18 июня 1945
1. Иисус идет к Иерусалиму по дорогам, которые все больше и больше заполняются толпами паломников. После сильного ночного ливня дорога стала довольно грязной, но зато он смыл пыль и воздух стал чище. Поля похожи на сады, за которыми старательно ухаживают опытные люди.
Они идут быстро, потому что хорошо отдохнули после ночного сна, и потому что
мальчик, в своих новых сандалиях больше не мучается при ходьбе: напротив, так как он чувствует себя все более и более свободным, он болтает то с тем, то с другим и доверительно сообщает Иоанну, что его отца тоже звали Иоанном, а его мать – Марией, и что он очень любит Иоанна также и поэтому. «Но», - заключает он, - «я люблю всех вас, и в храме я буду очень молиться за тебя и за Господа Иисуса».
Трогательно видеть, как эти люди, большинство из которых не имеют детей, так по-отечески полны внимания к самому маленькому из учеников Иисуса. Даже лицо Иоанна из Эндора смягчается, когда он заставляет малыша проглотить взбитое яйцо, или когда он взбирается на холмы и более высокие горы, покрытые зеленеющими лесами, чтобы сорвать кисловатые веточки кустарников или душистые стебли дикого фенхеля, которые он дает мальчику для утоления жажды, не перегружая его желудок водой. Он привлекает его внимание к различным видам и достопримечательностям страны, которая делится здесь на части широкими долинами, по дну которых проходят главные дороги, чтобы отвлечь его ум от утомительности долгого путешествия.
Старый учитель из Синтиума, сокрушенный человеческими пороками, возрождается благодаря этому мальчику, несчастному существу, такому же как он сам, и морщины несчастья и горечи разглаживаются в нежную улыбку. Иавис уже выглядит не так убого, благодаря своим новым сандалиям, и его лицо не так грустно, потому что, не знаю которая из рук апостолов стерла все следы дикой жизни, которую мальчик вел в течение столь долгих месяцев, привела в порядок его волосы, прежде растрепанные и пыльные, а ныне сделавшиеся мягкими и опрятными после того как их хорошо помыли. Иоанн из Эндора также совершенно изменился. Он по-прежнему несколько озадачен, когда слышит как кто-то называет его Иоанном, но потом он качает головой и улыбается, сожалея о своей плохой памяти. День за днем выражение его лица теряет свою привычную жесткость и обретает серьезность, которая совершенно безмятежна. Конечно, эти два несчастных человека, возрожденные добротой Иисуса, тяготеют к Учителю в своей любви. Их товарищи дороги им, но Иисус... Когда Он смотрит на них или просто обращается к ним, их лица сияют от счастья.
Пройдя по большой долине, а затем взобравшись на красивый холм все еще можно смутно видеть оставшуюся позади равнину Ездрилона. Это зрелище заставляет ребенка вздохнуть: «что теперь будет делать мой дедушка?» - и очень грустно вздыхая и со слезами в карих глазах он восклицает: «О! Он не так счастлив, как я... а ведь он такой добрый!» и плач ребенка покрывает всех вуалью печали. Они начинают спускаться в очень плодородную долину, которая сплошь покрыта возделанными полями и оливковыми рощами. Легкий ветерок заставляет крошечные цветочки на лозах и на ранних оливах опадать подобно снегу. Равнина Ездрилона скрывается из виду окончательно.
2. Они делают привал, чтобы принять пищу, а затем продолжить путешествие в Иерусалим. Но должно быть прошли сильные дожди или местность богата подземными водами, потому что луга выглядят как болота из-за воды, которая блестит среди густой травы и, поднимаясь, плещется на главной дороге, которая, к тому же, все еще очень грязная.
Взрослые подбирают свои туники, чтобы они не запачкались грязью, а Иуда Фаддей сажает мальчика на плечи, чтобы дать ему возможность отдохнуть и быстрее пересечь затопленную и, возможно, нездоровую местность.
Дневной свет начинает угасать, когда, пройдя вдоль подножья других холмов и миновав сухую каменистую долину, они входят в деревню, расположенную на высокой каменистой насыпи. Они проталкиваются сквозь толпы паломников и ищут место для ночлега в гостинице истинно сельского типа: это большой навес, под которым разбросано много соломы и ничего больше. Маленькие светильники горят тут и там, проливая свет на
ужин семей паломников, бедных семей, подобных апостольской, потому что большинство богатых людей ставят палатки за пределами деревни, гнушаясь общения с местными жителями или бедными паломниками.
Опустилась ночь и тишина Первым заснул уставший мальчик, склонив голову на колени Петра, который кладет его на солому и тщательно укрывает его.лонив голову нальчикнаого типа: это большой навес, под которым разбросано много соломы и ничего больше.
Иисус собирает взрослых в молитве, а затем все бросаются на солому, чтобы отдохнуть после долгого пути.
3. Днем позже: апостолы, вышедшие утром, собираются войти в Сихем вечером, пройдя через Самарию, красивый город окруженный стенами, украшенный великолепными величественными зданиями, окруженными прекрасными опрятными домиками. Я нахожусь под впечатлением, что этот город, подобно Тиверии, был недавно перестроен по системе, заимствованной из Рима.
За стенами, вокруг города, земля очень плодородная и хорошо обрабатывается. Дорога из Самарии в Сихем спускается с террасы на террасу среди ступенчатой череды стен,с террасы на террасу в в удерживающих насыпную землю, и это напоминает мне холмы Фиезоли. С дороги открывается великолепный вид на зеленые горы на юге и прекраснейшую равнину на западе.
Дорога постепенно, следуя волнообразному рельефу местности, спускается в долину, но она вновь и вновь вскарабкивается и спускается с холмов, которые она пересекает, с вершин которых открывается панорама земли Самарии с ее прекрасными оливковыми рощами, пшеничными полями, виноградниками. Сверху видны ряды дубовых и других деревьев лесных пород на гребнях холмов, которые защищают от ветров, дующих в ущельях и создающих вихри, наносящие ущерб полям и садам. Эта местность очень напоминает мне некоторые места в наших Апеннинах, вокруг горы Амиата, где можно одновременно созерцать и посевы зерновых на равнине Мареммы и светлые холмы и величественные горы, которые возвышаются за пределами внутренних областей страны. Я не знаю, какова Самария сейчас. Она была очень красива в те дни.
Сейчас, между двумя высокими горами, самыми высокими в этой местности, видна прямая долина, в центре которой находятся очень плодородные щедро орошаемые земли Сихема. Именно здесь Иисуса и Его учеников догнал радостный караван консульского двора, направляющийся в Иерусалим на празднество. В нем были пешие рабы и рабы на повозках, охраняющие багаж… Боже мой, как много вещей они возили с собой в те дни!!! Рабы везут повозки, нагруженные самыми разнообразными вещами, даже целыми паланкинами и дорожными экипажами: четыре колеса экипажей очень широкие, хорошо пружинящие, с откидными тентами, под которыми приняли прибежище дамы. И затем многие других повозок и рабов… тем многие другиеи, под которыми приняли прибежище дамы. ужинящие Сихема
Занавес отодвигается украшенной драгоценностями рукой дамы, появляется строгий профиль Плаутины, которая кивает, улыбаясь, но ничего не говорит. Валерия, чья
маленькая девочка на ее коленях лепечет и улыбается, приветствует людей в той же манере. Другая, даже еще более великолепная повозка, проезжает не отодвигая занавесок. Но когда она проехала мимо, розоватое лицо Лидии выглядывает с тыльной стороны повозки, между закрытыми шторами, и она тоже кивает. Караван ушел...
4. «Они путешествуют с комфортом!», - говорит Петр, уставший и мокрый от пота. «Но, если Бог поможет нам, послезавтра вечером мы будем в Иерусалиме».
«Нет, Симон. Я должен сделать крюк и пойти к Иордану».
«Но почему, мой Господь?»
«Ради мальчика. Он очень грустный, и ему было бы слишком печально увидеть гору, где произошла катастрофа».
«Но мы не увидим ее! Или, вернее, мы увидим ее с другой стороны... и я беру на себя заботу о том, чтобы отвлечь его внимание. Иоанн и я... внимание этого бедного голубка без гнезда так легко отвлечь. Пойти к Иордану! Хорошо! Но этот путь лучше. Прямая дорога. Она короче. Безопаснее. Нет. Нет. Вот эта, вот эта. Видишь? Римлянки тоже выбрали ее. Вдоль моря и реки существует риск лихорадки во время первых летних дождей. Здесь здоровее. Во всяком случае… Когда мы собираемся дойти, если удлиним путь? Рассуди, как, должно быть, будет волноваться Твоя Мать после этого неприятного происшествия с Крестителем!...» Петр победил и Иисус соглашается.
«В этом случае мы остановимся пораньше и хорошенько отдохнем, а завтра мы двинемся в путь на рассвете, чтобы быть в Гефсимании послезавтра вечером. На следующий день, в пятницу, мы пойдем в Вифанию, повидаться с Моей Матерью и мы оставим там книги Иоанна, так как они были довольно обременительны для вас, и мы найдем там Исаака и доверим ему этого нашего бедного брата...»
«А мальчик? Ты сразу отдашь его?»
Иисус улыбается. «Нет. Я передам его Моей Матери, Которая подготовит его к «его» празднику. И тогда мы возьмем его с собой на Пасху. Но после нам придется оставить его… Не слишком привязывайся к нему! Вернее сказать: люби его как если бы он был твоим собственным сыном, но в сверхъестественном духе. Как ты видишь, он слабый и быстро устает. Мне тоже хотелось бы учить его Самому и питать его Своей Мудростью. Но Я Неустанный, а Иавис слишком юн и слишком слаб, чтобы делать ту работу, которую делаем мы. Мы пройдем через Иудею и вернемся в Иерусалим на Пятидесятницу, а потом мы пойдем... проповедуя евангелие... мы снова встретимся с ним в нашем отечестве летом. Вот мы и у ворот Сихема. Идите вперед с твоим братом и с Иудой Симоновым и ищите помещение для ночлега. Я пойду на рыночную площадь и буду ждать вас там».
Они расстаются и Петр уходит на поиски убежища, тогда как остальные с трудом продвигаются по улицам, заполненным толпами кричащих и жестикулирующих людей, ослами, повозками, и все это скопление людей следует в Иерусалим ради приближающейся Пасхи. Крики, призывы и проклятия людей, вдобавок к реву ослов, создают шум, который очень громко резонирует под сводами арок, связывающих один дом с другим, шум, напоминающий гул определенных раковин, когда их прикладывают к уху. Эхо путешествует от арки к арке, где тени становятся темнее и толпы, подобно бурному потоку, устремляются на улицы, втираясь в доверие в поисках крова, площади, луга, чтобы провести там ночь...
Иисус, держа дитя за руку, прислонившись к дереву, ждет Петра на площади, которая, по этому случаю, всегда полна торговцами.
«Будем надеяться, что никто не увидит и не узнает нас!», - говорит Искариот.
«Как ты можешь узнать одну песчинку среди песков?» - отвечает Фома. «Разве ты не видишь эти толпы?»
Петр возвращается: «за пределами города есть сарай с сеном. Я не смог найти ничего, кроме этого».
«Мы не будем искать ничего другого. Этого даже слишком много для Сына Человеческого».