Охота немцев
Военно-санитарные поезда делились на два типа. "Летучки", которые ездили на фронт и забирали раненых, в фильме "Офицеры" показан именно такой поезд, отмечает Павлова.
"Курсировали также целые поезда-госпитали, которые были хорошо оборудованы, отправлять на фронт их было нерентабельно, слишком много затрат, если попадет под бомбежку. Тем более что немецкие летчики охотились за военно-санитарными поездами — им давали по два дополнительных дня к отпуску, если разбомбят такой эшелон и уничтожат разом столько людей", — говорит Павлова.
Именно таким дорогим и хорошо оборудованным поездом и был ВСП-312: первыми после паровоза шли вагон-электростанция, вагон-цейхгауз (подсобное помещение), вагон-ледник для хранения продовольствия с обитыми войлоком и набитыми опилками стенами и перегородками, с опилко-соляной смесью на полу. Затем шли четыре вагона для тяжелораненых на 100 мест и семь вагонов для легкораненых на 370 мест. Поближе к тяжелораненым располагали вагон-операционную (в "летучках" в основном были лишь перевязочные с малой операционной). Были штабной вагон, пищеблок, хозяйственный вагон с мастерской.
В начале войны в Вологодской области был образован крупнейший в Советской армии распределительный эвакуационный пункт — РЭП-95. Он обслуживал Ленинградский, Карельский, Волховский фронты, 7-ю армию. РЭП-95 включал эвакопункты, эвакогоспитали, сортировочные госпитали и военно-санитарные поезда. Эвакогоспитали располагали обычно в ближайших прифронтовых городах, примерно в 200 км, чтобы не так далеко было везти раненых. Череповец стал именно таким ближайшим прифронтовым городом трех фронтов — здесь было около 30 эвакогоспиталей.
Самое сложное время пришлось на ноябрь 1941 года, когда враг занял Тихвин, Череповец тоже готовился к эвакуации, часть госпиталей передвинули, но все равно в городе скопилось огромное количество людей — легкораненых нельзя было увозить в более глубокий тыл, они должны были лечиться в прифронтовых госпиталях, чтобы скорее вернуться в строй.
"РЭП-95 имел на балансе 57 эвакогоспиталей и порядка 60 военно-санитарных поездов, примерно 14% от общего количества таких поездов в стране во время войны. Это все ложилось на плечи области и Череповца. В Вологде помимо этого велись исследовательские работы по изготовлению лекарств, потому что с ними было тяжело, лечили совсем простым вещами — йод, мазь Вишневского, некоторые антибактерицидные средства. В годы войны в Вологде завод производил дрожжевые грибки, проводились исследования по грамицидину", — рассказала Павлова.
Медсестра и раненые солдаты в вагоне санитарного поезда, 1941 год
© ТАСС
"ВСП-312 существовал практически на самоокупаемости. Когда ехали с ранеными, то персонал был загружен, а когда ехали порожними, коллектив старался мастерить — девушки занимались рукоделием, шили и вышивали, мужчины работали в мастерских, только из консервных банок изготавливали 46 наименований продукции. Затем договорились с уральским заводом и из отходов кожевенного производства шили тапочки, латали сапоги. Была развита система рационализаторских предложений, коллектив старался облегчить труд. Так придумали гладильный пресс, картофелечистку и множество других приспособлений", — рассказала Павлова.
Всем миром
В каждом купе музейного вагона в Череповце сделали блок, посвященный тому или иному вагону ВСП-312: операционная, аптека, штабной, где располагался начальник поезда, проводились политинформации, работали связисты, затем отдельные купе для легкораненых, пищеблока и хозблока, туалет.
Самым непростым оказалось восстановить мебель. Тумбочки, навесные шкафчики тех лет нашлись в Литературном музее в деревне Владимировка Череповецкого района, некоторые предметы — аптекарский стол, аптекарские ящички, верстак в мастерскую, этажерку в штабной вагон и даже занавесочки с вышивками — изготовили по старым чертежам и архивным фото.
"Нам очень помогли местные жители, череповчане, которые принесли медицинские инструменты. В Череповце в годы войны была фельдшерско-акушерская школа, где готовили кадры, в основном они распределялись в санитарные поезда и местные эвакогоспитали, но могли и на фронт попасть. Также готовили сандружинниц. В ВСП-312 по штатному расписанию было всего лишь два врача, а основной состав — это сандружинницы или санитарки, у них работы хватало больше всего: уборка дважды в день с сулемой, всех накормить, умыть, побрить, помочь при перевязках, провести физиопроцедуры — в поезде были водолечебница и грязелечебница. А в свободное время — кому письмо написать, кому книжку почитать, занимались рукоделием, у них даже выставки проходили и соревнования между собой", — говорит Павлова.
Ахутин, Амосов и новые методы лечения
В вагоне-музее покажут не только интерьер ВСП-312, а медиков, которые смогли в тяжелейшее военное время создать идеальные условия для пребывания больных, — например, о военно-полевом хирурге Михаиле Ахутине, об уроженце Череповецкого района Николае Амосове, знаменитейшем хирурге, авторе методик в кардиологии и торакальной хирургии, который в годы войны служил заведующим хирургическим отделением передвижного полевого госпиталя № 2266 48-й армии. Через госпиталь прошло более 40 тыс. раненых, Амосов провел около четырех тысяч операций.
"По воспоминаниям Амосова, в годы войны появлялись новые виды лечения, усовершенствованные, проводились медицинские конференции врачей РЭП-95 в 1941–1942 годах, где они делились опытом. Так, Амосов предложил не гипсовать раненых сразу, а выждать неделю, которую раненые проводили с подвешенной ногой, за что их стали называть "зенитками". И если за неделю не начинается воспаление, то тогда можно гипсовать, что уменьшало количество осложнений под гипсом. Также Амосов предложил сразу удалять коленный сустав, если была разбита коленная чашечка, — да, нога не гнулась, но так можно было избежать нагноений внутри сустава и потери ноги", — рассказала завмузеем.
"Мы сделали в этом музее и второй план: заходишь в купе, если открыть тумбочку, там подсветка и фото документа, либо донорская книжка. В верстаке хозблока разместили фото изделий, которые мастерили в этом поезде. В штабном вагоне можно полистать альбомы", — говорит Павлова.
Экскурсоводы в музее будут работать в форме военфельдшера — гимнастерка образца 1935 года, синяя сумка и берет и военврача третьего ранга — гимнастерка образца 1943 года.
По документам восстановили штатное расписание 312-го поезда, процедурные карточки, истории болезни, извещения, которые подписывал начальник поезда.
"Эвакуация была огромная, и мы сейчас удивляемся, как это вообще можно было организовать в такой короткий срок, не допустить эпидемий при таком огромном скоплении людей с ослабленным здоровьем, поскольку единичные случаи инфекций были, но эпидемий не допускали, и это заслуга санитарной службы страны. При груженом рейсе на одну медсестру приходилось обслуживание 165 раненых. РЭП-95 вывез с фронта порядка 1,5 млн раненых", — подытожила Ольга Павлова.
"Душа поезда" — Иван Порохин
Душой поезда называли его замначальника, парторга Ивана Порохина. Его дочь Людмила Смирнова хранит всю оставшуюся после расформирования поезда и не принятую в Военно-медицинский музей документацию. "Всю жизнь собираю, систематизирую и храню материалы об отце, чтобы знали потомки".
Порохин родился в деревне Великониколаевская Коношского района современной Архангельской области. "Отец по природе — уникальная личность. Всю жизнь у него просматривалось особое отношение к людям двух профессий — к медику и к наставнику. На момент призыва в армию в 1925 году он имел всего три класса церковно-приходской школы. После всю жизнь занимался самообразованием", — мы говорим с Людмилой в небольшой комнате, почти полностью забитой книгами, фотоальбомами, документами.
Иван Порохин вернулся после армии в родную деревню и начал создавать там первый кооператив. Окончил рабфак, затем Архангельский комвуз, после которого его направили в Вологодскую область, где он работал в совхозе "Бушуиха", потом возглавил совхоз "Нефедово". В 1938 году переехал в Вологду — назначили директором Вологодского треста молочных совхозов. На этой должности он работал до войны и после войны туда же вернулся.
"22 июня 1941 года отец пришел на призывной пункт в вологодский военкомат и получил приказ на формирование военно-санитарного поезда № 312. Состав только что был создан на Вологодском ремонтном заводе. Отец его получил и за четыре дня полностью сформировал — с оборудованием и кадрами. 26 июня 1941 года ВСП-312 выходит в свой первый путь по направлению к Ленинграду, город был еще свободен, но Псков уже бомбили. Первая задача — вывезти раненых из Пскова непосредственно с поля боя, потому что фронтовые госпитали еще не были развернуты", — рассказывает Смирнова.
Коллектив удалось создать такой, что в итоге все стали одной семьей, встречались после войны на протяжении 25 лет.
"Первая встреча была в 1970 году в Ленинграде в Военно-медицинском музее, в ее организации еще отец участвовал. Есть фото коллектива на фоне переходящего Красного знамени РЭП-95 как лучшему санитарному поезду. А потом собирались через каждые пять лет в Вологде на базе медицинского училища и Музея комсомольской славы. Последняя встреча состоялась в 1995 году, здоровье у ветеранов было уже не то, их становилось все меньше", — говорит Смирнова.
7 июля эшелон прибыл в Псков, где под бомбежками грузили раненых всеми возможными способами — на грузовиках, на носилках, а когда и на себе.
"Немцы старались сохранить железную дорогу для себя, поэтому город уже был в руинах, а железная дорога и привокзальная часть еще сохранены. Несмотря на красные кресты на вагонах, одна бомба попадает в вагон, и его, горящий, но еще не груженный ранеными, удается быстро отцепить и сохранить состав, продолжить погрузку раненых. В Пскове простояли три дня, погрузили 900 раненых, хотя по инструкции военно-санитарный поезд был рассчитан на перевозку до 450 раненых", — рассказывает Людмила Ивановна.
Во время этой стоянки в поезде непрерывно прошло 150 операций — на подмогу к двум поездным врачам прикомандировали хирургов псковских больниц. Так прошло первое боевое крещение 312-го.
14 октября 1941 года поезд выехал в Тихвин, где был полностью разбомблен, но обошлось без жертв: раненых погрузить не успели. Быстрому восстановлению поезд не подлежал и был отправлен в Омск на годовой ремонт.
"Удивляешься организации труда и мобилизации коллектива поезда. Приехав на годовой ремонт и поняв, что поезд действительно будут долго ремонтировать, начальник принял решение — делать своими силами. Им удалось восстановить поезд всего за пару месяцев, и он вновь вышел в рейс за ранеными", — рассказала Людмила Порохина.