Так приходилось, может быть, и ещё придётся, начинать мою встречу с «коллегами» по болезни на собрании анонимных алкоголиков (далее – АА). Тем самым, ещё раз признаться, прежде всего себе, в своей житейской и судьбоносной проблеме.
Вообще-то, анонимные алкоголики в большинстве своём в быту, в окружении обычных друзей и родственников скрывают свою принадлежность к алкоголикам. Мне же почему-то с самого начала отрезвления казалось не лишним, даже полезным открыто и кому бы ни попало при случае сообщать: я – алкоголик. Открытый алкоголик.
При этом иной собеседник поправляет: бывший алкоголик… Возражаю: БЫВШИХ АЛКОГОЛИКОВ не бывает! Тяга к этой гадости остаётся в сознании человека навсегда. Мне даже в сновидения вторгается пьянство всегда. Но ещё там, во сне, выпивая, удивляюсь: я же – не пьющий, а зачем тогда пью?! И просыпаюсь в холодном поту от угрызения, что во сне позволяю себе того, что наяву отрешился навсегда!
И ещё житейской заблуждение о том, что порукой невозврата к алкоголизму является огромный срок трезвости. Давно и крепко испытано: не годы трезвости сбивают на пьяный путь, а первая рюмка!
Впрочем, обо всём по порядку. Начну же с моих пьяных историй и подобных историй со знакомыми и близкими людьми. Я, открытый алкоголик – Степанов Александр Дмитриевич.
ДИСТАНЦИЯ ОТ ЖЕЛАЕМОГО ДО РЕШИТЕЛЬНОГО
Мой родственник Андрей в родной деревне по пьяной лавочке потерял ноги – ампутировали после того, как обжог их, будучи до беспамятства пьяным. Теперь вот ползает по дому на пятой точке, и всё жалуется, что болят… ноги – такой вот обман природы: болит то, чего уже нет. В беседе со знакомыми врачами я узнал, что Андрею надо прекратить курение. Передал ему это. Он сначала «успокоил»:
– Да знаю, что курево вредит, и я сократил дозу: раньше за день две пачки сигарет выкуривал, теперь – одну…
– А уж совсем бросить эту гадость никак не получается?! – Настаиваю, полагая, что и одной пачки никотиновой отравы больному организму достаточно, чтобы больше усугублять его состояние.
На что родич ухмыляется:
– Хм, да мне легче с выпивкой завязать, чем с «курятиной»…
– Так что ж и с пьянкой завязал?! – спрашиваю.
– Да, не пью уже год, поди…
Тут уж мне весело. До этого разговора домочадцы доложили, что всего лишь тремя днями назад, находясь в больничной палате, умудрился напиться и разбуянился, отматерив медиков. И его выписали, не долечив…
Такая вот дистанция от благого желания…
В ЗАПОЙ КАК ПО МАСЛУ…
Побороть в себе тягу к алкоголю, пристрастившемуся к нему давно, не просто не просто, но очень не просто. Перед тем, как «завязать» навсегда, мне хотелось это сделать как минимум дважды. Однажды удалось «поститься» около полугода.
Весна. Выходной день. В прогулочной одежде, кажется, в трико пошёл на речку-веснянку. Тогда там ещё была плотина, которую в половодье затопляло и на обоих берегах скапливался народ, чтобы на лодке переправиться на другую сторону.
Возле воды оказалось не только прохладно, но даже холодно. И тут увидел стоящий с открытой дверцей киношный «УАЗик». А в нём хорошо знакомый мне водитель кинофикации Коля. А сейчас он стоял здесь в ожидании, когда с того берега привезут и передадут ему киноленты из сёл. С Колей-то мы приятельствовали по житейской причине: наши сынишки посещали одну и ту же группу детского сада. Да и до этого случая как-то случались в одной случайной компашки.
Поэтому мне было кстати спрятаться от пронизывающего ветра с реки в машине. И тут, к моему изумлению, увидел перед водителем огромную упаковку сливочного масла килограммов на пять.
Удивиться не мудрено, ведь это были семидесятые годы, когда по всей стране была напряжёнка с продуктами. А у Еоли жена, мне это было известно, работала то ли экономистом, то ли инженером местного маслозавода. Ну как тут не воспользоваться случаем: попросил у него отрезать с килограммчик.
– Да, пожалуйста, – с готовностью ответил приятель.
Со мной были деньги, но Коля признался: «Башка трещит – похмелиться бы». Съездили за бутылкой. Наивный, тогда мне не было ведомо, что алкоголизм не измеряется временем (имею в виду – полгода трезвости до этого), а меряется первой рюмкой.
Выпил для согрева и в поддержку «больного» товарища. И что?
Всё остальное помню смутно или точнее сказать: полное затмение.
Слава Богу, проснулся утром дома. Вижу: любимая не в духе. А мне вспомнилось и подумалось: «Что это она сердится – как настоящий добытчик достал масла». Пошарив в холодильнике, масла не обнаружил и решил сходить за ним туда, где мог его оставить. Вот удача: знакомый «УАЗик» стоит у лесенки, ведущей в кинобудку на второй этаж. Поднимаюсь: здесь опять опохмелки, но мне тошновато и угрызительно, что не добыл маслица.
– А где моё масло? – после некоторых дежурных разговоров о том о сём спросил Николая.
– В машине масло, – без тени подвоха ответил тот.
Спустился к машине и раскрыл дверцу… И… о, ужас: весь пятикилограммовый «шмот» масла вместе с обёрточной бумагой размят и растаскан по всему днищу автомобиля.
Вернулся в будку и по частям, как по осколкам в мозаику, вместе с Колей восстановил наши маршруты и наши действия по так называемому «кольцу», когда водитель перебрасывал киноленты из одного села в другое. И, как оказалось, в каждом селе киномеханики потчевали нас горячительным. О масле мы уже не помнили, усердно разминая и растаскивая его грязными подошвами ног по полу «УАЗика».
Так заканчивалась очередная моя трезвость…
Были истории со мной куда страшнее.
МОГ БЫУБИТЬ, И БЫЛ БЫПРАВ…
То ли быть убитым, то ли покалеченным, то ли посаженным «я тебя вижу, ты меня – нет» мне могло быть уготовано Богом где-то в 1964-65 годах, когда служил в доблестной Советской Армии.
Однажды, будучи в увольнении и испытывая недопив, мы (кажется, трое солдатиков) искали место, на худой конец стакан, чтобы возлить и «возрадоваться».
Мне пришла мысль зайти на огонёк к участнику городского литературного объединения (дело было в Джамбуле, а клуб располагался в редакции газеты «Знамя труда», руководитель – Борис Кан). Семья поэта от станка Паршкова нас, пьянчуг-литобъединенцев, часто привечала за «бутылкой чая».
И ведь, кажется, было не так поздно, но дверь к нему была закрыта на внутренний замок. Не было возможности и определить, дома ли хозяева и почему так рано легли спать…
Стучал щеколдой – не отозвались никто. Пошёл к окну, а оно открыто. «Дай, думал, зайду через окно и возьму стакан» – пьяная рожа! Распахнул створку, встал на подоконник, готовый спрыгнуть в тёмную внутренность комнаты. И тут вспыхнул ослепительный свет, а передо мной предстал хозяин с топором в руке, тоже готовый в ту же секунду рубануть мне по дурной голове…
Не могу описать сцену ужаса, угрызения, стыда моего и естественной злобы и обиды друга… Потому что был в каком-то беспамятстве и только повторял:
– Прости, прости, всего лишь хотел воспользоваться стаканом.
Некоторое время спустя, может быть, месяца через два-три, вернувшись из увольнения на малую родину, решился, тоже по пьяни, помириться, реабилитироваться перед семьёй поэта, и люди простили мой рискованный проступок. Но после самовольной отлучки к ним и, вернувшись вдробадан в часть, поймался капитаном Строной, дежурным по части. Был поделом жестоко наказан – самая чувствительная кара: недопуск к поездке на армейский (ракетных войск) фестиваль творчества в Москву.
Наказан Богом за дерзость, когда попытался влезть к чужим людям в их квартиру ночью…
Прости, господи…
ЗАМОРОЖЕННАЯ ЗАРПЛАТА
Наверно, не всегда получалось, но я старался. Старался, получив зарплату и отложив энную сумму на пропой, большую сумму быстрее передать в домашнюю кассу, то есть любимой.
Однажды, торопясь куда-то, я всё-таки… но лучше начну с середины истории.
Просыпаюсь утром с бодуна и вижу: любимая чем-то недовольна… Да никогда она не была довольна, когда я приплетался домой на бровях. Я же гордился: всё-таки дотянул до дома.
Но тут меня досада взяла: вчера получил зарплату, а это должно быть праздником для всей семьи. Но нет – что-то не так.
Спрашиваю: «Где зарплата?»
– Тебя надо спросить!
Начинаю соображать: как отдал. Или где положил. Не вспоминается. Ищу. Нигде не находится. Бегу на работу – там иногда припрятывал свои деньги в служебном сейфе. И там нет… Так оба живём в напряге не меньше недели…
Но я точно знаю, клянусь: всё пропить не мог!
Как-то заглянул в морозильную камеру холодильника. Свёрточек. Ура! Это ж деньги – зарплата!
Картина восстанавливается. Значит, получив деньги, я рванул домой. Видно, очень торопился и не захотел проходить в глубину квартиры – холодильник у самого порога. Вот туда – для сохранности, в морозилку сунул, деньги.
Замороженный объект!
Какая б радость, кабы не тревога?!
ПОДНЯТЬСЯ БЫСО ДНА ДА К БЕРЕГУ ПРИБИТЬСЯ…
Давний мой начальник заходил к нам с Сергеем Ивановичем и, демонстрируя неоспоримый опыт распознавания человеческих достоинств, с ироническим подтекстом восклицал в мою сторону:
– Вот в чём твой единственный талант: то, что не пьёшь!
Так же, как бы играя на публику, оборачивался к коллеге и давал ему очередное задание, тем самым подчёркивая, что именно тот по-настоящему талантлив и только ему можно доверить такое непростое поручение.
Да, действительно, Сергей, имея за плечами два вуза и будучи вдвое моложе меня, значит, подвижнее, в работе имел преимущество передо мной. Это было очевидным и это меня не смущало.
А вот в жизни приятеля и коллектива беспокоило другое. Скажем, получив то самое ответственное задание шефа, он круто брался за дело, но… Через день-два уходил в запой, исчезая из поля зрения руководителя. И тогда он же, уже без ехидства, подходил ко мне, сначала спрашивал, не появлялся ли Сергей на рабочем месте, или не звонил ли. А потом был вынужден перепоручать работу мне.
Что ещё интереснее: так же через день-два запивал сам (нет-нет, не вместе с Сергеем, у него были свои друзья-собутыльники!). Тогда звонил и откровенно пропойным голосом отдавал распоряжение мне «оставаться на хозяйстве».
Да, сознаю, что в силу меньших знаний и пожилого (от слова – «пожил», между прочим!) возраста, возможно, мне удавалось вести дело менее качественно. Но в данной ситуации речь не обо мне.
Вскоре возвращался на работу Сергей и, протрезвляясь, первым делом канючил:
– Ну, что, старик, мне с собой делать?! Как пропущу сто грамм, не могу остановиться…
Жалея человека, высказывал ему какие-то банальные советы, тут же понимая, что никакие советы алкоголику… не помогут. А иной раз только ещё раз спровоцируют на продолжение пьянства как бы наперекор советчику.
Обстоятельства Сергея осложнялись ещё тем, что необоримая тяга к алкоголю сопровождалась повышенной тягой к женскому полу. Да так, что однажды, имея в семье двух детишек, влюбился в ещё одну женщину. Сначала тайно, а потом и открыто стал проживать с другой, время от времени, винясь, как нашаливший школьник, заявлялся домой.
И тогда задавал мне другой вопрос:
– Не знаю, что делать: люблю и Лариску (это законная жена) и детей бросать жалко, и Верку не могу бросить – как присушила!
– Всё просто, – говорил ему, – прибейся к одному берегу. Дорожишь детьми – вернись в семью, отстань ты от молоденькой искусительницы! Поиграл, и ладно…
Но в этом случае мои советы тоже оказывались бесполезными и даже вредными, потому что в тоне сигнала «sos» у мужчины звучало ещё и самолюбование своим «преимуществом» передо мной. «Вот, мол, жалеешь меня, а я – такой, сразу многих женщин люблю!»…
К тому же, протрезвев сам, наш начальник снова обращался и ко мне, и к Сергею с повтором своих оценок наших способностей.
Теперь Сергей, как говорится, расшибался в доску, чтобы отлично выполнять задания, реабилитировать себя после случившегося «прегрешения». И в коллективе его любили, прощали «мелкие шалости».
Так вот в российском обществе по ментальности крайностей создавался и создаётся (особенно в электронных СМИ) миф, что только талантам не грешно вдохновлять себя на доблестный труд спиртным и наркотиками. А упомянутый мной коллега Сергей даже публично пропагандировал свои «горячительные» способы стимуляции вдохновения.
Да что там - в сочинениях пиитов питие не только романтизируется, но и агитируется в его пользу. «Пей вино, и всё пройдёт!» – прямым призывом звучит, например, песенка из известного фильма. Ах, если б всё, а важнее, все беды проходили после пьяных загулов! Как правило, нерешённые до них проблемы не только не исчезают, но и усугубляются. Кому неизвестны трагедии в жизни именитых граждан России, связанные с таким решением житейских проблем и в прошлом и теперь?! А сколько известных журналистов и литераторов в России, погрязших в питие?! Они страдают, они не полностью реализуют свои способности, они отравляют жизнь родным, друзьям! Они (на своей шкуре испытываю!), в период творческого застоя и депрессии распространяют и часто вымышленные злобные флюиды в публичной информации.
Впрочем, почему мы в связи с этим чаще всего говорим только о знаменитых, о публичных людях? Известно, что алкогольная зараза губит жизнь людей всей социальной сферы: от дворников до министров! И разве жизнь любого человека, отца или сына, токаря или слесаря, бизнесмена или чиновника, менее дорога его близким, друзьям, да, наконец, – стране?! Однако, не будем далее углубляться в рассуждения – всероссийская беда эта давно очевидна! Лучше поставим вопрос: как избавиться от неё, предотвратить её?
К сожалению, официальная медицина, без обиды сказать, не совсем готова к реальному излечению алкоголизма. Не говоря уж об имитации такового народными лекарями. Одно то, что в газетных заманиваниях идет подмена понятий, а то и явный обман, говорит о бессилии общества перед этим злом. Вот самые характерные завлекаловки – приглашения коммерсантов в прессе: "Избавление от алкоголизма", "Лечение алкоголизма", "Капли против алкоголизма" и т. п.
А ещё часто вспоминаю литературное объединение, а в нём весьма колоритную фигуру начинающего пиита местного розлива.
Его соседи приходили в поэтический клуб и жаловались, что наш коллега не даёт им спокойного житья. По ночам ходит по дому и во всё горло читает свои стихи. А перед рассветом включает воду в ванной, гуд от напора которой сотрясает стены соседей. Реагируя на сигнал, мы поговорили по душам с горланом. А тот нисколько не смутился. «Знаете, – сказал он, – мне легко сочиняется только по ночам, только после приёма рюмашки и только в горячей ванной».
В российском обществе по ментальности крайностей создавался и создаётся (особенно в электронных СМИ) миф, что только гениям не грешно вдохновлять себя спиртным и наркотиками. А упомянутый мной литератор даже публично, на творческих встречах с читателями, пропагандирует свои «горячительные» способы стимуляции вдохновения. Без оговорки, конечно, о том, что он здоров от природы и для него рюмка водки как слону иголка. И что он не обременён алкогольной наследственностью – не злоупотребляли его предки. Правда, по мнению строгих критиков, плоды его вдохновения посредственны.
ПЕРВЫЙ ШАГ, ОН ТРЕЗВЫЙ САМЫЙ…
Почти полчаса по проводному радио трогательно сострадательным и убедительным голосом дикторша ведёт душещипательную речь о страшной человеческой беде – алкоголизме, И я бы должен вполне быть солидарным с ней: всё, что она рассказывает о несчастье, постигшем алкоголика и его окружающих, мне знакомо до боли в печёнке. Тут эти слова употребляю в переносном смысле, слава Богу, цирроза в ней с алкоголем не приобрёл, а вот иных бед с этой заразой испытал предостаточно!
Увы! Время от времени рассказчицу выдаёт меркантильная цель беседы, и особенно чётко проявляется несколько раз повторённый призыв к заинтересованному слушателю: «Сделай первый шаг…». При этом она делает небольшую театральную паузу, а я жду, действительно, верную подсказку, но полностью обращение звучит так: «Сделай первый шаг: прямо сейчас позвони по номеру телефона…». Естественно, называется этот спасительный номер, да ещё дополняется успокоительным примечанием: «Звонок – бесплатный», что добавляет моему сердцу раздражения: как известно, бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Глупенькая зверушка не слушает радиопередачи и не предупреждена об обратной правде такой оговорке, поэтому ловится на вожделенную приманку.
Думаю, совсем уж наивные несчастные люди тоже так попадаются на щедрые посулы плотно разросшейся сети коммерсантов-бизнесменов, вытягивающих из рядом живущих, как правило, небогатых, но доверчивых людей денюжку. Им, выходит, они нужнее!
Мне, однажды, тридцать пять лет назад, навсегда решившему проблему алкоголизма, помогли иные, по крайней мере, два первых шага, отнюдь не телефонный звонок в лечебную контору.
И первый шаг был такой: ОСОЗНАЛ для себя, что я – алкоголик! И второй шаг: РЕШИЛ твёрдо и основательно: более ни капли не употребляю спиртного в любом его виде и в любых обстоятельствах.
А ведь, помнится, и сам я окружающих, главное, сам себя обманывал таким же образом. Считал: вот только захочу, и избавлюсь от постоянного желания опохмелиться. Даже несколько раз пробовал, как говорится, «завязывать». Сначала ограничивал употребление спиртного только пивом, или сухим вином. Несколько раз устраивал себе «сухой закон». Но лишь нечаянно-негаданно пропускал граммов пятьдесят водки, уходил в запой. Следом – неприятности на работе, в семье. Со здоровьем начались нелады. Особенно заметно подрывалось оно у любимой женщины, матери моих детишек, «заговариваться» стала. По великому знакомству повёл её как-то в экспериментальное по тому времени неврологическое отделение медицинского института.
Встретила нас доктор и, глядя на нас ещё в дверях, переспросила:
– Так кого же из вас сначала лечить-то?
В самом деле, не проходящий похмельный синдром был явно пропечатан на морде моего лица. И всего-то два раза побеседовала она с нами, усадив друг против друга, вызвав наше откровение в поведении во время моих пьянок. И пусть ни словом не обмолвилась о моей проблеме, зато после всего этого, мне стало ясно: следует отказываться от спиртного с нынешнего дня и… навсегда!
Но сначала было надо точно сказать себе: я – алкоголик! И это оказалось очень и очень тяжёлым решением. И главное: надо было без стыда и стеснения признаться в этом не только себе, но и жене, детям, друзьям и товарищам. Хватало воли побороть искушения и в почти узаконенных официальных застольях и в дружеских попойках.
Вспоминается: случайно угодив в лечебное учреждение с гипертоническим кризом, посещающим меня по той же причине перепоев, оказался в одной палате с коллегой-алкоголиком (хорошо помню его «весёлую» фамилию: Раскорячкин). Так вот организация решила излечить беднягу и в принудительном порядке «уложила» в больницу. Именно тогда для этого советской медициной внедрялся метод «от противного» (научно это, наверно, имеет иное название). Упрощённо определяя его суть, покажу, как это делается. Алкоголику натощак дают выпить водки с каким-то медикаментом, вызывающим тошноту и рвоту. Так вот мой несчастный сосед, страдая, принимал эту процедуру, а затем, слегка отойдя, выпивал из припрятанной бутылки «святую водичку» и… вновь оживал, веселился, задирался и приставал к молоденьким сестричкам. Тогда я не мог понять происходящее. А было всё просто: человек не ощущал, не мог и не хотел сознавать себя алкоголиком. Не видел причин злоупотреблений. А вся причина, как потом догадался, в том, что он разочаровался в любимой женщине, супруге, которая чуть ли не в открытую изменяла ему. И повода для решения проблемы не было – жена, единственная любимая женщина, развелась с ним!
Так вот, скорее всего, «букет» неприятностей, связанных с моими запоями, беседы с доктором в присутствии жены и наблюдение за трагической историей с Раскорячкиным привели меня к ПЕРВОМУ ШАГУ – ОЩУЩЕНИЮ СЕБЯ АЛКОГОЛИКОМ, и ВТОРОМУ ШАГУ – ТВЁРДОМУ РЕШЕНИЮ РАЗ И НАВСЕГДА ОТКАЗАТЬСЯ ОТ УПОТРЕБЛЕНИЯ СПИРТНОГО.
Извиняюсь за столь длинное лирическое вступление к проблеме, но слишком много вокруг неё спекуляции вокруг отказа от тяги к спиртному, коротко говоря, отрезвления.
Припоминаю небольшой конфуз перед той же докторицей, что навела меня на мысль о необходимости отказаться от спиртного, когда я ей сказал: «Ну, если я так легко отказываюсь от пития, значит, я не алкоголик». Она, не сдержалась от улыбки и возразила: «Наоборот – если вы отказались от пития, это и означает, что вы – алкоголик». По её мнению, потому я и алкоголик, что ТЯГА к спиртному в организме никогда и пока никакими лекарствами НЕ НЕЙТРАЛИЗУЕТСЯ. Тем более – психологически эта зависимость у алкоголика держится всю жизнь. Сужу по себе: даже после почти тридцатилетней трезвости нередко в сновидениях вижу и ощущаю себя выпивающим. Просыпаюсь же в холодном поту: «Неужели, думаю, может вернуться тот пьяный кошмар?!».
Скажу о кодировании. Опять же, это полумера. Потому что лекари «гипнотизёры», чаще всего, по крайней мере, в известных мне случаях, внушают алкоголику страх перед употреблением спиртного на какой-то определённый строк – самое многое, на пять лет. А поскольку у больного нет «стержня», тех самых первых двух шагов: признания проблемы и твёрдого решения самому разрешить её, то в тех же известных мне историях алкоголики, в лучшем случае, запивают ещё страшнее, а, ещё ужаснее, нарушив запрет, срываются. И тогда организм и психика не выдерживают такого смертельного удара и… Так вот, в те давние конца семидесятых лет прошлого века, не зная и не догадываясь о программировании процесса, я практически сделал самые первые свои психологически тяжелейший два шага из двенадцати, обозначенных американскими учёными. «12 шагов» - так она называется. Правда, уже в восьмидесятые годы до меня доходили сигналы о том, что в Прибалтике в борьбе с алкоголизмом создаются «Клубы трезвости». И когда, теперь, уж только в девяностых, я имел смелость пригласить себе подобных земляков в подобный клуб через газету, один из них и познакомил меня с американской программой «12 шагов». Через ту же газету мы с ним обнародовали суть программы. Знаю: такое же объединение «Эйч-эйч» (АА) функционирует и в Оренбурге при областном наркологическом центре!
Конечно же, прежде всего, оно играет просветительскую роль: показывает все шаги-ступени постепенного отказа от спиртного. Но самое важное, как верно диктует программа, собираясь на собрания в определённое время и в назначенном месте, люди коллективно, как говорится, друг по дружке отстраняются от тяги к спиртному. Поддерживают и общество в целом, и появившихся новых друзей в отдельности. И всё же считаю: в конце концов, судьба каждого человека зависит только от себя… И от судьбы, так сказать.
Между прочим, не могу разделить пессимистическое мнение об эффективной роли Церкви в разрешении этой проблемы здоровья.
Потому что знаю случаи, когда приобщившиеся к Церкви люди, испытывающие тягу к алкоголю, становятся «тихими трезвенниками», то есть, останавливаются на двух первых шагах отлучения от спиртного.
А на собраниях общества Анонимных Алкоголиков произносится такая вот «молитва» (ставлю в кавычки, потому что не уверен, что этот текст канонизирован Церковью): «Научи меня, Господи, спокойно воспринимать события, ход которых не могу изменить. Дай мне энергию и силу вмешаться в события, мне подвластные. И научи меня мудрости отличить первое от второго».
Я не встречал в прессе и в практике сведений о медикаментозных средствах избавления алкоголика от вредной тяги. А вот, на мой взгляд, опыт тольяттинского Центра наркологии (главного врача Ларисы Михайловны) заслуживает внимания и одобрения: здесь задача оздоровления решается в сотрудничестве с обществом Анонимных Алкоголиков. Общественников приглашают в больничные палаты, а больных приглашают на собрания общества.
Словом, я, без сомнения, согласен, что все перечисленные меры в разной степени эффективны и нужны. И избавление от похмельного синдрома, и отвращение «от противного», так сказать, клин – клином, и кодирование. И особенно действенны функции обществ Анонимных Алкоголиков по программе «12 шагов».
И всё же, всё же… В одной из газетных публикаций сказано: «Более 50 (и всего-то!) процентов пациентов (одноклубники тольяттинского «Калейдоскопа» категорично отказываются от «прозвища» пациент, а представляются на собраниях, например, так: «Я – алкоголик Алексей…») потом не возвращаются к алкоголю»…
Увы! На моих глазах один из основателей нашего общества через год сорвался и… погиб.
И тут я вижу вот какую слабость (всё-таки) такого объединения. Представим, что у человека возникает ситуация, когда он не может посещать собрания и лишается поддержки «коллег». В то же время, как на грех, одно за другим наваливаются искушения: выпить «за кампанию», «для сугрева», «по особому радостному или печальному случаю»… Каждый ли Анонимный Алкоголик наступит на «горло этой песни» без поддержки со стороны?!
Поэтому и считаю самым трезвым отлучением от пития алкоголика единоличное решение. Поэтому я веду жизнь алкоголика не анонимно, а открыто: я – открытый алкоголик.
При этом замечаю: объявляя себя таковым, привожу в смятение окружающих – ведь так уж принято в нашем обществе, что эту болезнь считают стыдной. Вот гипертония – благородная болезнь. А это: алкоголик? Ату, его!
Недавно я это испытал, когда из рукописи очередной книги редактор, смущаясь, попросил убрать из неё поучительные рассказы, иллюстрирующие моё нестандартное представление о проблеме алкоголизма.
Однако, уверен: именно открытое признание своей беды помогает мне противодействовать искушениям. Я для этого на случайных пирушках использую такую весёлую отговорку: «Мало пить не хочу, много – не умею, а дури и своей хватает…». Действует всегда без «промаха»: ещё ни один дурак выпивоха не вливал мне в рот насильно ни грамма спиртного! А вот поражаются моей воле многие. Хотя, честно говоря, особого усилия в сопротивлении не испытываю. Наоборот, успешное разрешение своей проблемы привело меня к необходимости помогать в этом другим людям. А это уже, как понимаю, 12-й шаг, обозначенный в программе Анонимных Алкоголиков.
УГРЫЗЕНИЯ - ВОСКРЕСЕНИЯ
Который раз проглатываю «Воскресенье» великого ГРАФ-о-мана Льва Николаевича Толстого, и снова ощущаю: ах, какое жуткое душевное самокопание автора (через образ грешника Нехлюдова), что можно определить как самоистязание, самоУГРЫЗЕНИЕ! Думаю, и я не один человек на этом свете время от времени испытываю подобное. Потому что… Впрочем, о том сильно и верно сказал первый в истории России председатель совета министров Сергей Витте (это высказывание попалось на глаза в газете «Московский комсомолец» за 10.02.10.): «Человек – существо крайне сложное. Нет такого негодяя, который когда-либо не сделал бы чего-либо хорошего. Нет такого благороднейшего человека, который при известном стечении обстоятельств не сделал гадости!» Кстати, то же можно сказать и об обществе!
Скажу о себе.
Одним из мотивов моей бессрочной трезвости, думаю, наравне с другими стало болезненное чувство угрызения. Невозможно забыть его, хотя с тех моментов прошло несколько десятков лет.
После вчерашней попойки, бывало, ещё, не поднимая больной головы с постели, прокручиваешь всё, что было, всё, что накуролесил, будучи крепко поддавши. «Ладно, думаешь, перепил, не рассчитал свои физиологические возможности, и теперь всё внутрях горит нестерпимо. Но более всего жжёт сознание позор того, что ты пошёл куда-то не туда, встретил того, кого бы и ты и тебя сто лет бы не видеть, да ещё сказал такое, что и в кошмарном сне не приснится». И тогда в пору тут же бечь туды, куды самого чёрта не заносит, встретить того, кто ни ты ему, ни он тебе и раза в глаза не нужен, и хоть на колени бросайся – проси прощения за вчерашнюю дурость!
Вот и осозналось, в конце концов: ты непотребен в пьяном виде, ты – просто алкоголик, и… И сделал второй шаг: решил отказаться от пития любого алкогольного напитка. Отказаться навсегда! Чтобы таким образом избавить своё сознание, своё чувство от одной из причин беды – УГРЫЗЕНИЯ, самоистязания. Решить, что минутное удовольствие расслабления, а в принципе – слабости, не стоит часов душевного переживания.
Чувство это, верно, передано родителями и учителями. Друзьями и недругами. Всеми и всем окружающим.
Понимаю, частенько оно заставляло меня совершать чудовищные с точки зрения обывательского существования поступки.