Суд напоминает, что общий правовой запрет произвольного лишения жизни государством, предусмотренный в статье 2 Конвенции, был бы на практике неэффективным, если бы не существовало процедуры контроля законности применения государственными властями силовых методов, способных причинить смерть. Обязательство защищать право на жизнь, согласно статье 2 предполагает наличие действенной формы официального расследования в том случае, когда лица лишаются жизни в результате применения силы представителями государства.
Суд отмечает, что в процессуальном плане защита права на жизнь в соответствии со статьей 2 Конвенции включает обязанность властей отчитаться, почему было применено смертоносное оружие; это требует независимого и публичного расследования, чтобы определить, было ли применение силы оправданным в данных конкретных обстоятельствах.
Суд считает, что и минимальные формальности, на которые полагалось Правительство, имеют серьезные пробелы, если даже предположить, как это делает Правительство, что налицо простой и оправданный случай лишения жизни силами безопасности. У Суда вызывает удивление, в частности, тот факт, что прокурор, по-видимому, не сомневался в том, что убитый был террористом, который погиб при перестрелке с сотрудниками сил безопасности. Он не взял показаний у сотрудников сил безопасности на месте происшествия и не попытался проверить наличие стреляных гильз, которые должны были свидетельствовать об ожесточенной перестрелке, которую предположительно вели обе стороны. Поскольку он являлся независимым официальным лицом, проводящим расследование, ему следовало бы уделить больше внимания сбору доказательств на месте. В любом случае эти просчеты должны считаться чрезвычайно серьезными в связи с тем, что тело убитого было позднее передано жителям деревни, что сделало невозможным проведение каких-либо дополнительных исследований.
Данные судебно-медицинской экспертизы являются единственным документом, свидетельствующим о характере пулевых ранений, нанесенных убитому. Суд разделяет опасения Комиссии относительно неполноты этого документа по некоторым важным аспектам, в частности - отсутствие каких-либо данных о фактическом числе пуль, которые поразили убитого, и о какой-либо приблизительной оценке расстояния, с которого были сделаны выстрелы. Поскольку слишком много важных вопросов осталось без ответа, нельзя считать, что поверхностный характер проведенной экспертизы или другие данные, содержащиеся в отчете, могли бы послужить основой для последующего расследования или удовлетворить хотя бы минимальным требованиям расследования, не вызывающего сомнений в законности происшедшего.
Позже прокурор не принял никаких конкретных мер по расследованию смерти г-на Абдулменафа Кайя.
Принимая во внимание вышеуказанные соображения, Суд пришел к заключению, что государственные власти не провели надлежащего расследования обстоятельств лишения жизни г-на Абдулменафа Кайя. Следовательно, в этом отношении статья 2 Конвенции была нарушена.
2. О предполагаемых нарушениях статьи 6 п. 1
Суд счел уместным рассмотреть жалобу заявителя по статье 6 в свете более общего обязательства государства-участника по статье 13 Конвенции предоставить эффективные средства защиты в случае нарушений статей Конвенции, включая статью 2 и не рассматривать нарушение по статье 6 самостоятельно.
3. О предполагаемом нарушении статья 13 Конвенции
Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на национальном уровне средств защиты, позволяющих добиться соблюдения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, независимо от того, как они могли бы обеспечиваться внутренним правом. Таким образом, на основании статьи 13 можно требовать внутреннего средства защиты, чтобы решить жалобу по существу в соответствии с Конвенцией и восстановить нарушенное право, хотя государствам-участникам предоставляется некоторое поле усмотрения относительно того, как они выполняют свое обязательство по этой статье. Средства защиты, требуемые в соответствии со статьей 13, должны быть "эффективными" и на практике, и по закону, в том, в частности, плане, что их использованию не должны безосновательно препятствовать действия или, наоборот, бездействие властей государства-ответчика.
В настоящем деле заявитель жалуется на то, что ему и ближайшим родственникам было отказано в "эффективных" средствах защиты, которые бы помогли прояснить подлинные обстоятельства лишения жизни г-на Абдулменафа Кайя.
По мнению Суда, характер искомого права, - одного из важнейших в Конвенции, обуславливает специфику средств защиты, которые должны быть предоставлены родственникам погибшего. В частности, в том случае, когда родственники предъявляют жалобу об ответственности представителей государства за незаконное лишение жизни лица, понятие эффективных средств защиты по смыслу статьи 13 влечет за собой помимо выплаты надлежащей компенсации тщательное и эффективное расследование, которое может привести к выявлению и наказанию ответственных лиц и которое предусматривает реальный доступ родственников к процедуре расследования Рассматриваемые в этом свете требования по статье 13 идут дальше, чем процессуальная обязанность государства-ответчика по статье 2 провести надлежащее расследование.
В рассматриваемом деле родственники имели защитимые основания для утверждения, что г-н Абдулменаф Кайя был противозаконно лишен жизни сотрудниками сил безопасности. Мехмет Кайя сделал два заявления в поддержку этого утверждения, которые были основаны на показаниях жителей деревни, которые предположительно являлись свидетелями гибели г-на Абдулменафа Кайя. Кроме того, заявление, сделанное г-ном Хикметом Аксоем, в целом соответствовало утверждениям заявителя. В версии событий, представленной сотрудниками сил безопасности, имелся целый ряд моментов, требовавших независимого уточнения. Правда, Суд пришел к выводу, что противозаконность лишения жизни г-на Абдулменафа Кайя не была установлена. Тем не менее, хотя предположения заявителя не были в конечном итоге сочтены Судом доказанными, это не мешает считать его жалобу защитимой по смыслу статьи 13 Конвенции. Следовательно, заключение Суда по существу дела требует проведения действенного расследования по сути этого заявления.
Суд напоминает о своих предыдущих выводах, касающихся серьезных недостатков внешнего осмотра и судебно-медицинской экспертизы, проведенных на месте происшествия, и того факта, что власти, проводившие расследование, не рассмотрели достаточно внимательно возможные версии, которые могли бы пролить свет на обстоятельства гибели г-на Абдулменафа Кайя. С учетом этого следует сделать вывод, что в нарушение статьи 13 Конвенции заявитель и ближайшие родственники были лишены эффективных средств защиты против властей в том, что касается смерти г-на Абдулменафа Кайя, и тем самым доступа к средствам защиты, которыми они могли бы воспользоваться, в частности, с целью получения возмещения. Следовательно, нарушение статьи 13 Конвенции имело место.
4. О предполагаемом нарушении статей 2, 6 и 13 в сочетании со статьей 14 Конвенции
Заявитель утверждал далее, что были нарушены его собственные права и права его погибшего брата, предусмотренные статьями 2, 6 и 13 в сочетании со статьей 14 Конвенции из-за дискриминации по признаку этнического происхождения.
Заявитель утверждал, что жизнь его погибшего брата, так же как и жизнь курдского гражданского населения в целом, в юго-восточной части Турции защищена в меньшей степени, чем жизнь лиц некурдского происхождения. Он утверждал, что на курдском населении наиболее неблагоприятно сказывались военные операции, проводимые в этом районе, и что силы безопасности не принимали соответствующих мер, чтобы уменьшить опасность для жизни гражданского населения. Более того, сотрудники сил безопасности относятся к курдскому гражданскому населению как в какой-то степени связанному с РПК. Не делалось никакого различия между террористами и обычными гражданами. Поэтому, хотя его убитый брат был одет как обычный житель деревни, сотрудники сил безопасности и прокурор приняли его за террориста РПК. Правительство ограничилось тем, что вновь отрицало трактовку фактов, на которой заявитель основывал жалобу по статье 2, и утверждало, что в распоряжении заявителя было достаточно внутренних средств защиты.
Суд постановил, что заявитель не представил ничего существенного, что могло бы поддержать его жалобу по статье 14. Таким образом, Суд считает, что нарушения статьи 14 не было.