– А с тобой не соскучишься, Джонни!
Теперь мне предстояло выслушать еще одну историю о том, как важно помочь морской славе Британии. Но я была не против, оказаться бы только сначала на корабле и выспаться… Но сперва надо было посетить малоприятное Подземелье.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Будущая война
Итак, мы договорились. Правда, я совершенно не имела оснований ни доверять Бенёвскому, ни помогать ему. Понимал ли это полковник? Не уверена. Он вырос где‑то далеко, в Европе и в другом времени, среди книг и совершенно не похожих на нас людей. Договариваться с пиратами вообще мало кому рекомендуется, а уж делать это, угрожая пистолетом… Хорош договор!
Прежде чем сказать Бенёвскому, сколько зажигать костров, я еще раз все хорошенько взвесила. Выходило, что прятать «Ла Навидад» действительно больше незачем: при свете дня наши пушки куда сильнее автоматов наших противников. А то единственное орудие, что я видела с помощью лягушки на подводной лодке, теперь находится на дне. Для разнообразия я сыграла честно и сообщила нужное число костров. Пусть мой корабль вернется, а уж держать пушки готовыми к бою у Моррисона должно было хватить ума.
– Джон, отыщи Роба. Пусть возвращается с Ключом.
Джон хотел было что‑то сказать, но потом лишь кивнул головой. Да, мне тоже не хотелось, чтобы Бенёвский переложил Ключ себе в карман, но приходилось чем‑то рисковать. В конце концов, пока у нас было достаточно козырей. И все же я решила немного прощупать нашего «компаньона».
– Полковник! Сейчас мой человек вернется с Ключом. Но я хочу, чтобы он оставался у мсье Дюпона. Клод уже им пользовался, он хорошо разбирается в работе этой дьявольской машины.
– Вообще‑то, Отто тоже умеет обращаться с механизмом времени, – поджал губы Бенёвский. – Впрочем, вы правы. Отто несколько расстроен. Ну как, капитан Кристин, хочется вам вписать свое имя в историю, ограбив самого Дрейка? С нашим оружием и вашим опытом это не составит труда!
Он мне даже подмигнул. Умный, образованный человек, а видел только то, что хотел видеть! Да, мы пираты, и думаем только о том, как бы набить трюм. И это правда. Вот только мы еще и не дураки. Впрочем, пока меня все устраивало: пусть Бенёвский расслабится, пусть не ждет подвоха с моей стороны. Я ему тоже подмигнула. Серьезно так.
Вернулся Роберт и, конечно, принялся по‑собачьи заглядывать мне в глаза. Пришлось ему улыбнуться: да, молодец, все правильно сделал! Он от счастья чуть не запрыгал. Хороший парень, вот только совершенно напрасно чего‑то ждет от своего капитана… Ну, ничего, пройдет со временем.
Когда «Ла Навидад» вернулся, встал на якорь и прислал шлюпку, уже начинался отлив. Самое время посетить Подземелье – вход‑то через отверстие в стене колодца с морской водой. Роба и Моник я сразу отправила на корабль. Бенёвский, если и имел что‑то против, промолчал. Клод тоже в мои действия не вмешивался, спокойно стоял в сторонке, сложив руки на груди, и только иногда поглядывал то на мрачного Отто, то на Устюжина.
Как выяснилось, полковник уже все приготовил для визита к Демону острова. В прошлое наше посещение никакого домика мы не видели, а теперь колодец оказался под ним, в чем‑то вроде подвала. Когда мы спустились, меня сразу удивили две вещи. Первое: подвал оказался ярко освещен! Бенёвский гордо объяснил, что эти маленькие светильники называются «электрическими фонарями». Пришлось признать, что Клод прав: в темноте у людей Бенёвского, скорее, наоборот, было преимущество. И второе: в колодец уходила сброшенная кем‑то веревочная лестница. Я указала Бенёвскому на нее. – А не боитесь, что тварь оттуда выберется?
– Проклятье! – заметив лестницу, полковник похлопал себя по одному карману, потом по другому. – Не может быть!
– То‑то Магнус все возле тебя терся! – Устюжин с досады сдвинул на лоб шапку. – Надо было сразу пойти проверить сюда! Не догадались.
– У меня пропали трое, – мрачно пояснил нам Бенёвский. – Двое немцев из команды Шпеера и Магнус Мейдер, что бежал с нами с Камчатки. Он говорил, что наш Ключ, хоть на нем и закончились «повороты», все же надо проверить… Я не подумал, что они способны на такую глупость!
– А мне казалось, вы упоминали только Отто и Руди из членов экипажа подводной лодки.
– Да, нам помогали еще двое, – сознался Бенёвский. – Но они исчезли и… Что теперь говорить!
– Немцы хотели вернуться в свое время, у них там семьи, – пояснил Иван. – А Магнус тоже немец, все толковал с ними. Ну, вот и пошли, видимо, попытать счастья… Может, и получилось.
– Они мертвы, – уверенно сказал Клод. – Демон не пропустит никого, кроме хозяина Ключа и его спутников. Думаю, мы скоро увидим их тела. Постарайтесь не перепачкаться.
Держа в руке Ключ, Клод подошел к колодцу, заглянул и сел на невысокий бортик из камней. Я кивнула. Ждать было нечего.
– Полагаю, сперва спустимся мы с Иваном! – чего‑то испугался Бенёвский. – Я хочу сказать, вслед за этим мсье. А вам, думаю, и вовсе незачем туда ходить.
– Нет, мы с Джоном тоже прогуляемся! – я оглянулась на нашего шотландца, и тот энергично закивал.
– Важно не ошибиться, Клод! Нам нужен 1580 год!
– Не волнуйся, Джонни! – Дюпон полез вниз. – Подземелье не знает той системы отсчета, которую используем мы, но управлять им проще, чем ты думаешь.
Глядя, как вслед за буканьером в колодце исчезают Бенёвский и Устюжин, я вспомнила, как изучала Ключ с помощью лягушки. Это трудно объяснить, но Подземелью действительно не нужно называть год. Нужно лишь определиться для себя, куда хочешь попасть, вот и все. Может быть, поэтому Шпеер со своей командой сначала угодили не в то время? Дождавшись своей очереди, я тоже спустилась в колодец.
Нет смысла рассказывать, как мы проникли в узкий тоннель и долго ползли по нему к Подземелью. Демон нам не препятствовал и вообще не показывался. У входа в Подземелье все было так же, как и в прошлый раз, если только не считать просто‑таки размазанных по полу, стенам и потолку человеческих останков. Здесь, в прохладной темноте, кровь еще не высохла. – Попробуй тут не испачкаться! – Иван, брезгливо переставляя сапоги по тому, что осталось от бывших товарищей, подобрал какую‑то тряпицу. – Рубаха Карла, Мауриций! Наверно, все они здесь. Хотя дьявол разберет!
– Все! – Клод, которому тоже дали фонарь, посветил в угол, и даже мне стало жутковато.
Там лежали руки, оторванные в районе запястья. Они валялись в беспорядке, будто их кидали не глядя. Дюпон аккуратно разложил их в ряд.
– Шесть! – сказал он, хотя и без того все это видели. – Шесть рук, но, ни одного пальца! И, похоже, они отгрызены.
– Да уж, не ножом отрезаны! – Устюжин взял одну руку и посмотрел. – Кому нужны пальцы?
– Может, это особый деликатес? – предложил Клод.
– Ага! Солит он их, на зиму! – Устюжин аккуратно положил руку на место. – А вот Ключа‑то я не вижу.
Если он уже не действует, то он уже не нужен! – мне все это стало надоедать. Да и Джон как‑то странно покачивался.
Дорога была знакома всем, и очень скоро мы оказались в той огромной пещере, где находилась ушедшая под землю башня Сатаны. Так же горело в стороне вырывавшееся откуда‑то снизу пламя, будто через отверстие можно было попасть прямо в ад. Тут, когда свет фонарей рассеялся и потерялся в темноте пещеры, Джон схватил меня за плечо и приблизил губы к уху.
– Посмотри направо! Ты его видишь?
Я повернула голову и на фоне кромешной тьмы разглядела силуэт. Прозрачный?!
– Прозрачный! – эхом моим мыслям ответил Джон. – Он уже минуты три со мной. Я его слышу. А ты?
Теперь, когда я увидела Прозрачного, то каким‑то образом услышала и его голос. Что за странные существа! То во сне приходят, а то вдруг наяву. И добрые ли они, злые ли – не понять.
– Ты упрямая! – сказал мне Прозрачный. – Лягушка в кармане, а попробуй, достучись до твоих мыслей! Идемте со мной, вы должны кое‑что увидеть. Не бойтесь, Демон в башне.
Я оглянулась на спутников. Устюжин и Бенёвский следовали за Клодом, сосредоточив на нем все внимание. За нами с Джоном никто не спустился, и мы остались одни.
– Куда идти? – тихо спросила я. – Что вы еще от нас хотите?
– Разве Джон не сказал? – Прозрачный будто поплыл по воздуху в сторону, мимо пламени. – Сюда идите, вы не споткнетесь. Я говорил Джону, что дельфин уже сделал свое дело для Дрейка, дальше он справится сам. Есть другой моряк, которому нужен этот предмет.
– Для славы Британии? – мне было интересно, и я пошла за Прозрачным, но ноги передвигала по полу осторожно. Было очень темно, а факелов мы с собой не взяли. – Знаешь, кто бы ты ни был, но меня дела Британии беспокоят мало.
– А дело не только в Британии! Ты ведь теперь знаешь, что там, в будущем, идет большая война? Знаешь, что она уносит жизни не миллионами даже, а десятками миллионов?
– Нет, не успела расспросить подробнее, – конечно, я понимала, что война там идет страшная, но цифры Прозрачный называл какие‑то просто нелепые. Я не знала, сколько на земле людей, но все равно это перебор. – И что нам до этой войны? У нас своя война есть. В каждом времени есть своя война.
– Но время одно! И если изменить что‑то в прошлом, изменится и будущее. Пока я хочу вам лишь кое‑что показать. К сожалению, Подземелье почти совсем разрушено даже в вашем времени. Сюда!
Мы оказались возле самой стены, уже достаточно далеко от башни Сатаны. Если бы не подземное пламя, можно было бы заблудиться в этой жутковатой пещере. Я провела рукой по стене и почувствовала совершенно гладкую, ровную поверхность какого‑то камня.
– Этой войны человечество не может избежать, – продолжал Прозрачный. Тем временем камень под моими пальцами стал чуть теплым, и я убрала руку. – Но ее можно сделать другой. Я не смогу объяснить вам всей сложности той игры, которую мы ведем с нашими врагами, поверьте, что есть только один способ сделать так, чтобы эта война не стала той, что приведет человечество к многовековому рабству!
– Игры у них какие‑то… – пробурчала я. – Джон, мне кажется, что нас снова используют. Ты как хочешь, но я…
Джон вдруг так сжал мои пальцы, что стало больно. Да я и сама едва не вскрикнула. На голых камнях стены пещеры вдруг появилось какое‑то изображение. И оно светилось. А еще… Оно двигалось! И все было какое‑то настоящее, совсем непохожее на самый хороший рисунок!
– Это твоя Шотландия, Джон, – сказал Прозрачный. – По вашему летоисчислению – 1940 год от Рождества Христова. Она захвачена армией, к которой принадлежали и те моряки, что спасли Моник.
– Шотландия захвачена Германией? – ахнул Джон.
– Вся Британия захвачена Германией, – поправил Прозрачный. – И не только Британия. А война продолжается, и сколько еще людей должно умереть, во время нее и после, ты не можешь себе даже представить.
Мы видели серое осеннее небо и поле. В поле солдаты в черной форме и железных касках на головах, с такими же автоматами, как у людей Бенёвского, методично расстреливали людей. Тела сваливали в выкопанный ров с помощью какой‑то машины, которая давила их, смешивала с землей и потом еще утрамбовывала, чтобы в ров влезло больше. Лаяли собаки, хотя я не слышала ни звука. Картинка была такой настоящей и такой страшной, что я шагнула назад.
– Это не может быть Шотландией! – Джон стоял как вкопанный и продолжал сжимать мою руку. – Ты говорил, что морская слава не даст врагам Британии высадиться на ее берегах!
– На долгое время, – подтвердил Прозрачный. – Но лишь на время. У нас есть враги, и они тоже пытаются влиять на ход истории. Поверь, то, что ты видишь – не самое страшное, что можно увидеть на той войне. Сейчас картинка исчезнет, у Подземелья почти нет энергии. Но постарайся ее запомнить. Хочешь, чтобы этого не было – сделай, что я скажу.
– Передать дельфина другому британскому моряку? – мрачно спросил Джон. Картина на стене и правда начала меркнуть. – И как это поможет? Просто отсрочит то, что произойдет?
– Ты не поймешь, даже если я попытаюсь объяснить. Мы ведем свою войну, с нашими врагами. И мы не хотим того, что ты видел. Не хотим тех страшных веков, которые придется пережить человечеству после того, как соотечественники Отто фон Белова победят. Кристин думает, что мы не друзья людям. Так и есть, мы не ангелы‑хранители. У нас есть свои интересы, далекие от ваших. Но сейчас я прошу вас о помощи, потому что это поможет людям.
– Люди всегда стремятся к войне, да? – Джон немного пришел в себя и отпустил наконец мою руку, которую я уже с минуту пыталась вырвать. – Все бесполезно? А Бенёвский – он сможет привести человечество к счастью?
– Сами решайте, верить ли Бенёвскому, – уклончиво ответил Прозрачный. – Но дельфина должен получить не он.
– Мы не можем помогать тебе вслепую! – я начала злиться. – Расскажи нам все или уходи!
– Я не смогу! – Прозрачный вроде бы невесело улыбнулся. – Не смогу, а вы не сможете понять. Для того, чтобы эта война окончилась иначе, чтобы победила не Германия, придется сделать ее не Первой, а Второй Мировой войной. И в Первой тоже погибнут миллионы, но иначе нельзя. А еще нам придется принести в жертву огромную страну, чтобы немецкий паровоз не получил русского угля, потому что тогда его не остановить… Вам ведь это не понятно, верно?
– Так расскажи, чтобы было понятно! – упрямилась я.
– Вас зовут, – печально сказал Прозрачный. – Пока время истекло. Я постараюсь прийти еще.
– Стой! – я с досады хлопнула себя по лбу. – Это ты говорил с Моник?! Я об отце, она сказала, что знает, как…
– Он исчез, – Джон погладил меня по плечу, но у самого дрожали пальцы. – Идем, нас и, правда, зовут. Как бы не передрались.
Да, пришлось возвратиться в реальность. Мы почти бегом вернулись к пламени и оттуда разглядели силуэт башни Сатаны. Лучи фонарей светили с плоской крыши башни.
– Мы здесь! – закричала я. – У нас все хорошо, мы идем!
– Кристин, если вам нужно потолковать о чем‑то с вашим молодым спутником, то вы не очень удачно выбрали время! – несколько визгливо закричал Бенёвский. – Мы ведь заняты важным делом, неужели поцелуи нельзя отложить на потом?!
Вот же гад! Джон тут же убрал руку с моего плеча, и я почувствовала, что краснею. В мыслях у меня такого не было и вообще, при чем тут Джон? Я ускорила шаг, рука сама собой нащупала эфес. Никому не позволено так разговаривать с капитаном Ван Дер Вельде!
Я взбежала вверх по ступеням, подняла голову и встретилась взглядом с Клодом. Он ухмыльнулся и неодобрительно покачал головой. У меня даже вся злость пропала! Выходит, и он думает так же, как Бенёвский?! Вот уж не ожидала… От обиды я прикусила губу до крови.
С нашего последнего визита ничего не изменилось. Тот же каменный Круг Времени, в который следовало вложить наш Ключ. И Демон был здесь, но скорчился в стороне, у дальней стены, по которой иногда проскакивали будто какие‑то искорки. Или это были лишь отблески горевшего в стороне подземного пламени?
– Пальцы там! – сказал Устюжин, поправляя на плече автомат. – Возле Демона.
– Какие пальцы? – невпопад удивился Джон.
– Как это какие? Которые он ребятам нашим отгрыз. Ну, и еще какие‑то, там их много валяется. Есть свежие, а есть – кости одни.
– Ну, хватит о пальцах! – Бенёвский немного успокоился. – Простите меня, Кристин. Но мсье Дюпон тут собирался уже перестрелку устроить! А Отто остался наверху, кроме него с Ключом тут никто не справится.
– Я всего лишь сказал, что без своего капитана ничего делать не буду, – поправил его Клод. – И Ключ никому не отдам. Вы нервный человек, Бенёвский!
– А вы чересчур спокойный! – полковник опять повернулся ко мне. – Ну же, приказывайте ему, что ли! Мы не можем торчать тут вечно!
– Почему бы нет? – Клод, не дожидаясь моих распоряжений, вытащил из кармана Ключ и вложил его в выемку в центре Круга. – Возможно, здесь никакого времени просто нет. Возможно, именно сейчас мы как раз в вечности и находимся.
Он все же посмотрел на меня, и я кивнула. Да, пора отправиться в 1580 год и подняться на корабль. Я устала. Нужно выйти в море, выспаться и уж тогда спокойно решить, что делать и кому помогать. «Ла Навидад» мой дом, а дома и стены помогают. Точнее, борта.
Как всегда, ничего не изменилось. Просто что‑то чуть слышно щелкнуло. Клод вытащил Ключ из выемки и внимательно рассмотрел. Бенёвский быстро и бесшумно шагнул за его спину, вытянул шею и довольно крякнул.
– Там еще семь «поворотов», Иван!
– Богато живут! – усмехнулся Устюжин и пояснил недовольно оглянувшемуся Клоду: – Это мы к тому, что механизм сбой может дать. Тогда придется поправиться, а «повороты»‑то щелкают!
– Не нужно ничего поправлять! – Дюпону явно было досадно, что Бенёвский узнал слишком много. – И не нужно заглядывать мне за спину, если можно просто спросить. Все же мы теперь в одной команде.
– Именно! – подтвердила я, хотя тоже была недовольна. – Возвращаемся.
Или мне показалось, или Демон проводил нас долгим тоскливым взглядом. В это наше посещение он молчал, будто не имел к происходящему никакого отношения. По дороге назад я совершенно вымоталась. Да и все устали от бессонной ночи и нервного напряжения. Когда фон Белов галантно подал мне руку, я немного удивилась, но приняла ее и прямо‑таки вывалилась из колодца. Следом в подвале оказались и остальные.
– Наверняка мы пока ничего знать не можем! – тут же сообщил своим Бенёвский. – Если произошла ошибка, то обнаружится это только, когда встретим какое‑нибудь судно. Значит, надо поскорее отправляться в путь и надеяться на лучшее. В любом случае, на Ключе еще семь «поворотов»! Кстати, капитан Кристин, не хотите ли передать Ключ мне на хранение? Мы ведь поднимемся к вам на борт, то есть вверим свои жизни вашей команде!
– Клод отлично хранит Ключ, – сказала я. – Вот пусть так и остается. А пуская вас к себе на борт, я оказываю вам доверие – куда уж больше?
Люди Бенёвского будто чуть‑чуть придвинулись к нам, а лейтенант фон Белов прямо‑таки буравил Клода ненавидящим взглядом. Ну еще бы, уж Моник наплела ему что захотела! Очень хорошо, что она сейчас на «Ла Навидад», подумалось мне. И там ни Робу, ни рыжему Моррисону не придет в голову даже с ней разговаривать, не то, что доверять. И все же… Все же мне и самой хотелось там побыстрее оказаться – для надежности.
– Полковник! – я из последних сил выпрямилась. – Вы можете силой забрать у нас Ключ. Но тогда я не впущу вас на корабль! И даже если кто‑то захочет попытаться меня спасти, команда его не поддержит. Поэтому давайте‑ка не ссориться.
– Да я и не собирался ничего у вас отнимать! – Бенёвский пожал плечами, и первый стал подниматься вверх по небольшой лестнице. – Просто пока нам приходится больше доверять вам. Я надеюсь на вашу честь, но игра получается не слишком честной.
Я мысленно рассмеялась. Ну конечно, игра не честная! Ты еще будешь знать, как договариваться с пиратами, и как целиться из пистолета в моих людей! Лишнего я не спрошу, но и по счетам вам, господин Бенёвский, заплатить придется.
Спустя минуту мы вышли из домика, или скорее охотничьей хижины, с которой за время нашего отсутствия, вроде бы, ни чего не произошло. Погода, правда, изменилась: над островом висели тучи, вот‑вот должен был начаться ливень.
– Уже вечер! – прикинул время Устюжин. – Но быть шторму. Не советую оставаться на якоре!
– Благодарю за такой ценный совет! – в другое время я бы сказала этому типу, что думаю о его советах, но теперь устала. – Сама все вижу. Снимемся, как только погрузим вас на корабль.
Груза у людей Бенёвского оказалось немного – по мешку на человека, да еще два каких‑то больших ящика. На вопрос Клода Устюжин только пожал плечами равнодушно и скинул с одного ящика крышку.
– Оружие, что еще? Только не заглядывайся. Оно тут в разборе, а чтобы собрать, надо знать, как, – Иван захлопнул ящик. – На Мадагаскаре пригодится, когда республику общего счастья строить будем.
– Да, общее счастье без оружия никак не построить, – понимающе кивнул Клод.
Когда все оказались на борту, мы отошли от острова. Быстро стемнело. Шторм шел с севера, а мы быстро уходили от него на юг. Я разместила людей Бенёвского в трюме, на всякий случай удвоила вахту, наказав не спускать глаз с гостей, и отправилась спать. Даже на то, чтобы поговорить с Моник, сил не осталось. И все же прежде ко мне заглянул Джон.
– Отто требует, чтобы Моник выпустили из клети, – сказал он. – Я думаю, он прав.
– А может, лучше Отто посадить к ней в клеть? – уже почти во сне задумалась было я, но махнула рукой. – Выпусти ее. Мы поговорим обо всем завтра.
Но еще ночью шторм нагнал нас, мне пришлось встать к штурвалу и почти весь следующий день лавировать между островами, прорываясь теперь на восток, в океан. Не раз и не два я, зевая от усталости, вспоминала волшебную фигурку дельфина и проклинала патриотизм мистера Джона Мак‑Гинниса, лишивший нас артефакта. А когда к вечеру вернулась, наконец, в постель, мне приснился ров, в котором страшная тяжелая машина утрамбовывала человеческие тела. Даже во сне я не знала, как поступить и кому верить.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Переговоры и предательство
Погода успокоилась. Мы вышли в Атлантику и двигались на юго‑восток, к побережью Западной Африки. Бенёвский утверждал, что обладает феноменальной памятью и сообразит, где ловить Дрейка.
– Только нужно убедиться, в верном ли мы времени! – нервничал он и постоянно торчал на палубе, будто мог заметить корабль раньше марсового. – Может быть, стоило бы сперва заглянуть в более обжитые места, все разузнать?
– Все в порядке, – ворчал Дюпон. – Я просто знаю, что мы там, где нужно. Я держал Ключ, когда он перенес нас. Все хорошо. Думайте лучше, как бы Дрейк не проскочил. Все же у него дельфин, и даже быстроходному «Ла Навидад» не просто будет за ним гнаться.
– Вот уж об этом я позабочусь! – отмахивался Бенёвский и снова прижимал к глазам сдвоенную подзорную трубу, которую называл «бинокль». – Вы сделайте свою работу, я сделаю свою!
Мы с Джоном и Робом обсудили это и пришли к выводу, что уверенность Бенёвского должна быть чем‑то подкреплена. И вряд ли дело в его памяти и точном знании маршрута. Дрейк и сам не смог бы пройти второй раз по тем же водам – в открытом море нет настолько точного ориентира! А ведь он боялся встретить испанские или португальские корабли и шел прямо через их воды.
– Полковнику кто‑то помогает, – уверенно сказал Джон. – Может быть, те враги, о которых упоминал наш Прозрачный?
– Может быть, – согласилась я и вспомнила, что Клод кое‑что о Прозрачных хотел мне позже сообщить. – Подожди, я одну вещь хочу выяснить у Дюпона.
Клод сидел прямо на палубе и, выложив на доски всякую мелочь из карманов, раскладывал ее в разном порядке, о чем‑то снова размышляя.
– Голову не сломаешь? – я присела рядом. – Что это?
– Да ничего! – Клод смешал свою странную схему из пуль, цепочки и пары пуговиц. – Ничего не получается… Все эти штуки со временем, они ведь должны как‑то быть связаны, не противоречить друг другу. Вот я прикидываю кое‑что то так, то эдак, и все равно ничего не понимаю.
– Прозрачный говорил Джону, что время меняется. Будущее можно изменить, если изменить прошлое, – про нашу встречу с Прозрачным в Подземелье я как‑то умолчала. Пусть думает, что целовались, дурак. – Может, время все время меняется? Ну, каждый раз, как Ключ срабатывает, все меняется?
– Может быть… – Клод наморщил лоб и снова стал раскладывать свои пули. – Даже наверняка. Но что будет, если мы сейчас прикончим моего папашу, например? Тогда я никогда не появлюсь на свет. И кто тогда встретит конкистадора на том острове, кто привезет сюда Моник из Испании?
– Не знаю! – я встала. – Мне голову, пожалуйста, этим не морочь. Может быть, кто‑то другой займет твое место. И проживет похожую жизнь, а отца твоего убивать не будет. И снова появишься ты, и тогда все снова… Да ну тебя!
Клод остался сидеть на палубе, а я, разозлившись, пошла к Моник. Только уже спустившись в трюм, где ей отгородили уголок, я сообразила, что так и не спросила у буканьера о Прозрачных. Ну зачем он заговорил об отце? Я больше не могла ждать. В конце концов, единственная причина, по которой Моник еще была жива и плыла на моем корабле – это возможность все исправить. Я хотела, чтобы отец снова был жив! Как говорят легенды, некоторые и с того света возвращались. И уж мой старик точно был способен на такой фокус, а я должна ему помочь! Вопрос только – как.
– Это ты? – Моник как всегда сидела рядышком с Отто и что‑то ему нашептывала в ухо. – Могла бы хоть иногда стучаться.
– А я такая же леди, как ты, и не обязана! – сказала я и поняла, что сказала глупость. – Нет, ошибка. Я не такая, как ты, и очень этому рада. Это раз. И я капитан этого корабля, это два.
Отто надулся, даже губы у него оттопырились – обиделся! Меня это только позабавило.
– Простите, лейтенант, но я хочу поговорить с Моник с глазу на глаз.
Она чуть хлопнула его по руке, и Отто тут же вышел, пряча глаза.
– Хорошо ты его выдрессировала, – я села на его место, чтобы не смотреть на Моник. Она немного отодвинулась. – Хватит тянуть, рассказывай.
– Нам еще долго идти до Африки… – протянула она. – А в общем… Главное вот что: нельзя вернуться в тот день и просто догнать «Ла Навидад» на еще одном «Ла Навидад». Нельзя увидеть самих себя.
– И что же случится?
Да, это, наверное, жутковато – увидеть саму себя… И как должна удивиться та Кристин, в тот злополучный день, когда Моник вздумалось убить капитана, чтобы восстановить контроль над нашей экспедицией! Что ж, придется через это пройти, и мне наплевать, кому это не понравится!
– Ты не поняла. Этого просто нельзя сделать. В одно и то же время рядом друг с другом не могут существовать два корабля с двумя командами. Я и ты не можем существовать одновременно в двух экземплярах. Вернее, можем, но совсем недолго, и не в одном месте. Если уж такое случится, нам придется действовать крайне осторожно, прячась и не оставляя следов. Понимаешь, мир сам собой избавляется от такой помехи, как человеческий организм выталкивает занозу – и никакие предметы нам не помогут. Мы никогда не догоним «Ла Навидад» в том дне – а если попытаемся, то, скорее всего, просто по какой‑то глупой случайности пойдем ко дну. Или, что более вероятно, остров забросит нас в другое время. Подальше. Так сказал мне Прозрачный.
Я постаралась успокоиться. Мысли разбегались. Нельзя помешать случиться убийству в тот день? Первое, что мне пришло в голову: если я не могу сделать этого сама, надо найти другой корабль и заплатить другим людям, чтобы они предупредили нас! Но Моник продолжала:
– Выход есть. Нужно просто, чтобы я получила от себя весточку. Чтобы я знала, что убивать твоего отца ни в коем случае нельзя. Чтобы была уверена, что эта весточка – от меня, понимаешь? – Моник задумалась. – Не так просто это сделать. Я думаю, как. Поверь мне, Кристин, я очень сожалею о том, что случилось. Но сначала мы вместе должны помочь Маурицию. Он спас нас, его план вытащил нас из‑под власти этого страшного Штеера. И вообще… – она вздохнула. – Если бы я не забыла, что сказала мне женщина возле костела, все пошло бы другим путем. Мауриций получил бы дельфина давно. Он его по праву.
Я силилась по ее лицу прочесть: искренне Моник сейчас говорит или нет? И почему она так поддерживает этого Бенёвского? Только потому, что он ее родственник? Это было не похоже на Моник. А уж благодарность за спасение совсем не по ее части. Она привыкла бить в спину. Вероятнее всего, Моник обдумывала какой‑то свой очередной план, чтобы действовать только в своих интересах, как всегда. О своей мысли нанять корабль и команду для спасения капитана Ван Дер Вельде я, конечно, сочла лучшим промолчать.
– Ладно, думай, – я встала. – Время еще есть. Только думай хорошо, Моник, потому что мое терпение не безгранично. А каждой ночью мне снится, что я ломаю тебе пальцы, как ты Клоду, и подвешиваю за руки на рее, как ты Джона. Подумай об этом.
– Вряд ли это понравится полковнику и его людям! – она хищно улыбнулась, словно оскалилась. – И хотя я сожалею о содеянном, у меня вся спина в шрамах от ожогов, капитан Крнстин!
На том мы с ней и расстались. Я поднялась на палубу и поняла, что теперь не спросила о Прозрачных у Моник. О чем они вообще с ней говорили, где, когда, зачем приходили?! Фыркая от злости на себя, встала за штурвал, оттолкнув ни в чем не повинного Роберта. Он обиженно хмыкнул, но не ушел.
– Кристин, я сказать хотел… В общем, парни Бенёвского рассказали нашей команде, что мы идем захватывать добычу Дрейка.
– Ну и что?
Я знала об этом и не мешала. В конце концов, команда должна знать, куда ведет их капитан. А так как я сама еще не решила, куда и зачем их веду, пусть узнают сами. Но не от меня – передумаю, так и обвинить меня не в чем.
– Как что?! – Роб воровато оглянулся, как он всегда делал, и заговорил мне почти в ухо: – Ты представляешь, что с Джоном творится? Он же ночами не спит! Боится, что мы не сможем остановить команду. И я тоже боюсь – сама посуди, сколько там всего, на одном единственном корабле! С учетом того, что у нас уже есть и того, что еще добудем – по окончании рейса каждый сможет себе корабль купить! Как их удержать?