Эффективность решений Конституционного Суда Российской Федерации определяется их воздействием на законотворческую и правоприменительную деятельность, на преодоление недостатков нормативного регулирования, к числу которых следует отнести несогласованность между различными правовыми актами, частые изменения действующих нормативных актов в ущерб стабильности регулируемой ими сферы общественных отношений, слабую аналитическую и прогностическую оценку последствий принимаемых нормативных актов, бессистемность в их разработке, а также медлительность в корректировании законодательства с учетом изменений в социальной, экономической, правоприменительной, международной и иных областях, нечеткость формулировок, неисправление заведомо некачественных формулировок, а также неоправданно длительное (в организационном плане) неисполнение прямого требования нормы закона в социальной сфере.
Нередкий дефект правового регулирования, с которым Конституционный Суд сталкивается в процессе осуществления своей деятельности, - законодательный пробел. Соответственно, нередки и обращения в Конституционный Суд, в которых ставится вопрос о нарушении конституционных прав и свобод отсутствием того или иного законоположения. Эти обращения могут быть приняты Конституционным Судом к рассмотрению: в силу сформулированной им правовой позиции пробельность закона, если она приводит к такому его истолкованию и применению, которое нарушает или может нарушить конкретные конституционные права, может являться основанием проверки конституционности данного закона. Приняв дело к производству и констатировав наличие пробельности в оспариваемом нормативном регулировании, Конституционный Суд либо признает его неконституционным, повлекшим нарушение конституционных прав и свобод, других конституционных установлений, либо выявляет его конституционно-правовой смысл или в иной надлежащей правовой форме выражает свое отношение к пробелу.
Нормативным и методологическим критерием оценки пробелов в законодательстве для Конституционного Суда является Конституция Российской Федерации с заложенными в ней принципами юридического равенства (справедливости), верховенства права, правового государства, соразмерности (пропорциональности), баланса конституционно защищаемых ценностей, правовой определенности, недопустимости произвольного толкования закона правоприменителем, неприкосновенности собственности, свободы договора, поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, соразмерности ограничения прав и свобод, презумпции невиновности, недопустимости повторного наказания за одно и то же правонарушение, надлежащей правовой процедуры, полной и эффективной судебной защиты, разделения властей и обусловленной им системы сдержек и противовесов и др.
С начала 2008 года Конституционный Суд неоднократно в своих решениях констатировал наличие законодательного пробела. Так, в Постановлении от 25 марта 2008 года №6-П по делу о проверке конституционности части 3 статьи 21 АПК Российской Федерации Конституционный Суд пришел к выводу, что, не включив обстоятельства, указанные в пунктах 5-7 части 1 данной статьи, в число оснований отвода судьи, распространяющихся на арбитражного заседателя, федеральный законодатель не только нарушил вытекающее из принципа юридического равенства применительно к реализации права на судебную защиту (статья 19, части 1 и 2; статья 46, часть 1; статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации) требование, в соответствии с которым однородные по своей юридической природе отношения должны регулироваться одинаковым образом, но и допустил возможность формирования состава суда, не отвечающего критерию беспристрастности; лишение участников процесса возможности заявить отвод арбитражному заседателю при наличии таких обстоятельств неправомерно ограничивает конституционное право граждан на судебную защиту посредством судопроизводства, осуществляемого независимым и беспристрастным судом на основе состязательности и равноправия сторон, и искажает саму суть правосудия, а следовательно, приводит к нарушению закрепленных Конституцией Российской Федерации, в том числе ее статьями 46 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3), гарантий права на судебную защиту.
Конституционный Суд признал часть 3 статьи 21 АПК Российской Федерации не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 46 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3), в той мере, в какой, предусматривая возможность отвода арбитражного заседателя по основаниям отвода судьи, перечисленным в пунктах 1-4 части 1 статьи 21, она - во взаимосвязи с абзацем вторым части 4 статьи 19 и частью 1 статьи 21 данного Кодекса - не допускает отвод арбитражного заседателя по иным указанным в данной статье основаниям, а именно: если он лично прямо или косвенно заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, которые могут вызвать сомнение в его беспристрастности; если он находится или ранее находился в служебной или иной зависимости от лица, участвующего в деле, или его представителя; если он делал публичные заявления или давал оценку по существу рассматриваемого дела.
В Постановлении от 6 февраля 2009 года №3-П по делу о проверке конституционности части 1 статьи 5 Федерального закона «Об обеспечении пособиями по временной нетрудоспособности, по беременности и родам граждан, подлежащих обязательному социальному страхованию» Конституционный Суд указал на необходимость дальнейшего совершенствования правового регулирования (с целью его максимального упрощения) процедуры оформления - в случае болезни матери, находящейся в отпуске по уходу за ребенком, - отцом ребенка (другим родственником) отпуска по уходу за ребенком на этот период и назначения полагающегося ему в таком случае в соответствии с законом пособия по обязательному социальному страхованию.
Поскольку правовым последствием признания нормативного положения не соответствующим Конституции Российской Федерации является утрата этим положением юридической силы, исключение его из правовой системы, что означает возможность возникновения законодательного пробела, который затрагивает права граждан, других субъектов права и не может быть преодолен непосредственным применением Конституции, Конституционный Суд в своей практике стремится к тому, чтобы путем конституционно-правового истолкования рассматриваемой нормы выявить ее должное конституционное содержание. Это относится и к ситуации пробельности в правовом регулировании. Давая конституционно-правовое истолкование оспариваемой нормы исходя в том числе из ее места в системе норм, Конституционный Суд восполняет имеющуюся пробельность, выявляя конституционно-правовой смысл данной нормы, который является общеобязательным и исключает любое иное ее истолкование в правоприменительной практике.
Например, в Определении от 3 июля 2008 года №734-О-П по жалобе гражданки В. на нарушение ее конституционных прав статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации на основе правовых позиций, ранее выраженных им в сохраняющих свою силу решениях, пришел к выводу, что в системе действующего гражданского правового регулирования данная статья не может рассматриваться как препятствующая принятию решения о денежной компенсации в случаях неисполнения судебных решений по искам к Российской Федерации, ее субъектам или муниципальным образованиям. При этом Конституционный Суд Российской Федерации указал, что с федерального законодателя не снимается обязанность - исходя из Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Определения - в кратчайшие сроки установить критерии и процедуру, обеспечивающие присуждение компенсаций за неисполнение решений по искам к Российской Федерации, ее субъектам или муниципальным образованиям, в соответствии с признаваемыми Российской Федерацией международно-правовыми стандартами.
Наряду с определением момента утраты силы признанного неконституционным законоположения Конституционный Суд Российской Федерации, во избежание возникновения законодательного пробела, может определить в своем решении и параметры нового правового регулирования в его конституционном смысле. Так, в Постановлении от 14 апреля 2008 года №7-П Конституционный Суд, признав абзац второй статьи 1 Федерального закона «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан» в той части, в какой им ограничивается право граждан на регистрацию по месту жительства в пригодном для постоянного проживания жилом строении, расположенном на садовом земельном участке, относящемся к землям населенных пунктов, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1) и 55 (часть 3), указал на необходимость внесения изменений в названный Федеральный закон. При этом он констатировал, что, поскольку жилищное законодательство является сферой совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт «к» части 1, Конституции Российской Федерации), субъекты Российской Федерации вправе осуществить надлежащее правовое регулирование, определив порядок признания жилых строений на садовых земельных участках пригодными для постоянного проживания, а органы местного самоуправления - утвердить, как это предусмотрено в статье 32 Градостроительного кодекса Российской Федерации, правила землепользования и застройки.
При этом, как отмечено в Постановлении, не исключается возможность введения субъектами Российской Федерации указанного правового регулирования в опережающем порядке; до принятия же соответствующих нормативных актов признание жилых строений пригодными для постоянного проживания может осуществляться судами общей юрисдикции в порядке установления фактов, имеющих юридическое значение (глава 28 ГПК Российской Федерации). Признавая те или иные нормы неконституционными, в том числе при их пробельности, Конституционный Суд в целях обеспечения и защиты прав и свобод граждан указывал в своих решениях на порядок реализации этих норм, при соблюдении которого только и может быть обеспечено их соответствие Конституции.
Своевременное и в полном объеме исполнение решений Конституционного Суда служит обеспечению единого конституционно-правового поля в условиях федеративного государства, чем в конечном счете определяется верховенство и прямое действие Конституции Российской Федерации, незыблемость государственного суверенитета как важнейшей составляющей основ конституционного строя Российской Федерации.
Заключение
Надо заметить, что практически в каждом определении законности указывается на строгое, неуклонное соблюдение и исполнение норм права участниками общественных отношений. Поэтому наиболее общим и обоснованным представляется определение законности как принципа, метода и режима реализации норм права, содержащихся в законах и основанных на них подзаконных нормативных актах, всеми субъектами общественных отношений (государством, его органами, должностными лицами, общественными организациями, гражданами). В результате деятельности указанных субъектов возникает такой режим общественной жизни, при котором большинство его участников соблюдают и исполняют нормативные правовые предписания.
Несмотря на различие определений законности, их совокупный анализ позволяет выделить общие родообразующие элементы данного понятия. Прежде всего это аспект общеобязательности права. Здесь законность является только проекцией, специфическим выражением свойств и регулятивных качеств права. Право по своей природе мыслимо лишь в состоянии, когда образующие его нормативные предписания реальны и фактически проводятся в жизнь.
Поэтому, если есть право, есть и законность, то есть такой порядок, при котором участники общественных отношений должны строго соблюдать и исполнять нормативные предписания.
Следующим элементом законности является идея законности, то есть формирующаяся в правосознании идея о целесообразности и необходимости такого реально правомерного поведения всех участников общественных отношений, при котором не оставалось бы места для произвола, фактически достигались бы всеобщность права и действительная реализация субъективных прав и свобод человека.
Третьим конструктивным и наиболее важным элементом законности является то, что законность складывается лишь тогда, когда рассмотренные выше элементы (общеобязательность права и идея законности) воплощаются в особом режиме общественно-политической жизни, в системе требований законности. При этом отчетливо проявляется тесная связь законности с правом как институционным образованием. Поскольку право конституируется через закон (и иные формы), данный режим и является законностью.
Приведенные, а также другие положения, касающиеся понятия и основного содержания законности, в достаточной степени разработаны отечественной юридической наукой, чего нельзя сказать о конституционной законности, понятие и содержание которой сегодня не находит своей должной концептуальной разработки. Поэтому в науке конституционного права существуют различные подходы к данной проблеме.
Представляется, что основное содержание конституционной законности вытекает из более общего понятия законности и соотносится с ней как часть и целое.
Однако на этот счет существуют и другие мнения. В частности, в настоящее время сложилось широкое и узкое понимание конституционной законности. Сторонники широкого подхода под конституционной законностью понимают правовой режим, обеспечивающий реализацию в деятельности государства, его органов, должностных лиц, общественных объединений, иных юридических и физических лиц демократических стандартов, норм государственной и общественной жизни, закрепленных по воле общества в Конституции России. Сторонники узкого подхода подразумевают под конституционной законностью соответствие законов Конституции России.