Но Мак‑Фарланд только потер подбородок, сказал:» Проклятье!» и слабо покачал головой. Потом добавил:» Тебе не следовало этого делать, Уэйд «.
«Я подумал, что следовало «.
Мак‑Фарланд подернул плечами и встал на одно колено.
«О'кей, командуй „, – проговорил он. –“ Но я все равно уверен, что ты делаешь крупную ошибку «.
«Я позову тебя в другой раз, когда понадобится что‑то обсудить «, – сказал Уэйд.
Дорфи приблизился к Мак‑Фарланду, чтобы помочь подняться, но тот сбросил его руку.
Уэйд взглянул на Джуну. Она выглядела бледнее обычного, ее глаза горели. Она стояла в проеме открытого люка, словно собиралась защищать его от врага.
«Я собираюсь принять душ и лечь „, – сказал Мак‑Фарланд.“ Хорошо «.
Джуна прошла вперед, когда Мак‑Фарланд и Дорфи вышли. Она взяла Уэйда за руку.
«Он лгал „, – снова тихо повторила она. –“ Ты понимаешь? Он мог бы нас взорвать, а потом, возможно, восстановить машину, но она не хочет…»
«Нет „, – ответил Уэйд. –“ Я не понимаю «.
«Похоже, что он почти боится этой штуки!»
«Берсеркерам неизвестен страх «.
«Допустим, я слишком очеловечивала его. Но складывается впечатление, будто этот аппарат имеет над ним необъяснимую власть! Я думаю, что это что‑то особенное, и оно создает для берсеркера неожиданную проблему «.
«Что же это может быть?»
«Я не знаю. Но, если ты дашь мне время, может быть, сумею разгадать. Отвлекай его внимание насколько сможешь!»
Уэйд задумчиво кивнул и сел. Его сердце колотилось.
«Ты говоришь, что примерно половина его памяти повреждена…»
«Ну, это только предположение. И я собираюсь восстановить ее в полном объеме из того, что есть «.
«Как?»
Она направилась к компьютеру.
«Я попробую ввести программу сверхскоростной формы Анализа Вьенера для обработки той части памяти, что осталась. Это мощный нелинейный метод для работы с высоким уровнем шумов, с которым мы как раз здесь столкнулись. Но для этого, похоже, нужно провести астрономические вычисления. Для ремонта нам придется использовать другие информационные системы, может, даже часть груза. Я не знаю, сколько времени это займет, и сработает ли это вообще „. – у нее перехватило дыхание. –“ Но мы должны суметь реконструировать недостающее и восстановить память. Вот почему мне потребуется максимум того времени, что ты сможешь дать «, – закончила Джуна.
«Я попытаюсь „, – пообещал он. –“ Давай действуй! И…»
«Знаю „, – сказала она сквозь кашель. –“ Спасибо «.
«Принесу что‑нибудь поесть, пока ты работаешь «.
«В моей каюте „, – проговорила она, –“ в верхнем ящике тумбочки – там три пузырька с таблетками. Принеси лучше их и воды запить «.
«Хорошо «.
Уэйд ушел. По дороге он заглянул в свою каюту, чтобы захватить пистолет, который обычно держал в гардеробе – единственное оружие на борту корабля. Он обыскал ящики несколько раз, но пистолета нигде не было. Он тихо выругался и пошел в комнату Джуны за лекарством.
Берсеркер установил дистанцию и в ожидании предался размышлениям. Он раскрыл часть информации, чтобы объяснить суть предложенной сделки. Все же не повредило бы напомнить Капитану Келму о серьезности его положения. Возможно, это поторопит их с решением. Повинуясь приказу, глухо зарокотала гидравлика и открылись наружные амбразуры, чтобы выставить дополнительные орудия. Извергающие огонь устройства были нацелены на маленькое суденышко. Большинство орудий были слишком мощными, чтобы уничтожить корабль, не повредив то, что у него на буксире. Это была всего лишь демонстрация, но достаточно устрашающая…
Уэйд смотрел, как работает Джуна. Чтобы входной люк соответствовал требованиям безопасности, на корабле существовало несколько мест, откуда его можно было открыть с помощью дистанционного управления. Так что он заткнул за пояс электронный ключ и не спускал глаз с дверного проема. Похоже, это было единственное, что он мог предпринять, не доводя дело до прямого конфликта, который в их ситуации был неизбежен.
Периодически Уэйд продолжал включать голосовой режим работы и слушал, что бормотала штуковина, иногда на земном, иногда на странном чужом языке, слова которого, казалось, звучали знакомо. Он задумался. Джуна была права: что‑то явно пыталось прорватся на поверхность. Но…
Задребезжал коммутатор внутренней связи. Это был Дорфи.
«Наше время истекло. Он хочет снова говорить с тобой „, – сообщил Дорфи. –“ Уэйд, он выставил дополнительные орудия…»
«Соедини меня „, – был ответ. Он немного выждал, затем сказал:“ Алло?»
«Капитан Келм, час истек „, – послышался уже знакомый голос. –“ Сообщите ваше решение «.
«Мы ни к чему не пришли „, – ответил он. –“ Разошлись во мнениях. Нам требуется еще время для обсуждения «.
«Сколько?»
«Не знаю. По крайней мере, несколько часов «.
«Очень хорошо. В течение последующих трех часов я буду связываться с вами ежечасно. Если в течение этого срока вы не придете к решению, я пересмотрю свое предложение присвоить вам категорию „good Life“.
«Мы поторопимся», – сказал Уэйд.
«Я соединюсь с вами через час».
«Уэйд», – вставил Дорфи в конце сеанса связи, – «все эти орудия нацелены прямо на нас. Думаю, он собирается взорвать нас, если мы не отдадим то, что он просит».
«Я так не считаю», – ответил Уэйд. – «Как бы то ни было, у нас теперь есть еще время».
«Для чего? Несколько часов ничего не изменят!»
«Через несколько часов я тебе и отвечу», – сказал Уэйд. – «Как Мак‑Фарланд?»
«Он в порядке».
«Отлично!»
Уэйд прервал связь и выругался.
Хотелось выпить, но он боялся, что мысли потеряют ясность. Он был близок к разгадке…
Он вернулся к Джуне, сидящей за приборной доской.
«Как дела?»
«Все на месте, и я сейчас его проверяю», – сказала она.
«Когда все станет ясно?»
«Трудно сказать…»
Он опять включил голосовой режим работы.
«Куибиан‑куибиан‑кел», – произнесло устройство. – «Куибиан‑куибиан‑кел, макс куибиан».
«Интересно, что бы это могло значить?» – спросил Уэйд.
«Это – повторяющаяся фраза, или слово, или целое предложение. Я только что сделала анализ и пришла к мысли, что это может быть его собственное имя».
«В нем есть определенный ритм».
Уэйд начал напевать. Потом насвистывать, постукивая пальцами по стенке контрольной панели, аккомпонируя себе.
«Вот оно!» – воскликнул он наконец. – «Это было то место, и это было не то место…»
«Что?» – спросила Джуна.
«Я должен проверить, чтобы знать наверняка», – сказал он. – «Держи оборону! Я скоро вернусь».
Он поспешно вышел.
«То место, но не то место», – раздалось из динамика. «Как это может быть? Противоречие?»
«Ты приходишь в себя!» – воскликнула Джуна.
«Я восстанавливаюсь», – раздалось в ответ через некоторое время.
«Давай поговорим, пока идет процесс», – предложила она.
«Да», – сказал аппарат, потом опять понес несусветный бред, иногда прорывающийся сквозь треск радиопомех.
…доктора Джуну Бейл, скорчившуюся в судорогах в туалете, рвало. Потом она сжала веки ладонями и попыталась сделать глубокий вдох, чтобы подавить приступы головокружения и дрожи. Когда ее желудок окончательно успокоился, она приняла двойную дозу лекарств. Это было рискованно, но выбора у нее не было. Сейчас нужно было предотвратить новый, более сильный приступ. Могла помочь только сильная доза. Стиснув зубы и кулаки, она ждала, когда лекарство начнет действовать.
Когда час истек, Уэйд Келман связался с берсеркером и уговорил его еще на одну часовую отсрочку. В этот раз смертоносная машина была настроена более воинственно.
Послушав последнюю передачу, Дорфи тоже радировал берсеркеру и предложил заключить сделку. Берсеркер сразу же согласился.
Он убрал все орудия, направленные на корабль, кроме четырех необычной конструкции. Он неохотно пошел даже на такую уступку, но предложение Дорфи в какой‑то степени внешне оправдывало ее. В действительности он не исключал, что именно демонстрация дополнительного вооружения могла послужить причиной усиления активности неизвестного электрического поля, которое он вновь зафиксировал. Программа по‑прежнему предписывала соблюдать осторожность и не поддаваться на провокации.
Кто начертил схемы для льва?
«Куибиан», – произнес реликт.
Джуна, бледная, сидела перед приборной доской. Прошедший час состарил ее лицо. На комбинезоне были видны свежие следы грязи. Когда Уэйд вошел, то буквально застыл от неожиданности.
«Что случилось?» – спросил он. – «Ты выглядишь…»
«Все в порядке».
«Нет! Я знаю, что ты больна. Мы пойдем…»
«Нет, все в самом деле в порядке», – сказала она. – «Уже прошло. Оставь, как‑нибудь обойдется».
Он кивнул и прошел, в его левой руке был маленький магнитофон.
«Вот что у меня есть», – сказал он. – «Послушай!»
Он включил магнитофон. Послышалась серия пощелкиваний и стонов. Она продолжалась около четверти минуты и прекратилась.
«Проиграй это еще раз, Уэйд», – попросила она и слабо улыбнулась, включила тумблер голосового режима.
Он подчинился.
«Переведи», – попросила она, когда все кончилось.
«Обрати – непереводимое – в – непереводимое и трансформируй вверх», – раздался из динамиков голос реликта.
«Благодарю», – сказала Джуна и добавила: «Ты был прав, Уэйд».
«Ты знаешь, где я это нашел?» – спросил он.
«На пленках Кампанов».
«Да, только это говорят не Строители…»
«Я это знаю».
«И ты знаешь, что это?»
Она кивнула.
«Это язык врагов Строителей – Красной Расы, против которых и были впервые брошены берсеркеры. В этом маленьком открывке записан призыв или молитва, которую выкрикивали круглые красные человечки. Возможно, что эта пленка использовалась Строителями в целях воздействия. Она ведь оттуда?»
«Да. Как ты узнала?»
Она погладила приборную доску.
«Куиб‑куиб приходит в себя. Он даже нам помогает. Сейчас он отлично справляется с самовосстановлением после того, как мы инициировали процесс. Мы немного поговорили, и я начала понимать». Она зашлась в таком глубоком мучительном кашле, что на глазах выступили слезы. – «Ты не дашь мне стакан воды?»
«Конечно!»
Он пересек каюту и принес стакан.
«Я сделала чрезвычайно важное открытие», – сказала она, отпив глоток. – «Хорошо, что тебе не позволили освободиться от аппарата».
В каюту вошли Мак‑Фарланд и Дорфи. Мак‑Фарланд держал пистолет Уэйда и целился в него.
«Выбрось эту дрянь», – сказал он.
«Нет», – ответил Уэйд.
«Тогда это сделает Дорфи, пока я буду держать вас здесь. Готовься, Дорфи, и захвати газовый резак».
«Вы не понимаете, что делаете», – сказал Уэйд. – «Джуан мне только что рассказала, что…»
Мак‑Фарланд выстрелил. Пуля срикошетила о стены каюты и упала в дальний угол.
«Мак, ты сошел с ума!» – закричал Уэйд. – «Еще один такой выстрел – и от тебя самого ничего не останется!»
«Не двигаться! О'кей, это было глупо, но теперь я буду умнее. Следующая попадет тебе в плечо или ногу. Я так задумал. Все ясно?»
«Да, черт возьми! Но сейчас мы не можем просто бросить аппарат. Он почти исправлен, и мы знаем, откуда он. Джуна говорит…»
«Меня это не интересует! Две трети его принадлежит мне и Дорфи, и нашу долю мы немедленно выбрасываем за борт. Если твоя треть отправится вслед за ними – считай, тебе не повезло. Берсеркер уверяет, что ему больше ничего не нужно. Он нас сразу отпустит. Я в это верю».
«Послушай, Мак! Мы не должны отдавать берсеркеру то, что он так жаждет получить. Я думаю, что смогу уговорить его на еще одну отсрочку».
Мак‑Фарланд покачал головой.
Дорфи закончил подготовку и снял резак с подставки. Когда он направился к открытому люку, Джуна сказала: «Подожди, если ты задраишь люк, то перерубишь кабель. Это нарушит связь с мозгом Куиб‑куиба».
«Прошу прощения, доктор», – сказал Мак‑Фарланд. – «Но мы очень спешим!»
Тогда с пульта управления послышались слова: «Нашу ассоциацию собираются уничтожить?»
«Боюсь, что да», – ответила Джуна. – «Сожалею, что не смогла закончить».
«Не переживай! Процесс продолжается. Я ассимилировал программу и использую ее самостоятельно. Очень полезный процесс».
Дорфи вошел в люк.
«Джуна, у меня перед расставанием есть вопрос», – сказал аппарат. – «Да? Что такое?» – спросила Джуна.
Затвор люка начал описывать круги, и Дорфи уже поднял резак, чтобы заварить швы.
«Мой словарь еще не полон. Что означает на вашем языке» Куибиан «?»
Когда она говорила, вращающийся затвор перерубил кабель, так что Джуна не узнала, услышал ли он слово «берсеркер».
Уэйд и Мак‑Фарланд одновременно резко обернулись.
«Что ты сказала?» – произнес Уэйд.
Она повторила.
«Ты сама себе противоречишь», – сказал он. – «Сначала ты утверждала одно, теперь…»
«Ты собираешься говорить о словах или машинах?» – спросила она.
«Давай, продолжай. Говори! Я буду слушать».
Она вздохнула и выпила еще воды.
«Я услышала рассказ Куиб‑куиба по кускам», – начала она. – «Мне пришлось заполнить некоторые пропуски собственными догадками, но, похоже, они верны. Столетия назад Строители, очевидно, вели войну с Красной Расой, которая оказалась сильнее, чем те рассчитывали. Они решили нанести им удар с помощью своего абсолютного оружия – самовоспроизводящихся смертоносных машин, которые мы называем берсеркерами».
«История известная», – заметил Уэйд.
«Красная Раса была покорена», – продолжала Джуна. «В результате кошмарной войны их почти полностью уничтожили. В последние дни они перепробовали многое, но к этому времени уже было поздно. Они были сломлены. Они даже попытались использовать нечто, над чем я всегда размышляла – такое, на что даже сейчас мир, подобный Земле, не отважился бы пойти, – из‑за всех запретов на исследования в этой области, из‑за своей паранойи…»
Она остановилась и сделала еще глоток.
«Они построили собственные берсеркеры», – продолжила она, – «но не такие, как» оригиналы «, созданные Строителями. Они изобрели машину смерти, которая должна была атаковать только берсеркера – своеобразного» антиберсеркера» – для защиты родной планеты. Но этих аппаратов было слишком мало. Люди Красной Расы выстроили их в линию вокруг своей планеты и, несомненно, это была мощнейшая оборона. Еще антиберсеркеры умели совершать короткие прыжки, перемещаясь в пространстве. Но у врага было значительное количественное преимущество в той последней великой массированной атаке. В конечном счете все они были уничтожены «.
Корабль вздрогнул. Все повернулись к затвору люка.
«Он все‑таки отцепил его «, – констатировал Мак‑Фарланд.
«Корабль при этом не должно было так сотрясти «, – возразил Уэйд.
«Это возможно, если аппарат сразу после освобождения набрал скорость «, – заметила Джуна.
«Но как он мог со всеми своими опечатанными контрольными схемами?..» – спросил Уэйд.
Она бросила короткий взгляд на пятна грязи на своем комбинезоне:» Я восстановила его схемы, когда узнала правду; не могу сказать, какой процент его былой эффективности сохранился, но уверена, что сейчас он собирается атаковать берсеркер!»
Затвор люка повернулся, и вошел Дорфи, расстегивая комбинезон. Люк за ним сразу захлопнулся.
«Нам нужно немедленно отсюда сматываться!» – закричал Мак‑Фарланд. –» Это тихое местечко сейчас превратится в зону военных действий!»
«Уж не ты ли собираешься вести корабль?» – поинтересовался у него Уэйд.
«Конечно, нет…»
«Тогда верни мне пистолет и уйди с дороги!»
Он забрал оружие и прошел на мостик.
Они долго, сколько позволяли экраны, наблюдали за тяжеловесными передвижениями гигантского берсеркера, за вспышками энергетических взрывов, за молниеносными движениями, исчезновениями и появлениями его крошечного атакующего противника. Позже, через некоторое время после того, как изображения на экране пропали, на фоне звездной черноты возник огненный шар.
«Он попал в цель! Куиб‑куиб достал его!» – закричал Дорфи.
«Возможно, что и тот достал его „, – заметил Мак‑Фарланд, –“ как ты думаешь, Уэйд?»
«Я думаю „, – ответил он, –“ что вижу вас здесь в последний раз. И никогда ни с одним не буду иметь ничего общего «.
Уэйд поднялся и ушел к Джуне, захватив свой магнитофон и несколько записей.
Она повернулась к нему, оторвавшись от своего собственного экрана, и слабо улыбнулась, когда он присел на край ее постели.
«Я хочу поухаживать за тобой „, – сказал Уэйд, –“ до тех пор, пока ты не перестанешь во мне нуждаться «.
«Было бы приятно «, – ответила она.
…По следу. По следу. Они приближались. Их было пятеро. Их, должно быть, вызвал великан. Прыгнуть им на хвост и схватить тех, что сзади, прежде, чем остальные поймут, что происходит. Еще прыжок, удар в левый борт, снова прыжок. Они никогда не сталкивались с такой тактикой. Обманное движение. Огонь. Прыжок. Снова прыжок. Огонь. Последний кружится, как волчок, стараясь опередить. Ударить его. Заряд прямо в цель. Есть.
Последний во Вселенной Куибиан‑куибиан‑кел покидал поле битвы, подбирая обломки для новых ремонтных работ. Потом, конечно, ему понадобятся дополнительные материалы, чтобы восстановить форму.
Кто начертил схемы для льва?
Роджер Желязны
ВЕЛИКИЙ СЕКРЕТ
Куибиан‑куибиан‑кел…
Два секрета выдать не смел…
…И Ларс очнулся, хватая ртом воздух, от своего куибианского сна и увидел, что рядом с ним в келье стояла на коленях Пат Сандомер.
Ее серо‑голубые глаза были широко распахнуты и полны сочувствия:» Тебе снился кошмар! Ты кричал и бормотал что‑то…»
Ларс приподнялся на локте. Он весь взмок, словно только что перенес приступ сильной боли. Но он помнил не боль, а только сон, и притом так живо, словно видение было частью реальности.
Не удивительно, что Кампан попытался подальше спрятать этот последний эпизод и сильно рисковал, скрывая его от врага.
Как только Ларс провалился в сон, переживания тех далеких людей – Уэйда Келмана, Джуны Бейл и других – вместе с вычислениями, занимавшими мозг увиденного во время сеанса сражающегося берсеркера – внезапно всплыли из подсознания, из‑под беспорядочных фрагментов его собственных мыслей, куда были упрятаны Кампаном.
Тогда Ларс спросил у Пат:» Что я там болтал?»
Пат покачала головой. Длинные волосы, взлохмаченные, но все же не потерявшие своей привлекательности, заколыхались:» Ничего не смогла понять. Что‑то… похожее на «криб‑криб»? Или какую‑то обычную чепуху?»
«Что я говорил?»
«Не переживай так, Ларс! Это всего лишь сон. Удивительно, что мы еще не свихнулись от такой жизни «, – и Пат, поддавшись внезапному импульсу, прикоснулась к его руке.
Ларс сжал ее руку и не хотел отпускать, а она и не убирала ее. Он не пытался обнять Пат. В тот момент она была для него не более, чем кто‑то, на кого можно опереться.
Куиб‑куиб, спасатель, должно быть, мчится сейчас сюда в бесконечной галактической ночи. Должно быть… Если только, он, Ларс, одержимый видениями, от которых он не может избавиться, каким‑то образом не выдал их. Он не мог сказать Пат, он не мог сказать никому, он не мог произнести ни слова. Ларс не мог придумать для Пат никаких объяснений или отговорок. Он слишком устал, чтобы даже разговаривать. Но только одного Куиб‑куиба против целой базы недостаточно… несмотря на то, что он в щепки разнес пять боевых аппаратов.
В крайнем изнеможении Ларс снова забылся глубоким сном.
Когда он проснулся, Пат исчезла.
В общей комнате Ларс присоединился к остальным, но великий секрет Куибиан‑кела все еще сверлил его мозг. Дороти сообщила, что Пат увели. Пришла одна из машин сопровождения – скафандра с ней не было – жестами она указала на Пат, повела ее по переходу в зал с мозговыми сканерами и закрыла за ней дверь. С собой машина увела и одного из Кампанов. Это был первый случай, чтобы на сеанс зондирования увели только одну пару пленников.
Глядя в комнату, где Кампаны проводили почти все свое время, Ларс почувствовал, что у этих существ появилось какое‑то новое настроение – или это было нечто большее, чем просто настроение? – печаль, хотя никаких особенных изменений в их поведении он не заметил.
Он подумал, что шумы которые, не смолкая, доносились в человеческую обитель сквозь камень стен – звуки рудниковых, строительных и ремонтных работ заметно усилились. Но этот факт он оставил без объяснений.
Дороти Тотонак, Капитан и Николас Опава начали или возобновили спор о том, зачем берсеркерам понадобилось водить по базе своих пленников.
Внезапно разговор перешел на другую тему. Ларс, слышавший краем уха, не уловил, когда именно это произошло, но теперь они гадали, кто из них мог быть представителем» good Life «. Необъяснимо, как подобное подозрение о» good Life» зародилось и пустило корни, но оно, тем не менее, возникло. Все бросали на Ларса, как, впрочем, и друг на друга, подозрительные взгляды.
Ларс, в свою очередь, стал подозревать Пат – странно, что ее должны были отделить от остальных и забрать сразу после того, как она посидела рядом с ним, пока он спал и кричал во сне, но у него не было способа высказать свои подозрения вслух (так как проклятая машина могла услышать), не упомянув о секретных сведениях, которые он тщательно скрывал от берсеркера.
Вскоре механические проводники пришли и за остальными. Огромная дверь плавно отошла назад, открыв коридор, ведущий в зал с аппаратурой для исследования мозга. Четверых Кампанов тоже взяли.
Пока его подключили к зондирующей мысли машине, Ларс решил, что в этот раз его партнером стал другой Кампан.
Фред Саберхаген
УТРОБА СМЕРТИ
Курьер сбился с курса в космическом пространстве и сделал остановку, чтобы сориентироваться. До солнца берсеркера было еще очень далеко, так далеко, что эта нестерпимо бело‑голубая А‑звезда смотрелась как точка, хоть и самая яркая среди многих себе подобных. Другие звезды, переполнявшие небеса, в немеркнущем великолепии всех оттенков – от радио – до гамма‑излучения, за исключением того места, где Млечный Путь пенился вокруг черноты или соседней темной туманности – выглядели как грозовая туча. Определив свое местоположение, он начал разгон и быстро превысил крейсерную скорость, а затем вышел на околосветовую. Ничем не скомпенсированные нагрузки от ускорения размазали бы о стену любое живое существо. Но здесь не было кают и не было пассажиров; курьер, по существу, являлся единым монолитным блоком.
Он начал вести на всех волнах мощную радиопередачу. Сообщение делалось на стандартном английском: «Переговоры! Переговоры! Переговоры!» Когда ускорение закончилось, частота была изменена для обеспечения смещения Допплера, чтобы сообщение наверняка достигло цели. Курьер, несомненно, был созданием рук человеческих. Берсеркеры непременно атаковали бы его, если бы не имели веских причин не делать этого. Такой поступок был бы мотивирован скорее страхом не перед тем, что боеголовка может сделать с одним из их горделивых истребителей, а перед тем, что может случиться с астероидными минами и построенными в космосе фабриками.
«Побуждение»; «страх»; «гордость» – бессмысленные слова, когда речь идет об управляемых компьютерами системах, безжизненных, не обладающих сознанием и самосознанием, запрограммированных на уничтожение всего живого во Вселенной.
Но ведь и курьер тоже был автоматом, хотя не настолько сложным и многооперационным, как простейший из берсеркеров.
«Переговоры! Переговоры! Переговоры!» Тем временем – впрочем, время не имеет значения для объекта, у которого нет сознания, но солнце берсеркеров уже поблескивало не точкой, а крошечным диском – навстречу курьеру вышел военный корабль. Это было небольшое судно (из тех, которыми с легкостью жертвовали в бою), но все же достаточно крепкое: стометровая сфера, начиненная пушками, ракетными установками, энергометами. Его масса, незначительная в сравнении с другими планетными убийцами, делала его маневренным. Тем не менее ему понадобилось время и сложные расчеты, чтобы сравняться в скорости с курьером.
«Прекратить ускорение», – скомандовал берсеркер.
Посланник подчинился. Замедлил ход и берсеркер. Огромный шар и мимолетная щепка, они летели по инерции параллельным курсом на расстоянии тысячи километров друг от друга.
«Объясни причину своего присутствия», – последовал еще один приказ. («Команда», «подчинение»… Трудно вообразить больший абсурд, чем когда два робота объясняются между собой!) «Послание от людей», – ответил курьер. – «Они знают, что вы переместились в эту часть космоса».
Обмен информацией между машинами не добавил ясности. Несмотря на гигантские астрономические расстояния, операцию такого масштаба невозможно долго скрывать в этом небольшом секторе Галактики, где у людей были поселения с высоким уровнем технологического развития. Устройства, даже более простые, чем курьер, патрулировавшие пространство в радиусе не одного светового года, наверняка раздобыли эти сведения и передали их своим хозяевам. Конечно, не всем человеческим существам в звездной округе стало известно о перемещениях берсеркеров. Это к тому же не означало, что они многое могли сделать для предотвращения бешеных атак с новой базы. Их собственные силы были рассеяны вдали от центров более древних цивилизаций. В лучшем случае они могли найти средства для обороны отдельных миров – и то, вероятно, не всех.
Берсеркер не стал расходовать ватты на выяснение содержания послания. Он просто позволил курьеру продолжать.
«Их анализ показывает, что вы скоро нанесете удар, раз продолжаете использовать минеральные и энергетические ресурсы планетарных систем для ремонта и репродукции. Если превосходящие силы человечества двинутся против вас, вам придется отступить; но этого не случится в ближайшем будущем, если вообще когда‑нибудь случится. Те, кто меня послал, предлагают ценную информацию для вашего смелого предприятия».
Логические схемы выдали вопрос: «Они –» good Life?»«
«Ответ не запрограммирован, но в моих информационных банках памяти нет указаний на то, что они хотят активно сотрудничать с вами. Это может быть вопрос личной заинтересованности, надежда заключить выгодную для них сделку. Я только могу сказать, что при таких условиях договора вы достигните невиданной доселе цели: сделать стерильным целый мир, очистив его от всего живого».
Наступила радиотишина, если не считать слабого шороха звезд. Берсеркеру понадобилась доля секунды, чтобы оценить услышанное: «Другие будут поставлены в известность, прежде чем ты отбудешь. Мы организуем встречу для соответствующих переговоров, и ты доставишь своим людям протокол заседания. На каких частотах они работают?»
…Была середина утра Илианского дня, когда Салли Дженнисон пришла домой. Оттепель и обычные грозы, что следуют за солнечным восходом, прошли. Небо было чистым, пурпурно‑синим, за исключением нескольких облаков, которые отсвечивали румянцем то здесь, то там. На востоке великий, догорающий красными угольками Карлик‑солнце карабкался по небосводу вслед за Олгой‑луной; тени сделали крупные кратеры на луне более четкими. Внизу смутно вставали над горизонтом горы Зубья Пилы, сверкал, как в огне, пик Снежной Короны.
Земля в других местах была слегка холмистой, так что Река Большой Дороги спокойно несла свои воды к Сапфирному Озеру. Лодка оставила позади пустынные берега и теперь проплывала мимо населенной части Джесердала. Поля волновались темно‑желтой массой по обе стороны дороги; хлеба созрели, были убраны, вновь посеяны и созрели опять – с той поспешностью, которую предполагает короткий Илианский год: уже несколько раз с тех пор, как отбыла экспедиция. В северном направлении была видна деревушка с круглыми, как осиные гнезда, домишками. Редко встречавшиеся местные жители, работавшие у ручья, приветствовали Салли и ее спутника. Их было немного: впрочем, ей и не доводилось слышать, чтобы на этой планете люди любили собираться большими группами. Строевого леса было достаточно – высокие стволы, темно‑красная листва… Над покрытой ржавчиной поверхностью, где пузырились горячие источники и где однажды Салли видела вырвавшийся вверх столб воды, стелился пар.
На блестящих крылышках порхали инсектоиды. Вверху парил Всадник ветра. Река и ветерок шептались друг с другом. Воздух к середине дня потеплел и наполнился острыми запахами. Пел невидимый кроликот.
Мирное спокойствие было далеко от Салли и казалось нереальным.
Внезапно оно было нарушено. Салли подсоединила свой передатчик к энергосистеме лодочного мотора, вставила пленку для прямого считывания данных и продолжительной, повторяющейся передачи: «Привет, Университетская Станция. Привет всем и везде. Это – партия Дженнисон возвращается после того, как мы перестали вас слышать. Я несколько раз вызывала вас, но не получила никакого ответа».
Из устройства раздался незнакомый мужской голос, хриплый от напряжения, говоривший по‑английски с сильным американским акцентом: «Что такое? Кто вы? Где?»