Даниэль Герен
Фашизм и олигархия
Приятно познакомиться, Фашизм.
Большая иллюзия считать фашизм, несмотря на внушаемый им страх, прогрессивным политическим явлением, неким переходным, но необходимым, хотя и болезненными, историческим этапом. Недалекие политологи сотни раз объявляли о грядущем и неизбежном крахе фашистских диктатур в Италии и Германии под ударами победной революции. Они утверждают, что фашизм, доводя классовые противоречия до самой высокой степени, приближает час пролетарской революции, доходя в своих рассуждениях до того, что только пройдя через ад фашизма пролетариат может захватить власть. Сегодня уже нельзя больше питать эти иллюзии. События показали с трагической ясностью, что с момента как рабочий класс позволил фашизму победить, начался долгий период рабства и бессилия, - период в течении которого социалистические, и даже демократические идеи не только стерты с постаментов памятников и библиотек, но что более серьезно, они выкорчеваны из человеческих умов. Эти события доказали, что фашизм физически разрушает все оппонирующее его диктатуре, безотносительно насколько мягко или радикально, и фашизм создает вакуум вокруг себя и оставляет пустоту позади себя.
Фашизм обладает способностью спасать себя путем уничтожения всего вокруг себя за исключением самого себя, противостоять всему и каждому, выживать годами, несмотря на внутренние противоречия, несмотря на нищету и недовольство масс – что стоит за этим?
Вертикаль власти
Сила фашистской диктатуры стоит в первую очередь на вертикали власти. Фашистский режим не может по самой своей природе стоять на пути автономии или федерализма, не может он и балансировать между централизацией и федерализмом. Фашизм ищет полного подчинения всего центральной власти как необходимого средства для продления своего существования. Муссолини и Гитлер всю полноту власти сконцентрировали в центре и подавили даже тончайшие проявления индивидуализма. В Италии власть представителей Дуче в провинциях значительно возросла.
«Должно быть четко понятно», заявил главный идеолог администрации Дуче, «что власти не могут быть разделены. Власть едина и неделима. Если не будет так, то мы опять вернемся назад [в лихие 20е]»
В Германии 17 субъектов федерации, чьи права избирать самим губернаторов и парламенты прописаны в Веймарской конституции, постепенно были лишены своих прав и трансфомированы в округа Рейха, напрямую управляемые из центра полномочными представителями Фюрера в округах. Восторгаясь проделанной работой, Гитлер хвастался, что Германия поднялась с колен, а новая конституция сделает ее единой и сильной.
В свое время Маркс радовался, что усиление и концентрация исполнительной власти одновременно концентрирует против себя и противостоящие ей силы. И некоторые наши современники, соблазнились на такую простую диалектику, воображают, что крайняя централизация фашизма автоматически работает на революцию. Это было бы абсолютно верно, если бы одновременно фашизм не разрушал бы сами противодействующие ему силы.
Фашизм фактически поднял до высокой степени совершенства методы полицейского подавления. Он поставил политическую полицию на уровень научной организации. Итальянская Овар, немецкое Гестапо – настоящие государства в государстве, со щупальцами протянутыми во все социальные слои, и даже в каждый дом, с гигантскими бюджетами и материальными ресурсами, и с неограниченной властью. Обладая такой властью, спецслужбы могут буквально испарить любую попытку оппозиции в момент ее появления. Они могут арестовать в любой момент под любым предлогом, интернировать, отправить на остров или в концлагерь, даже казнить без всякого суда и следствия любого кого пожелают. Можно сказать, что такой режим подобен отполированной скале гранита, за который рука не может нигде зацепиться. Гентизон недалек от правды, говоря об Италии: «Оппозиция полностью исчезла... В системе тоталитарного государства вражеская пропаганда невозможна»
Прав и Геббельс, когда заявляет: «Враги суверенной демократии полностью повержены. Во всей стране нет оппозиции достойной того, чтобы ее название произнесли»
Атомизация рабочего класса
В дополнение к полицейским репрессиям фашизм поддерживает состояние насильственной атомизации, рассеяния и безысходности, в которой он держит рабочий класс. Ни в Германии ни в Италии суверенные демократии не могут похвастаться, что пользуются полной поддержкой рабочих. Муссолини вынужден был признаться: «Я не могу сказать, что рабочие со мной... Они вечно недовольны»
В Германии, выборы в фабричные профсоюзные комитеты дважды в апреле 1934 и в апреле 1935 выявили полное недоверие режиму. Согласно данным самого председателя центризбиркома Лея, в 1934 году проголосовали только 40% имеющих право голоса, и только 30% в 1935. В 1936, 1937 и 1938 выборы были отложены как превентивная мера и в июне 1938 было решено, что профсоюзные начальники больше не будут избираться, а будут назначаться главой компании.
Скрытое недовольство, тем не менее, не находит никаких возможностей организоваться. Рабочий класс атомизирован и дезынтегрирован. Конечно, протесты происходят то тут, то там, но они моментально гасятся. Они ограничиваются изолированными предприятиями и известны только небольшому числу рабочих за их пределами. На каждом предприятии рабочие думают, что они одни в своей борьбе. Но связи обрубаются не только между рабочими разных предприятий, на даже и внутри больших предприятий между рабочими разных подразделений. Если только где формируются зародыши «незаконных» профсоюзов, они тут же разбиваются всмятку.
Конечно, есть и активные социалисты и коммунисты, которые рискуя жизнями распространяют нелегальные листовки и бюллетени, но они только отдельные герои из постоянно уменьшающихся фаланг. Рабочие оставляют свою пассивность только когда события вокруг открывают им, что они не одни в своем сопротивлении. В июне 1936 была большая забастовка во Франции, несмотря на попытки фашистской прессы минимизировать ее значение, она имела значительный отклик среди рабочих Италии и Германии.
Одурачивание молодежи
В то время как фашизм ставит взрослых оппонентов в положение, когда они не могут ему навредить, он кроит молодежь по своим собственным лекалам.
«Поколение пораженцев будет изжито естественным образом», провозглашает Муссолини, «Скоро молодежь придет!». Фольпе говорит со сладострастием: «девственный материал еще не тронутый старыми идеологиями».
«Наше будущее представляет немецкая молодежь», декларирует Гитлер - «Мы воспитаем ее в нашем духе. Если старшие поколения будут возражать, мы заберем у них детей! Мы внушим им наши принципы с яслей.»
Геббельс заявляет, что пока молодежь за Гитлера, суверенная демократия нерушима. С 4 лет в Германии и с 6 лет в Италии, ребенок берется из семьи и включается в милитаризованные фашистские формирования и интенсивно накачивается пропагандой. Суверенная демократия дает ему в руки «Единую газету», «Единую книгу» и дает ему «Единое образование».
Эта муштра достигает своей цели. Хотя режим в Германии не столь давно у власти, чтобы сделать выводы, в Италии результаты ощутимы:
«В Италии молодежь больше неспособна воспринимать идеи социализма», пишет Гентизон. Это подтверждает рабочий активист Фероччи: «Молодежь, которая никогда не читала рабочую газету, ни разу не была на рабочем митинге, ничего не знает о социализме.. вот что делает сильным режим Муссолини»
Конечно, есть что-то что фашистское воспитание не может вычистить, и чему не надо учить – классовый инстинкт. Никакая пропаганда не избавит молодого рабочего от чувства, что его эксплуатируют. Пьетро Ненни, понимая что речи не идет о том, что чернорубашечники освободились из лап Дуче, говорит что в Италии «многие молодые люди социалисты, сами не зная этого и не желая ими быть». Еженедельник фашистского профсоюза в Турине жалуется что среди молодежи определенное непонимание фашистского тред-юнионизма.
«Естественно, что встречаются такие молодые люди, которые ясно осознавая что отказ от всех форм классовой борьбы абсолютно необходим, но все еще думают, что материальные интересы рабочих лучше защищать забастовками и другими недозволенными устаревшими методами»
В Германии, конечно, есть много молодежи, которая верила буквально что Третий Рейх их государство, и которые будучи посланными на принудительную работу горько в этом разочаровались. Но надо понимать, что учитывая упомянутую промывку мозгов, для молодежи осознать это не так просто и отделаться от ложных идей. Поэтому такие прозревшие склоняются к так называемому «левому крылу» фашизма или национал-социализму, что не делает их активными революционерами.
Итак, круг замыкается – молодежь либо остается одураченной с промытыми мозгами, либо склоняется к нацизму, что также устраивает режим.
Следует развеять еще одно заблуждение по поводу долговременности фашизма. Некоторые политологи из экономических и политических противоречий обострившихся благодаря фашистскому режиму делают вывод, что дни диктатуры сочтены. Эти противоречия в самом деле существуют, и будет проанализированы в следующем разделе, и они могут привести к глубинным изменениям в структуре режима. Однако, такие изменения могут произойти без самого разрушения диктатуры.
Недовольство олигархов
Здесь необходимы несколько дополняющих объяснений. Нельзя отрицать тот факт, что олигархи способствовали формированию нынешнего фашистского режима, не совсем удовлетворены своим творением. Первая причина в том, что режим фантастически дорогостоящий и затратный. Поддержка избыточной государственной бюрократии, Единой партии и многочисленных около государственных структуру стоит неслыханных сумм и добавляет финансовые трудности правительству. В своем июньском 1937 года обращении к Гитлеру, олигархи писали: «Оценивается, что ранее один функционер приходился на 12 человек, занятых в производстве. Сегодня, если включить партию и полуправтельственные организации вместе с их персоналом, оценивается что одна персона на государственном финансировании приходится на 8 работающих в производстве.»
Избегая попыток «оценить сколь реально затрат требует административная машина», олигархи жалуются на «огромные потери возникающие из-за несогласованности между старыми и новыми [фашистскими] чиновниками и из-за дублирования функций между новыми и старыми госструктурами. Олигархи хотят, чтобы поскорее «в соответствии с Единым принципом, окончательная организация внутреннего политического аппарата государства стала возможной».
Пока государство несет огромные внезапные траты, олигархам самим приходится тратить определенные средства: «добровольные пожертвования» вымогаемые партией и ее благотворительные мероприятия, места в советах директоров крупнейших корпораций резервируются для высшего слоя фашистских лидеров и т.д. Все эти дополнительные затраты, важность которые не может оспариваться, не так беспокоят олигархов, как демагогическая антиолигахическая агитация, распространяемая фашиствующими низами, которая несмотря на все чистки и репрессии все равно периодически появляется.
Олигархи, поддерживая агрессивную политику, приносящую им большие военные заказы, в то же время опасаются что фашистские лидеры, в поисках канализации народного недовольства, спровоцируют долговременную войну, результатом которой будет изоляция страны и превращения ее в изгоя.
Особенно важно, что осенью 1935 фашистские лидеры Фариначчи Россони и другие, призывали Муссолини вступить в конфликт с Англией, в то время как олигархи, Общее Собрание и Корона, выступали за умеренность и осторожность. Также и в Германии, когда Гитлер решил в Марте 1936 ввести войска в Рейнскую область, верхушка нацистов – Геринг, Геббельс и другие подталкивали его к этому, в то время как Доктор шахт и Общее Собрание опасались не столько за сам этот акт, сколько за возможное ускорение втягивания в войну. В декабре того же года, Генерал фон Фрич указывал, что ни Рейх ни Германская армия не предпримут никаких действий в направлении войны в ближайшее время и зашел так далеко что пригрозил отставкой, если его советом пренебрегут.
Национальный лидер
Олигархи стараются не замечать симптомов великих заблуждений все более открыто проявляемых Диктатором. Такое развитие ситуации стало неизбежным по мере того как рядовые фашисты оттеснялись от власти и сама Единая партия отошла на вторые позиции, стало неизбежным раздувание «Национального Лидера» все больше и больше, чтобы спрятать за его персоной реальную суть фашистского государства как военно-полицейской диктатуры на службе олигархата. Необходимо послушать совет Шпенглера:
«Ничего не имеем значения больше кроме чисто лично власти Цезаря в котором всесилие денег исчезает»
Таким образом, в Италии диктатура фашистской партии постепенно заменилась персональной диктатурой Дуче. В Германии, в время последних выборов, «было мало споров о Национал Социализме и больше – исключая почти все остальное – о Господине Гитлере.» Так что даже сам диктатор попался в ловушку культа личности, подобно Луи Бонапарту.
«Только... когда он сам всерьез воспринимает свою роль.. не становится ли он жертвой своего собственного видения мира, как серьезный комедиант, который не мировую историю считает комедией, как это должно быть присуще комику, а напротив свою собственную буффонаду принимает за мировую историю»
И вот уже олигархи вынуждены называть их Национальными Лидерами: Дуче и Фюрером соответственно.
В результате, экономическая политика фашизма, насколько бы она не обогащала олигархов, не вполне их удовлетворяет. Хотя они набивают карманы огромными прибылями от военных заказов, они напуганы возможными последствиями этой политики. Они преследуемы мыслями о финансовой катастрофе. Они кроме того жалуются, как мы писали выше, что режим военной экономики постоянно возлагает на них все возрастающую нагрузку государственного регулирования, что он уничтожает священный дух частной инициативы.
Таким образом, олигархи не полностью довольны и начинаю склонятся к идее однажды покончить со всеми фашистскими гопниками и с самим Национальным Лидером тоже, и избежать трансформации фашистского тоталитарного режима в чистую военную диктатуру.
Но они колеблются. Они не собираются освободить ни от всепроникающего влияния массовых фашистских организаций, ни от услуг самого «Национального Лидера», поскольку мистическая вера в Дуче или в Фюрера, хотя и ослабела, но не угасла совсем.
«Достигнутая Стабильность Суверенной Демократии», - заявил Тэмс, «существует только благодаря популярности Премьера и веры немецких масс в Господина Гитлера»
И далее.. «Чем менее популярен сам режим, чем менее популярны чиновники и партийные функционеры, тем более популярен Фюрер»
«Национальный лидер», каким бы досадным он не был, все еще необходим. Даже его неадекватность полезна, он один может производить психологические чудеса обращения недовольной и обедневшей большей части народа в энтузиазм и веру.
Но больше всего, олигархи напуганы тем, как бы в режиме не произошли радикальные перемены, которые могу стоить много крови и денег. Они боятся гражданской войны, даже короткой, в которой национальные силы противостояли бы друг другу. Они ничего так сильно не боятся в Германии, как нового 30 июня. Поэтому они колеблются.
Гипотетически нельзя исключить, что однажды олигархи решат, что преимущества чисто милитаристской диктатуры перевешивают ее недостатки. Но такие изменения вовсе не открывают путь к революции. Конечно, для так называемого среднего класса, неожиданно лишенного своей привычной мифологии, пробуждение будет жестоким. Авторитарное государство, поддерживаемое исключительно штыками, может продлить свое существование и в форме нового «мистицизма» - национального, династического, чтобы держать большую часть населения в повиновении. Так что в мире даже без Гитлера и Муссолини такое «сильное государство» может сохраниться.
Упадок экономики
Если фашизм не прогрессивен экономически, он еще более убог экономически – чтобы люди не думали насчет так называемой экономической стабилизации. Если отбросить всю шелуху про сглаживание противоречий, преодоление так называемого дикого рынка, разгула семибанкирщины и т.п., то фашизм сводится к следующему: сильное государство хочет искусственно продлить насколько это возможно существование экономической системы, основанной на получении прибыли и крупной частной собственности. Используя образное описание Карла Радека, фашистская диктатура это железный обруч, которым буржуазия пытается залатать сломанную бочку капитализма. Только с одним уточнением: бочка эта сломана не революционными действиями рабочего класса, фашизм – это вовсе не ответ на атаку пролетариата, а сломанная бочка – это упадок самой капиталистической экономики.
Фашизм – это защитная реакция буржуазии, но защита против дезинтеграции самой экономической системы, а не от пролетариата. Кризис капиталистической системы, потрясшей ее до основания усыханием источников прибыли. Рабочий класс при это парализован своими лидерами и организациями, не знающими как захватить власть и заменить умирающий капитализм социализмом.
Что касается природы кризиса, фашизм не имеет никаких иллюзий.
«Кризис», говорит Муссолини, «пронизал всю систему настолько глубоко, что стал системным кризисом. Это больше не рана, а хроническая болезнь».
Несмотря на то, что фашизм демагогически обещает привлечение безработных к общественным работам и восстановление бизнесов, он прекрасно осознает, что это не заставит заработать капиталистическую машину. Он не ищет способов как вернуть к жизни исчезающих потребителей, или как стимулировать давно отсутствующее инвестирование в производство. Люди могут сколько угодно верить в утопии, но фашизм знает четко чего он хочет и что он может. Он едва лишь искусственными мерами сдерживает падение прибылей частных капиталов, становящихся все более и более паразитическими. Несмотря на свою многословную демагогию, он не имеет Большого Плана. Он живет от недели к неделе, он занят более ничем, кроме поддержания текущего состояния – путем сокращения зарплат, путем раздувания государственных заказов и субсидий производителям, экспроприацией мелких накоплений и всевластием дюжины монополистов. И чтобы протянуть это состояние, путем ограничения свободы без гарантий докризисных доходов, фашизм не колеблется в разрушении всех слоев населения – наемных работников, потребителей, сберегателей, фермеров, деятелей культуры и даже производителей потребительских товаров.
Наивным людям за пределами Италии и Германии попавшим в ловушку фашистской демагогии и говорят, что фашизм это «революция», что фашизм «преодолел капитализм, предлагаю изучить следующее письмо рабочего опубликованное в нацистском еженедельнике «Фолькишн Беобахтер» 7 июля 1936 года:
«Столкнувшись с экономическими вопросами никто не поверит, что капиталистическая система исчезла. Методы государственного финансирования делают капитал, или что там понимается под этим словом, сильным и привилегированным как никогда до сих пор. Экономика накапливает безумные прибыли и золото-валютные резервы в то время как трудящимся предлагается подождать, или улучшение их положения оговаривается сложными предварительными условиями, в то время как олигархи получают огромные прибыли, остальные только надеются на неопределенное будущее. Если это не капитализм, хотя и специфический, то что тогда означает капитализм? Небольшая группа зарабатывает огромные прибыли за счет остального населения. Это и называется капиталистической эксплуатацией»
«Это не Национал Социализм, это просто капитализм», пишет другой корреспондент этой газеты. И официальный орган нацистской партии цинично отвечает, что правительство хотело бы между рабочими два миллиарда сверхприбыли олигархов, но этим оно поставило бы себя в оппозицию к Экономике, и его энергия ушла бы вся на поддержание своего положения.
В международном плане, фашизм еще больше усугубляет повсеместное стремление национальных экономик к изоляции и автаркии. Отрубая экономику от международного разделения труда, приспосабливая производительные силы к Прокрустову ложу национального государства, фашизм усиливает хаос в международных отношениях.
В то же время фашизм также обостряет до высокой степени напряжения возникающие из-за неравномерного развития капиталистической системы и подталкивает тем самым новый раздел мира военной силой, то что Роза Люксембург называла «прыжком в варварство».
Война есть результат капиталистической системы вцелом. Будущая война не обнаружит демократии противодействующие диктатурам. За идеологическими вывесками прячется империалистическая реальность. Будущая война обнаружит себя как довольных наций, нашедших себе место под солнцем, противостоящих пролетарским нациям, опоздавшим и требующим свою долю на празднике жизни. Одна группа стран готова использовать войну для передела мира, другая чтобы не допустить такого передела.