— Ничего, — проворчал я. — Ничего я не делаю.
— Чушь собачья, — он закурил сигарету, хотя я сомневался, что Джонатан забыл, как сильно я ненавижу, когда в моей квартире курят. По крайней мере, он посмотрел на меня с кривой ухмылкой, а затем направился на балкон.
Я последовал за ним и прислонился к перилам. Он протянул мне пачку «Мальборо» и зажигалку, и мы оба большую часть времени молча продолжали курить сигареты, пока Джонатан, наконец, не заговорил.
— Убийство Ленни не было неожиданным, — сказал он, — но некоторые, скажем так, неожиданные темы в связи с этим заставили меня задуматься.
— Задуматься о чём? — спросил я, не пытаясь прикинуться дурачком, будто не знал, что парень мёртв. Это бы не помогло, и я был уверен, что знал, куда ведёт этот разговор.
— Применялось военное оружие, около реки и днём, что было довольно смело. Мастер тёмных дел даже не удосужился подождать, пока останется один, что означает определенный уровень уверенности, понимаешь?
Я пожал плечами, бросил окурок своей сигареты за балкон, а потом закурил ещё одну.
— И ещё иногда... ну, иногда, когда ты находишься рядом с кем-то в течение длительного времени, ты просто узнаёшь его работу, понимаешь, о чём я говорю?
Я перевёл на него взгляд и понял, что он не просто делал случайные заявления, надеясь, что я выдам себя. Он знал, что я не так глуп, чтобы позволить скинуть маску невозмутимости, и я понимал, что он не сделал бы таких заявлений, не будучи на сто процентов уверен.
Мне придётся его убить.
От этой мысли мой желудок сжался. Если бы я когда-нибудь и мог назвать кого-нибудь в своей жизни другом, это был бы Джонатан. Он был одним из немногих, кто никогда не давил на меня, требуя рассказать о том дерьме, что я пережил, но каким-то образом ему удавалось заставить меня говорить об этом больше, чем большинству людей - даже моему психологу. Он никогда не совал свой нос в чужие дела и всегда менял тему, прежде чем она становилась слишком напряжённой для меня.
— Он уже знает, братан. Я ни хрена ему не говорил, даже когда стал подозревать, но он всё знает. Слишком много в этом районе убийств, похожих на твои, и ты не отвечаешь на его звонки.
— Ни одного не получал.
— Ты работаешь на конкурента. Ты ненавидишь Греко, так какого хрена?
Я не ответил. Он понял, что я не собираюсь отвечать на что-то настолько тупое.
— Ты не хочешь говорить, и это нормально, — сказал он. — Не знаю, что случилось с тобой в тюрьме, и ты, вероятно, мне не расскажешь, но я просто подумал, что ты должен знать, что сейчас он будет за тобой охотиться. И я не могу остановить это дерьмо.
— Я не жду от тебя никакой помощи, — сказал я ему.
— Ну, блядь, я всё равно это сделал, — ответил он.
Я увидел, что он подошёл ко мне ближе.
— Хотел тебе кое-что отдать, — Джонатан достал сложенный лист бумаги и передал его мне. — Я знаю, что прошло какое-то время, и я не знаю, как между нами обстоят дела, но я пообещал, что выясню, что смогу - так что я это сделал.
Поколебавшись, я протянул руку и взял у него лист. Развернув его, сразу же узнал фирменный бланк - стилизованное распятие в кругу из сплетённой пшеницы. В нижней части бумаги стояла печать штата Огайо, а сверху напечатаны слова «Свидетельство об усыновлении», за которыми следовало моё имя.
В документе фигурировало два имени с нацарапанными под ними подписями. Подписи находились прямо над словами мать и отец. Я чувствовал, как пульсировали мои запястья, пока просматривал документ, подтверждающий усыновление ребёнка Александра Янеза и Аниты Арден, сестрой Маргарет Арден.
Моей бабкой по материнской линии.
Я знал, кто такая сестра Маргарет - она часто присматривала за мной и другими детьми в детском доме. Она умерла, когда я учился в седьмом классе - примерно в то же время мать-настоятельница начала проводить со мной больше времени.
— Я проверил - они оба умерли, — сказал Джонатан. — Как и монахиня, которая усыновила тебя, но на обратной стороне я написал адреса, где они похоронены. Ну, на тот случай, если ты, например, захочешь туда отправиться.
Я смотрел на бумагу и не мог сказать ни слова, пытаясь найти смысл за пределами очевидного. Они были слишком молоды, чтобы заботиться обо мне? Моя бабка заставила их отдать меня ей? Зачем надо было воспитывать меня сиротой, вместо того, чтобы рассказать, кто моя бабушка?
Джонатан открыл раздвижную стеклянную дверь, и я, тупо следуя за ним, зашёл в квартиру и сел на диван. Сердце продолжало колотиться. Я мог только смотреть в документ и пытаться найти в нём хоть какой-то смысл. В мою голову лезли вопросы, на которые у меня не было ответов, хотя все эти годы я об этом и не задумывался. Я решил, что мне всё равно – для меня всегда останется загадкой, кем были мои родители и почему они решили меня бросить. Но теперь, когда у меня появилась немного информации, я хотел узнать больше.
— Ладно, — тихо сказал Джонатан, — я просто хотел отдать тебе это. Я пойду.
Ко мне вернулся голос.
— Эй, Джон?
— Что, брат?
— У меня тоже кое-что для тебя есть, — я вернулся в спальню, чтобы забрать всё ещё упакованную в полиэтиленовый пакет футболку «Спаси Ферриса», которую я купил для него какое-то время назад. Я передал ему пакет, и он открыл его.
Сначала Джонатан выглядел немного смущённым, а потом метнул на меня взгляд.
— Мой день рождения не сегодня, — заметил он.
— Я пропустил твой день рождения.
— Он был полгода назад.
— Я купил её в декабре.
— Ты что, собирался меня убить в декабре?
Джонатан всегда был гораздо более проницательным, чем казался, и мне необходимо было об этом помнить. Я улыбнулся одним уголком рта и пожал плечами.
— Я просто кое-что проверял. Но ты оказался чист.
— Ну, да, — скептически пробормотал Джонатан.
— Несколько минут назад я тоже рассматривал этот вариант, — я улыбнулся немного шире.
Джонатан засмеялся.
— Думаю, что я определенно благодарен тебе за это – во всех смыслах. Спасибо, брат.
Мы пожали руки, и он направился к двери.
— Ах, да, — произнёс Джонатан, щёлкнув пальцами. — У меня для тебя есть кое-что ещё, но я не взял это с собой. Вот, держи.
Он порылся в кармане, отыскал пару зажигалок, сунул их в другой карман, а потом вытащил ключ. Он бросил мне его лёгким движением кисти и вышел за дверь.
Это был ключ с номером от шкафчика с выгравированном на нём логотипом одного из местных тренажёрных залов. Мне было слишком любопытно, поэтому я не стал ждать и направился к ближайшему автобусу, который отвёз меня в тренажёрный зал. Внутри шкафчика лежала большая спортивная сумка. Сверху в сумке обнаружился мой старый телефон с несколькими десятками сообщений от Ринальдо, Марка Дункана и Джонатана. Я оглянулся, чтобы удостовериться, что никто за мной не наблюдал, положил телефон в карман, а затем быстро расстегнул на сумке молнию и заглянул внутрь.
Там был мой «Барретт».
Вряд ли что-то могло удивить меня больше.
ГЛАВА 16
НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ПРОМАХ
Как бы мне ни хотелось забрать мой «Барретт» в какое-нибудь уединённое место и провести с ним достаточно много времени, но придётся подождать, пока я не устрою Лиа в другом месте. Я перекинул сумку через плечо, и знакомый вес показался мне просто фантастическим. Я не представлял, как Джонатану удалось безнаказанно стащить улики у полиции Чикаго, но абсолютно точно был ему благодарен.
Когда я приехал, и сама Лиа, и О́дин, были готовы к отъезду. Я вызвал такси, потому что не хотел, чтобы она была на виду больше, чем необходимо, к тому же любой вид общественного транспорта на данный момент был недостаточно быстрым. Я следил через окно, пока не прибыло такси, а затем вывел Лиа и О́дина вниз.
Как только я вышел на улицу, он был уже там - подросток с привязанной вокруг талии бомбой. Я напрягся и боролся с желанием вытащить пистолет и начать стрелять. Закрыв глаза, я потряс головой и посмотрел снова, но паренёк всё ещё находился там. Он не двигался, просто стоял, и слезы текли по его щекам.
— Давайте убираться отсюда, — я открыл заднюю дверь автомобиля и поддержал Лиа за руку, пока она залезала внутрь.
Водитель больше был похож на шофера дорогого лимузина, чем на обычного таксиста. На нём был один из тех головных уборов в стиле капитанской фуражки и тёмные очки. Он помог погрузить чемодан Лиа в багажник, и мы отправились в путь. Лиа устроилась в центре на заднем сидении, чтобы О́дин мог вывесить свой язык в окно.
Я сказал таксисту ехать в район Авондейла. Мы бы не остались там - это был просто перевалочный пункт, где мы собирались взять другое такси. Он покатился в сторону автострады, а я откинулся на сиденье и закрыл глаза.
Лиа наклонилась, положила голову мне на плечо и тихо заговорила.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Я скажу тебе, когда мы туда доберёмся, — ответил я, стараясь не говорить слишком громко. — Это всего лишь объездной маршрут.
Она молчала, пока мы быстро двигались по центральной полосе. Я чесал О́дину шею и уши в то время, как он нюхал воздух, высунувшись из окна, иногда чихая на ветру. Мои мысли в этот момент были заняты, и я почти не осознавал, где мы находились.
— Ты пропустил съезд, — обратил я внимание таксиста.
— Правда? Сожалею. Я сверну на следующем.
Я чуть прищурил глаза на лицо в зеркале заднего вида. Мне внезапно стало не по себе и пришлось бороться с паранойей, расцветающей у меня в животе. Я выглянул в окно и ожидал, что увижу на обочине дороги парнишку, но его там не было. Я глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться.
Ничего не получилось.
— Какого хрена ты делаешь? — спросил я водителя, когда он проехал мимо следующего съезда и продолжил движение по скоростной дороге.
— Я собираюсь свернуть на Парквью, — сказал он. — Там меньше пробок.
— Полная хрень! — не раздумывая, я отстегнул ремень, вытащил пистолет и приставил его к голове водителя. — Я не намерен мириться, блядь, с завышенными ценами дерьмового таксиста. Сворачивай на следующем грёбаном съезде.
— Эван! Что ты делаешь! — Лиа схватила меня за локоть, но я стряхнул её и приказал сидеть тихо. Она обиделась на меня, но сделала так, как я сказал.
— Тебе стоит слушать мисс Антонио, — сказал водитель. — Нельзя наводить пистолет на водителя - это небезопасно для пассажиров. Я могу занервничать и сделать ошибку.
Мисс Антонио? Откуда он узнал её имя?
— Пожалуйста, Эван.
Я проигнорировал протест Лиа.
— Я нажму на грёбаный курок, если ты сейчас же не остановишься.
— Нет, не нажмёшь, — возразил он. — Если ты это сделаешь, мы все превратимся на этом шоссе в куски мяса.
Что-то в его фразе прозвучало знакомо - как будто я услышал кого-то ещё, кто употреблял те же самые слова или, во всяком случае, что-то очень похожее. Всё было не так - настоящий таксист не отреагировал бы таким образом на пистолет у своего лица. Этот парень раньше уже бывал в аналогичной ситуации.
Он знал фамилию Лиа.
— Ты кто, блядь, такой? — спросил я.
— Кто я? Я могу быть кем угодно, — ухмыльнулся придурок, искоса на меня взглянув. — И, если ты не уберёшь эту штуку от моего лица, я протараню этой машиной грёбаное заграждение.
Я не собирался предоставлять ему такой шанс.
Я выстрелил.
Водитель резко упал вперёд на руль.
Машина начала бесконтрольно поворачивать налево.
Лиа закричала.
Ухватившись руками за переднее сидение, я протащил себя вперёд и схватил рулевое колесо. Мои ноги все еще находились сзади - в ловушке между передней и задней частями автомобиля - но, по крайней мере, мои руки держали руль. Я попытался его выровнять, но мы ехали по направлению к скоростной полосе движения и в то же время нас заносило. Мне не хотелось, чтобы машина перевернулась.
Несмотря на неуправляемое тело таксиста, мешающее мне и сталкивающее мои руки с рулевого колеса, и Лиа, кричащую на заднем сиденье, я всё же усилил хватку на руле, и мне удалось повернуть его вправо достаточно, чтобы остановить занос. Но мы по-прежнему двигались прямо на другой автомобиль, и я не мог освободить мои ноги, чтобы перелезть на переднее сиденье и нажать на тормоз.
— Лиа! Заткнись и хватай мою ногу!
— Что? — в её голосе слышалось так много паники, а мне нужно было, чтобы она успокоилась прежде, чем мы разбились.
Машина перед нами свернула на другую полосу, и мы со свистом пронеслись мимо.
— Моя нога застряла, — сказал я так спокойно, как только мог. — Освободи её.
Я почувствовал, как её руки взялись за ботинок и попытались повернуть его, и ощутил боль в лодыжке.
— Ох! Чёрт!
— Прости!
— Просто сделай это!
Крутить в другую сторону всё равно оказалось больно, но моя нога выскочила на свободу, и я протянул её мимо центральной консоли и втолкнул между ног мертвеца, чтобы добраться до тормоза. Мне пришлось оттолкнуть его ногу, но, наконец, я нащупал педаль подошвой ботинка.
Усевшись на его колени, я умудрился притормозить и съехать со скоростной полосы, услышав вслед только пару автомобильных гудков. У меня не было времени на подобную чушь, поэтому я просто открыл дверь, выпихнул тело с водительского места, и снова прибавил скорость.
Лиа была практически в истерике.
— Успокойся, детка.
— Я-я-я не могу!
— Да, ты можешь, — тихо поправил я. — Теперь с нами всё в порядке.
— Ты убил таксиста!
— Он не был, блядь, таксистом.
— Что?
— Просто... потерпи немного, ладно? Мне нужно избавиться от этой машины.
Я свернул с шоссе на обочину и двинулся по узкой улице. По обеим сторонам стояли здания с заколоченными окнами, и это было хорошее место, чтобы остановиться.
— Посмотри за О́дином, — попросил я. — А я вытащу наше дерьмо из багажника. Придётся пройтись пешком и поймать другое такси.
— Эван, ты весь в крови.
— Знаю, — я нашёл под рулём кнопку открывания багажника, потом подбежал к багажной двери автомобиля и открыл одну из сумок. Вытащил футболку и стал стирать кровь с лица, шеи и рук. — Всё чисто?
Лиа стала осматривать меня, закусив губу зубами.
— Немного осталось на рубашке, — сказала она.
Я сорвал её, бросил в машину, наплевав на данный момент на улики - не то, чтобы я собирался тратить время, стирая с машины отпечатки - и вытащил другую рубашку. Пока я натягивал её на себя, Лиа согнулась в пояснице, и её вырвало около заднего колеса. О́дин в это время скулил и ходил туда и обратно на поводке.
— Ты в порядке? — спросил я, когда она закончила. Отдав ей одну из своих рубашек, чтобы вытереть рот и руки, я взял из её рук поводок.
— Нет, — сказала она, едва слышным голосом. — И не уверена, что буду.
Я осмотрел улицу. Нам нужно было как можно быстрее выбираться из забрызганной кровью машины, но я не мог этого сделать, когда Лиа была из-за меня на грани нервного срыва.
— Просто успокойся, детка, — сказал я, надеясь, что это поможет.
Не помогло.
— Успокоиться? Как ты, блядь, можешь так говорить?
По крайней мере, это её разозлило, а не испугало. С этим ещё можно как-то работать.
— Ты ведь знаешь, каким дерьмом я занимаюсь, — напомнил я ей.
— Знать и видеть - это не одно и то же, — заявила она.
Я не мог с ней спорить по этому поводу. Вместо этого я притянул её ближе и прошептал на ухо.
— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, детка, так жаль. Это единственное, что я мог сделать, чтобы не дать ему тебя убить.
— Убить меня?
Больше не было смысла скрывать правду. Я прижал её к груди и коснулся губами её волос.
—Мой бывший босс, Ринальдо, знает, что я связался с Греко. Он решил отыграться на тебе.
— Что это значит?
— Это значит, что он тебя заказал. Он предлагает пятнадцать штук тому, кто тебя убьёт.
Она напряглась в моих руках, и её тело содрогнулось. Я понял, что она заплакала, хотя и не мог видеть её лица. Я сжал её крепче, а затем отступил, чтобы повести её по улице. Она не сопротивлялась, но я не мог заставить её идти в темпе, который считал достаточно быстрым. О́дин тоже было заупрямился, но потом послушно последовал за мной.
Мы прошли около дюжины кварталов, прежде чем я позвонил в другую компанию такси - ту, которой я не пользовался раньше - с телефона-автомата. В этот раз водителем оказался индус, одетый во фланелевую рубашку, которая выглядела так, будто сошла с экрана из фильмов Джорджа Лукаса, но без тёмных очков или шляпы.
Он отвез нас на юг, где мы взяли такси на север. Ещё несколько таких же поездок, один подкупленный водитель автобуса, позволивший О́дину ехать с нами, и позже мы очутились около маленького дома в дрянном районе.
— Чей это дом? — спросила Лиа, когда мы вошли.
— Мой, — ответил я. — Я купил его несколько лет назад, потому что мне нужно было место, где я мог залечь на какое-то время.
— Как сейчас?
— Именно.
— У тебя куча таких мест, не так ли? Прямо как тот домишко в Аризоне.
— Да.
— Как долго мы здесь пробудем?
— Недолго, — сказал я ей. — Не думаю, что это место могли отследить, но никогда не знаешь этого точно, и многие нас ищут.
Лиа снова вздрогнула. Она выглядела так, будто вот-вот рухнет, поэтому я провёл её в спальню и быстро нашёл чистые простыни, чтобы застелить постель. Я даже не стал снимать с неё одежду - просто затащил её в кровать и прижал к груди.
— Не знаю, справлюсь ли я со всем этим, — призналась Лиа, обняв меня за шею.
Я закрыл глаза и прикоснулся своим лбом к её.
— Теперь ты понимаешь, почему я тогда уехал, — прошептал я. — Я знаю, что оставить ту записку и не дать никаких объяснений было дерьмовым поступком, но я не хотел, чтобы ты подвергалась всему этому.
Я притянул её ближе к себе, желая почувствовать, что могу защитить только близостью моего тела, и в то же время понимая, что это не сработает. Так я не смогу защитить её мысли или стереть то, что она видела. Лиа была всем, что нужно было мне, а я был для неё грёбаным ядом. Я понял это с самого начала, но был слишком эгоистичен, чтобы оттолкнуть её.
— Ты идеальна для меня, — сказал я, — а я просто... просто плох для тебя.
Лиа приподнялась и погладила моё лицо, медленно качая головой.
— Нет, — сказала она. — Эта ситуация плохая, но не ты.
— Да ладно, — усмехнулся я. — Я только что убил человека прямо у тебя на глазах.
Лиа вздрогнула, и мне сразу стало скверно на душе из-за того, что был таким грубым.
— Ты ласковый, — сказала она, прижимаясь ко мне своим телом, — и ты такой умный. Ты нежный, сильный и красивый. Ты отзывчивый и самоотверженный.
Я покачал головой и хотел поправить её, но она заставила меня замолчать, погладив пальчиками по челюсти. У меня не было возможности побриться, и я услышал лёгкий скребущий звук, когда её пальцы продолжили гладить щетину на моём лице.
— Ты отправился за границу, чтобы служить так хорошо, как только мог. Ты повёл людей в бой. Ты был готов отдать свою жизнь за того, кого даже не знал. Твоё сердце оставалось сильным, независимо от того, что они делали с твоим телом, и ты ни разу не выдал им никакой информации, хотя, если бы ты это сделал, то облегчил бы своё положение.
Я пару раз моргнул. На самом деле, воспоминания о тех годах не содержали ничего, кроме негатива, и я не был уверен, как реагировать на её слова.
— Ты проницательный, — продолжала она. — Ты всегда точно знаешь, чего я хочу и в чём нуждаюсь. Ты преданный и храбрый. Ты пережил так много - гораздо больше, с чем любому человеку когда-нибудь приходилось сталкиваться - но ты выжил.
— Я не выдержал этого, — возразил я. — Я сломался. Я полностью потерял над собой контроль.
— У каждого есть предел прочности, Эван. Это не плохо, это просто значит, что ты - человек.
Всё, что я мог сделать, это смотреть на неё. Мне хотелось всё отрицать - я не был таким, - но это было так, как если бы она проникла в мою голову и откопала все вещи, которые я когда-то имел и хранил их в себе, как истину. Я хотел напомнить ей, кем я стал с тех пор - хладнокровным, беспощадным убийцей - но я этого не сделал.
Вместо этого я её поцеловал. Я целовал её снова и снова, потому что не мог найти слов, чтобы выразить то, что я чувствовал.
* * *
Вернувшись в гостиничный номер, который предоставил мне Гавино, я положил сумку на стол и быстро скинул одежду, чтобы принять душ. Я не удосужился побриться, хотя мне это было нужно. Мне слишком сильно хотелось добраться до моего оружия. После того, как я закончил принимать душ, натянул джинсы, налил себе виски со льдом и быстро переключил своё внимание обратно на «Баррет М82».
Потянувшись к розетке, включил светильник рядом с собой, чтобы было лучше видно. Свет был не очень ярким, но его было достаточно для того, что мне было нужно. Я молча расстегнул молнию на спортивной сумке и вытащил части снайперской винтовки медленно и осторожно, почти с благоговением. Именно это я чувствовал к оружию - одной из немногих постоянных вещей в моей взрослой жизни. Каждый раз, когда я прикасался к какой-нибудь его части, я чувствовал, что становлюсь всё более сосредоточенным.
Сердце в груди забилось чуть быстрее, когда я стал осматривать каждую вынутую из сумки деталь, начиная с верхней части ствольной коробки. Я проверил каждую на наличие каких-либо царапин, которых там не было раньше, убедился, что пружины всё ещё были упругими, глушитель не скручен, а ствол чистый. Обнаружил несколько новых незначительных царапин на прицеле, но в целом, кажется, всё было в порядке.
Я продолжил осмотр затворной рамы, нижней ствольной коробки и двуноги. Закончив осмотр, я вытащил ткань и небольшую бутылочку масла и стал чистить винтовку.
Я проверил все до единой части, удалил пороховой нагар в канале ствола, а затем смазал каждую деталь маслом. Погладил отполированный металл, и эти прикосновения не отличались от прикосновений к Лиа: и в том, и в другом случае мой разум успокаивался, и я мог сосредоточиться на выполнении задания. Когда, к моему удовлетворению, всё было вычищено и смазано, я начал собирать винтовку.
Никак не мог адекватно выразить то, что я чувствовал, когда мой «Барретт» снова оказался в моем распоряжении. От желания касаться его снова и снова у меня начинало покалывать в пальцах, и в голове всплывали многие, многие случаи, когда я стрелял из оружия. Вспомнил, как отдал больше семи тысяч долларов - все деньги, которые у меня были на тот момент, – лишь бы иметь его при себе после того, как ушёл из морской пехоты, и никогда не жалел об этом, даже оставшись в итоге практически без гроша. Я мог бы купить любое оружие за куда меньшие деньги - государственные расходы и тому подобное - но я хотел, именно его.
По правде говоря, я никогда не называл винтовку «она», но, если бы мой «Барретт» был женщиной, я бы её определенно трахнул.
Мне надо пострелять. Просто необходимо. Но стрельбища будет недостаточно. Мне нужен был реальный, живой, готовый-стать-покойником объект.
В последние несколько дней Гавино дал мне два задания, и пришло время позаботиться об одном из них. Я уже провёл большую часть подготовительной работы на конкретного дилера кокса по имени Генри Мартин. Он продолжал сокращать свои выплаты Гавино, и его оправдания становились всё менее правдоподобными. Расправившись с ним, Гавино хотел преподать урок для других, и я точно знал, где его найти.
Генри Мартин увлекался проститутками гораздо сильнее, чем когда-либо я. Через него проходило около полдюжины таких в неделю, и я видел, где он в последнее время их подбирал. Я также знал, что дальше по улице есть подходящее высокое здание с совершенно беспрепятственным обзором на угол, где он, вероятнее всего, снимет шлюху.
Мне даже не пришлось долго ждать.
Я расположился на верхнем этаже многоэтажного жилого дома в пустующей угловой квартире и наблюдал, как появился «кадиллак» Генри восьмидесятых годов выпуска. Моя позиция предоставляла чёткий вид на район, моя цель была на другой стороне реки, и никто не смог бы понять, где я находился, даже если бы услышал выстрел.
Решив не пользоваться двуногой, я прижал оружие к груди. На секунду закрыл глаза и наслаждался в это мгновение ощущением приклада «Барретта» на моём плече и цевья в моей руке. Я снова открыл глаза, чтобы осмотреть местность, сделать пару незначительных корректировок, и стал ждать, когда машина Генри окажется под нужным углом.
Похоже, он был рад подчиниться моему желанию.
Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул через рот. Как только весь воздух вышел из лёгких, я нажал на курок.
Откат был встречен с удовлетворением. Я почувствовал запах пороха, и никакая горячая еда в канун Рождества не могла пахнуть лучше. Меня даже не волновало, был ли выстрел совершенным, чистым и точным – самое главное, что моя винтовка снова была со мной.
Закрыв окно, я не слышал крики проститутки, которая в ужасе прижалась к дверце машины. Я медленно встал, погладил ствол, быстро разобрал винтовку, чтобы положить её обратно в сумку, и вышел. Вернулся в номер отеля и почистил винтовку снова только потому, что так захотел.
Ничто не могло сделать меня цельным больше, чем возвращение моего «Барретта».
ГЛАВА 17
ИЗМЕНЁННЫЕ ПЛАНЫ
— Мы слишком много времени тратим на этот груз, — объяснял Рюрик Гавино, когда мы все сидели в его офисе и обсуждали планы на следующую отгрузку человеческого груза. — Нам надо сосредоточить все силы на то, что приносит реальные деньги – наркотики и икра.
— Мы должны довести это дело до конца, — покачал головой Андрей. — С последней партией, которую привезла Дженна, нас обманули, и мы должны быть уверены, что нас снова не разведут.
— Нас не обманули, — пробормотала Дженна. — Не похоже, что нам специально ставили палки в колёса.
— Ты этого не знаешь, — зарычал Гавино. — Вот почему на этот раз тебе необходима нянька.
— Я не нянька! — выкрикнул Рюрик.
Андрей жёстко ответил ему по-русски, но Рюрика это не переубедило.
— Тогда иди сам! — заявил Рюрик другому русскому. — Ты будешь присматривать за девушками, а я позабочусь об икре. У меня с Михой более важные дела.
Андрей посмотрел на Гавино, тот только пожал плечами. Миха хранил несвойственное ему молчание.
— Один из вас должно там быть, — сказал Гавино. — Вы хотите играть более активную роль в этой организации, тогда вам придётся там появиться.
— Это опасно, — заметил Андрей.
— Для нашей безопасности там будет Эван.
Рюрик фыркнул и покачал головой. Я откинулся на спинку стула, взглянул на него, подняв брови, пока доставал сигарету, а они всё продолжали спорить о том, кто должен там присутствовать. В конце концов, Рюрик отвертелся от поездки, и Андрею было поручено поехать вместо него.
Мне показалось, он был очень доволен тем, что одержал эту маленькую победу. Слишком доволен. Мне было насрать на Рюрика, иначе я уделил бы ему больше внимания, но не сделал этого.
А должен был.
Собрание закончилось, и я встал, чтобы уйти. Мне нужно было побыстрее сообщить Тренту все детали, чтобы он отцепился от моей задницы.
Когда мы уходили, Дженна подошла и легонько коснулась меня.
— Похоже, через пару недель мы будем работать вместе, — сказал я.
Я вышел из офисного здания Гавино и попал под прохладный ветер, дующий с озера, что означало наступление осени. Дженна последовала за мной, она часто так делала, когда мы беседовали с боссом. Обычно это оборачивалось бурными поцелуями, и этим всё ограничивалось.
Каждый раз, когда это происходило, я по-прежнему чувствовал дискомфорт, но продолжал говорить себе, что это всего лишь часть работы.
Дженна прильнула ко мне и обхватила руками мой торс, чтобы схватить за задницу и притянуть к себе. Я провёл шесть недель, скрываясь с Лиа – перевозил её с места на место, следя за тем, чтобы никто не следовал за нами, – и избегая Дженны. Это также означало, что Лиа всё время была у меня на виду, таким образом, я мог быть уверен, что она в безопасности. Хотя я поддерживал связь с Гавино и выполнял для него кое-какую работу, в основном, мы скрывались.
— М-м-м... да, работать вместе будет приятно, — её рот нашёл мой, и я сделал всё возможное, чтобы казаться отзывчивым.
Даже целуясь с ней, мои мысли были сосредоточены на плане, который предстояло мне осуществить.
Гавино со своими головорезами покинул кабинет, чтобы всё организовать. Был разработан план, как доставить партию девушек с Гаити, и я должен был сопровождать группу в качестве защиты. Гавино собирался пойти с нами, потому что был идиотом.
Ну, это был не аргумент, но всё равно это было правдой. Никто, стоящий так высоко в организации как он, не должен находиться рядом с подобным товаром, но Гавино, похоже, думал, что это единственный способ гарантировать, что груз будет именно такой, какой он хочет. Последняя партия пришла заражённая какой-то инфекционной болезнью, и товар уже было не продать.
Даже с точки зрения убийцы это был абсолютно больной, извращенный бизнес.
Дженну, по-видимому, вся эта история полностью устраивала, что, в свою очередь, было довольно тревожным. Может быть, проводя время с Лиа, я становился мягче, но чем дольше я был рядом с Дженной, тем меньше она мне нравилась.