Многие полагают, что в советские времена, вплоть до начала реформ 90-х годов минувшего века, роста цен (они на все товары были фиксированы), а значит, и инфляции в России не существовало вообще. На самом деле инфляционный процесс развивался — тихо и скрытно. Инфляция носила подавленный характер. По некоторым данным, ежегодный темп роста цен в 80-е годы составлял 1,5%. Вскоре на прилавках магазинов продукты питания почти исчезли. Люди старшего поколения помнят «колбасные экскурсии» в Москву. Во многих городах появилась своеобразная карточная система — талоны, продуктовые заказы. Деньги мало что значили, на них почти нечего было купить.
Переход в 90-е годы к экономическим реформам — а они начались с либерализации цен в обстановке всеобщего дефицита и развала производства — сделал инфляцию открытой и поистине «разбойной». «Денежный навес» (то есть разрыв между массой денег, вброшенных в обращение, и объёмом товарной продукции), вскрывшийся в этих условиях, рухнул. Инфляция приобрела катастрофические масштабы. Только за 1992 год цены выросли в 26 раз, а в следующем — ещё в 10. Потребительские цены в первой половине 90-х годов ежемесячно росли на 15—18%.
Принятые меры (прежде всего, резкое ужесточение денежно-кредитной политики) привели к тому, что к 2000 году инфляция начала ослабевать. Годовой прирост потребительских цен в 2002 году составил 15,1%, в 2003-м — 12%, в 2004-м — 11,7%, в 2005-м — 10,9%, в 2006-м — 8,2%. На 2007 год планировали довести инфляцию до 6—7%, а в 2008 году — до 4—5,5%. И вдруг осень 2007 года дала неожиданную вспышку роста цен, опрокинувшую все прогнозы. Правительство вынуждено было пойти на чрезвычайные административные меры по замораживанию цен на социально значимые продукты — на шесть видов продовольствия [10, с.52].
Только за один месяц, октябрь 2007 года, потребительские цены выросли на 1,6%, а на продовольствие — в среднем на 3,3% (это более чем в три раза превысило сентябрьский рост цен). Некоторые продукты питания успели подорожать ещё до замораживания цен особенно сильно: цены на подсолнечное масло выросли с июля по октябрь на 60%, на сливочное масло, молоко и молочные продукты — на 50%, на яйца — на 40%. Темп инфляции в целом за 2007 год составил, по официальным данным, 12% (не следует забывать, что вышеприведённые цифры — усреднённые показатели). По расчётам центра макроэкономического прогнозирования (цМАКП), в течение 2007 года товары в «корзине для бедных» подорожали на 15% (в 2006 году — на 9%).
Что стало причиной столь резкого оживления инфляционной тенденции? Каков её характер — кратковременный или долгосрочный? Об этом много спорят «наши» и «не наши» специалисты. Где искать исходную причину? Избыток ли спроса, появившийся вследствие чрезмерного выпуска денег в обращение, или увеличение издержек? На мой взгляд, подобное противопоставление в основе своей неверно. Ибо, как уже отмечалось, обе причины взаимообусловлены, и с чего бы ни начинать, в итоге непременно получим порочную инфляционную спираль [2, с.76].
Начнём с главного — с увеличения денег в обращении. Подобное увеличение происходило и происходит по многим причинам, в том числе и благодаря серьёзной социальной политике государства, направленной на повышение доходов населения, у которого начинает расти и спрос. Многие российские экономисты видят в этом главную причину развития инфляции в стране. Другие придерживаются более осторожной позиции, не усматривая здесь непосредственной связи. Вторая позиция представляется более взвешенной. Сошлюсь на одно из подобных исследований.
Действительно, отмечает его автор, в России на протяжении всех 90-х годов ХХ века и в новом столетии темпы роста денежной массы систематически превышали показатели, планировавшиеся центральным банком. Диапазон этих превышений — от 20 до 50%. Всего за период с 1999 по 2006 год денежная масса увеличилась в 13,4 раза. «Вот вам и инфляция», — скажет сторонник первой позиции. Но всё не так просто. Во-первых, вместе с увеличением денежной массы происходил и происходит рост спроса на сами деньги, увеличиваются сбережения. Свидетельство тому — рост денежных вкладов населения в сберегательных учреждениях, особенно в Сбербанке (это сокращает зависимость между увеличением денежного предложения и индексом роста потребительских цен). Во-вторых, происходит замедление скорости обращения денег, и для обслуживания того же товарного оборота требуется большая масса денег. И, наконец, третий фактор, который необходимо учитывать: объём денег в обращении важен не сам по себе, а в сопоставлении с величиной ВВП — это соотношение называют коэффициентом монетизации.
Надо сказать, что с началом реформ, когда инфляция превысила все мыслимые размеры и правительство стало проводить жёсткую монетарную политику, коэффициент монетизации был снижен до минимально вообразимых размеров. Даже в начале 1999 года он составлял лишь 16%. Тогда много говорили и писали о недофинансировании экономики, ставшем одной из причин острой нехватки денег у предприятий [4, с. 55].
Цифры для сравнения: коэффициент монетизации в развитых странах колеблется в пределах 60—120%, а в странах с переходной экономикой составляет 25—30%. К настоящему времени этот показатель у нас достиг 26%. Как видим, ничего катастрофического в росте денежного предложения до сих пор не происходило.
Катастрофические последствия могли бы наступить, если бы центральный банк и правительство не сдерживали рост денежной массы, поступающей в страну от продажи на внешних рынках непрерывно дорожающей нефти. Среди сдерживающих мер, прежде всего, отметим роль Стабилизационного фонда. Его величина сегодня составляет почти 4 трлн рублей. Уже много лет ведутся дискуссии на тему: до каких пор следует увеличивать этот «мешок» с деньгами и не пора ли его потратить тем или иным образом? У противников такого рода трат два основных аргумента. Первый. Основное назначение фонда — создание «подушки безопасности» на случай резкого падения цен на нефть и возникновения кризисной ситуации в стране. Второй довод не менее важен: опасность разгула инфляции вследствие резкого увеличения денежного предложения. (Ту же роль выполняет и бюджетный профицит, то есть превышение государственных доходов над расходами, — более 7% ВВП.)
В последнее время верх взяли доводы тех, кто полагает, что пора часть накопленных средств использовать для развития важных отраслей экономики, прежде всего её инфраструктуры. Принято решение с февраля 2008 года разделить Стабфонд на Резервный (в размере 10% ВВП) и Фонд национального благосостояния. Согласно данным, озвученным министром финансов А. Кудриным, Внешэкономбанк в 2007 году уже получил на цели развития 180 млрд рублей, Российская корпорация нанотехнологий — 130 млрд рублей и Фонд содействия реформированию ЖКХ — 240 млрд рублей [11, с.98].
Но вернёмся к ценам, которые, казалось бы, так неожиданно взлетели осенью прошлого года. Исследуя причины роста цен в стране, многие экономисты указывают на высокие издержки, порождаемые необоснованной степенью монополизации отраслей, поставляющих продукты питания потребителю. Иначе говоря, мы пожинаем результаты крайне слабого развития мелкого и среднего производства и полного бездействия кооперации. Вот пример: в одном пакете молока только 5% — его себестоимость; всё остальное — упаковка, налоги и особенно высокие торговые надбавки, образующие доходность торгующих сетей. У нас она достигает 25—30% (в то время как в Европе введено правило, согласно которому доходность розницы не должна превышать 8—12%).
Наконец, надо указать на очень высокие темпы роста цен на коммунальные услуги и жилье, на транспорт, связь и бензин — они значительно превысили средний темп роста потребительских цен. Например, стоимость электроэнергии в целом по России увеличилась на 15%, а на коммунальные услуги — на 18—20%. Растут цены и на газ: в 2008 году оптовые цены на газ для населения и промышленных потребителей увеличатся на 25% [5, с.82].