демократией был отвергнут не только марксизмом, но и либеральными мыслителями. Вот что пишет в 1906 г. М.Вебер, крупнейший социолог, изучавший связь капитализма с культурой: «Было бы в высшей степени смешным приписывать сегодняшнему высокоразвитому капитализму, как он импортируется теперь в Россию и существует в Америке... избирательное сродство с «демократией» или вовсе со «свободой» (в каком бы то ни было смысле слова)»2.
Вебер подчеркивает, что капитализм начала ХХ века уже не был связан со «свободой» «в каком бы то ни было смысле слова» - даже с экономической свободой, свободой контракта. В этом отношении зрелый монополистический капитализм настолько сросся с государственной бюрократией, что в нем уже не было и следа того «духа свободы», который имелся у юной буржуазии, идущей к власти, в период «свободной конкуренции».
Этот вывод Вебера повторяется в самых разных вариантах постоянно. Американский социолог Б. Гинзберг, автор исследования способов мобилизации общественного мнения властями США, писал совсем недавно: «Западные правительства использовали механизмы рынка, чтобы управлять устремлениями и чувствами народных масс... Хотя граждане западного мира имеют обыкновение связывать рынок со свободой мнений, невидимая рука рынка может быть инструментом контроля почти столь же мощным, как и железный кулак государства»3.
Тезис о том, что частная собственность и рынок якобы порождают демократию, не имеет ни исторических, ни логических оснований. Утверждать о наличии причинно-следственной связи между капитализмом, демократией и правами человека стало просто неприлично после того, как мир пережил опыт фашизма. Ведь фашизм - порождение именно капитализма и присущего ему общества, в ином обществе он и возникнуть не мог. Фашистское госудаpство в Геpмании сформировалось, по словам пеpвого вице-канцлеpа Германии Папена, «пpойдя до конца по пути демокpатизации» Веймаpской pеспублики. То есть, в условиях кpайнего кpизиса гpажданское общество с помощью пpисущих ему демокpатических механизмов поpодило фашистское госудаpство.
Философ Хоpкхаймеp сказал о фашизме: «тоталитаpный pежим есть не что иное, как его предшественник, буpжуазно-демокpатический поpядок, вдpуг потеpявший свои укpашения». А вот что пишет об этом Г. Маpкузе: «Пpевpащение либеpального госудаpства в автоpитаpное произошло в лоне одного и того же социального поpядка. В отношении этого экономического базиса можно сказать, что именно сам либеpализм «вынул» из себя это автоpитаpное государство как свое собственное воплощение на высшей ступени развития». Поразительно, как тезис о частной собственности как источнике свобод мог быть внедрен в массовое сознание, когда перед глазами был пример Пиночета, который провел в Чили примерно ту же реформу, что и Чубайс.
Законность
Создание мифа об «освободительной» роли частной собственности сопровождалось фабрикацией черного мифа об общественной собственности как якобы возникающей с помощью авторитарной власти и насилия.
В.С. Нерсесянц пишет: «Создаваться и утверждаться социалистическая собственность может лишь внеэкономическими и внеправовыми средствами - экспроприацией, национализацией, конфискацией, общеобязательным планом, принудительным режимом труда и т.д.».
Почему же национализация - неправовой акт? А приватизация - правовой? Какие можно придумать правовые основания, чтобы отдать одному комсомольскому работнику машиностроительный суперкомбинат «Уралмаш» за смехотворную цену - одну тысячную не стоимости завода, а стоимости его годовой продукции?
Но пусть даже национализация в 1918 г. и была «неправовой» (точнее, следовала революционному праву). Разве это - особенность именно русской революции? Крупнейший экономист Запада ХХ века Дж.М. Кейнс писал в 1922 г.: «В природе революций, войн и голода уничтожать закрепленные законом имущественные права и частную собственность отдельных индивидов». Но главное даже не правовая сторона дела, а тот факт, что национализация промышленности в России - всего лишь краткий исторический миг в истории советского хозяйства, да и национализированы в 1918 г. были парализованные и заброшенные предприятия. Ее главной причиной была остановка производства владельцами предприятий, что грозило рабочим голодной смертью. Именно владельцы нарушили свои обязанности, которые явно или неявно предусмотрены «общественным договором», каковым и является частная собственность на средства производства. В 1954 г. были опубликованы исключительно важные для данной темы материалы - большой том в 824 страницы («Национализация промышленности в СССР. Сборник документов и материалов 1917-1920 гг.» М.: Политиздат. 1954). Его полезно прочитать внимательно, каждый документ, о каждом конкретном случае.
Но 9/10 социалистической собственности в СССР было создано хозяйственной деятельностью в последующий за национализацией период. Согласно промышленной переписи, на 31 августа 1918 г. было национализировано 3 тыс. крупных предприятий - практически все, какие были в России. Большинство их было разорено во время гражданской войны и потом восстановлено уже советским государством. Но за годы первой и второй пятилеток и часть третьей пятилетки до начала Великой Отечественной войны было построено 9 тыс. крупных предприятий.
Разрушенные во время Отечественной войны предприятия опять восстанавливались государством. После войны за 45 лет была построена огромная по масштабам и стоимости промышленная система, и крупицы когда-то национализированной собственности в ней полностью растворились. Таким образом, создана почти вся наша общенародная собственность была не посредством «национализации и конфискации», а путем строительства. А теперь философы говорят, что все это строительство, восстановление, модернизация противоречат праву! Это и есть злонамеренное разрушение логики. На каком основании считает философ внеправовыми и внеэкономическими явлениями, например, строительство Братской ГЭС, ВАЗа или московского метро? Без всякого основания - все это чистая манипуляция.
Идиотам надо примитивно
Своей хулой на социалистическую (и вообще коллективную) собственность философ по контрасту доказывает мысль о том, что уж частная-то собственность создавалась исключительно в рамках права и без внеэкономического принуждения. Но ведь эта мысль, откровенно говоря, просто нелепа. Это - примитивный стереотип, рассчитанный на то, что у людей подорвана память.
Не будем уж поминать такую частную собственность, как 9 млн. африканцев-рабов, доставленных в Америку живыми (по оценкам историков, живыми до Америки доплывала лишь небольшая часть погруженных в трюмы африканцев). По данным авторитетного историка Ф. Броделя, треть всех инвестиций Англии в период промышленной революции покрывалась средствами, изъятыми в одной только Индии.
Исторически именно учреждение частной собственности сопровождалось самой крупной экспроприацией - сгоном крестьян и захватом общинных земель. Вспомним хотя бы насильственные «огораживания» в Англии во время буржуазной революции. Историк крестьянства В.П. Данилов напомнил опыт создания крупной частной собственности при приватизации земли в Англии: «Не нужно забывать, как решались социальные проблемы при огораживаниях, о работных домах для выбрасываемых из деревни, о том, что в каждом поселке стояла либо виселица, либо чурбак с топором, где рубили головы тем, кто не согласен с огораживанием» (Отечественная история, 1995, N4).
А когда европейский капитализм экспортировался в колонии, приватизация земли в США привела просто к уничтожению местного населения, а в Северной Африке у арабов была отнята и передана в собственность колонистам ровно половина исключительно плодородных земель. Тут мы видим именно «внеэкономические и внеправовые средства - экспроприацию, конфискацию, принудительный режим труда».
Право и государство
Понятно, что философ этого «не помнит» и делает упор на национализации промышленности в России в 1918 г. Уже в самом перечислении «внеэкономических и внеправовых средств», которое дает В.С. Нерсесянц, видна манипуляция. Почему, например, «общеобязательный план», утверждаемый законом, - внеправовое средство, а общеобязательные правила дорожного движения - правовое? Почему наказание за прогул («принудительный режим труда» в СССР) был внеправовым действием, а в частной американской фирме - правовым? Непонятно, почему надо считать «внеправовым» явлением хотя бы и принудительный труд осужденных, если он регулируется правом. После «создания частной собственности» в России по Чубайсу лучше бы философам правовые проблемы вообще не поднимать.
Во время перестройки внушалась еще и мысль, будто общенародной собственности в СССР не существует, ее захватило государство, так что общенародной собственность называют лишь для отвода глаз. Был даже изобретен мифический «собственник» - бюрократия, номенклатура. Идея схоластична (хотя нередко именно самые схоластичные доктринальные идеи имеют большой успех в манипуляция сознанием).
Бюрократия в СССР представляла собой социальную группу работников управления и никакими признаками класса-собственника не обладала. Так же, как и менеджер в частной корпорации выполняет функции управления, но вовсе не является собственником капитала. Что собственность на средства производства была в СССР именно общенародной, а государство ею лишь распоряжалось, говорит как раз «уравниловка». В виде бесплатных благ и через низкие цены граждане на уравнительной основе получали свои дивиденды с принадлежащей им частицы общенародной собственности. Кроме того, как частичные собственники средств производства, они имели реальное право на труд. Это достаточные признаки обладания собственностью, вполне очевидные и понятные.
Ясно, что в статье, написанной в 1989 г., В.С. Нерсесянц своими манипуляциями с понятием собственности выполняет чисто политическую задачу - готовит читателя к грядущей приватизации. Уж она-то, мол, даст гарантии прав и свобод каждому человеку: «Необходимо освободить социалистическую собственность от абстрактно-всеобщей, «ничейной», государственной формы... и трансформировать ее в индивидуализированную собственность всех членов общества». Как была трансформирована собственность «всех членов общества» в ходе приватизации 1992-1994 гг. в Российской Федерации, все хорошо помнят.
В противоположность общественной собственности, которая якобы создается путем экспроприации, частную собственность стали представлять как порождение естественного права. Придание чисто социальному феномену собственности статуса «естественного», то есть природного, внесоциального, является очевидной манипуляцией. Частная собственность в ее современном виде возникла лишь в Новое время, с превращением человека в свободного индивида (исходный элемент этой собственности - собственность индивида на свое тело). Так что самой этой категории, на которой строится все здание современного капитализма, всего-то от роду четыре века.
Собственность как инстинкт
А только в цивилизованном состоянии человечество живет уже 20 тысяч лет - двести веков! Более того, даже не частная, а и более ранние формы собственности возникли лишь с появлением земледелия, то есть сравнительно недавно. А до этого вполне сформировавшийся homo sapiens, живущий племенами, лишь координировал разумное использование угодий для охоты или собирательства. Никакого «естественного», биологически присущего человеку «чувства» частной собственности не существует, это - исторически обусловленная часть культуры, продукт общественных отношений. Возник этот продукт в определенных условиях, побыл в культуре и исчезнет.
Соответственно, не существует и никакого природного «чувства Хозяина», которое было якобы утрачено советскими людьми из-за обобществления собственности на средства производства. Создание мифа об этом «чувстве» или инстинкте - типичное биологизаторство культуры, отрыжка социал-дарвинизма. Что же касается этого чувства как порождения культуры, то вовсе не советская власть его ограничила в России, а Православие. Виднейший русский православный философ о. С. Булгаков пишет в книге «Христианский социализм» об этическом и религиозном отношении к собственности: «Именно это-то чувство собственности, духовный яд ее, сладострастие Мамоны и осуждается бесповоротно христианством, как коренным образом противоречащее основной заповеди любви»4
Манипулятивный характер мифа о собственности был доведен до гротеска введением в него священной компоненты. Популярный и влиятельный во время перестройки публицист В.Селюнин в газете «Известия» (23.03.1992) в статье с многообещающим названием «А будет все равно по-нашему» так излагал символ новой веры:
Наперсточник - лохам
«Рынок есть священная и неприкосновенная частная собственность. Она, если угодно, самоцель, абсолютная общечеловеческая ценность... Это только по вшивым партийным учебникам там, за бугром, всем владеют в основном Форды да Дюпоны. А в действительности акции, к примеру, корпорации «Дженерал моторс» имеет около миллиона человек».
Это высказывание может служить для нас хорошим учебным материалом. Прежде всего, В. Селюнин делает важную оговорку ради захвата и присоединения аудитории, в сознании которой, как известно, были сильны уравнительные представления. Он не призывает людей в общество, разделенное на собственников и пролетариев, а рисует образ чуть ли не уравнительного распределения собственности. Нет, теперь при капитализме не Форды да Дюпоны всем владеют - «акции «Дженерал моторс» имеет около миллиона человек»!
В этом образе применена манипуляция мерой. Да, при частной собственности Форды да Дюпоны не всем владеют, никто этого никогда и не утверждал, это было бы глупо. Вопрос в том, какова степень неравенства в распределении собственности. Здесь - умолчание. Вот сводка из газеты «Нью-Йорк Таймс» от 17 апреля 1995 г.: 40% всех богатств в США принадлежат 1% населения. Доля в доходе как богатой, так и бедной части населения США сохраняется с точностью до десятой доли процента с 1950 г. (сводка U.S. Bureau of Census приведена в журнале «США: экономика, политика, идеология», N 10,1994).
Говоря о том, что в США миллионы работяг владеют акциями, В. Селюнин, не прибегая к прямой лжи, внушает мысль, будто в условиях господства частной собственности большинство граждан получает существенный доход от собственности. Здесь - умолчание о реальной доле этого дохода в общих доходах населения США. Данные эти вполне доступны и противоречат всему контексту сообщения В. Селюнина.
Вот энциклопедический справочник «Современные Соединенные Штаты Америки» (М., 1988). Читаем на с. 223: «В 1985 г. доля дивидендов в общей сумме доходов от капитала составила около 15%». Главный источник доходов от капитала теперь не дивиденды от акций, а проценты от вкладов. Акции же важны для управления предприятиями, но для этого важны не распыленные среди «работяг» акции, а пакеты акций.
А много ли рабочие и служащие США получают доходов от капитала? Читаем: «Доля личных доходов от капитала в общей сумме семейных доходов основных категорий рабочих и служащих оставалась стабильной, колеблясь в диапазоне 2-4%» (с. 222).
Итак, весь доход на капитал у трудящихся составляет 2-4% всех семейных доходов, а в нем 15% от акций, то есть, для среднего трудящегося человека в США акции дают 0,003-0,006 его семейного дохода. Три тысячных! И этим соблазняли людей на приватизацию, на потрясение всей экономической системы страны!
Но главное - ложность самих понятий В. Селюнина, данных как непререкаемый постулат. Частная собственность - самоцель, абсолютная общечеловеческая ценность! Но ведь это нелепо. Не существует абсолютных общечеловеческих ценностей, ибо ценности - часть культуры и являются исторически обусловленными. Они всегда относительны и всегда признаются именно в данной культуре. Там частная собственность - ценность, а где-то к ней равнодушны.
Относительны ценности и во времени. Частная собственность возникла недавно, существует она лишь в течение 0,05% времени, которое прожила человеческая цивилизация - как же она может быть общечеловеческой ценностью? Люди, не знавшие частной собственности, - не люди? Расчет манипулятора при использовании таких лобовых приемов на то, что человек не успевает встроить энергичное утверждение в реальный культурный и исторический контекст.