Патриотизм и горячая любовь Ломоносова к своему народу особенно ярко сказались в его трудах по истории русского народа. Взгляды Ломоносова на историю складывались в острой борьбе с т. н. Немецкой школой, представители которой Г. Байер, Г. Миллер и др. фальсифицировали русскую историю, принижали историческую роль русского народа в мировой истории. В 1749 году, когда рассматривалась речь Миллера “Происхождение народа и имени России” (1749-50), подготовленная для публичного собрания Академии, Ломоносов резко выступил против позиции Миллера.
В своей критике лженаучной норманистской теории, которой придерживался Миллер, Ломоносов основывался не только на тщательном изучении русских летописей, но и на глубоком изучении трудов античных и средневековых историков. Ломоносов понимал, что история русского народа может быть оценена по достоинству только как особая часть всемирно-исторического процесса, в общем ряду с историей других народов. Широкие познания в области вопросов всеобщей истории, знание известных тогда исторических источников помогали Ломоносову придавать своим доводам глубокую убедительность. Он доказывал древность и “величество” славянских племён и указывал на большую роль славян в европейской истории. В 1759 году Ломоносов написал “Краткой Российской летописец с родословием” (изд.1760), содержащий перечень важнейших деяний князей и царей до Петра I включительно. Во 2-ой половине 1751 Ломоносов начал работу над созданием обширного труда по истории России, но закончил только первую часть её, опубликованную (1766) под названием “Древняя Российская история от начала Российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года”. По историческим источникам Ломоносов составил также “Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи”, которое было в значительной степени использовано известным французским философом Вольтером в его “История Российской империи при Петре Великом” (2тт., 1759-63). Ломоносов высказал ряд гениальных догадок о происхождении славян, возражал Миллеру на его тезис о том, что славяне в Европе пришельцы, сделал правильные замечания в своём толковании договоров Олега и Игоря с греками; он понял, что боярская республика Новгорода Великого была тормозом в прогрессивном процессе создания Московского государства. Особый интерес проявлял Ломоносов к Петру I, как к выразителю интересов экономического и культурного развития России. Ломоносов верил в преобразующую силу знания, просвещения, культуры; он полагал, что положение крестьян коренным образом изменится, если дворяне будут образованнее и культурнее. В мировоззрении Ломоносова нашла своеобразное преломление характерная для народных масс крепостной эпохи вера в “доброго царя”. Однако эти воззрения Ломоносова не имеют ничего общего с концепцией т. н. “просвещённого абсолютизма”. Дворянский “просвещенный абсолютизм” был для правящей верхушки маской, которая позволяла обманывать общественное мнение России и Европы в целях усиления жестокой эксплуатации крестьян; наоборот, у Ломоносова – вера в справедливость просвещенного монарха и образованного дворянства была отражением надежд миллионных масс закрепощённого народа. Именно поэтому все начинания Ломоносова в области широкого распространения просвещения и культуры среди народа всегда встречали сопротивление со стороны дворянской бюрократии.
Одним из ярких свидетельств глубокого патриотизма и демократизма Ломоносова служит его знаменитое письмо к И. И. Шувалову “О сохранении и размножении российского народа” (1761). В этом письме он выступал против крепостной эксплуатации, против неравных и принудительных браков, ратовал за организацию медицинской помощи крестьянству и требовал ограничения церковной власти в отношении быта и труда крестьян.
Любовь к своему народу соединяется в мировоззрении Ломоносова с проповедью мира между государствами. В трагедию “Тамира и Селим” (1750) он включил строки, бичующие корыстные интересы, приводящие к завоевательным войнам. В “Письме о пользе стекла” (1752) Ломоносов с негодованием писал и зверствах и хищничестве колонизаторов, которые в погоне за золотом безжалостно истребляют коренное население Америки.
Поэзия и филологические труды Ломоносова. Работы в области искусства.
Поэзия Ломоносова была проникнута высокой идеей служения своему народу, стремлением способствовать развитию русской культуры просвещения; она являлась неотъемлемой составной частью его научной и просветительской деятельности. В своей поэзии Ломоносов затрагивал и развивал темы, имеющие важное общественно-политическое значение. Его произведения отличаются исключительной по тому времени чистотой языка. В основе поэтического творчества Ломоносова лежит убеждение, что чем больше новых представлений вносит поэзия в сознание читателя, тем она значительнее. В похвальных одах, написанных по тому же или иному официальному поводу, он всегда выходил за пределы обычной тематики этого жанра, превращая оду в много темное произведение; как правило, прославляемый в оде образ монарха отступает у него на второй план, а на первое место выступает Россия; он пишет о благополучии и славе страны, о её природных богатствах, прославляет труд, разум, науку, человека, даёт оценку политических событий и т. д. В “Оде на взятие Хотина” (1739) он восхваляет русский народ, характеризует, по существу, значение мира для народа; в “Оде…1742” Ломоносов высказывает свои заветные мысли о справедливости, о счастье народа, о грядущем величии России. Ломоносов стремился не только распространить в России новые идеи, но и воспитать новое отношение к науке. Этой задаче также служила его поэзия. Стихотворение “Вечернее размышление о Божием величестве, при случае великого северного сияния” (1743, изд. 1748), в котором Ломоносов излагает естественнонаучные гипотезы, пронизано пафосом познания природы. Похвальные оды были для Ломоносова средством пропаганды просвещения, достижений науки, необходимости приложения науки к развитию производительных сил страны; это относится к “Оде…[1747года”], к “Оде…1750 года” и др. Духовные оды Ломоносова также служили целям просветительства. Переводы псалмов, которые занимают важное место в поэтическом творчестве Ломоносова, позволяли ему, с одной стороны, развивать собственные воззрения на природу и, с другой – высказывать этические и политические суждения.
Ломоносову принадлежит часть реформы русского стихосложения, начатой В. К. Тредиаковским. До Тредиаковского и Ломоносова в русской поэзии была принята т.н. силлабическая система стихосложения, при которой в стихотворных строках имеется одинаковое число слогов и нет периодического повторения ударных слогов. Тредиаковский выдвинул мысль о тоническом стихосложении, где ударения периодически повторяются, однако первым поэтическим произведением в русской поэзии 18 века, в котором одержало победу новое тоническое стихосложение (позднее названное силлабо-тоническим), была ломоносовская “Ода на взятие Хотина”. В “Письме а правилах российского стихотворства” (1739, изд. 1778), присланном из Фрейберга вместе с “Одой на взятие Хотина”, Л. теоретически обосновал систему тонического стихосложения. В этой работе он писал: “российские стихи надлежит сочинять по природному нашего языка свойству, а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить”.
В условиях крепостнической России материалистическое мировоззрение Ломоносова, его патриотизм и неустанная борьба за широкое распространение просвещения и научных знаний среди народа почти всегда встречала упорное сопротивление со стороны реакционных правящих кругов. Представители дворянской либеральной науки, травившие великого учёного и просветителя при жизни, после смерти Ломоносова всемерно старались уничтожить в его творчестве всё прогрессивное и представить его как поборника самодержавия и реакционных религиозных устоев. Сразу же после смерти Ломоносова все находившиеся в его доме бумаги по приказанию Екатерины II были опечатаны графом Г. Г. Орловым. Большая часть его архива – по видимому, все бумаги, имеющие государственное значение, были отобраны Орловым; их местонахождение не обнаружено до настоящего времени. Научные записи Ломоносова, видимо, не представлявшие интереса для Орлова, были оставлены им и сохранились до наших дней.
В истории изучения жизни и деятельности Ломоносова важной вехой является широко отмеченный в 1865 столетний юбилей со дня его смерти.
Большое значение для изучения научного наследства Ломоносова имели многолетние исследования советского химика Б. Н. Меншуткина и его публикации физико-химических трудов Ломоносова. Исключительно важна работа, проведённая академиком С. И. Вавиловым, по изучению наследия и по подготовке к изданию трудов Ломоносова.
Заключение
Академик С. А. Вавилов писал: “Ломоносову по необъятности его интересов принадлежит одно из самых видных мест в культурной истории человечества. Даже Леонардо да Винчи, Лейбниц, Франклин и Гёте более специальны и сосредоточены. Замечательно при этом, что ни одно дело, начатое Ломоносовым, будь то физико-химические исследования или оды, составление грамматики и русской истории, или организация и управление фабрикой, географические проекты или политико-экономические вопросы, - все это делалось им против воли или даже безразлично. Ломоносов был всегда увлечен своим делом до вдохновения и самозабвения; об этом говорит каждая страница его литературного наследства”.
В нём поражает удивительная органичность его натуры, всегда стремившейся через любой предмет, через любую частность постичь мир в его универсальном единстве. Неизменная способность в каждый данный момент видеть мир “в дивной разности”, не дробя при этом самой целостности впечатления, - эта отличительная черта ломоносовского гения являлась одновременно одной из коренных черт русского сознания вообще.
Появление Ломоносова было подготовлено всем предшествующим, более чем восьмилетним развитием русского мироведения, которое по преимуществу выступало именно в поэтически непосредственной форме:
Отчего у нас начался белый свет?
Отчего у нас солнце красное?
Отчего у нас млад светел месяц?
Отчего у нас звёзда частые?
Отчего у нас ветры буйные?
(Из “Стиха о Голубиной книге”)
“Глубокая бескорыстная любознательность народа” (С. И. Вавилов), отразившаяся в этих строках, заставляла древних русских книжников переводить с греческого и латыни произведения, в которых содержались бы универсальные сведения о мире, - таковы “Книга о Христе, обнимающе весь мир” Козьмы Индикополова, “Великая и предивная наука” Раймунда Люллия и т. д.
Творчество Ломоносова – эта ослепительная вспышка национального самосознания – явилось плодотворным завершением, историческим оправданием многовековых усилий русской культурной традиции выработать органически целостный взгляд на мир.
Сын своего столетия, глубоко проникший в его противоречивую сущность, свидетель и участник коренного переворота в русских умах, гений созидательный, нацеленный на преодоление разрушений, сопутствующих любому перевороту, гений всеобъемлющий, умеющий прозреть в ныне разрозненных частях грядущее единство, ломоносов-поэт, как никто из его современников, был подготовлен к воспеванию того “священного ужаса”, которым, по его же слову, сопровождается постижение великих идей, определяющих судьбы народов.
Образ пророка, стоящего посреди переворотившего мира, внимающего голосу Истины и потрясающего людские души её словом, - важнейший в его поэзии:
О коль мечтания противны
Объемлют совокупно ум!
Доброты вижу здесь предивны!
Там – пламень, звук, и вопль, и шум!
Здесь – полдень милости и лето,
Щедротой общество нагрето;
Там – смертну хлябь разинул ад!
Но промысл мрак сей разгоняет
И волны в мыслях укрочает:
Отверзся в славе Божий град.
Ефир, земля и преисподня
Зиждителя со страхом ждут!
Я вижу отрока Господня;
Приемлюща небесный суд.
В старину отроками господними называли пророков. Впрочем, все пророческое относится к области наития, стихии. Недаром же Ф.И. Тютчев писал “пророчески-неясных снах” “вещей души”. Что до Ломоносова, то он не мог удовлетвориться стихией, он должен был подчинитьб её себе, а для этого ему нужно было как раз ясным взором “охватить совокупность всех вещей, чтобы нигде не встретилось противопоказаний”. Вот почему ломоносовский пророк всегда пытался в четких понятиях осмыслить свои смутные догадки и прозрения, дать разумное истолкование грандиозным видениям, столь часто посещавшим его.
Самым отрадным и постоянным видением пророческой музы Ломоносова был образ “веселящейся России”. Так определял он высокий общественно-патриотический идеал, к которому всегда стремился и любящей душою и звал соотечественников.
…Бросая общий взгляд на жизнь и труды Ломоносова, нельзя не признать, что даже с учетом многочисленных невзгод, подчас приводивших его в отчаяние, он был человеком счастливым в полном смысле слова: сильнейшая личная страсть его к отысканию Истины сама по себе уже была общественным благом. Его все обнимающая любовь к родине менее всего была платонической, ибо постоянно воплощалась в свершениях во имя и во усиление родины. Недолгая жизнь Ломоносова представляет собою пример удивительно цельной жизни, прожитой стремительно, до предела насыщенно, благотворно для современников и потомков. Он прожил её так, как мечтал прожить свою один из его героев:
Владеет наших дней Всевышний сам пределом,
Но славу каждому в свою он отдал власть.
Роль близко ходит рок при робком и при смелом,
То лучше мне избрать себе похвальну часть.
Какая польза тем, что в старости глубокой
И в тьме бесславия кончают долгий век!
Добротами входить на верьх хвалы высокой
И славно умереть родился человек.
Ломоносов умер 4(15) апреля 1765года, похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.