Прошёл час со встречи семи Героев в храме. Всё это время Адлет бежал сквозь лес, и, если его мысленная карта верна, то сейчас должен быть он у края Барьера Иллюзорного Тумана.
— А что этот Барьер вообще такое? Я знаю лишь, что очень обрадуюсь, если мы быстро выберемся отсюда, мяу.
Его недавний знакомый — Ганс— бежал рядом. Не то чтобы Адлет мог позволить себе роскошь сомневаться в товарищах, но этот парень казался ему весьма подозрительным. Поэтому он то и дело недоверчиво поглядывал в сторону юноши.
По пути Адлет оставлял метки на деревьях, но вскоре они начали замечать, что на пути стоят уже помеченные деревья. Наконец они обнаружили, что помечены оказались все возможные направления.
— Значит, барьер всё-таки активирован.
— Ну, ничего нового, — произнёс Ганс.
Они ещё раз попытались выйти за границы барьера, но результат остался прежним. Попробовали идти по прямой, даже пробовали кидать бечевку и следовать ей, но в конечном счёте так и не находили выхода.
Однако кое-что они поняли: чувство направления путается, только если пытаться выйти за границы. Покуда они внутри, всё в порядке.
— Похоже, дезактивация — единственный выход, — вздохнул Адлет.
На сейчас все семеро решили сосредоточиться на снятии барьера. Эта проблема куда важнее, чем поиски самозванца. Так что, пока Адлет с Гансом проверяют расположение границ, оставшиеся пятеро ищут в храме способ избавиться от препятствия.
— Давай возвращаться в храм, — предложил Ганс. Адлет кивнул, и они побежали. — Мяу, кстати, ты случаем не тот парень, что ворвался на турнир пред богиней в Пиене?
— Да, ты слышал об этом?
— Ходят слухи, что ты тот ещё трус и взял внучку Батвала в заложники. Это правда?
— Это просто слухи.
Адлет не брал никого в заложники. И Ганс не имел права так сразу называть его трусом.
— Кстати, Ганс, я никогда раньше не слышал твоего имени. Откуда ты и чем занимаешься?
В отличие от Ганса, остальные довольно известны. В первую очередь, конечно же, Нашетания, но и Мора с Чамо и Голдофом тоже именитые личности. Даже Флэми «прославилась» как убийца Шести Лепестков. Только имя Ганса скрыто завесой тайны.
— Ну, не думаю, что ты хочешь это знать.
— В смысле?
Ганс промолчал, только зубы блеснули между приоткрытыми в широкой ухмылке губами.
######
В храме остальные уже ждали их. Нашетания, Мора и Чамо собрались у алтаря, а чуть поодаль стояли Флэми и Голдоф.
Запястья Флэми стягивали цепи, которые держал в кулаке молодой рыцарь. Он пристально следил за ней, не пропуская ни малейшего движения. Её сумку и ружьё забрала Мора, так что шансов на сопротивление у девушки совсем не оставалось.
Естественно, Флэми первая попала под подозрение. Чамо настаивала на её немедленном убийстве, но после обсуждения шестеро решили, что пока лучше просто её задержать. Флэми холодно глядела на алтарь. На её лице отражалось полнейшее равнодушие к происходящему.
— В чём дело, Мора? — спросил Ганс.
Из них Мора знала о святых письменах, использующих силу Святых, и о барьере, созданном ими же, больше всех.
— Да, я кое-что помню, но прежде, не могли бы вы рассказать немного о себе? Я до сих пор не разобралась, кто есть кто.
— Мяу-мяу, ну и память у тебя, — рассмеялся Ганс.
— Представьтесь и расскажите коротко о своём прошлом и роде занятий до того, как мы собрались вместе.
— Зачем?
— Возможно, это поможет при определении самозван... седьмого.
Адлет с остальным собрались вокруг алтаря, Голдоф подтолкнул Флэми, вынуждая её присоединиться к кругу.
— Ну что, кто начнёт? — спросила Мора.
Не успели они и глазом моргнуть, как она взяла на себя роль лидера. Впрочем, возражений не последовало — Мора сдержанна и достойна.
— Я начну. Я Адлет Майя, сильнейший человек в мире.
Адлет начал первым. Он рассказал свою историю, про встречи с Нашетанией и Флэми и что произошло, когда он наконец достиг храма. Естественно, он то и дело повторял, что он сильнейший в мире человек.
— Эм, Адлет, да? Довольно странный выбор богини... — сказала Мора, пожав плечами, когда юноша закончил свой рассказ.
— Сильнейший в мире? Мяухаха, ты дурак. Этот парень определённо дурак, — проговорил Ганс сквозь хохот.
Но Адлет просто проигнорировал его.
— Когда барьер активировали, я был ближе всех. Мне рассказать об этом?
— Нет, об этом позже. Кто следующий?
Нашетания, стоящая рядом с Адлетом, подняла руку.
— Мне бы особенно хотелось услышать историю кроликодевушки. И лучше бы наедине, чтобы кроме нас двоих ни души.
— Ганс или как тебя там, знай своё место. Она принцесса Пиены. И не станет спрашивать кого-то вроде тебя, — встрял Голдоф.
— Мяу? Она принцесса и при этом кроликодевушка?! Так даже интересней.
— Может, я уже начну?— спросила Нашетания, когда ей надоело слушать.
До приближения к храму её не отличался от версии Адлета. Единственное, что юноша услышал нового — как она встретилась с Голдофом, вскоре после ухода Адлета, и как им рассказали о Барьере Иллюзорного Тумана в крепости, когда Адлет с Флэми уже покинули её.
Продолжил Голдоф. Он рассказал, что преследовал убийцу Шести Лепестков, как был один в Стране Скрытой Реки, когда получил метку Шести Лепестков. Ещё он рассказал о встрече с Нашетанией. Естественно, Адлет всё это уже знал.
Следующей заговорила Мора:
— Моё имя Мора Честер. Я — Святая Гор и действующая глава всех храмов в мире.
— Всех храмов в мире? — перебил Адлет.
Он и раньше слышал её имя, но о ней самой особо не знал.
Рядом с ним Нашетания гордо заметила:
— Она надзирает за всеми Святыми.
— Ну, не сказала бы, что это такая уж важная работа. Я просто слежу, чтобы Святые не злоупотребляли своей силой. Во всяком случае, я должна запомнить каждого из семидесяти восьми Святых: имена, лица и силу.
— Те, кто, как и Чамо, получили силу Святой, должны пойти в святилище Моры и представиться, — добавила Чамо.
— Но я не знаю святого по имени Флэми. Святая Пороха, да? Никогда не слышала о таком человеке. Должно быть она — новосозданная Святая.
— Такое возможно? — спросил Адлет.
— Это не первый случай, хотя такого не случалось последние лет сто. Но вернёмся к моей истории, — продолжила Мора. — Около десяти лет назад я взяла на себя роль лидера всех храмов мира, сменив предыдущего: Леуру-саму, Святую Солнца.
Леура. Снова и снова Адлету попадается это имя. Эта Святая владеет светом и теплом солнца и достаточно сильна, чтобы обращать в пепел целые крепости. Она уже постарела, но кто знает, уменьшило ли это её власть над силой солнца, — говорят однако, что её тело ослабело настолько, что Святая уже не может подняться с кресла-качалки. И вдобавок, около месяца назад она просто исчезла.
— Думаю, за десять лет проблем не добавилось. Сдерживать Чамо — единственная трудность.
— Мне кажется, Мора-сан проделала блестящую работу. Даже мой отец говорил, что покуда есть Мора-сан, Святые не будут творить зла.
— Король Пиены так сказал? Это большая честь, — Мора удовлетворённо кивнула Нашетании.
— Когда пробудился Дьявол, я была по делам в стране Красных Вершин. Я поспешила в земли Плачущих Демонов и прибыла на место встречи два дня назад. В крепости я услышала от ефрейтора Лорена о Барьере Иллюзорного Тумана, и в тот же день мы разработали наш план. Я ждала вас одна, но вчера наткнулась на Ганса. Он увидел, что что-то взрывалось со стороны храма, и мы направились сюда.
—Два дня назад ты еще не знала о Барьере Иллюзорного Тумана? Ты ведь управляешь Святыми, нет? — спросил Адлет.
— Я знала о его существовании, но без подробностей. А позавчера Лорен рассказал, как активировать барьер и где находится храм. Думаю, он заранее всё обсудил с Успой, Святой Тумана, или с Адреей, Святой Иллюзий.
Это имена Святых, сотворивших барьер. Она наверняка знакома с ними. Стоит запомнить на будущее.
— Чамо следующая, — сказала Мора, Чамо кивнула.
— Эм, ну Чамо это Чамо, Святая Болот, четырнадцать лет. Чамо стала Святой где-то лет в семь, вроде. Чамо очень сильная, поэтому, когда она использует свою силу, тетя Мора сильно злится. Давным давно Чамо сражалась на турнире в Стране Жёлтых Фруктов. В первом раунде Чамо случайно убила своего противника. После этого все люди, которые должны были выйти на бой, раздумали сражаться.
Даже Адлет слышал эту историю. Рассказы о непомерной силе девочки широко известны.
— Пока Чамо не пришла сюда, ничего особенного у неё не случалось... Когда Дьявол пробудился, Чамо была дома. Мама и папа собрали её в путешествие, дали карту, и Чамо отправилась к землям Плачущих Демонов. На самом деле она должна была прийти первой, но по пути заблудилась и задержалась. Чамо ходила и убивала кёма, и вдруг услышала какой-то тарарах и пошла к нему. Когда пришла, уже начал появляться туман, а в храме Чамо увидела Флэми и сильно удивилась. Вот и вся история.
Как только Чамо замолчала, Голдоф предложил Море и Гансу подробно рассказать о сражении Чамо с Флэми и о том, что Флэми была убийцей Шести Лепестков.
— Мяу, она — убийца Шести Лепестков? Как-то не верится.
— Она сама призналась в этом. Не думаю, что ошибся, — отозвался Голдоф.
Ганс задумался о чём-то, но ничего не сказал.
— История Флэми позже. Следующий Ганс, — сказала Мора.
— Ладно.
Ганс начал говорить. Нужно слушать внимательно, — подумал Адлет. Даже если не зацикливаться на его внешности, манере речи и общем впечатлении, этот парень всё ещё остаётся самым подозрительным.
— Мяу, Я Ганс Хампти. Я родился в... ну, это неважно. Что касается моей работы, я — ассасин.
— Ассасин? — удивилась Нашетания.
— Принцесса, ассасины — люди, которые убивают за деньги. Торговцы смертью.
Нашетанию объяснение Голдофа повергло в шок. Похоже, она не знала о существовании такой профессии.
— Такой человек — и Герой Шести Лепестков?
— Мяу? Чем это плохо ассасину быть Героем? — сказал Ганс, высмеивая Нашетанию, невежественную в вопросах устройства мира. — Прошлое Шести Лепестков не имеет значения. Люди, способные победить Дьявола — неважно ассасины они или нет — будут избраны Героями. Разве не так?
— Н-н... но...
— Принцесса, чем больше ты будешь думать об этом, тем скорее поймёшь: этот мир не изменить. Собственно, многие важные шишки твоей страны часто прибегали к моим услугам.
— Этого не может быть!
— Ну, ассасины и всякое такое не стоят беспокойства. Могу я продолжить, мяу?
Адлет кивнул. Нашетания может считать иначе, но детали работы ассасина — отдельная история.
— Когда меня избрали одним из Шести Лепестков, я находился не так уж далеко от земель Плачущих Демонов. Для начала я встретился с царём этой страны и договорился насчёт награды за победу над Дьяволом. Царь оказался очень щедр, и мне выдали большую сумму авансом. Я сперва спрятал деньги, а потом отправился в земли Плачущих Демонов, где встретил Мору.
— Договорился насчёт награды? Перед сражением?
— Мяу? Я, как правило, не убиваю без уплаты. Только не говорите мне, что вы просто так работаете?
Адлет никогда не считал, что за победу над Дьяволом нужно брать деньги или ещё что.
— Ты не знал о барьере? — спросил Голдоф.
— Мяу? Думаю, царь, вроде бы, говорил мне отправиться в какую-то крепость, мяу. Но я подумал, что меня это не касается, так что не обратил внимания. О барьере мне рассказала Мора.
Что-то из этого ложь, — подумал Адлет. — Разве Барьер Иллюзорного Тумана это не важно? Адлет не мог понять, зачем Гансу встречать Мору, не услышав о барьере, но пока он ничего не сказал и решил просто послушать его историю.
— Дальше всё. Я увидел взрывы и пошёл к храму, мяу.
Тогда Чамо задала вопрос, который вертелся у неё на языке всё это время:
— Эй, а почему ты так говоришь?
После её вопроса, Ганс потёрся щекой о руку, подобно кошке. Затем он сделал сальто назад и, приземлившись, сказал:
— Мой стиль боя называется Кошачий Клинок. Этот стиль меча я разработал, подражая движениям кошек. Они что-то вроде моих учителей, мяу. И, дабы выразить своё уважение, я даже разговариваю подобно им.
— Нынешние Шестеро Лепестков — кучка чудаков, — проворчала Мора.
— Определённо, — согласился Адлет.
— Не тебе такое говорить. Сильнейший в мире дурак, — засмеялся Ганс.
После окончания истории Ганса, взгляды всех устремились на оставшуюся. Сдерживаемая Голдофом, Флэми слушала других и не произнесла ни единого слова.
— А теперь так называемая Флэми, — произнесла Мора. — Плохо, если ты не хочешь говорить. Ты должна понимать, что колебания только ухудшат твоё положение.
— Что может быть хуже этого? — выплюнула Флэми и снова погрузилась в молчание. Но через какое-то время всё-таки заговорила:
— Я дитя между кёма и человеком.
Все, кроме Чамо и Голдофа, ахнули.
— Голдоф, сними ткань с её головы и повязку с глаза.
Рыцарь подчинился приказу. Правый глаз Флэми оказался розовым, а на лбу виднелись следы рога — доказательства принадлежности к кёма. Рог был обломан у основания, остался лишь шрам.
— О, да у тебя нет рога. Сама отломала его? — спросила Чамо.
Вместо ответа Флэми начала рассказывать:
— Около двадцати лет назад один кёма покинул земли Плачущих Демонов и скрылся в мире людей. Он готовился к возрождению Дьявола, а как солдата для борьбы против Героев Шести Лепестков создал меня. Мой отец был человеком. Я не помню его лица — моя мать убила его сразу после моего зачатия. Я родилась среди кёма, и они меня воспитали. Моя мать и её подчинённые-кёма похитили множество людей и заставили их создать святилище Богу Пороха. Затем я получила силу Святой Пороха.
— А потом...
— Стараясь оправдать ожидания матери, я стала сильной. По её приказу, я пошла убивать сильных людей, чтобы возрождение Дьявола прошло идеально. Наполовину человек, я считала себя настоящей кёма. Мы должны защищать Дьявола, а он возглавит нас, и это будет самым лучшим исходом — вот во что я верила.
— Так почему ты здесь? Почему ты решила сражаться с Дьяволом? — спросила Мора.
И это суть её истории.
— Даже если я расскажу, не похоже, что вы поверите.
— Однако, если ты не расскажешь, мы не будем знать, стоит поверить или нет.
Мора и Флэми молча глядели друг на друга.
— Ничего страшного, если ты расскажешь, мы всё равно собираемся тебя убить. Так ведь? Мы ведь уже все поняли, что самозванец — Флэми? — встряла Чамо.
— Притихни, Чамо, ничего ещё не решено.
Чамо посмотрела на Адлета с невинным выражением лица, но в глубине её глаз ещё бушевал гнев.
— Как там тебя? Ты надоеда. Тебя мама не учила, что нельзя приказывать Чамо?
— Знал бы.
— Теперь знай. Никогда не перечь Чамо.
— Чамо! Сейчас мы слушаем историю Флэми, — одёрнула девочку Мора, и та притихла.
Адлет мысленно поблагодарил Мору. Если бы не она, кто знает, что могло случится.
— Флэми-сан, пожалуйста, расскажи. Зачем ты решила сражаться с Дьяволом? — спросила Нашетания, но Флэми только холодно всех оглядела.
— Чамо сказала, что можно не говорить. Я согласна. Не хочу говорить.
И Флэми полностью замолкла. И когда Адлет попросил её, она даже не взглянула на него.
Вскоре у Моры кончилось терпение, и она сменила тему.
— Представление съедает слишком много времени. Но, что важнее, как нам выбраться отсюда?
Адлет хотел возразить, что они не договорили, но остановился. Вопрос Моры конструктивнее.
— Как я уже сказала Голдофу и Флэми раньше: Чамо, Нашетания и я пытались разузнать о конструкции барьера.
Адлет и Ганс кивнули. Пока они выходили высматривать границы барьера, Мора с остальными читали священные письмена на алтаре.
— Для начала изложу наши выводы. В священных письменах не описан способ снятия барьера. Возможно, он есть, но мы о нём пока не знаем.
— Мяо-о, и что может быть хуже? — пробормотал Ганс.
— Это значит, что у нас только два варианта. Первый: человек, инициировавший барьер сам развеет его. И второй: барьер спадёт, если активировавший умрёт.
— Это точно?
— Это почти наверняка. Изначально нигде не говорится о том, что человек, активировавший барьер, не может его рассеять. И маловероятно, что барьер останется, когда умрёт его инициатор.
— Понятно...
Адлет вспомнил момент активации барьера. Когда он отворил двери, вышли двое солдат в доспехах и атаковали его. За этим последовал пронзительный смех кёма. Где-то в это время кто-то активировал барьер, а затем скрылся.
Кто, черт возьми, это был и как он это сделал?
— Активировавший барьер всё ещё внутри него? — спросил Адлет Мору в надежде найти точку опоры рассуждениям.
— Он здесь. Неважно человек или кёма, никто не может покинуть барьер. Так что он не мог уйти.
— Можно ли активировать барьер вне храма?
— Невозможно.
— Барьер могут активировать только люди?
Мора задумалась на мгновенье.
— Только люди. Кёма не могут активировать барьер, созданный Святыми.
— Другими словами... есть человек — союзник Дьявола, — произнёс Адлет, но Мора покачала головой.
— Маловероятно, что существует такой человек. Если Дьявол полностью возродится, то уничтожит всех людей. Никто бы не захотел такого.
— Ну, такой человек у нас имеется, — сказал Адлет.
— Так Флэми — враг. Почему вы не понимаете? — удивлённо спросила Чамо.
— Мы ещё не знаем наверняка. Я верю: она наш товарищ.
— Но не думаю, что существуют ещё люди, поддерживающие Дьявола, кроме Флэми, — Мора склонила голову набок.
— Существуют, — с силой сказал Адлет. — Кёма похитили множество людей и поработили их. Никто не смог бы отказаться. Так что определённо существуют люди, подчиняющиеся кёма.
— Понятно, Адлет. Не стоит расслабляться, — произнесла Мора.
— Мора тут столько всего наобсуждала, — вдруг заговорила Флэми, и все шокировано обернулись в её сторону. — Но говорит ли она правду?
Мора уставилась на Флэми.
— Это не домыслы. Всё, что я говорю — факты.
— Я не об этом. Боюсь, что нет никаких доказательств твоей подлинности.
Мора молчала. Флэми продолжила:
— Я не самозван... не седьмая. Это кто-то из вас шестерых. Для меня, Мора, ты тоже не больше, чем подозреваемый. Ты говоришь, что если убить активировавшего барьер, то мы сможем рассеять его. Ещё, что кёма не могут активировать барьер, но откуда нам знать, что это правда?
Мора задумалась, а Адлет почувствовал, что потерял бдительность. Мору все сразу признали, так что в ней он не сомневался. Но Флэми была совершенно права: нет никаких гарантий, что её слова — правда.
— Флэми-сан, я думаю, что Мора-сан говорит правду, — сказала Нашетания.
— Ага, Чамо думает также.
— Хорошо. Но не стоит забывать, что один из нас враг, и он лжёт.
— Флэми-сан. Прямо сейчас самый подозрительный человек здесь — ты, — сказала Нашетания.
— Я не седьмая. Это всё, что я могу сейчас сказать.
— Ну и кто тогда седьмой?
Флэми не ответила на вопрос Голдофа.
Медленно страх самозванца начал окутывать их умы. Один из них враг, и этот человек лжёт. Даже если кто-то скажет что-то незначительное, они должны сомневаться. И наоборот, если Адлет скажет что-то беззаботное, то, возможно, станет подозрительным. Он должен быть осторожным, чтобы не быть обманутым, чтобы не попасть под подозрение или чтобы не принять ложь за правду.
Затем Чамо снова вмешалась:
— Эй, это уже стало надоедать Чамо. Так может просто убить Флэми?
— Опять за своё?
Хоть она и ребёнок, но жутко раздражала Адлета.
— Это потому что вы всё болтаете и болтаете; если самозванец не Флэми, то кто? Разумеется, она и активировала барьер. Так, Гигант, можешь сломать ей шею?
Голдоф покачал головой.
— Чамо-сан. Флэми была рядом с принцессой и мной, когда барьер был активирован. Даже если она самозванец, барьер активировал кто-то другой.
— Ладно. Ну тогда давайте выпытаем у неё информацию. Хотя это будут первые пытки Чамо, но Чамо будет стараться изо всех сил.
Затем девочка зажала стебель лисохвоста губами, и по спине Адлета пробежал холодок. Он не знал, как она использует этот стебель, но почувствовал невероятный страх.
— Погоди! Стой! — заорал Адлет, схватившись за рукоять меча.
— Пы... пытки? Этого нельзя делать. Голдоф, останови Чамо-сан, — скомандовала Нашетания, но рыцарь колебался.
— Принцесса, это всё, чтобы защитить вас. Адлет, выведи принцессу наружу.
— Голдоф! Что ты такое говоришь?! — крикнула Нашетания, схватившись за голову.
Между тем Чамо медленно приближалась к Флэми.
Мора тоже колебалась, и не похоже, что она остановит происходящее. Казалось, она просто стеснялась Нашетании. Однако в тот момент, когда Адлет подумал, что борьба — единственный выход, прозвучал совершенно неожиданный голос.
— Прекратите сейчас же. Я не думаю, что Флэми седьмая.
Это был Ганс.
Потрясенная внезапной фразой, Чамо выпустила стебель изо рта.
— Ты о чём, Кот-сан?
— Скорее, она слишком подозрительная.
— Слабое оправдание.
— Мяу, тогда позволь уточнить. Предположим, что Флэми — седьмая, тогда почему Адлет всё ещё жив? — спросил Ганс, но Чамо только смотрела на него с сомнением. — Если Флэми — седьмая, то странно, что она не убила Адлета. Она бы воспользовалась и возможностью убить принцессу, с которой вместе шла. И по рассказу возможностей у неё было предостаточно.
— Это...
— Сбор всех семерых — наихудшая ситуация для Флэми. Как убийца Шести Лепестков, она выделяется лицом и именем. Разве ей не было бы ясно, что её подвергнут пыткам и убьют?
— Это так.
— Флэми должна была избежать собрания семерых любой ценой. Но несмотря на это, как сказал Адлет, она действовала непоследовательно. Если Флэми седьмая, то что же она собирается делать?
— Это не лишено смысла. Если Флэми — враг, то она сделала слишком много нелогичных действий, — произнесла Мора.
— Это... может быть и так, — тоже согласилась Нашетания.
Адлет облегчённо выдохнул, получив неожиданную помощь.
— Но факта подозрительности Флэми это не меняет.
— Ну да, но планируй она обманывать нас, то разве не сделала бы всё немного умнее?
Чамо грустно уставилась на стебель лисохвоста в руках.
— Так Чамо не может её пытать?
— Мяу, пока что нет.
— Впервые столько людей возражают Чамо.
Упав духом, девочка замолкла. Похоже, на время опасность отступила.
—...Ну и что нам теперь делать? — спросила Мора, уставшая от всех этих волнений с пытками. Они говорили довольно долго, но прогресса так и не наблюдалось.
Неожиданно Нашетания приложила руку ко лбу и опустилась на пол.
— Принцесса! — Голдоф отпустил Флэми и бросился к Нашетании, цепи тут же подхватил Ганс.
— Я в порядке... просто голова немного кружится, — сказала Нашетания, а затем попыталась встать.
— Посиди. Не напрягай себя, — произнёс Адлет.
Так и не убрав руку ото лба, она опустилась обратно на колени. Голдоф подошёл к принцессе и поддержал её. Нашетания была бледной, словно от переутомления. Даже после первого боя с кёма, она не выглядела так болезненно.
Она — превосходный воин, но её вырастили в довольно тепличных условиях, и она склонна слишком сильно реагировать. Один из её товарищей — враг, и принцесса не могла справиться с мыслями об этом.
— Ну, ничего не поделаешь. Давайте немного отдохнём, — сказала Мора, пожав плечами. Хотя они не в том положении, чтобы отдыхать.
Голдоф опекал Нашетанию, так что Адлет отошёл в сторонку. Сразу же Мора подозвала его жестом. Юноша согласился, и они вместе отошли в угол храма.
— В чём дело, Мора?
— Ничего такого. Просто ты мне показался самым разумным из группы.
— Это верно. Неважно в чем, я лучший в мире.
— Если ты самый разумный из всех, то я беспокоюсь за наше будущее... — тихо вздохнула Мора. — Почему ты веришь, что Флэми не седьмая?
— У меня нет доказательств. Просто сложилось такое впечатление, пока мы были вместе.
— Разве вы провели вместе не всего лишь чуть больше половины дня?
— Но что показалось, то показалось.
— Смутная причина.
— Я решил, что буду доверять ей с первой нашей встречи.
Море действительно сложно его понять.
— Ты слишком молод. И молодежь, которая не знает сомнений, тоже может быть опасной.
— Спасибо за совет, но я не собираюсь изменять своего решения.
— Я чувствую себя неловко из-за всего этого. Все Герои, собравшиеся здесь, слишком молоды. Можно даже сказать, что Чамо и Голдоф ещё дети. Интересно, не ошиблась ли богиня судьбы в своём решении.
Это чистая правда. Адлету и Нашетании ещё по 18. И хотя возраст Флэми и Ганса неизвестен, не похоже, что они сильно старше.
— Существует не только сила опыта. У моложёжи тоже есть своя сила — молодости.
— Это правда, но...
— Это подуспокоит тебя, если будешь думать так. Будешь пессимистом и не добьешься даже того, чего могла бы.
— Понятно. Интересно, не привилегия ли молодых мыслить подобным образом, — улыбнулась Мора.
Но с точки зрения общих стандартов Мора тоже довольно молода. Правда она как-то странно говорила о своём возрасте, так что интересно, сколько же ей на самом деле лет.
— Не пытайся угадать возраст женщины, дурак.
От её резкости юноша смущенно улыбнулся.
Нашетания поднялась. Её лицу вернулась живость, и Адлет снова увидел желание бороться в глубине её глаз.
— Теперь я в порядке. Простите, что всех отвлекла.
Семеро, разошедшиеся по комнате, вернулись к алтарю. Когда они собрались, Голдоф вновь принял стражу над Флэми.
— Давайте выйдем. Мы должны найти того, кто активировал барьер. Но для начала поищем зацепки. Адлет расскажет нам во всех подробностях о том, что случилось, когда барьер был активирован.
Мора повела всех наружу, и, когда Адлет выходил, Нашетания схватила его за руку.
— В чём дело, Нашетания?
— Эм, пожалуйста, не думай, что я какая-то хрупкая. Я просто немного растеряна происходящим.
— Я понимаю. Ты больше выглядишь будто это какая-то шутка, чем невольная слабость.
Нашетания сжала кулак и показала его Адлету.
— Я сделаю всё, что в моих силах.
— В шутках?
— Нет, в поисках седьмого и рассеивании барьера.
Семеро вышли из храма, и снаружи Адлет рассказал, что случилось, насколько позволяла память. Сначала о кёма-оборотне, лежащем у соляного столба, как тот убедил его войти в храм, притворившись женщиной, и как затем показал своё истинное лицо и убежал.
— Этот кёма что-то знает. Если мы схватим его и заставим рассказать... — произнёс Голдоф.
Но после его слов на лице Чамо проявилось смущение.
— Простите, Чамо убила его. Он побежал туда, где была Чамо.
— Уже слишком... — Голдоф был потрясён.
— Даже если бы мы поймали его, то не вытянули бы ни слова, — заступилась за Чамо Мора. — Кёма — преданные существа. Если им приказали молчать, то они будут молчать даже под страхом смерти.
Адлет продолжил и рассказал о том, что дверь оказалась запертой и что он взорвал её.
— Странно. Закрытой? Но я думала, ключ дают заранее.
Чамо склонила голову набок, а Мора выудила ключ, висевший у неё под одеждой.
— Он у меня. Наверное, даже ефрейтор Лорен не мог вообразить, что случится подобное.
Адлет вернулся к своей истории: рассказал о двух солдатах в доспехах, вышедших и атаковавших его после того, как он взорвал дверь. Это было самое непонятное. Его атаковали, но они не похожи пешек кёма.
— Эти доспехи? Любопытно, — Нашетания подняла упавшие латы и посмотрела внутрь. Они были совершенно пусты. — Внутри всё исписано священными письменами. Но они слишком сложные для меня.
— Эти стражи сотворены Святой Печатей. Они атакуют любого, кто откроет дверь неправильно, — объяснила Мора.
— Воу, храм запечатан ужасно надёжно.
— Царь Железных островов, который организовал этот барьер, очень осторожен. Он запретил как кёма, так и людям входить сюда, что его не использовали не по назначению.
— Но сейчас-то он используется не по назначению.
Несмотря на благие намерения, не будь барьера, они бы не сидели в этом лесу взаперти. А сейчас Адлет хотел бы хорошенько порасспрашивать того, кто ответственен за их нынешнее положение.
Он хотел было продолжить свой рассказ, когда заметил, что Ганс странно вглядывается в доспехи. Затем ассасин внимательно осмотрел сломанные двери. Его лицо выглядело серьёзным, но прежде, чем Адлет спросил его в чём дело, Мора призвала его продолжить:
— А дальше?
— А, когда я открыл дверь, барьер уже был активирован. Думаю, туман начал подниматься сразу же после взрыва. И когда я вошёл внутрь, меч уже стоял в пьедестале.
— Так барьер активировался сразу после того, как ты открыл дверь.
— И не было ни тени, ни фигуры в храме. Честно, самому не верится.
Услышав это, Мора скрестила руки в раздумье.
— Не похоже на обычного человека. Здесь определённо поработала Святая.
— Святая?.. Зачем Святой связываться с Дьяволом?
— Скорее всего, её принудили. Обычная тактика кёма.
Адлет посмотрел на Мору.
— Ты глава всех храмов, так что, наверное, знаешь, которая из Святых способна на подобное?
— Иллюзий? Нет, невозможно. Она способна уйти отсюда даже ни разу не показавшись... Но никто подобный на ум не приходит.
— Мяу, Адлет! — неожиданно крикнул Ганс. — Ты точно всё хорошо запомнил?
— Да вроде бы... В чём дело?
— Ясно. Спрошу ещё раз. Ты точно всё хорошо запомнил?
Адлет растерялся.
— Если ты хочешь поправиться, сейчас самое время. После этого, даже если ты захочешь взять свои слова обратно, это не будет так легко.
— Да ясно. В чём дело-то?
— Когда ты вошёл в храм, меч уже был в пьедестале. Это точно?
— Точно.
— Спрошу в последний раз. Точно?
— Что ты пристал? Я же сказал, точно. Что за странные вопросы?
В этот момент Ганс спокойно положил руку на рукоять своего меча. Адлет не был уверен, намеревался он его вытащить или нет, но рука Ганса лежала на рукояти.
— Я ассасин. Так что я, вроде как, специалист, когда дело доходит до незаметного проскальзывания и такого же незаметного ухода, мяу.
— Ну, это так, — проговорила Мора.
— Для людей моей профессии самый страшный человек — Святая Печатей. Из-за того, что эта Святая создаёт повсюду необычные двери. Замки на них невозможно открыть, и человек не может выйти, если дверь закрыта, а если всё-таки её открыть, то на её месте тут же опустятся железные решётки. Я бесчисленное количество раз попадал в неприятности из-за неё. Так что я довольно хорошо осводомлён, когда дело доходит до дверей этой Святой.
— И...
— Эта дверь сделана хорошо. Вместо того, чтобы быть ужасно крепкой, она сконструирована так, что если её однажды открыли, то второй раз уже не закроют.
— Погоди, что ты подразумеваешь?
— Я задам один вопрос, Адлет. В твоей истории есть странности. Ты сказал, что пришёл сюда, и дверь была закрыта, и что ты сломал её примерно в тогда же, когда барьер был активирован. Если так, то как человек, активировавший барьер, проник внутрь?
— На что ты намекаешь?
Наверное, есть и другой вход.
— Мяу, Адлет. Перед тем, как ты сломал двери, никто не мог войти в храм. Это совершенно невозможно.
— Погоди! Это не факт.
Адлет вернулся в храм и осмотрелся в поисках вентиляционного окна, но ничего подобного тут не оказалось. В окнах стояли толстые стёкла, закрытые железной решёткой. Он проверил каменные стены, но не нашёл и следа, где можно было бы откинуть камень.
Он растерянно оглядел храм, раздумывая, как же преступник смог сбежать после активации барьера. Но Адлет не мог понять, и как активировавший вошёл.
— Адлет, не пораскинешь мозгами — умрёшь. Если никто не мог войти в храм, то как активировавший барьер зашёл? Мяу?
— Ну...
— Дверь нельзя закрыть, если уже открыл. И, кроме двери, нет выходов и входов. Как думаешь, в таких условиях мог кто-то войти в храм? Если ему и помогал особый кёма, кёма не могут приблизиться к храму. Так что этот кто-то вошёл в храм только человеческими силами.
—...
— Кстати, я расскажу тебе одну штуку. Когда нельзя войти или выйти из места, люди, вроде меня, называют это бункером.
Бункер. Это незнакомое слово пронзило сознание Адлета. И как он ни старался, он не мог придумать, как ещё можно проникнуть в храм.
— Может, он вырыл тоннель. Убрал дёрн, вырыл тоннель и прокопался внутрь. Затем активировал барьер, ушёл через тот же тоннель, когда я взорвал дверь, и быстро закопал его.
— Мяу? В одно мгновенье? Каким образом?
— Может же быть Святая с такой силой? Святая Земли или что-то типа, — сказал Адлет, ища следы тоннеля.
Но Чамо прервала его поиски:
— Там ничего нет.
— С чего ты взяла?
— Когда ты с Гансом ушёл к краю барьера, тетя Мора сказала, что тут могут прятаться люди. Поэтому Чамо использовала силу болот и осмотрела землю и лес. Чамо может чувствовать землю, но там нет никаких следов тоннеля.
Сила болот... чувствовать землю? Что, чёрт возьми, у неё за сила?
— Адлет, я тоже осм