Жизнь по правилам
Несмотря на определение очерка — краткий, работа получилась объемной и достаточно подробной в части, касающейся главного объекта исследования, — белорусских региональных поселений на Полесье, жителей которых, так называемых сакунов, отличают своеобразные орфоэпические нормы. Но перед тем, во вступлении, И.Сербов дает общую характеристику белорусских полешуков. И одной из главных черт полесского народа, по его мнению, выступает приверженность общинной жизни в соответствии со строгими вековыми правилами:
«Во многих местах на Полесье по настоящее время еще наблюдается, что несколько соседних селений, расположенных в более или менее изолированной местности, составляют в этнографическом значении свою отдельную общину. Все полешуки, хотя бы они жили и в других селениях, прозываются по имени центрального пункта своей общины. Поэтому на Полесье всем известны: денискоуцы, макоуцы, малкоуцы, бостынцы, дятелоуцы, бороучане, бродничане, вичинцы, городчане, лахвинцы и так далее. Отдельные общины обладали своим ярко выраженным характером. Так, например, на всем Полесье известно, где народ отличается своей грубостью и склонностью к воровству или же хитростью и развращенностью.
Полешуки из Козлякевичей Пинского уезда. Начало XX века.
Много индивидуально–местных особенностей сохранилось и в народных обычаях, которые строго соблюдаются полешуками дома и в гостях, в поле и на болоте. Везде также установлен порядок, каким образом сидеть и держать себя за столом, как резать хлеб и владеть ложкой, куда бросать со стола хлебные крошки и обглоданные кости».
Девушки из Давид Городка. Начало XX века
Типичный двор полешука — это подобие длинного узкого коридора, застроенного с обеих сторон усадьбы «погоном». Такой двор с обоих концов, от улицы и со стороны гумнища, отгораживается реденьким частоколом или просто пряслом с коловоротом — «вешницами». Но в самой застройке усадьбы может быть немало отступлений от общего правила. Также и размещение построек на усадьбе, да и сами эти постройки местами очень разнообразны. Кроме обыкновенной бревенчатой хаты с сенями и тремя маленькими оконцами, с плоским потолком и глиняным током вместо полов, встречаются курные хаты с куполообразным потолком и отверстием вверху, которое обыкновенно после топки печи закрывается дощатым щитом.
Кстати, бани, пишет Сербов, «полешук вовсе не признает», но кое–где все же появляется и лазня.
Крыши также имеют свою более или менее определенную систему и область распространения. В иных районах устраиваются соломенные или деревянные крыши с высокими крутыми скатами, а в других, наоборот, такие же крыши имеют широкие пологие бока. По устройству, например, крыши, конька и щита (фронтона) можно свободно отличить надворные постройки белорусской шляхты от жилья полешуков: у первых закрылины и роговины сверху гладкие, а у вторых они торчат кверху козлом.
Одежда
В одежде заметно большее разнообразие. Национальная белорусская свитка «с усами» имеет массу фасонов по устройству воротника, рукавов, клиньев. У дятловцев, например, сохранилось короткое «свитно», мотольцы носят длинную свитку с низким «ковнерём». У городчан «свитно» с фалдами, а у их соседей вичинцев — с острыми клиньями по бокам. Белая холщевая сорочка шьется то длинная, то короткая, с низким или откладным «ковнерём», со сборками на плечах или гладкая.
Что же касается узоров и цветов, поясов и головных уборов, то вариантам в этой области, по–видимому, и нет числа.
Необыкновенно живописную группу составляют иногда в праздничный день возле церкви представители разных общин, входящих в состав одного прихода. В такой группе ярко выделяется на фоне общей массы местная особенность в одеждах, которая как бы говорит сама за себя, рассказывает нам Сербов.
Плетение лаптей. Начало XX века
Ярмарка на Полесье. Начало XX века
От «кстин» до «хоўтур»
С «не меньшей ясностью» выступает бытовая районная особенность и в обрядовой стороне жизни народа. Почти каждая община выработала свой местный ритуал и довольно строго придерживается его в народных празднествах и реальных событиях семейной жизни. На разные лады празднуются Коляды, Овсень, Масленица, Весна, Ярила, Семик, Купала, Деды, а также различно справляются «кстины», свадьба и «хоўтуры». Правда, не повсеместно на Полесье отмечаются все названные выше праздники — например, те же Овсень, Весна, Ярила довольно редки. А вот Коляды — общее «свята».
Дедов бывает в одних местах трое, в других — четверо, а в–третьих — восьмеро: то есть четверо Дедов и четверо Поддедков. При этом к самим дедам–покойникам также относятся далеко не одинаково: где–то им могли оставлять на столе после ужина на всю ночь всякой еды с мисками и ложками, а где–то «выманивали» после вечери «хитростью вон из хаты».
Вообще, на Полесье рождение, женитьба, похороны человека в народной традиции сопровождаются чрезвычайно сложной системой обрядности, пишет Сербов. Но, несмотря на всю эту кажущуюся запутанность, на самом деле действо совершается по точно определенному сценарию и порядку, установленному на местах и освященному веками. Нарушение сложившейся системы почитается великим грехом, навлекающим собою большое несчастье как на человека, в честь которого совершаются обряды, так и на его семью и даже всю общину. Поэтому в каждом районе существуют свои опытные руководители–церемонимейстеры, которые по писаному да по–ученому ведут свадьбы, крестины или похороны. Эти люди неизменно руководствуются заветами родной старины, считаются преемниками древних славянских волхвов и кудесников и пользуются особым почетом. Каждая община хранит в своих недрах неисчерпаемое богатство всевозможных словесно–устных произведений, самобытных песен.
Молодая пара в праздничных одеждах. Начало XX века
С соседом дружи, а тын городи
Интересны также описание и оценка И.Сербовым стиля взаимоотношений между отдельными общинами.
«Образование общинного быта на Полесье относится к весьма ранней эпохе, может быть, даже к тому времени, когда полесские дреговичи вели еще свой пастушеско–охотничий образ жизни. По крайней мере, народный эпос довольно ясно указывает на это. В песнях былинного характера герой–полешук картинно выезжает «на полёванье» стрелять кунку и непременно переезжает одно–другое поле чужого роду–племени. Тоже вполне определенно говорится о родовой или племенной жизни на Полесье и в свадебных песнях, относящихся ко времени первобытного брака–умыкания и похищения. Почти каждая районная община крепко хранит свои заветы старины и неохотно подчиняется влиянию со стороны, особенно ближайших своих соседей. Общины эти живут между собою мирно и дружелюбно, считаются своими близкими, но заимствовать друг у друга что–нибудь, хотя бы и хорошее, у них вообще нет обычая. Все свое родное — хорошо и красиво, а все чужое — худо и безобразно, — представляет характерную черту полешука. Он скорее позаимствует для себя что–нибудь новое у далеких чужих, нежели у близких своих. Таким образом, люди веками живут бок о бок друг с другом и все–таки не сливаются в одну общую массу, все еще делятся на мелкие общины с резко выраженным самобытным житейским укладом».
Полешуки Пинского уезда. Начало XX века
По–своему, но в чем–то похоже описывал полешуков той поры Иван Мележ.
...А вообще, не зря Сербов назвал Полесье «страной». Оно действительно особенное, колоритное, неповторимое. Таким было и таким остается.