Столкновение марксизма с анархизмом и позитивизмом вызвало во второй половине XIX в. ряд “побочных эффектов”.
Один из них — бурное развитие течения общественной мысли (на сей раз всецело в жанре художественной литературы), известного под названием “научная фантастика”. До середины XIX в. этот литературный жанр находился по существу в зародыше и играл в развитии концепций будущего относительно скромную роль. Зато во второй половине XIX в. произошел взлет: стали появляться не просто романы-фантазии о будущем, полусказки-полуутопии, а научно-фантастические произведения (Ж. Верна, Фламмариона, Уэллса и др.). Их авторы выступали во всеоружии средств современной им науки, экстраполируя тенденции развития науки, техники, культуры (с помощью чисто художественных приемов) на сравнительно отдаленное будущее.
Это знаменовало важный сдвиг в развитии представлений о будущем, поскольку обеспечивало им массовую аудиторию и существенно расширяло диапазон взглядов на конкретные проблемы будущего. Такую роль научная фантастика сохранила и поныне (произведения Брэдбери, Кларка, Шекли, Саймака, Мерля, Абэ, Лема, И. Ефремова и др.). С одной стороны, ее технические приемы используются в методиках современного прогнозирования (например, при конструировании некоторых видов прогнозных сценариев). С другой стороны, она знакомит с проблематикой прогнозирования широкие круги читателей. Важно подчеркнуть, однако, что научная фантастика не сводится к проблемам будущего, а является органической частью художественной литературы со всеми ее особенностями.
Второй “побочный эффект” — появление нового жанра научной публицистики в виде “размышлений о будущем” ученых или писателей, хорошо знакомых с проблемами современной им науки, попыток заглянуть в будущее средствами уже не только искусства, но и науки. Некоторые из них были позитивистами, но не удержались от соблазна нарушить одну из заповедей позитивизма — оставаться в рамках логических выводов из проведенного анализа, поддающихся эмпирической проверке тут же наличными средствами. Слишком велик был научный интерес к отдаленному будущему, суждения о котором заведомо выходили за рамки позитивистских догм того и даже более позднего времени.
Авторов “размышлений о будущем” интересовало большей частью не социальное будущее человечества вообще, а конкретные частные перспективы отдельных сторон научно-технического и лишь отчасти (в связи с ним) социального прогресса. Конкретное будущее энергетики и материально-сырьевой базы производства, промышленности и градостроительства, сельского хозяйства, транспорта и связи, здравоохранения и народного образования, учреждений культуры и норм права, освоения Земли и космоса — вот что оказывалось в центре внимания.
Сначала элементы этого нового жанра научной публицистики стали все чаще появляться в научных докладах и статьях, в утопиях и художественных произведениях, в очерках и т.п. Затем появились специальные произведения “о будущем”: “Год 2066” (1866) П. Гартинга, выступавшего под псевдонимом Диоскориды, “Через сто лет” (1892) Ш. Рише, “Отрывки из будущей истории” (1896) Г. Тарда, “Завтра” (1898) и “Города-сады будущего” (1902) Э. Говарда, доклад о будущем химии М. Бертло, “Заветные мысли” (1904—1905) Д.И. Менделеева, “Этюды о природе человека” (1903) и “Этюды оптимизма” (1907) И.И. Мечникова и др.
Наиболее значительной из такого рода работ явилась книга Г. Уэллса “Предвидения о воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль” (1901). Фактический материал и оценки, содержащиеся в этой книге, разумеется, устарели. Но подход автора к проблемам будущего и уровень изложения почти не отличаются от аналогичных работ, вышедших на Западе не только в 20—30-x, но и в 50-х — начале 60-х годов XX в. Уэллс, как известно, находился в те годы и позднее под сильным влиянием идей марксизма.
Традиция “размышлений о будущем” была подхвачена в 20-х годах на Западе множеством ученых и писателей, особенно молодых. Продолжая линию уэллсовских “Предвидений”, молодой английский биолог (будущий член Политбюро Компартии Великобритании и один из крупнейших биологов мира середины XX в.) Дж. Б.С. Голдейн, только что окончивший тогда университет, написал брошюру “Дедал, или Наука и будущее” (1916). Эта брошюра спустя десятилетие, когда разгорелась дискуссия о принципиальной возможности планирования развития экономики и культуры, явилась основой серии более чем из ста брошюр по самым различным перспективным проблемам науки, техники, экономики, культуры, политики, искусства. Серия выходила в 1925—1930 гг. на нескольких языках под общим названием “Сегодня и завтра”. В ней приняли участие многие деятели науки и культуры Запада, в том числе ряд молодых исследователей — будущие ученые с мировыми именами Б. Рассел, Дж. Джине, Б. Лиддел-Гарт, Дж. Бернал, С. Радхакришнан и др. Серия вызвала дискуссию в мировой печати и значительно стимулировала интерес научной общественности к проблемам будущего.
Вместе с тем на Западе стали появляться и фундаментальные монографии о конкретных перспективах развития науки, техники, экономики и культуры. К числу наиболее значительных среди них можно отнести труды A.M. Лоу “Будущее” (1925), “Наука смотрит вперед” (1943), Ф. Джиббса “Послезавтра” (1928), Эрла Биркенхеда “Мир в 2030 году” (1930) и др.
Разумеется, ранняя футурология Запада не исчерпывалась перечисленными работами. С “размышлениями о будущем” видные деятели науки и культуры выступали все чаще и чаще. В 20-х и в начале 30-х годов поток футурологических работ нарастал, выражаясь количественно в десятках книг, сотнях брошюр и статей, не считая бесчисленных фрагментов в работах, посвященных текущим проблемам. Значительное место в этой литературе продолжал занимать Уэллс (“Война и будущее” (1917), “Труд, благосостояние и счастье человечества” (1932), “Судьба Гомо сапиенс” (1939), “Новый мировой порядок” (1940), “Разум у своего предела” (1945). Он во многом предвосхитил футурологические концепции второй половины XX в.
В начале 30-х годов экономический кризис и надвигавшаяся мировая война отодвинули на задний план проблемы отдаленного будущего и буквально за несколько лет, к середине 30-х годов, свели почти на нет стремительно возраставший до того поток футурологической литературы. На первый план постепенно выдвинулись работы о грядущей войне — труды военных теоретиков Дж. Дуэ, Д. Фуллера, Б. Лиддел-Гарта и др
В развитых капиталистических странах проблемами П. заняты многие учреждения. Важнейшие из них: в США — Корпорация РЭНД, Гудзоновский институт, институт по проблемам будущего, «Комиссия 2000 года» при Американской академии искусств и наук; в Великобритании — «Комитет следующих 30 лет» при Совете социальных исследований; во Франции — «Группа 1985 г.» при Совете Министров и Центр прогностических исследований; в ФРГ— Институт экономических исследований будущего им. Виккерта; в Италии — институт прикладных экономических исследований и т.д. Центры исследований будущего созданы также в Западном Берлине, при правительствах Швеции, Дании, Норвегии, Бельгии, Нидерландов, Швейцарии и др. стран.
Центры прогностических исследований организованы в ряде развивающихся стран — Индии, Иране, Аргентине, Венесуэле, Мексике и др.
Почти во всех странах Западной Европы и в США имеются национальные научные общества, объединяющие специалистов по П. Три из них: «Футурибль» (Франция), «Мир будущего» (США) и «Человечество 2000 года» (Великобритания) носят международный характер и имеют филиалы в различных странах. В 1973 создана Всемирная федерация исследований будущего. Состоялись 4 Всемирные конференции по исследованию будущего (Осло — 1967, Киото — 1970, Бухарест — 1972, Париж — 1974).
о Франции — Б. де Жувенель; в ФРГ — Ф. Бааде; в Великобритании — Д. Габор; в Австрии — Р. Юнгк; в Нидерландах — Ф. Полак; в Норвегии — И. Галтунг и др.
В Великобритании прогнозы сельскохозяйственного производства и ежегодные балансы продовольствия составляются с учетом внутренних потребностей, внешних рынков и уровня мировых цен.