Волк в овечьей шкуре
https://ficbook.net/readfic/6509311
Направленность: Слэш
Автор: Kristell_Schwarz (https://ficbook.net/authors/178114)
Фэндом: EXO - K/M, Idol Producer, NINE PERCENT (кроссовер)
Пейринг или персонажи: Лэй/Цай Сюйкунь
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Ангст, PWP, Hurt/comfort, Первый раз
Размер: Мини, 27 страниц
Кол-во частей: 2
Статус: закончен
Описание:
«Овечка», – так его называла студия, да и он сам. Если бы учитель Чжан перманентно не нагибал девяносто девять человек без продыху, Сюйкунь бы, может быть, и поверил. Да и то вряд ли.
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Примечания автора:
Idol Producer - это чёрная дыра. Я давно не писала пвпшки, но мне надо было отвязаться от этого. Вот что из этого вышло:D
И да, директор Чжан, ящетаю, и есть волк в овечьей шкуре))
До сих пор не верю, сколько вас там ещё, любители СинКуней???:D
№15 в топе «Слэш по жанру PWP»
№15 в топе «Слэш по жанру Первый раз»
Спорный трэш-сиквел к этому безобразию: https://ficbook.net/readfic/7608883/19355849
Не думай ни о чём
«А он красивый, да?»
Это грехопадение началось вообще не с него. Он просто услышал то, что говорил учитель Чжан мимо микрофона, когда он вышел на прослушивание. Услышал то, что его ушам не предназначалось. А потом ещё раз, когда волновался и хотел подслушать совещание наставников перед перераспределением рангов.
– Очень красивый. Если бы я был девушкой, попал бы по-крупному. Но, к сожалению, я парень.
К сожалению. Мать же вашу.
Сюйкунь стащил с плеч нежно-розовую толстовку с рангом на спине и устало выдохнул, приваливаясь разгорячённой после безумных тренировок спиной к холодному металлу шкафчиков в раздевалке. Всё к чёрту.
Он не был решительным, когда дело касалось самоопределения. За него всегда решали все и всё, несмотря на то, что в собственных усилиях и умениях он никогда не сомневался. Просто так вышло. «Я хочу быть центром», – сказал не он, а Чжэнтин, хотя на практике всё же выбрали его, а про переспать с учителем Чжаном и вовсе… Тоже не он.
– Господи… – Ещё побился затылком для верности, чтобы отогнать мысли, и, избавившись от белья, скрылся в общей душевой.
Контрастный душ привести мысли в порядок не помог, зато освежил тело и наконец исправил причёску – залаченные донельзя волны казались ему чересчур кокетливыми сегодня на записи. Настолько, что он даже не ожидал получить огромное сердце в исполнении учителя Чжана исключительно ему в ответ на его коронный жест, приглашающий поцеловать его в щёку.
Сюйкунь провёл ладонью по лицу, стараясь выкинуть из головы образ учителя Чжана в круглых очках на золотой тонкой цепочке и мешковатой белоснежной куртке. С лёгкой улыбкой и игривыми ямочками на щеках.
«Овечка», – так его называла студия, да и он сам.
Если бы учитель Чжан перманентно не нагибал девяносто девять человек без продыху, Сюйкунь бы, может быть, и поверил. Да и то вряд ли. К тому же и ему множество раз перепадало на тренировках, а тон учителя Чжана, когда он обращался к ним ко всем с выволочкой, Сюйкунь просто не мог отделить от самого себя. Чувство вины за то, чего не совершал, – хреновая штука.
– Овечка, как же, – усмехнулся Сюйкунь глядя в зеркало. Стянул с головы влажное полотенце, которым просушивал волосы, и оценил внешний вид. Совсем не пять с плюсом – круги под глазами от катастрофической усталости, взгляд совсем не горящий, да и нос выше держать уже сил никаких нет. И это только начало. И всё из-за… – Вы волк в овечьей шкуре, учитель Чжан.
В какие-то периоды казалось, он и сам психанёт и решится, но куда там. Именно решимость как раз было у кого занимать. И почему он не Чжентин, который коснулся на прослушивании ладони учителя Чжана в недвусмысленном жесте? Призывая, намекая, соблазняя. Сюйкунь мог делать подобное только на расстоянии. И двусмысленно, чтобы не подловили те, кому эти намёки не предоставлялись. Сюйкунь так и сделал, когда вставил кусок хореографии учителя Чжана в своё выступление для отбора центра, но, кажется, это заметили все, кроме того, кому всё это предназначалось. По крайней мере, Сюйкуню показалось именно так.
«Моя малышка».
Когда всё успело пойти не так?
Сюйкунь накинул влажное полотенце на шею и вышел из раздевалки. В танцзале по-прежнему стояла тишина и свет проникал только из коридора через небольшие стеклянные вставки в дверях.
Он понял, что больше не может практиковаться. Не сейчас. Не прямо сейчас.
Рука сама потянула за холодную ручку, и Сюйкунь вышел в прохладный коридор, решая просто прогуляться. И сна ни в одном глазу, и желания отточить связку к заглавной песне – ноль целых, ноль десятых. Он из любопытства заглядывал в попадающиеся на пути помещения в надежде зацепиться хоть за чьё-то присутствие и скоротать хоть немного времени не погружённым в собственные мрачные мысли, но не находил никого. Вокальные и рэп-классы были пусты и темны, танцклассы остальных рангов – закрыты на ключ, и даже в гримёрке стажёров – ни намёка на жизнь. Сюйкунь остался один в середине ночи в здании для практик.
В конце коридора из приоткрытой двери горел свет, самой ближней к запасному выходу – гримёрки наставников.
Сердце пропустило удар так чётко, что Сюйкунь едва не запнулся на ровном месте, сбившись с ритма собственного сердца – ноги сами понесли туда.
Из гримёрки не доносилось ни звука, и Сюйкунь замедлил шаг, едва не прекратив дышать вовсе. Вспомнил, что дыхание всё же штука важная, и сделал глубокий вдох за пару шагов до двери.
Всё, что происходило внутри – Сюйкунь осторожно заглянул в приоткрытую дверь, – походило на съёмки сцены фильма. Учитель Чжан сидел в кресле из красной кожи, положив руки на подлокотники и прикрыв глаза. Точно сзади него горело яркое локальное освещение туалетного столика, а в комнате пахло благовониями с жасмином. Сюйкунь снова вернулся к учителю Чжану и посмотрел на идеальное лицо. Он всё ещё не смыл грим, поэтому усталость и напряжение, накопившиеся за день, пока не проступили. Очки висели на золотой цепочке на шее, а сам он, казалось, спал в полной недвижимости и тишине, закинув ногу на ногу. Или дремал.
– Идеал, – почти одними губами прошептал Сюйкунь и тут же поплатился за это, будучи пойманным.
– Заходи, не стесняйся. – Даже профиль учителя Чжана не дрогнул при этих словах.
Отпираться было бесполезно – его засекли с поличным, а убегать и вовсе неприлично – учитель Чжан ему припомнил бы этот трусливый побег в следующий раз при удобном случае.
Сюйкунь сделал шаг вперёд и, оказавшись на чужой территории, задумался: а был ли у них хоть раз этот «удобный случай»?
Так же – не открывая глаз – учитель Чжан повёл рукой, приглашая сесть… куда? На туалетный столик прямо перед ним? Но учитель Чжан непоколебимо держал раскрытую ладонь в приглашении, и Сюйкунь повиновался секундному решительному порыву. Взобрался на чистую столешницу и скрестил болтавшиеся ноги. Рука снова опустилась и продолжила покоиться на подлокотнике, словно Сюйкунь не потревожил его своим присутствием.
Теперь он наблюдал в открытую за наставником: идеал в метре от него казался всё таким же совершенным алмазом, как и из коридора – разница была лишь в расстоянии. Свежий завершённый образ словно сошёл с обложки журнала или со стоп-кадра какой-нибудь дорамы, давая подглядеть за собой паре любопытных глаз. Тонкая белая рубашка в чёрную полоску струилась по подтянутому телу, будто шёлк, оголяя проступающие острые ключицы и уходя под плотно облегающие чёрные джинсы. На босу ногу дорогущие слиперы из чёрной кожи, как домашние тапочки. Будто директор Чжан только встал из постели в ночной рубашке, залез в джинсы и надел первую попавшуюся под руки обувь, вошёл в тренировочный блок стажёров и стал учителем Чжаном, которого боятся и уважают все вокруг.
Восхищение в глазах Сюйкуня встретилось с внутренним огнём тёмных зрачков учителя Чжана внезапно, едва не заставляя подавиться воздухом. Решимость, которой у Сюйкуня отродясь не водилось, растекалась по венам учителя Чжана, вмиг оказавшегося в паре сантиметров от него меж разведённых ног. Он вытолкнул себя из кресла с лёгкостью крохотной вспорхнувшей в небо пичуги и властно упёрся ладонями теперь в его колени, оказываясь разительно ниже в росте, но всё ещё доминируя и движениями, и взглядом, и словами.
– Я говорил, что ты красивый…
– Учитель…
– Исин. Здесь и сейчас – Исин. И никаких «но», все «но» – за этой дверью, – сказал он так, словно повторял уже раз в десятый. Исин провёл по его лицу тыльной стороной ладони, любуясь, зачесал влажную прядь волос назад, откинув её волной, и коснулся подушечками пальцев губ. Улыбнулся, показывая милые ямочки, и замер в ожидании реакции. Сюйкунь тем временем представлял собой если не статую самому себе, то изваяние точно. Боялся пошевелиться, ожидая подвоха, но его нигде не было. То ли к счастью, то ли к сожалению.
– Боишься?
– Я пришёл сюда случайно…
– А зашёл, потому что я позвал? – с тихим смешком. – Ты цветок, Сюйкунь, соблазнительный цветок. Даже так, без грима и линз, в простых шмотках. Лучик солнца, тёплый и яркий.
– Учи…
– Исин, я же сказал, – уже жёстче. Сюйкунь понял, что лучше не притворяться дурачком, чтобы не разгневать живущих в человеке напротив кусачих демонов. Учитель Чжан это, директор Чжан или просто – Исин.
– Исин, я…
– Тебе не хватает решительности, ты знаешь? – Диагноз налицо. Кто ещё об этом не заикался? – Я давал тебе столько намёков, а ты всё ходишь вокруг да около… Надо было прямым текстом сказать, что я был бы не прочь с тобой? Прости, но это так не работает, – Исин закусил нижнюю губу, продолжая улыбаться. – Сейчас я говорю в лоб: ты мне нравишься. Очень нравишься. И если у тебя не трясутся поджилки в данную секунду, то это повод подумать над моими словами и сказать мне «да». Желательно прямо сейчас, потому что не так много времени осталось до будильников твоих друзей. Да и к тому же…
– К тому же удобный случай может выпасть ещё не скоро? – едва не поморщился от собственных слов Сюйкунь.
– Не надо драматизировать, ладно? – снова коснулся костяшками пальцев его скулы Исин. – Мы с тобой оба – занятые люди, и мой график, в отличие от твоего, в разы жёстче. Я не собираюсь льстить тебе или вешать лапшу на уши – это не в моём стиле. Я сказал тебе прямо: ты мне нравишься. И если ты даёшь зелёный свет, я буду действовать. Если ты решишь поломаться для вида, предупреждаю: ты можешь не успеть даже в последний вагон уходящего поезда. Так что думай, прямо сейчас думай, надо оно тебе или нет.
– А если…
– Кунь-Кунь, – ласково прошептал Исин. По плечам прошлись мурашки от подобного обращения. Сюйкунь теперь сам от волнения прикусил нижнюю губу, чуть улыбнувшись, давая Исину договорить. – Я не сказал, что это на один раз, но для того, чтобы у меня была мотивация продолжить начатое, нужно, как ни банально, хотя бы начать. Я не захочу подстраиваться под то, чего не знаю и не пробовал. Это я гарантирую.
– Вы всегда такой...?
– Какой? – наклонил чуть в бок голову Исин, показывая заинтересованность. – И давай всё же на «ты», иначе мне будет неловко.
– Хорошо, – с кивком. Жар хлынул к лицу, концентрируясь на щеках и ушах, и Сюйкунь снова почувствовал пытливый взгляд Исина едва не под кожей. – Ты... всегда такой жёсткий?
– К себе – постоянно. К остальным... Вне работы они считают, что я способен растерять полстраны, будь они у меня в руках, – усмехнулся Исин. – Поэтому я овечка. Милый пушистый зверёк, которому вообще ничего не надо.
– И как часто ты бываешь вне работы? – осмелел Сюйкунь.
– Если начистоту, нечасто. Разочарован?
– Нет, просто...
Сюйкунь даже не успел подумать над тем, что сказать, как его губы накрыл жаркий поцелуй. Исин мягко, но настойчиво проник языком в рот, раскрывая его, огладил нёбо и кромку верхних зубов, зацепил кончик его языка и углубил поцелуй, едва не стаскивая Сюйкуня с насиженного места. Исин потянул его за бёдра на себя и вжал в пах – сомнения об искреннем желании Исина если и были, то сейчас точно отпали.
– Хочу, чтоб ты сказал «да», – на выдохе. – Ответь мне «да», Кунь, – с новым поцелуем. – Дай мне шанс.
– Я не могу… – шёпотом, почти задыхаясь. Сюйкунь делал жадные вдохи между поцелуями, смотря прямо в глаза на коротком расстоянии, проводил по припухшим губам Исина подушечками пальцев, и потом снова тянулся к нему, прижимаясь сильнее. Он льнул к Исину всем телом, обнимая его бёдрами и обвивая шею руками. Льнул, чтобы тело ответило за него. – Я не могу отказать тебе. Научи меня…
Исин аккуратно поддел полы его толстовки и скинул на кресло. Холодный воздух моментально прилип к телу, но Исин без остановки водил руками по плечам, груди, животу, оглаживая пластины мышц и согревая своим теплом. Казалось, он раскалённая печка – даже поцелуи, сошедшие с губ на шею и ключицы, горели огнём. Это походило на безумие. Они одни в тренировочном блоке в гримёрке наставников, и прямо сейчас Сюйкунь останется без одежды совсем, а Исин даже очки, болтающиеся на цепочке, не подумал отложить в сторону.
Сюйкунь перенёс вес тела на руки, позволяя Исину стянуть спортивные штаны с бельём. Тот обвёл ладонями колени и медленно поднялся вверх по бёдрам, наслаждаясь картиной перед собой.
– Тебе хочется прикрыться, верно? – считал с его лица стыдливую реакцию Исин и подошёл вплотную, чтобы не смущать ещё больше. – Ты прекрасен, даже если ты этого не понимаешь. Ты просишь меня научить тебя, но здесь такие же правила, как и в танце.
– Баланс? – неуверенно.
Исин с тихим смешком почесал затылок.
– Это так смешно – подтрунивать надо мной? Хорошо, пусть будет так, – с улыбкой произнёс Исин и вмиг посерьёзнел, положив правую руку Сюйкуня себе на грудь. – Слышишь? Просто слушай подсказки. Нет ничего глупее не слушать сейчас собственные желания.
И Сюйкунь робко потянул тонкую ткань рубашки, чтобы коснуться горячей кожи ладонью, принимая новый поцелуй. Это был вкус свободы. Сюйкунь воспринимал это как свободу, и впервые за долгие месяцы изнурительной, бесконечной вереницы тренировок он мог вздохнуть полной грудью, смотря в глаза напротив, где отражалось полное доверие к нему.
Это была пауза, которой не хватало обоим. Исин торопился и одёргивал себя, Сюйкунь с горячностью бросался в омут с головой, изредка покусывая упругие губы, но всё же возвращаясь к жарким поцелуям, выбивающим последний воздух из лёгких. Он успел лишь расстегнуть на Исине рубашку, выправив полы из джинсов, прежде чем с губ слетела мольба, о которой он сам не подозревал даже:
– Исин, пожалуйста...
И Исин поддался. Снова отвёл влажную чёлку с глаз Сюйкуня и смотрел на него так, словно тот по меньшей мере стоил порядка десяти миллионов долларов и был единственным в своём роде, уникальным. Исин коснулся ладонью уже чересчур чувствительной и влажной головки члена и обхватил её, чуть надавив большим пальцем. Наслаждение остро прошило всё тело от кончиков пальцев ног, до волос. С губ слетел первый стон.
– Ах... – Руки Сюйкуня дрогнули на плечах Исина, а голова словно сама запрокинулась назад, чтобы открыть его ещё сильнее для Исина
– Цветок... – шёпотом между ключиц, оставляя влажный след поцелуя в ярёмной впадинке. –...соблазна.
Рубашка усилиями Сюйкуня спикировала на пол, и он припал губами к гладкой коже, словно она была живительным источником. Следом на стол едва уцелевшими приземлились очки, стянутые осмелевшим Сюйкунем.
Его потряхивало всего лишь от чужой руки на собственном члене. Он впивался зубами при каждом остром моменте, когда Исин дразнил его, медленно проводил ладонью вверх-вниз, задерживался у основания, сжимал яички и вновь возвращался к головке. Сюйкунь каждый раз опасался, что оставит красноречивую отметину, и с усилием отстранялся, тяжело дыша.
– Я не могу больше, – шёпотом.
Глаза в глаза. Взгляд мутный, Сюйкунь даже перед собой мало что различал, не говоря уж о периферии.
Исин снова потянул на себя, оставляя его член без внимания, и поцеловал. Глубоко, влажно, страстно. Вжал в грубую ткань джинсов до громкого стона, Сюйкунь схватился за плечи Исина, чувствуя руки на внутренней стороне бедра, и поддался, выгнулся, застонал уже в голос, когда его пыл остудил всего один палец внутри. Исин протолкнул палец внутрь свободно благодаря смазке и потянулся губами к соскам. Тронул поочерёдно каждый губами, языком, задел зубами, слегка пососал и облизал вершинки. Это походило на бесконечный сон. В Сюйкуне уже два пальца, а напряжение только нарастало. Он закусил нижнюю губу – знал, что Исин без ума от этого – и подался бёдрами навстречу.
Жар растекался между ними, разрушая все запреты и ограничения, которые когда-либо останавливали их.
Исин зубами вскрыл серебристый квадратик и потянулся за поцелуем снова. В этот раз он вышел лёгким и нежным, однако звон пряжки ремня и телодвижения Исина заставляли мурашки бежать по спине и плечам Сюйкуня, зажмуриваться крепко-крепко, обхватывая ладонями его лицо, чтобы не потерять контакт. Сюйкунь едва с силой не прикусил Исину нижнюю губу, когда тот погрузился в него головкой. Сжал плечо Исина и попытался насадиться разом – Исин жёстко пресёк его, фиксируя рукой и не позволяя раньше времени перехватывать инициативу.
– Тшш, не спеши, – Исин снова в успокаивающем жесте тронул его скулу и слегка улыбнулся, качнувшись назад и снова вперёд. – Больно будет.
Сюйкунь позволил прижать себя к горячему телу и схватился за плечи, боясь упасть. Исин плавно качал бёдрами, отдав Сюйкуню губы на растерзание. Поцелуи не становились яростнее – лишь глубже в те мгновения, когда Сюйкунь остро чувствовал движение внутри, концентрацию жара и чётко улавливал трение. Если бы Исин не надел презерватив, крыша Сюйкуня точно помахала бы ему рукой.
Казалось, весь он был сосредоточен на ощущениях внизу, и даже собственный член с блестящей от смазки головкой сейчас его не волновал вовсе. Исин отвлекал его мягкими поглаживаниями, касаниями, мазками влажных губ по шее и груди – и всё это оставалось за гранью того, что происходило внизу.
Толчки прекратились, только когда Исин вошёл полностью. Немного помедлил и нехотя прервал поцелуй. Чуть отстранился, чтобы заглянуть в прикрытые пушистыми ресницами тёмно-карие глаза, посмотреть на покрасневшие от частых поцелуев полные губы, которые Сюйкунь без устали продолжал кусать и облизывать до соблазнительного блеска, заметить прерывистое тяжёлое дыхание... И снова припасть к желанным губам, упереться скользящими от пота ладонями в и без того внушающую опасения столешницу, чтобы резко толкнуться в жаркую тесноту и услышать мелодичный стон.
– Не вздумай... – на выдохе с новым толчком. – Сбежать... – Ещё. – От меня...
До Сюйкуня едва дошёл смысл обрывочного жёсткого приказа Исина, и он запрокинул голову с усмешкой, подставляя под поцелуи грудь и шею. Это становилось идиотизмом.
– Да куда?.. – срывающимся голосом спросил Сюйкунь, зарываясь пальцами в колючие иссиня-чёрные волосы.
– Никуда, – совершенно серьёзно ответил Исин, подхватил его под бёдра удобнее и увеличил темп.
Оба не выдержали долго. Исин успел схватить со стола салфетки и накрыть член Сюйкуня, чтобы тот не запачкал вдруг стол, и последовал за ним, когда Сюйкунь плотно обхватил его член внутри.
– Полегчало?
Исин явно умел издеваться с дьявольской ухмылкой, но и Сюйкунь не лыком шит.
– Не тот вопрос, который я хотел бы услышать, но пойдёт, – отзеркалил Сюйкунь. Знал, как выглядит прямо сейчас с полуулыбкой на губах, и продолжал давить на Исина.
– Манипулятор, и это факт, – Исин аккуратно вышел из него под тихий стон, снял презерватив и, скомкав в руке вместе с салфеткой, выкинул в мусорное ведро, завалив сверху какими-то бумажками и коробкой из-под сока. Застегнул джинсы и ремень и вернулся к Сюйкуню, огладил бока и заглянул в глаза. – Тебе давно надо было снять напряжение. Выглядишь сразу на сотню очков лучше. Но суть не в этом, – Исин наклонился и коснулся губами под рёбрами. – Я хочу, чтобы ты ночевал у меня. Если...
– Как ты себе это представляешь? У нас даже разделение внутри блоков, – перебил его Сюйкунь тихими возмущениями.
– Дай договорить, Кунь... – сердито сдвинув брови, произнёс Исин. Сюйкуню от этого выражения лица сразу стало стыдно, словно он побил кого-то в детском саду ни за что. – Если ты не против этого, то я бы хотел видеть тебя в своей постели. Неважно, как часто мы будем попадать туда вдвоём. Я хочу, чтобы ты там был. Решать только тебе. И если ты согласишься, я беру все проблемы на себя – тебе не нужно ни о чём беспокоиться.
– Но я...
– Я знаю. Мы оба попадаем в кровать по ненормированному расписанию, но только так в данной ситуации можно попробовать встречаться более регулярно, чем если ты будешь спать у себя.
Сюйкунь снова закусил губу в раздумьях – Исин отзеркалил, накинув на него тонкий небольшой плед, валявшийся в куче вещей на кресле.
– Ты знаешь, что я не могу пользоваться телефоном, и это несколько осложняет коммуникацию. Но я хочу попробовать, если ты найдёшь безопасный для нас обоих выход из ситуации.
– Ты знаешь, что у тебя красивые глаза?
Сюйкунь пихнул его в плечо и слез со стола, чтобы натянуть бельё со спортивками.
– Что за пошлые подкаты? Кажется, уже поздновато для этого.
– Я на полном серьёзе, – Исин прижался к его спине, мешая надеть толстовку, и оставил лёгкий поцелуй на плече. – Мне нравятся твои глаза, без линз, я имею в виду. В них смотришь – и ты как на ладони. Целый океан на ладони.
Сюйкунь вывернулся из объятий с ворчаниями и надел толстовку через голову. Исин коснулся буквы «А» на его спине.
– Не думай, что я не заметил собственную связку, когда ты танцевал для выбора центра, – томно. – Была бы моя воля...
Сюйкунь прикрыл веки и вспомнил все свои ощущения, когда Исин был в нём. Тело почти звенело от лёгкости и готово было взлететь. Он развернулся резко и приложил палец к губам Исина. Качнул головой.
– Я захочу это проверить позже и лично. А сейчас я думаю, нам обоим стоит отдохнуть хоть немного. Спокойной ночи, Исин, – оставляя лёгкий поцелуй в уголке губ.
– Спокойной ночи, Кунь.
И Сюйкунь, забрав с кресла полотенце, выскочил из гримёрки, ощущая разливающийся по лицу жар. По пути в свою комнату он уже не видел никого и ничего, даже расслабленную улыбку смотрящего ему вслед Исина, который привалился к дверному косяку, сложив руки на груди. Не видел и не слышал, бурча себе под нос мантру, которой не верил и сам:
– Всё плохо, Цай Сюйкунь. Ты попал. И глаза у тебя красивые... Как океан на ладони. Всё очень плохо.
Примечание к части
Я ведь говорила, что продолжение будет;)
А вот ещё и спорный трэш-сиквел к этому безобразию: https://ficbook.net/readfic/7608883/19355849
Выбирай то, что тебе нужно
Проходили часы, дни, одна неделя, за ней другая, а Сюйкунь всё не мог решить собственную проблему — духа не хватало.
— Что делать, если недостаточно решительности?
— Для чего? — удивлённо повернулся к нему вполоборота Бу Фань, отрываясь от листа с текстом для выступления.
Сюйкунь взлохматил свои волосы. О чём он вообще думает? Неужели для них всё могло быть так просто и по щелчку пальцев, когда вокруг более ста человек с разным режимом, и на кого-то да наткнёшься в любом случае даже поздней ночью в тихом коридоре общежития. Пройти от его комнаты до комнаты Исина незамеченным не представлялось возможным вообще.
Забудь, Сюйкунь, просто выброси из головы.
— Да вообще, в целом, — тряхнул головой Сюйкунь, стараясь переключиться на тренировочный лад. Всё же они с Исином довольно часто пересекаются, и для него делать вид, что ничего не произошло, у всех на глазах оказалось труднее, чем он думал.
Особенно когда Исин провоцировал его каждый грёбаный раз. И плевать ему было на свидетелей.
— Мне казалось, у тебя с этим точно нет проблем, — пожал плечами Бу Фань.
Ну хоть кому-то показалось, пусть и далеко от правды.
Сюйкунь махнул рукой на текст и попрощался с другом, закинул на плечо белую толстовку и вышел из рэп-зала, намереваясь заскочить перед ужином в комнату, чтобы переодеться. Тут и там сновали стажёры, собиравшиеся в столовую, но Сюйкунь не обращал внимания на суету. Какое ему дело до того, что за его спиной шепчутся о недосягаемом первом месте, которое, наверняка займёт какой-нибудь Чжэнтин или Линун, а может, и вовсе Чэнчэн, ведь он брат Фань Бинбин — королевы Китая по красоте. Сложно при таком раскладе не оказаться на самой вершине — тебе в руки летит всё само по себе, даже усилия прилагать не нужно. Да и к тому же, если ты из такой компании…
Сюйкунь скинул кроссовки у входа в комнату и тут же шмыгнул в ванную, закрывая дверь на защёлку. Побросал всю одежду на пол и вытащил из шкафчика чистое полотенце. Времени до ужина оставалось не так уж и много.
Горячая вода расслабляла. Сюйкунь медленно водил по телу руками, чуть разминая мышцы и разогревая — после ужина он собирался попасть в танцзал и немного попрактиковаться. Глаза сами собой смыкались и усталость давала о себе знать. Бегать от Исина и игнорировать его оказалось не так-то просто, учитывая собственные желания. Практически каждый день находить под подушкой записки, неведомым образом проникавшие в комнату, ловить на себе обеспокоенные и настойчивые взгляды, играть на публике броманс, принимая правила игры Исина. Да чёрт бы его побрал… Лучше бы никогда не было той ночи, когда он позволил себе эту слабость, за которую расплачивался непомерными нервами. Такими темпами и до паранойи недалеко… Лучше бы Сюйкунь запретил себе думать об этом в таком ключе ещё тогда, чтобы сейчас не происходило всего этого.
Всё оказалось слишком сложным и трудным для одного отдельно взятого Цай Сюйкуня.
Он вышел из ванной, обернув бёдра полотенцем, и направился прямиком к кровати. Под подушкой опять его ждала записка.
«В час ночи ровно. Приходи. Прекращай игнорировать, я хочу поговорить».
Сюйкунь порвал записку на мелкие кусочки, так, чтобы ничего нельзя было собрать воедино снова, и выбросил в мусорку. Переоделся в чистую форму, кинул ту, в которой пришёл, в корзину для стирки и вышел за дверь, едва не столкнувшись с Исином лоб в лоб.
— Боже, зачем так пугать… — шикнул Сюйкунь, положив руку на грудь от испуга. Сердце застучало так сильно, словно он пробежал по меньшей мере марафон.
— Снова собрался игнорировать?
Исин привалился к стене, скрестив руки на груди, и натянуто улыбался. Словно скучал по нему и хотел увидеть, но… Нет, этого не может быть. Кто такой Цай Сюйкунь, чтобы из-за него успешный и состоятельный Чжан Исин улыбался так, что по его лицу было видно, что он готов ломать и крушить.
Что вообще происходит?!
— Нас не должны видеть вместе возле моей комнаты. Возле вашей, учитель, — тем более, — озираясь по сторонам, взмолился Сюйкунь. Как назло, уже все смотались на ужин и по коридору едва перекати поле не летело с ветерком.
— Я говорил, что это мои проблемы? — глаза в глаза.
Мне нравятся твои глаза. В них смотришь — и ты как на ладони. Целый океан на ладони.
— Не только ваши, — возразил с горячностью Сюйкунь. Ладони сами сжимались в кулаки и разжимались снова, желваки ходили от напряжения и ноздри раздувались, стараясь втянуть как можно больше воздуха, а взгляд бегал, словно у сумасшедшего. — Не только. Если вам наплевать на всё это, то мне — нет. Мне. Стажёру, который в два счёта может вылететь из проекта и пойти снова побираться на телестанции. Я независимый стажёр, если вы забыли. У меня нет «крыши над головой», которая меня спасёт в случае провала. Мне снова придётся быть в поисках. А я не хочу. И вам проблем не желаю, учитель Чжан. Потому что, что бы вы ни говорили, но если вас неоднозначно застукают со стажёром при очень интересных обстоятельствах, выкрутитесь вы тоже вряд ли. Здесь везде камеры, практически везде. Не усложняйте, учитель. Это была прекрасная ночь, но на продолжение нам обоим рассчитывать не стоит. Прекратите пытаться, я не поддамся на ваши провокации. И прошу меня извинить, мне пора на ужин. Всего хорошего.
Сюйкунь не успел сделать и десятка шагов, как Исин схватил его за руку и развернул, чтобы прижать к стене.
— Ну что ещё? — Сюйкунь сделал самый страдальческий вид из всех, на которые был способен, и устало выдохнул. Укол совести прочувствовался сильнее, чем хватка Исина. Тот буравил его взглядом, стараясь найти брешь в эмоциях, но Сюйкунь и сам сейчас здорово боялся самого себя — он никогда не думал, что его голос может звучать настолько ледяным. — Я ведь уже сказал всё, учитель... И отпустите мою руку, мне, правда, больно.
— Ты лжёшь, — тихо и с прищуром. Исин с успехом контролировал собственные эмоции — его лицо либо не отражало вообще ничего, либо нагло путало Сюйкуня. Он видел в Исине всё: гнев, грусть, радость, разочарование, облегчение, насмешку, ярость... Всё что угодно, но не то, что видел в его глазах Сюйкунь в ту ночь. Не тот огонь — лёд. Но и он прятал себя настоящего.
Прежде всего от самого себя. Чтобы не оступиться и не поддаться соблазну. Они не могут — вот что уяснил для себя Сюйкунь на все сто. Им нельзя быть вместе. И это первое правило. И, вероятно, единственное, чтобы спасти свою шкуру.
— Думайте, как хотите, но отпустите, пока нас действительно не застали врасплох, — тихо и равнодушно. — Мне нужно успеть в столовую, иначе я останусь без ужина.
Рука Исина ослабила хватку и отчаянно скользнула с запястья вниз, тронув расслабленную ладонь и огладив пальцы, которые в момент закололо. Касание всё ещё фантомом чувствовалось в кончиках пальцев. Сердце пропустило удар, заставив Сюйкуня мгновенно развернуться, чтобы не дать Исину заметить маленькую слабость — закушенную до боли губу.
Боль отрезвляла и заставляла думать о важном — о завтрашнем отсеве.
В ту секунду, когда казалось, решительности хватило, чтобы пресечь на корню ещё не начавшееся, всё словно потеряло свои краски. Ужин казался пресным, разговоры вокруг скучными и угнетающими, и Сюйкунь ушёл из столовой в сметённых чувствах с колоссальной усталостью, давящей на плечи.
На тренировки не хватило бы сил, поэтому он даже не пытался дойти до залов.
Долго не шедший сон вылился к утру жаром и сильным возбуждением. Сюйкунь проснулся раньше будильника и уже в душе, прикрыв веки, отдался во власть воображения, рисовавшего продолжение ночных фантазий. Руки сами спустились с шеи по груди вниз, тронули напряжённый уже до крайности ствол, сжали мошонку… Пальцы скользнули дальше, и, лишь тронув вход, он кончил с яркими вспышками в памяти картинок из той самой ночи, представив снова крепкие руки Исина, его взгляд, полный обожания, и твёрдые губы на своём теле.
Чёртов. Чжан. Исин.
— Хочу тебя… — шёпотом на выдохе, растворившимся в горячих утекающих в никуда каплях.
Они не могут. Он уже поставил точку. Окончательно и бесповоротно. И он предельно точно знал, что они оба солгали, но боялся признаться самому себе, иначе было бы слишком больно. Нельзя иметь всё и сразу — Сюйкунь уяснил это для себя давно и очень чётко.
Серые брюки с белой рубашкой, строгий пиджак по фигуре, белые кроссовки. Серая студенческая форма придавала уверенность в правильности собственного решения. За всё нужно платить — так всегда было и будет. И он платил за возможность снова показать себя отказом от возможности хотя бы попытаться быть с Исином.
Сюйкунь вышел из комнаты первым, накинув тёплую дутую куртку, но к стилистам всё равно не успел — все были уже заняты. Ожидание приносило паранойю и мандраж. Колени едва не подгибались, Сюйкунь кусал губы и стучал пальцами друг о друга. Мысли о рейтинге не давали покоя. Собственная неуверенность подкашивала общее состояние.
— Кто на первом будет, как думаешь? Фань Чэнчэн? Чэнь Линун? — не успев до конца открыть дверь в коридор, услышал Сюйкунь. — Цай Сюйкунь?..
— Многие думают, что Сюйкунь, но мне кажется, нас ожидает сюрприз.
Сюйкунь сверкнул убийственным взглядом в сторону кучки стажёров, которых даже не знал всех по именам, заставив их тут же заткнуться, и бросился прочь из коридора. Подальше от толпы.
Вряд ли Цай Сюйкунь… Быть не может, это же шоу, будет слишком предсказуемо, если он встанет на пьедестал… Цай Сюйкунь классный, но вдруг кто-то другой займёт его место?.. Цай Сюйкуню пора сбить корону…
Шоу.
На выбывание.
На выживание, чёрт возьми. Среди гиен, сбивающихся в стаи и готовых порвать любого более-менее живучего волчонка ради того, чтобы выжить самим.
Дверь хлопнула слишком громко и отрезвляюще давая слезам брызнуть из глаз, словно всё это давно просилось наружу. Он не впервые чувствовал давление, но именно сейчас чувствовал его так остро, что как воздух требовалось плечо, на которое можно опереться… И Сюйкунь не хотел себе признаваться, но именно плеча Исина ему сейчас не хватало. Он стоял в одиночестве на лестничной площадке, запрокинув голову в надежде остановить слёзы, и чувствовал себя беспомощным впервые за очень долгое время.
Тяжело. Очень тяжело быть одиночкой, которого несмышлёные слабые гиены готовы загрызть целой стаей. Восхищение всегда переходит в стадию зависти, когда ты оказываешься в равных условиях с теми, кто тобой восхищался. А зависть всегда оборачивается бедой.
Сюйкунь поспешно вытер мокрые щёки и растёр глаза, сделав глубокий вдох и шумно выдохнув. Каким образом в такой ситуации он мог позволить себе нарушать правила шоу и давать другим повод копать под себя? Просто как?! Он должен выстоять, пусть в одиночку, и показать всем, на что он способен.
— Нужно и дальше держать марку, Цай Сюйкунь, — дал он самому себе напутствие, стиснув зубы. — Это просто нервы, это пройдёт… И это только начало.
— Что ты тут делаешь, Цай Сюйкунь?
Сюйкунь ощутил слабость в негнущихся коленях, но развернулся в мгновение ока, когда услышал знакомый голос и властный тон, которые ему точно не показались. Исин оттолкнулся от ручки, на которую облокачивался, и вышел на лестничную площадку, плотно прикрывая за собой дверь и блокируя её собственным телом. Чтобы выйти отсюда, теперь пришлось бы близко подойти к Исину. Вплотную.
— Ничего, просто вышел, чтобы собраться с мыслями — там слишком шумно, — снова неуверенно.
Сюйкунь не мог настроиться на нужный лад, будучи в состоянии лёгкого шока благодаря Исину, не мог за секунду натянуть на себя маску, а сейчас стало уже поздно. Исин наверняка увидел всё, что хотел. Красные глаза, невнятную речь, лёгкое покачивание из стороны в сторону и нервозность. Сейчас он его просто разотрёт в порошок за то, что Сюйкунь сказал ему вчера, и дело с концом.
— Иди ко мне. — Исин раскинул в стороны руки для объятий и не давил на него, давая принять выбор самому. Он просто ждал. Ждал, зная исход событий наперёд. А Сюйкунь смотрел на него с полуоткрытым ртом и распахнутыми глазищами, не понимая, что вообще происходит. Это окончательно выбивало из колеи на все сто. Исин действовал совсем не так, как от него ожидал Сюйкунь. И это подкупало, потому что Исин был лучше, чем пытался в мыслях очернить его Сюйкунь, чтобы не дай бог не начать жалеть о своём отказе.
Сюйкунь порывисто налетел на него, вжав в дверь, и уткнулся носом в шею, пряча снова непрошенные слёзы. Хотя бы сейчас. Исин был ему нужен именно сейчас. Чтобы можно было стиснуть в пальцах плотную ткань джинсового удлинённого пиджака. Исин гладил его по спине, по взъерошенным волосам, легонько хлопал ладонью по шее, приводя в чувства, и молчал. Недолго, но молчал.
— Ты не должен себя так вести, — тихо произнёс Исин. — Где угодно, но не на глазах у своих соперников. Этим ты показываешь свой страх и нервозность. Человека, который боится, легко сбросить с пьедестала и со счетов, сбив авторитет. У тебя он пока есть, но будь осторожен в дальнейшем.
— Ты специально так говоришь? — шмыгая носом, спросил Сюйкунь, всё ещё не показывая своего лица.
— Вовсе нет. Говорю что думаю. Ты считаешь, что знаешь всё, уже побывав на сцене, но это совсем не так, Кунь-Кунь. Ты ещё очень многого боишься и от многого зависишь, — огладил ногтями кромку волос на шее Сюйкуня Исин. — Это тебе мешает.
— Откуд