ПРАВА И СУБЪЕКТИВНЫХ ПРАВ 5 глава

Это обстоятельство необходимо иметь в виду при ре­шении вопроса о том, кто же стоит за учреждением как соб­ственником имущества, находящегося в управлении адми-

нистраторов. С точки зрения некоторых буржуазных иссле­дователей учреждение — это обширная анонимная ассоциа­ция с неопределенным кругом лиц. Эти исследователи вклю­чают только администраторов и пользователей в коллектив, который, будучи признан государством юридической лич­ностью, является собственником имущества учреждения. С точки зрения других само учреждение становится модаль­ностью этого имущества, предназначенного для определен­ной цели; воля учредителя продолжает пребывать в учре­ждении. Наконец, третьи склоняются к тому, что формаль­ными собственниками указанного имущества следует приз­нать администраторов учреждения '.

Необходимо прежде всего решительно отвергнуть тео­рию, считающую, что имущество учреждения принадлежит цели. Неправильность этой точки зрения очевидна. Имущество не может принадлежать целям, которыми пред­определяется человеческая деятельность. Цель не может быть собственником, им могут быть только отдельные люди или общественные образования, за которыми стоят те же люди.

Но тогда нельзя ли считать собственником имущества администрацию учреждения, исходя из того, что именно она распоряжается этим имуществом, управляет им? Однако при ближайшем рассмотрении и эта точка зрения должна быть отвергнута. Администраторы обязаны употребить иму­щество в соответствии с целью. Доверенное управление не создает права собственности администрации на имущество учреждения. Право собственности — это право присвоения вещи своей властью и в своем интересе. Оно предполагает, отношение лица к вещи, как к своей ². Таким правом адми­нистрация учреждения не обладает. Конструкция довери­тельной собственности удобна для практических целей, по-

1 На этой позиции, например, стоит Серман —см. Суворов, стр. 190—193.

²См. отчет о докладе А. В. Венедиктова на тему «Государ­ственная социалистическая собственность и органы управления ею», помещенный в журн. «Советское государство и право» за 1941 г., №. 4, стр. 136, 139, ст. А. В. Венедиктова, Право госу­дарственной социалистической собственности в сб. «Вопросы граждан­ского права», М., изд. Академии наук СССР, 1945, стр. 76—77 и мою статью Вопросы собственности в рукописи Маркса «Формы, предше­ствующие капиталистическому способу производства», «Советское го­сударство и право», 1940, № 11, стр. 39.

скольку администрация выступает в роли собственника для третьих лиц, но сущности явления она не вскрывает.

Не может (быть признана правильной и теория должно­стного имущества Гельдера и Биндера, хотя в ней есть доля истины. Эти два автора при всем остроумии их конструк-ции также не дают ответа «а вопрос о том, кто же является собственником должностного имущества. 'Компетенция администраторов, но мнению обоих названных авторов, является должностной, потому что права и обязанности, им принадлежащие, суть должностные права и обязанности, употребляемые не в их интересах, а в интересах обслужи­ваемых администраторами людей '. Биндер расходится с Гельдером только в вопросе о юридической природе аль­труистических ферейнов. Гельдер считает эти ферейны учреждениями и имущество, находящееся в управлении органов ферейна, должностным имуществом. Биндер же полагает, что альтруистические ферейны продолжают оста­ваться союзами лиц со всеми вытекающими отсюда послед­ствиями в отношении правовой судьбы имущества ².

Конструкция должностного имущества, на первый взгляд весьма близкая к раз-витым озыше взглядам на учреждение, как на такое общественное образование, которое воспол­няет деятельность государства в социально-культурной об­ласти, все же не является решением проблемы. Как пра­вильно отметил А. В. Венедиктов, «...для марксистской тео­рии права неприемлемы... попытки отдельных буржуазных ученых раскрыть «сущность» юридического лица путем полного отрыва проблемы управления имуществом юриди­ческого лица от проблемы права собственности на него. Мы имеем в виду теории, признающие подлинным субъек­том права в юридическом лице его администраторов ³.

Но, может быть, более приемлемой является теория, изображающая учреждение корпорацией с неопределенным составом членов и приписывающая этому объединению живых людей как единому целому право собственности на имущество корпорации?

¹ Holder, указ, соч., S. 261, 305 и др.; Binder, указ, соч., S. 132.

² Binder, S. 134—135.

³ A.B. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 70.

Эта теория имеет то достоинство, что она исходит из подлинного субстрата всех общественных образований — живых людей и, как это видно из приведенных выше дан­ных о развитии понятия учреждения, правильнее, чем ос­тальные теории, отображает факты исторической действи­тельности. Однако я корпоративная теория учреждения не может быть принята. Ошибка, допускаемая этой теорией, заключается в том, что неопределенный круг дестинатаров (например, посетителей музея или пациентов больницы) превращается ею в членов корпорации. Между тем, что уже было отмечено выше, понятие членства, в какой-то мере предполагающее изъявление воли лица, связывающего себя с целым членскими правами и обязанностями, непри­менимо к отношениям, складывающимся между пользова­телем и учреждением. Еще труднее обосновать корпора­тивную природу учреждения, преследующую задачу разви­тия науки, оперного искусства и т. д., т. е. непосредственно не предусматривающего какого-либо круга пользователей.

Наконец, — и это едва ли не самое существенное воз­ражение по адресу корпоративной концепции учреждения— эта концепция пытается растворить понятие учреждения в понятии корпорации и тем самым свести к чисто количест­венным изменениям качественно новое явление.

Понятие учреждения выражает более высокую ступень развития юридической личности общественного образова­ния. Если деятельность органов корпорации первоначально определяется действительной или предполагаемой волей ее членов, то деятельность руководителей учреждения, по­лучив первоначальный толчок от воли учредителя, в даль­нейшем определяется общественными потребностями, в конечном счете волей государства. Так называемые аль­труистические корпорации по содержанию своей деятель­ности ближе к учреждениям, чем к корпорациям, пресле­дующим цели извлечения прибыли. Однако с точки зре­ния способа и формы механизма волеобразования альтруи­стическая корпорация принципиально находится в том же положении, что и торговое товарищество, являющееся юридическим лицом. Она есть результат объединения лиц, и от воли лиц, объединившихся в ней, зависит ее дальней­шее существование.

Иначе протекает деятельность учреждения. Первона­чальная воля учредителя, которого возможно уже нет в живых, становится социальным фактом. Учреждение не мо-

жет быть прекращено по воле администраторов. Основа­ниями прекращения учреждения, коль скоро его существо­вание санкционировано государством в силу ли особого правительственного акта или в силу закона, допускающего свободное образование учреждения (по швейцарскому праву), являются только либо израсходование тех средств, которые составляют материальную базу деятельности уч­реждения, либо уклонение его от предначертанной основа­телем и одобренной государством цели его существования. В основе деятельности учреждения лежит обеспечение социально-культурных интересов буржуазного общества. Однако имущество учреждения не включается в состав казны — оно не является государственной собственностью, это собственность учреждения, как такового.

Учреждение — это своеобразный орган буржуазного общества, но это еще не государственный орган. В против­ном случае оно перестало бы считаться юридическим соб­ственником (находящегося в его управлении »имущества и последнее превратилось бы в имущество казны.

Учреждение выросло из корпорации; в процессе своего развития оно переросло.корпоративную форму. Для эпохи буржуазного индивидуализма характерно отрицательное отношение к учреждению. Объясняется это тем, что оно (имущество «мертвой руки») использовалось феодальны­ми элементами вразрез с интересами развивающегося ка­питализма. Но коль скоро буржуазное общество допустило под контролем своего государства организованные по воле частных лиц общественные образования, предназначен­ные для удовлетворения общественных потребностей, со­держание этой деятельности приняло публично-правовой характер. Выделение учредителем всего или части своего имущества для какой-либо общеполезной цели коренным образом изменяет юридическую судьбу этого имущества. Однако имущество не передается государству, как тако­вому, или его органу (имеют место и такие случаи, но не о них идет речь), а поступает в.непосредственное управле­ние, во владение, пользование и распоряжение специально для этой цели созданной юридической личности, субстра­том коей является не только определенным образом организованный, постоянно функционирующий коллектив людей — администраторов и служащих, но и все те, кого обслуживает учреждение. (Конечно, необходимо различать администраторов и пользователей. Администраторы, яв-

ляющиеся органом учреждения, исполняют волю учреди­теля. Как уже неоднократно подчеркивалось, эта воля кор­ректируется и преобразовывается в процессе деятельности учреждения. Пользователи не являются ни творцами, ли исполнителями этой воли. Учреждение не является корпо­рацией с неопределенным кругом лиц. Но воля учредителя реализуется, а деятельность администраторов возможна лишь в том случае, если те лица, для обслуживания кото­рых учреждение создано, пользуются его услугами и тем самым обеспечивают достижение цели, поставленной учредителем. В итоге возникает организация. Единство по­ведения этого коллектива, обусловленное волей учреди­теля, санкционированной и одобренной государственной волей, и создает особую юридическую личность — учреж­дение. А так как в условиях буржуазного общества субъек­том права собственности могут быть либо физические лица, либо организованные их объединения, либо государство в целом (казна), причем во всех этих случаях речь идет о различных модификациях права частной собственности, необходимо признать собственником имущества, предна­значенного для удовлетворения общественно-полезной цели, именно учреждение, как таковое, т. е. новую юриди­ческую личность, которая возникла в результате охаракте­ризованного выше процесса общественного развития. Уч­реждение (фундация) переросло форму корпорации, но не доросло до государственного органа.

«Истинным» собственником имущества учреждения яв­ляется само учреждение, так же как «истинным» собствен­ником имущества корпорации является корпорация. При­надлежащее администраторам, как органу учреждения, право распоряжения имуществом — это не право распоря­жения, принадлежащее собственнику, а право управления имуществом, принадлежащее органу юридического лица. Конечно, действия органа и в данном случае — это дей­ствия юридического лица.

С точки зрения характера и значения своей деятельно­сти не только в теории, но и в законодательстве юридиче­ские лица буржуазного права делятся на: а) публичные и б) частные. Публичными юридическими лицами признаются государство, административно-территориальные образова­ния, некоторые государственные учреждения и так назы-

ваемые публично-правовые корпорации (например, адвока­тура). Частными юридическими лицами называют все иные общественные образования — корпорации и учреждения; деятельность которых не поднята до уровня деятельности, имеющей общегосударственное, публично-правовое значе­ние.

Деление юридических лиц «а (публичные и частные с точки зрения гражданско-правовых последствий яв­ляется бесплодным. Понятие юридического лица имеет тео­ретическую и практическую ценность только как граждан­ско-правовое понятие. Нет необходимости подробно обосно­вывать это утверждение, поскольку соответствующую ра­боту в этом направлении уже выполнил А. В. Венедиктов ¹. Для того чтобы не возвращаться более к этому вопросу, уместно добавить лишь следующее,

С точки зрения гражданско-правовой характеристики юридического лица как субъекта имущественных прав и обязанностей наименование его публичным или частным не имеет значения. В тех случаях, когда государство и пуб­личные установления выступают в качестве субъектов иму­щественных прав и обязанностей, они действуют как юри­дические лица гражданского права. Характерно, что бур­жуазные ученые, защищающие деление юридических лиц «а публичные и частные, не находят убедительных до­водов для обоснования полезности и необходимости этого деления с точки зрения (Гражданского права. Так, напри­мер, Мишу, затративший много усилий для того, чтобы до­казать правомерность указанного выше деления, в конечном счете пришел к выводу, что точных критериев отгра­ничения публичных юридических лиц от частных нет. Су­ществует столько промежуточных образований между этими двумя видами, признает Мишу, что и французская и немецкая доктрины до сих пор не выработали по этому во­просу какой-либо определенной точки зрения.

Отличительными привязками публичных юрисдикционных лиц считают: более строгие требования, предъявляемые к условиям действительности сделок, совершаемых ими, спе­цифическое положение органов (органами являются госу­дарственные чиновники, осуществляющие функции власти), наличие у публичных лиц не только имущественных прав,

¹ См. А; В. Венедиктов, Органы управления государственной социалистической собственностью, «Советское государство и право», 1940, № 5—6, стр. 46—51.

но и публичных правомочий (права полиции, обложения налогами, предоставление налоговых льгот и т. д.) '.

Правильно, что органы государственной власти обла­дают правомочиями, недоступными юридическим лицам гражданского нрава. Но какое это имеет значение с точки зрения имущественной правосубъектности? Разве только то, что публичные учреждения пользуются некоторыми про­цессуальными и налоговыми преимуществами, но это об­стоятельство не меняет положения дела — публичные лица в имущественном обороте приравнены к прочим юридиче­ским лицам, т. е. являются субъектами гражданского права. Последовательно отвергая признаки, которые некоторыми авторами кладутся в основу разграничения: принуди­тельный характер образования публичных юридических лиц и добровольный характер возникновения частных юридических лиц; участие в публичном юридическом лице всех граждан, в частном — лишь известной группы; публич­ную цель в первом случае в отличие от обусловленной оп­ределенным коллективом и поэтому имеющей частно-пра­вовой характер цели деятельности во втором случае и т. д., Мишу приходит к выводу, что лишь совокупность всех этих признаков, в числе которых решающим является наличие публичной власти у юридического лица публичного права, может послужить основой для соответствующего разграни­чения ².

Совершенно ясно, что все эти признаки или совокуп­ность их не оказывают какого-либо существенного влия­ния на имущественную правоспособность органов буржуаз­ного государства, выполняющих те или иные его функции. Конечно, осуществляя эти функции, государство- в целом или его органы выступают как носители определенных прав и обязанностей, но содержание этих прав и обязанностей относится к сфере государственного и административного, т. е. публичного, права и не связано с понятием юридиче­ского лица гражданского права. (Кроме того, лишь только некоторые облеченные публичной властью органы государ­ства выступают в гражданских правоотношениях как юри­дические лица, в основном же имущественная правоспособ­ность государственных органов концентрируется в едином лице государства, действующего в качестве фиска (см. гл.

¹ Michoud, указ, соч., р. 233—234.

² Там же, р. 237—240.

VII). Поэтому, правильно поступают те, кто при определе­нии круга юридических лиц изучают публичные учрежде­ния прежде всего с точки зрения их имущественной право­способности и рассматривают их как публичные юридиче­ские лица лишь постольку, поскольку государство, само­управления и т. д. в силу присущих им функций относятся к сфере публичного, а не частного права.

Характерен, наконец, и тот факт, что классификация юридических лиц на корпорации и учреждения оказалась мало пригодной для публичных юридических лиц ввиду на­личия бесконечного ряда переходных ступеней во внутрен­нем устройстве публичных организаций. Это обстоятельст­во вынужден признать и горячий защитник самобытности юридической личности публичных учреждений — Мишу '.

Подытоживая сказанное о сущности понятия юридиче­ского лица и видах юридических лиц в буржуазном праве, мы приходим к следующим выводам.

Юридическое лицо всегда предполагает определенным образом организованную связь людей. Так называемый имущественный субстрат не является решающим для ха­рактеристики юридического лица, но есть лишь проявление этой связи. Воля юридического лица как организованного коллектива — это не сумма отдельных человеческих воль, но санкционированная государством воля общественного образования, как единого целого. Юридическое лицо не есть просто точка (вменения признаваемой объективным, правом юридической власти за группой людей, связанных единством поставленной ими или перед ними цели. Условием возникновения юридической личности является во­левая деятельность людей, направленная на ее создание. Поэтому юридическое лицо предполагает и в той или иной степени включает в себя юридические отношения как меж­ду составляющими его людьми, так и между ними и це­лым. В силу организации единство прав и обязанностей совокупности людей превращается,в новое качество — в права и обязанности этой совокупности как самостоятель­ного целого. Целое хотя и отлично от составляющих его частей, но и не оторвано от них.

Волевая деятельность людей проявляется в различных формах и различной степени. Она не охватывает и не

¹ Miсhoud, p. 218-220.

Должна охватывать одинаково в равной мере всех, кто причастен к данному общественному образованию. Эта воле­вая деятельность, объективирующая и обеспечивающая общий интерес связанных в единое целое людей, не совпа­дает с волей в психологическом смысле каждого из участ­ников этого целого. Общая цель и общие интересы кристал­лизуют и направляют такое поведение органов юридиче­ского лица, которое зачастую отображает единство цели и интересов независимо от того, осознавались ли они полно­стью или частично участвовавшими тем или иным способом в создании юридического лица людьми.

Для корпорации является характерным то, что ее цель определяется, а первоначальный толчок, вызывающий деятельность ее органов, возникает на основании акта общей воли ее учредителей. Учредители и после образования корпорации находятся во взаимодействии с ней в качестве ее членов. Этот признак является общим для любой кор­порации независимо от того, создана она для обеспечения имущественных или культурных интересов. Учреждение создается актом воли лица (или лиц), предоставляющего определенное имущество для достижения поставленной учредителем какой-либо социально-культурной цели, при­чем на этом по общему правилу и завершается деятель­ность учредителя. Эта цель приобретает самостоятельное значение и становится достоянием неопределенного количества лиц. Содержание деятельности учреждения в конечном счете определяется общественным интересом и направляется волей государства. В дальнейшем как в корпорации, так и в учреждении сама реализация созидающей их воли, т. е. жизнедеятельность юридического лица, пред­полагает и включает в себя новый и бесконечно соверша­ющийся процесс волеобразования, определяемый государ­ственными потребностями и конкретными условиями осу­ществления цели. Но вырабатываемая в деятельности об­щественного образования воля это не только воля органов, т. е. живых людей, но и воля целого, воля организации, признанной государством самостоятельной юридической личностью. Воля органов — это воля юридического лица ⁴ Суворов, разделяющий теорию реальности юридиче­ского лица как общественного образования, считает, однако, логической погрешностью утверждение, что воля орга­нов является волей юридического лица. По мнению Суво­рова, «правильнее было бы в органическом составе юриди-

ческого лица различать тех, кто образует волю, чья воля есть воля юридического лица, от органов в тесном и соб­ственном смысле, которые лишь исполняют волю» '. Раз­личение органов, вырабатывающих волю и исполняющих ее, является уместным, но со следующей поправкой: про­цесс исполнения воли органов, ее вырабатывающей, есть одновременно и процесс преобразования, содержания этой воли; выявляется новое содержание воли в соответствии с объективными условиями существования и деятельности юридического лица. Как уже неоднократно подчеркивалось, право интересуется не психологическим (процессом образования воли, а объективным ее выражением, ее результатом или содержанием, получающим объективное и независимое по отношению к изъявителю воли существование и развитие. Это развитие определяется условиями той общественной среды, в которой эта объективированная в поведении людей воля реализуется. Вот почему ю p и д и ч е с к о е лицо — это социальная реальность и воля юридического лица — это именно его воля, хотя психологически она вырабатывается и изъявляется его органами, т. е. ж и в ы м и людьми.

Человеческие понятия являются формами, ступеньками познания объективно, вне нас существующего мира. Науч­ные понятия отображают объективные связи и отношения, существующие в природе и обществе вне непосредственно (чувственно) воспринимающего сознания человека. В этом смысле наши понятия объективны. «Человеческие поня­тия,— говорит Ленин,—субъективны в своей абстрактно­сти, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике» ². Понятие юридического лица отображает реально существующее социальное яв­ление. Организационное единство, имущественная обособ­ленность, как правило, (самостоятельная ответственность, выступление в гражданских правоотношениях от своего имени, т. е. все признаки, обычно составляющие содержа­ние понятия юридического лица, отражают действительные, объективно существующие связи и отношения общественного образования, как человеческого коллектива, составляющего в силу неоднократно уже охарактеризованных ус-

¹ Суворов, стр. 176.

² Ленин, Философские тетради, стр. 199.

ловий его существования единое целое — организацию. Прав А. В. Венедиктов, утверждающий, что «юридическое лицо (реально как определенная правовая форма общественных отношений людей, как форма правовой организации определенного человеческого коллектива» '. Проблема реальности юридического лица всегда явля­лась неразрешимой проблемой для буржуазной науки. Даже сторонники реальности юридического лица, когда дело доходило до конечных выводов, не будучи диалекти­ками и материалистами, отрывали понятие юридического лица от того объективно существующего общественного отношения, которому соответствует это понятие. Например, Салейль, один из горячих поклонников и защитников тео­рии реальности юридического лица, утверждает, что идея правовой личности (personnalité), как юридическая реаль­ность,—это «la conception juridique». Юридическая же реаль­ность, по его мнению, «implique un rapport, qui s'établit entre une réalité extérieure et une conception de l'esprit, une con-î ception intellectuelle et doctrinale¹». Поэтому юридическая личность, по Салейлю, «это совокупность условий, при наличии которых мы рассматривали какое-либо существо внешнего мира... как способное иметь права». (Власть, предоставляемая недееспособному правовому субъекту, надо понимать интеллектуально, как юридически мыслимое отношение. Так же обстоит дело и с реальностью юридической личности. Когда мы говорим о юридическом лице, не следует думать, что юридическая личность это естественный факт — «Le plus j simple analyse nous montre bien vite, que ce n'est çu'une j création de l'esprit, qui dépend de la conception que l'esprit j humain s'est faite du droit» ².

Конечно, вне сознания как волевой деятельности не­возможно формирование и существование права. Но, как видно из предыдущего изложения, это обстоятельство не устраняет объективности права и того реального явления права, которое мы именуем юридическим лицом.

В связи с вопросом о реальности юридического лица не­обходимо еще раз подчеркнуть значение закона, т. е. го­сударственного признания, в образовании юридических лиц. Сторонники теории реальности юридического лица

¹ А. В. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 70.

² S а 1 е i 11 е s, указ, соч., р. 573—574.

считают, что.юридическая личность возникает независимо от государства, что роль государства—чисто полицейская; оно может не допустить к деятельности в качестве юриди­ческого лица то или иное возникшее помимо его участия общественное образование, может признать существование его неприемлемым и опасным с точки зрения публично-правовых интересов. Но не закон создает юридическое лицо, а сама жизнь, т. е. общественные потребности людей. По мнению Гирке, как отдельный человек, так и союзная личность субъекты права не потому, что таковыми их создало право, а потому, что право признало их '. Тех же взглядов придерживается и другой сторонник реальности юридического лица —. Мишу: «... роль государства в возникновении моральной личности, — пишет он, — заключается не в том, чтобы творить, но признавать ее и, выполняя эту задачу, оставаться органом права»².

Природе вещей, по словам Мишу, соответствует не разрешительный, а явочный порядок возникновения юри­дических лиц³. Салейль полагает, что юридическое лицо возникает и существует вне, воздействия закона ⁴.

В борьбе с теорией фикции защитники реальности юри­дического лица переходят в другую крайность. Отрицание творческой роли государства в формировании юридического субъекта является ошибкой реалистической теории. Эта ошибка хорошо вскрывается в следующем рассуждении Мишу. Возникновение физических лиц, по его мнению, не зависит от воли государства. Правосубъектность граж­дан— это возникший без участия государства феномен. Юридические же лица создаются лицами, уже подчинен­ными праву. Поэтому государство играет некоторую роль в определении условий, форм организации, условий ликви­дации и взаимоотношений членов юридических лиц ⁵.

Ошибка Мишу очевидна. То обстоятельство, что рож­дение ребенка или достижение им совершеннолетия не со­провождается особыми актами со стороны государства о присвоении ему правоспособности в первом случае и дееспособности во втором, ни в коей мере не умаляет

¹ Gierke, указ, соч., S. 471.

² Michoud, I, p. 125.

³ Там же, р. 126.

⁴ Sa lei 11 es, р. 624.

⁵ Michoud, p. 122—123.

роли и значения государственной воли в процессе образо­вания «юридического субъекта. В законе указано, что гражданская правоспособность возникает со дня рождения, что равная правоспособность признается за всеми независимо от пола, национальности, вероисповедания и т. д. Из этого не следует, что юридический субъект есть только результат правотворчества государства. Такой вывод в своем логи­ческом развитии приводит к олицетворению цели, живот­ных, вещей и т. д., т. е. к фикционализму, к фетишизации права.

В действительности же государство, являясь продуктом общественных отношений на известной ступени их разви­тия, выделившись в особую силу (особая форма движения по Энгельсу), вместе с тем выступает в качестве необходи­мого условия существования воспроизводства и развития этих отношений. Отсюда и роль закона, как выражения воли господствующего класса. Государство признает юри­дическими субъектами тех, кто в силу данных общественно-экономических условий (могут и должны быть таковыми. Однако без законодательной санкции, вне 'Государственной воли нельзя быть субъектом права. Та мера поведения, ко­торая закреплена за отдельным человеком или обществен­ным образованием, является субъективным правом или обя­занностью потому, что эта мера санкционирована общего­сударственной волей.

Закон, будучи выражением общих условий развития ре­гулируемых им отношений, может вызвать к жизни и вы­зывает явления и отношения, либо существовавшие ранее в зародыше, либо, хотя и вовсе не существовавшие, но воз­можность существования которых заложена в развитии этих отношений. В этом, в частности, состоит так называе­мое обратное воздействие права на экономику. Наконец, необходимо учесть относительную самостоятельность юри­дической надстройки. Например, по французскому законо­дательству полное товарищество является юридическим лицом, хотя зa его долги товарищи несут солидарную от­ветственность. Германское законодательство отказывается признать юридическую личность за полным товариществом, хотя и устанавливает, что по долгам товарищества при его ликвидации по несостоятельности взыскание должно быть обращено прежде всего на складочный капитал товарищества.

Относительной самостоятельностью правовой надстрой­ки объясняется и различный порядок возникновения юри­дических лиц в различных странах. Переход от разреши­тельного порядка к явочному порядку вовсе не означает, что юридические лица возникают и существуют независимо от государства. Этот переход свидетельствует лишь о том, что изменившиеся общественные условия позволяют изме­нить форму государственного признания юридической лич­ности за теми или иными общественными образованиями. Например, переход к явочному порядку по общему пра­вилу связан с ростом капиталистических объединений, с демократизацией общественного устройства, появлением профессиональных союзов, развитием партий, различного рода культурных ассоциаций и т. д.