Базену посчастливилось не только вывести армию из очень опасного положения, но и отвести ее на такую позицию, на которой он со своей стороны мог задать противнику очень трудную задачу.
Первой мыслью Мольтке по получении известия об исходе боев 16 августа (схема 81) было возобновление атаки и преследование. Следовало на обоих флангах достигнуть крайне близко пролегающей линии отступления — будь то через Конфлан на Верден или через Гравелот на Мец — и оттеснить побежденного на Бриэ или диденгофен. Но эти замыслы начальника генерального штаба натолкнулись на решительное сопротивление штаба 2-й армии, смелый наступательный пыл которого видимо пострадал от дурно осуществленной фронтальной атаки накануне вечером. Трудность положения и тягостное состояние частей, выдержавишх 12-часовой бой, обрисовывались в ярком свете. Слабые остатки 3-го и 10-го корпусов не дерзали атаковать значительно превосходившего их врага. Было уже сомнительно, смогли ли бы они в случае необходимости оказать сопротивление. Надлежало избегать всего того, что могло бы «раздразнить» противника и вызвать его на атаку.
Это мнение едва ли разделялось генералом фон-Альвенслебеном. Ведь это он 16 августа пришел к мысли удержать противника, с которым он сцепился, пока другие не подойдут для разгрома этого врага. Он готов был даже на отход — шаг за шагом — к Вердену. Так же и 17-го он не побоялся бы, если бы это было нужно, такого отхода, раз он знал, что с одной стороны подходили гвардейский и 12-й корпуса, а с другой — 7-й, 8-й и 9-й, и эти силы могли бы быстро превратить преследование противника в решительное его поражение.
Но такие соображения не получили должного значения. Фантастические мысли седого рубаки не могли преодолеть возражений штаба армии и представлений испытанных и разумных генералов, вроде Гебена. Мольтке должен был понять, что его план рушится сам собою, раз те, которые будут его выполнять, откажут в своем содействии, и предложил королю отложить наступление на 18-е.
В 1 ч. 45 м. пополудни отдается следующий приказ:
«2-я армия завтра, 18-го, выступает в 5 час. утра и наступает вперед уступами с левого фланга между ручьями Ирон и Горз (в общем, между Виль-Сюр-Ирон и Резонвилем), 8-й корпус примыкает к этому движению на правом фланге 2-й армии, 7-й корпус берет на себя вначале задачу обеспечить общее движение 2-й армии против каких-либо действий со стороны Меца».
Намеченные для марша границы — ручьи Ирон и Горз — были на западе перейдены уже тем, что левофланговый корпус 2-й армии был направлен на Ганнонвиль. Рекомендовалось сохранить этот небольшой фронт слишком узкого для шести корпусов пространства, и с основной линии Горз — Ганнонвиль указанное продвижение уступами слева начать уже в полдень 17-го. Каждый полководец, серьезно желающий победить, использует предшествующий день, ночь, утро, чтобы поставить себя в бою в возможно благоприятное положение. Но в таком благоприятном положении по отношению к противнику 2-я армия не могла оказаться, продолжая стоять у Горза — Ганнонвиля. Например, она не могла знать, находится ли противник 17-го утром со своим 4-м корпусом в отступлении через Бриэ, а если кавалерия и уведомила бы ее, до каких пунктов дойдет противник утром, в полдень, вечером, все же армия оказывалась слишком далеко расположенной, чтобы 18-го она могла использовать выгоды своего положения в духе намеченного Мольтке оттеснения к люксембургско-бельгийской границе. Поэтому совершенно необходимо было шестью корпусами еще 17-го выдвинуться на линию Конфлан — Резонвиль. Тогда 18-го правое крыло могло бы непосредственно следовать за противником, отходящим через Бриэ, а левое двигалось бы охватывающим маневром в направлении на, Лонгюйон, Монмеди, Стенэ.
Едва ли, впрочем, 3-й и 10-й корпуса были в состоянии рано утром 17-го двинуться вперед для атаки. Необходимо было привести в порядок потрепанные части, подвезти снаряды и патроны, пополнить запряжки батарей. Но в полдень, когда в отходе противника нельзя уже было сомневаться, мог быть уже совершен небольшой переход вперед хотя бы для того, чтобы лишить войска тягостных картин поля сражения и доставить жаждущим ту воду, которой недоставало им на высоких равнинах Вионвиля и Тронвиля. Также и для корпусов, находившихся и движении, конечная цель перехода могла быть отодвинута дальше, так как все напряжения, гребуемые сегодня от войсковых частей, завтра в сражении послужат им на пользу. Было бы вполне в пределах выполнимого, если бы 17 августа корпуса достигли (схема 82): гвардейский корпус через Ганнонвиль — Конфлана, 12-й — через Марс-ля-Тур — Жарни, 10-й — от Тронвиля — Брювиля, 3-й — от Вионвиля — Сен-Марселя, 9-й — от Горза — Флавиньи, 8-й — от пункта восточнее Горза — Резонвиля, 7-й — через Арс — северной опушки лесов Оньон и Во; гвардейская, 5-я, 6-я и 12-я кавалерийские дивизии, продвинувшись дальше гвардейского и 12-го корпусов, передовыми частями достигли бы Бриэ и Обуэ. И тогда было бы выяснено, что противник не переходил Орна, но что значительные силы его располагались за оврагом Манс, Восточнее Гравелота.
Если бы утром неприятель попытался еще двинуться через Бриэ, то он был бы застигнут между дорогами Гравелот, Верневиль, Сент-Мари, Обуэ и С.-Рюфэн, Аманвиллер (Аманвейлер), Сен-Прива, Монтуа. А если он остановится на мысли отойти к Мецу через Сен-Прива, Аманвиллер, Шатель-Сен-Жермен и С.-Рюфэн, то он будет находиться между теми же дорогами со всей армией или с арьергардами. Таким образом, французская армия, независимо от ее первоначальных намерений, должна занять или уже заняла позицию на гребне между ручьем Манс и оврагом Монтво. Ее левый фланг занимает высоты у Пуэн-дю-Жура и Розерьеля. Как далеко простирается ее правый фланг — неизвестно, так как вечером 17-го еще не все части могли достигнуть указанных им пунктов и так как на позиции, по крайней мере, один из ее фланговых рубежей будет величиной крайне переменной. Кто этого не знал из военной истории, тот мог этому поучиться на примере сражения 16 августа. Утром этого дня правый фланг французов определялся у Розенвиля. В полдень он обнаружился у Марс-ля-Тура, а кавалерия оказалась еще далее к западу по ту сторону ручья Ирон: 18-го правый фланг французов находился у Ронкура. Чтобы в этом убедиться, недостаточно было бы увидеть занятыми Сен-Прива и Ронкур; следовало бы также установить, что Монтуа не занято и что в Маланкуре нет частей второго эшелона, И если бы кавалерия, что не так-то уж легко, установила все это 18-го утром, она должна была бы гарантировать также, что и в течение дня эти пункты будут оставаться незанятыми.
Поэтому, чтобы быть готовой ко всяким возможностям, немецкая сторона должна была бы принять: вся французская армия, силою в 150 000 чел., стоит на возвышенностях восточнее ручья Манс от С.-Рюфэна до Орна у Монтуа и решила оказать упорное сопротивление. Если в этом сказывается переоценка противника в каком-либо отношении, то она служит наступающему только на пользу. При такой предпосылке, в соответствии с приказом Мольтке, 18 августа корпуса продвинулись бы: гвардия от Конфлана через Бриэ к Муайэвр-ля-Гранд, 12-й корпус от Жарни вдоль Орна через Обуэ к Монтуа, 10-й — от Брювиля через Жиромон к Сент-Мари, 3-й — от Сен-Марселя через Донкур, Жуавиль, Батильи, Сент-Эль и через Габонвиль к Сен-Прива, 9-й — через Кольр и Верневиль к Аманвиллеру, 8-й — через Мальмезон и Гравелот на Моску и Пуэн-дю-Жур.
Теснее, уже, сомкнутее армия, конечно, не могла бы двигаться. На каждый корпус приходилось не больше трех километров фронта, и все же общее протяжение фронта армии могло оставаться столь растянутым и левофланговые колонны в случае нужды так легко могли быть передвинуты еще севернее, что сохранялась возможность обхода и охвата противника как слева, так и справа. Подобный охват мог быть еще завершен при посредстве кавалерии: гвардейской, 5-й, 6-й и 12-й кавалерийских дивизий, которые могли выдвинуться впереди пехоты по обе стороны Орна, и 1-й и 3-й дивизий, которые могли отрезать Мец и в случае необходимости держать под огнем дорогу на Верден у С.-Рюфэна п Мулена.
При движении вперед каждый корпус наступал в одной только колонне. Такой порядок при наступлении от Рейна к реке Саар и от реки Саар к Мозелю диктовался недостатком сквозных дорог. Но теперь вблизи от неприятеля нужно было, насколько это возможно, создать отдельные колонны не только для каждого корпуса, но для каждой дивизии, даже для каждой бригады, и такие колонны при отсутствии построенных дорог должны были бы следовать прямо по местности, отделенные одна, от другой большими или меньшими интервалами, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро развернуться для боя.
Так как фактически противник протягивал свой правый фланг только до Ронкура, то справа он легко мог быть обойден двумя-тремя корпусами. Последние были бы двинуты и дальше: 10-й — через Монтуа к Маренго, 12-й — через Бронво и Маранж (Маринген) и гвардия — на Семекур, кавалерия — на Вуаппи.
Невероятно, чтобы противник в случае, если бы начал осуществляться такой охват, стал до последнего человека оборонять свою неприступную позицию; он постарался бы уйти через Сольни, Лорри и Шатель-Сен-Жермен. Но это было бы для него тем труднее, чем энергичнее пробивался бы вперед не только левый, но также и правый фланг немцев.
Для осуществления этого плана потребовались бы значительные маршевые напряжения. Можно было бы обойтись и без таковых, если бы 1-я армия 15, 16 и 17 августа была использована для перехода через Мозель ниже Меца. Но трудности еще более возрастали в связи с тем, что 2-я армия 17-го не выдвинулась вперед за линию Ганнонвиль — Горз (схема 83). Да и 18-го ничего не было предпринято, чтобы быстротою решения и скоростью передвижений наверстать потерянное время. Понадобилось целых пять часов, чтобы приступить к движению, остановиться, развернуться, изменить направление и достичь 9-м корпусом Кольра, а 12-м — Жарни. А гвардейский корпус, выжидавший прохода 12-го, так и не мог выполнить приказ штаба армии и дойти до Донкура.
Теперь следовало принять решение. Гарантия победы до сих пор заключалась в сильном левом фланге, который мог бы господствовать над правым неприятельским, куда бы тот ни простирался. Но эту гарантию командующий армией поставил под сомнение тем, что он: приказал 3-му и 10-му корпусам, а также кавалерийским дивизиям следовать за центром в роли резерва по наполеоновскому образцу, тем самым почти лишая себя возможности полезного их использования; левый фланг, который, по приказу Мольтке, должен был наносить решительный удар, сокращался, таким образом, на соответствующее число корпусов. Для того чтобы сохранить если и не твердую уверенность в победе, то хотя бы ее вероятность, четыре корпуса — 8-й, 9-й, гвардейский и 12-й — должны были бы заполнить пространство между дорогой Мец — Верден и Орном с расчетом на то, что правый фланг противника не достигает этой реки. Так как 8-му корпусу выпадал путь чрез Гравелот к Мальмезону, то для 2-й армии представлялось бы возможным направить 9-й корпус через Кольр на Верневиль, Аманвиллер, одну гвардейскую дивизию от Донкура через Жуавиль и Габонвиль к Сен-Прива, другую — через Батильи и Сент-Мари на Ронкур, 12-й корпус — вдоль Орна через Куэнвиль и Обуэ к Монтуа и Маланкуру. Такой марш отвечал бы приказу Мольтке об эшелонировании слева и лежащей в нем идее общего поворота направо; в течение 2 — 3 часов он вызвал бы, по меньшей мере, отход правого французского фланга.
Какие бы сообщения и расчеты ни направляли и Мольтке, и штаб армии по ложному пути, по мнению первого правый фланг неприятеля был расположен у Монтиньи-ля-Гранж, а по мнению штаба армии — у Ля-Фоли. Но расположить армию в 150 000 чел. между Пуэн-дю-Жур и Ля-Фоли было просто невозможно. Разве только арьергард мог бы уместиться на таком узком пространстве. Чтобы отбросить его, не требовалось изменять намечавшееся до этого продвижение 2-й армии. Но главной квартире, как и штабу армии, представлялось уже нецелесообразным из-за арьергарда делать левым флангом большой обход вправо вдоль Орна. Поэтому 8-му корпусу было указано атаковать фронт Пуэн-дю-Жур, Ля Фоли, а 9-му и гвардейскому — правый фланг, для чего они должны были двигаться к Верневилю — первый от Кольра, а второй от Донкура. Сосредоточенные здесь и лишенные возможности развернуться, они должны были, вероятно, «тяжестью своей массы» обеспечить решение в предстоящем арьергардном бою. 12-й корпус должен был идти на Сент-Мари. В этом направлении он двинулся лишь одной дивизией, а другую разумно оставил на правом берегу Орна.
Командир 9-го корпуса фон-Манштейн со времени перехода через Рейн вынужден был долгое время двигаться позади остальных корпусов, обязанный время от времени занимать резервные позиции. Еще. 16 августа 1-я армия оттеснила его от назначенной ему переправы через Мозель. Только по слухам удавалось ему узнавать о победах, которые где-то вдали одерживались другими. И вот теперь, наконец, он был впереди, горя желанием овладеть своей долей участия в борьбе и победе. В это время штаб армии сообщил, что противник частью отходит к Мецу, частью уходит в северо-западном направлении. Времени терять нельзя. Когда генерал после быстрого аллюра, запыхавшись, поднялся на высоту западнее Верневиля и увидел в бинокль белые палатки французского лагеря у Монтиньи-ля-Гранж (схема 84), он воскликнул вполне удовлетворенный: «Не все еще ушли; для этих путь еще не свободен, сейчас они готовят обед». Итак, это был противник, отступающий на Бриэ, насколько он вообще еще был достижим. То, что находилось дальше к северу, уже ускользнуло от удара, если только гвардейскому и 12-му корпусам не удастся своевременно захватить врага. 9-й корпус во всяком случае должен возможно скорее атаковать, задержать и разгромить попавшего ему в руки противника. Два авангардных батальона 18-й дивизии высылаются по указанной им дороге на Ля-Фоли; дивизионная и корпусная артиллерия по-батарейно поспешно высылается вперед, справа налево, на возвышенность, спускающуюся от Аманвиллера к Верневилю; батареи, которые на усталых лошадях неслись недостаточно быстро, подхлестывались суровыми словами. Противник у Монтиньи и южнее его не заставляет себя долго ждать: он открывает огонь. Это нужно было предвидеть. Но полной неожиданностью было то обстоятельство, что к юго-востоку от Аманвиллера французские батареи; в данном случае не более чем с 600 м, открыли огонь. Крайние слева немецкие батареи делают поворот, но это помогает мало! «Поражаемая спереди, слева и наполовину с тыла не только страшным огнем гранат, шрапнелей и митральез, но и убийственным беглым огнем многочисленных групп стрелков, артиллерия вначале понесла ужасные потери».
Два авангардных батальона, подкрепленные тремя ротами, были у Шантренна полностью скованы правым флангом 3-го французского корпуса и так же мало могли оказать какую-либо помощь стесненной артиллерии, как и шесть батальонов, еще развертывавшихся у Верневиля, а три батальона, продвинутые в восточную часть леса Кюсс, могли оказать лишь очень слабую помощь. Казалось, достаточно было самого небольшого удара вперед, чтобы задавить жалкие немецкие силы уничтожающим превосходством. И все же командир корпуса решил, продолжая артиллерийскую борьбу в том же духе, выжидать, пока гвардия не появится на его левом фланге. Тогда атака была бы выполнена как раз так, как рекомендовал это штаб армии, с той лишь разницей, что удлиненный фронт был бы атакован не только 8-м корпусом, но и 18-й дивизией, а фланг подвергся бы атаке не только стоявшей в резерве в лесу Кюсс 25-й дивизии, но и гвардейского корпуса.
Однако, выполнение подобного намерения — вести артиллерийскую борьбу против окружающего со всех сторон врага — было невозможно. Одна французская стрелковая цепь, укрытая до этого времени возвышенностью, бросается вперед. Четыре орудия потеряны. Остальную часть корпусной артиллерии, несмотря на потери в людях и лошадях, спасает самопожертвование одного батальона. Но так как французы не умеют использовать свой успех и не двигаются дальше, то в общем положении едва ли что-либо изменилось. Одиннадцать передовых рот у Шантренна обеспечивают правый фланг против первой дивизии (Монтодон) 3-го корпуса. Западнее Шампенуа четыре батареи продолжают борьбу против семнадцати французских у Монтиньи и Аманвиллера. Слева 25-я дивизия и три батальона 18-й удерживают лес Кюсс — прекрасную мишень для обстрела. Гессенские батареи, располагаясь к северу от железной дороги, ведут огонь против артиллерии первой дивизии (Сиссей), правее 4-го корпуса. Высоты посредине занимают несколько рот. Приблизительно половина пехоты оказалась уже у первой линии; другая держится частью в лесу Кюсс, частью у Верневиля, Готовая вместе с гвардией двинуться вперед для решительного удара.
Последняя, получив известие, что правый фланг Французов находится не у Ля-Фоли, но севернее Аманвиллера, двигается не на Верневиль, а сворачивает на Габонвиль. Когда 1-я гвардейская дивизия прибыла туда, командир ее, генерал фон-Папэ, подтвердил полученные им уже на походе сведения, что немецкий фронт простирается не до Аманвиллера, но через Сен-Прива до Сент-Мари. Для дивизии было бы естественным и необходимым удлинить фронт 9-го корпуса, развернуться между Сент-Эль и лесом Кюсс и повести прежде всего артиллерийский бой против неприятеля, расположенного от Сен-Прива до Сент-Мари. Тогда 2-я гвардейская дивизия могла бы принять влево, охватить Сент-Мари с запада, 12-й корпус мог бы пойти не на эту деревню, но на Куэнвиль и Обуэ, спокойно зайти противнику в тыл и легко решить исход сражения.
Однако, генерал фон-Папэ слыхал рассказ генерала фон-Альвенслебена о том, что действие ружей системы Шасспо и митральез явно недооценивается, что атака французского фронта до крайности трудна и что поэтому и даны были указания о необходимости маневрировать. Этому доброму совету генерал готов был последовать самым тщательным образом: обойти Сент-Мари, затем пройти через Монтуа на Маланкур и атаковать французов с тыла.
Девять гвардейских батарей сами по себе были достаточны для борьбы с французской артиллерией, расположенной южнее Сен-Прива. Сначала без всякой поддержки со стороны пехоты, а затем поддержанные двумя батальонами, эти батареи с трудом спаслись от огня неприятельских стрелков, залегших в бороздах пашен, держались поэтому на большом расстоянии и в длившейся часами канонаде достигали лишь той выгоды, что заставляли противника бесполезно тратить снаряды, которых у него было не очень много.
В течение этого времени 1-я дивизия должна была продолжать свой обход по крайней мере до тех пор, пока она была в силах атаковать Сент-Мари с запада и с северо-запада, а ее авангард — с юга. Если бы это удалось, дивизия была бы готова к дальнейшему наступлению против правого фланга французской позиции между Ронкуром и Сен-Прива, а подошедшая тем временем 2-я гвардейская дивизия могла бы атаковать фронт: Сен-Прива — железная дорога севернее Аманвиллера. Весь неприятельский фронт между Ронкуром и Монтиньи-ля-Гранж оказался бы атакованным, и 12-й корпус беспрепятственно мог бы предпринять решающий охват через Куэнвиль и Обуэ, Монтуа и Маланкур.
Эти простые, отвечающие приказу Мольтке действия были испорчены штабом армии, который 3-ю гвардейскую бригаду передал 11-му корпусу и этим сильно ослабил намеченную атаку на фронте южнее Сен-Прива, штабом гвардейского корпуса, который обходный марш 1-й гвардейской дивизии приостановил уже юго-западнее Сент-Мари, и, наконец, генералом фон-Папэ, который «по политическим соображениям» от 2-й саксонской дивизии Нергоффа выпросил себе в поддержку 47-ю бригаду для атаки Сент-Мари, хотя он имел за собой в тылу 12 собственных батальонов. Предпринятая с юга и с запада атака, подготовленная саксонской и двумя гвардейскими батареями, удалась при первом же натиске, но целесообразное развертывание 1-й гвардейской дивизии было нарушено, а правый фланг 12-го корпуса для обхода был оттянут слишком далеко к югу.
Выбитые из Сент-Мари французские батальоны, получают в подкрепление части с фронта Сен-Прива Ронкур, но отражаются авангардом 1-й гвардейской дивизии (гвардейские фюзильеры и гвардейские егеря) у восточной части Сент-Мари, 47-й бригадой и несколькими саксонскими батареями у оврага, спускающегося в направлении к Гомекуру, 45-й бригадой в кустарниках Обуэ и откатываются назад, в направлении на главную позицию (схема 85).
Теперь 45-я бригада, располагающаяся в кустарниках Обуэ, образует левое крыло 12-го корпуса, а 47 и бригада к северо-западу от Сент-Мари — его правое крыло. Между ними сосредоточиваются саксонские батареи; две пехотные бригады находятся еще в пути. Пехота 1-й гвардейской дивизии сосредоточива и Сент-Мари и южнее, 4-я гвардейская бригада у Сент-Эля. Между Элем и Габонвилем расположились на позиции гвардейские батареи. Они считали, что Французские батареи уничтожены ими. Фактически последние лишь вышли из сферы огня, чтобы сохранить иссякавшие снаряды для решительного момента.
Развертывание оказалось совершенно искаженным, Гвардейский корпус уже не расположен перед фронтом от высоты 321 (в 1 км юго-западнее Сен-Прива) до Ронкура, а 12-й не охватывает неприятельскую позицию; три гвардейские бригады и 12-й корпус сосредоточиваются для атаки в лоб сильного фронта. Кронпринц Саксонский сам убеждается, что его левый фланг (45-я бригада) прямо с запада направляется на Ронкур, занятый, повидимому, значительными силами противника. Он хочет исправить ошибку и посылает приказ 48-й бригаде, подходившей от Батильи, двигаться вперед через Обуэ и Монтуа на Ронкур. Это несущественная поправка: 150-тысячная армия, располагающаяся на оборонительной позиции, в какой-то мере будет еще располагать резервами, чтобы отбить атаку одной бригады на фланговый пункт. Части, расположенные в Ронкуре, обращают свой фронт навстречу ожидаемому от Монтуа фланговому удару. Немного нужно, чтобы запереть также пространство между этой деревней и каменоломнями Жомона. Действительный фланговый удар должен быть нанесен дальше, по крайней мере через Маланкур, и требует больше войск, чем одна бригада. При данном положении дел гвардейскому корпусу придется фронтально атаковать позицию: высота 321, Сен-Прива, а 12-му корпусу — позицию: Сен-Прива, Ронкур. В такой момент необходимо вмешательство полководца, чтобы сбившееся с правильного пути развертывание вернуть в нужные рамки.
Фридрих Великий в весьма похожем сражении под Прагой оттянул вторую линию левого крыла, прибавил к этому Цитена с 50 эскадронами, совершенно охватил противника и решил сражение. Наполеон сделал бы из Сент-Мари селение «Четырнадцати святых» {53}, подтянул бы слева и справа все возможные силы и двинулся бы вперед с далеко охватывающим левым крылом. Мольтке, если бы он был на месте, приказал бы гвардейскому корпусу развернуться между Сент-Элем и кустарниками у Обуэ, заменил бы недостающую справа пехоту и слева артиллерию частями 10-го корпуса, а 12-й корпус вновь повернул бы на первоначально предназначенные ему пути на Монтуа и Маланкур. Все трое победили бы или пытались бы победить путем охвата Флангов.
Штаб 2-й армии до последнего момента крепко держался убеждения, что противник хочет отойти через Бриэ. Те французские части, которые пришлось видеть у Аманвиллера, Сен-Прива и Ронкура, были, очевидно, эшелонами большой отступающей армии, которые остановились на длительный отдых, чтобы с новыми силами приняться за продолжение быстрого марша. Собственно говоря, достаточно было лишь помешать им в исполнении их намерения. А для этого едва ли нужно было отбрасывать их в беспорядке и панике к Мецу или совершенно отрезывать от крепости. Если бы отдельные части походной колонны захотели остаться в местах их отдыха, то при их очевидной слабости было бы достаточно фронтального напора, чтобы побудить их к отходу. Заставляли задуматься только главные силы противника, на которые, повидимому, наткнулся 9-й корпус и которые были достаточно сильны, чтобы осуществить прорыв. Здесь находился пункт, куда надлежало направлять резервы. 3-я гвардейская пехотная бригада и 3-й корпус назначаются для поддержки атаки или для противодействия прорыву. 10-й корпус также должен следовать в район большого решающего столкновения, но пока что удерживается на своем месте. Этими мероприятиями и ограничивается руководящая деятельность командования армии, после того как намерение обрушиться тяжелым сомкнутым ударом двух корпусов на неприятельский фланг у Ля-Фоли оказалось несостоятельным. Что должно произойти на левом фланге, это оставалось предоставленным самостоятельному усмотрению командования корпусов, дивизий, даже бригад, которые не имели увязанных между собой задач и целей и скорее мешали друг другу, чем помогали.
Итак, для всей армии дело сводится к фронтальному Наступлению, причем 9-й корпус должен ожидать наступления гвардейского корпуса, а последний — 12-го. Полный нетерпения смотрит Манштейн на принца Вюртембергского, а тот на кронпринца Саксонского. Последний сообщил, что в 5 час. пополудни он начнет наступать на Ронкур. Прошло уже полчаса, а у Монтуа еще не видно ни одного саксонца. Они подойдут укрыто и возьмут Ронкур, прежде чем гвардия перейдет в наступление.
Теперь самый удобный момент атаковать Сен-Прива. Французская артиллерия, как сообщает принц Гогенлоэ, подавлена. Видно пехоту, которая движется от Сен-Прива к Аманвиллеру. Ясно, что первый пункт, и без того лишь слабо занятый, уже очищается. И если гвардия не позаботится поскорее сорвать спелый плод, то это сделают саксонцы и покроют позором корпус, обязанный выполнить наиболее трудную задачу. От штаба армии получается разрешение тотчас же попытаться наступать. 1-я гвардейская дивизия должна продвигаться прямо на Сен-Прива, севернее большой дороги, а 2-я гвардейская дивизия — южнее ее.
Последняя (5 батальонов 4-й бригады) развёртывается у Сент-Эля и тотчас же двигается вперед. Тактика французских стрелков сводится к тому, чтобы держаться вне сферы действия игольчатого ружья, в нужном случае даже отходить, но засыпать надвигающуюся немецкую пехоту беглым огнем из дальнобойного Шасспо. Их план несколько нарушает артиллерия 1-й гвардейской дивизии, которая, по крайней мере, часть своего огня направляет против неприятельских стрелков, в особенности, когда они отходят. Во всяком случае потери 4-й бригады, которая наступает в первой линии двумя батальонами, сильно расчлененными в глубину, оказываются, ввиду упорной борьбы, довольно сильными. Простые люди не хотят понять, что они могут принести какую-то пользу королю и родине, если позволят убить себя во второй и третьей линиях.
Они не хотят умирать напрасно и стремятся вперед, чтобы образовать одну длинную линию стрелков. Между шоссе и лесом Кюсс простору было достаточно, а о том, чтобы в том или другом месте не было уж слишком тесно, заботится Шасспо. Оба батальона артиллерийского прикрытия примыкают справа. Севернее оврага, который тянется от Сент-Эля к Сен-Прива, наступают два с половиной батальона полка имени Франца (2-й гвардейский гренадерский полк), по оврагу и южнее двигаются полбатальона того же полка, полк имени королевы (4-й гвардейский гренадерский полк) и один батальон имени Александра (1-й гвардейский гренадерский полк).
Граф Вальдерзее, командир полка имени королевы, старается охватить справа противника, расположенного на главной позиции на высотах между Сен-Прива и высотой 321. При помощи артиллерии атака удается. Высота 321 взята правильным штурмом. Противник, сильно превосходящий силами, отходит частью на Сен-Прива, частью в восточном направлении.
Но здесь скоро все оживает. Подходят резервы. С юго-востока также приближается новый враг, готовящий контрудар (схема 80). Генерал Сиссей (1-я дивизия 4-го корпуса) приказывает оставить против 25-й дивизии передовую линию, а частями последующих эшелонов наступает на высоту 321. Тонкая линия стрелков, выбившихся из сил и с трудом цепляющихся за отвоеванную местность, не может противостоять этим массам. Капитан фон-Притвиц со своей батареей спускается по склону до линии стрелков, и хотя только трем орудиям удается открыть огонь с расстояния 600 м, но нескольких удачных попаданий оказывается достаточно, чтобы, по меньшей мере, озадачить неприятельские колонны. Оставшиеся позади орудия и остальные батареи 1-й гвардейской дивизии спешат сюда же, и им удается своим огнем вынудить к отходу и резервы, и дивизию Сиссея, первых — к Маренго, вторую — к высоте 322. Батареи и батальон полка Александра все время прикрывают правый фланг. Большая часть полка королевы уклоняется на Сен-Прива и при помощи полубатальона полка Франца прогоняет противника с высоты 328. Взять Сен-Прива с юга слабыми силами невозможно. Части полукругом охватывают юго-западный склон и высоту 328.
Два с половиной батальона полка Франца, образующие левый фланг 4-й гвардейской бригады, при прямом наступлении на Сен-Прива попадают под сильнейший огонь со стороны окутанной белым дымовым облаком деревни. Батальоны ищут укрытия в глубоких канавах и за высокими деревьями шоссе. Они сосредоточиваются здесь на значительную глубину. Только часть их образует линию, направленную на юго-восток. Кое-что все же оказывается достигнутым: противник отходит за стены Сен-Прива, и там пехота до него добраться не может.
Против использования 1-й гвардейской дивизии севернее шоссе генерал фон-Папэ выставил возражения: у дивизии нет артиллерии, еще ни одного снаряда в Сен-Прива не упало, с одним игольчатым ружьем, имеющим столь ограниченную дальность выстрела, нельзя разбить противника. Полковник фон-дер-Беке. случайно оказавшийся при этом, предлагает в двадцать минут выставить корпусную артиллерию 10-го корпуса. Но ему было указано, что для этого нет уже времени, артиллерия едва ли нужна, гвардейская корпусная артиллерия полчаса назад привела неприятельскую артиллерию к молчанию, противник очищает уже позицию. Принц Вюртембергский требует от генерала фон-Папэ, чтобы он поторопился с атакой. «Он вечно копается». В качестве целей начальник штаба, генерал фон-Данненберг, указывает ему на наиболее высокие дома в Сен-Прива, точь-в-точь как на бригадном учении указывалось направление на колокольню Темпельгофа или Брица.