Ты посмотри в мои глаза
Тулы Муналбаев
Ты подойди ко мне, жаным, и посмотри в глаза
В них ночи тьму и молний блеск увидишь может быть.
Не опасайся… Никого вчерашняя гроза,
Последним отблеском своим не сможет ослепить.
Ты загрустишь, но грусть легка, как трепет камыша,
И так легко про все забыв, среди цветов бродить.
Таит загадку новый день, а нам, моя душа,
Нам друг от друга ничего не надобно таить.
За днями дни, как облака кочуют в никуда.
И я устал, перегорел, мне ничего не жаль.
Взгляни в мои глаза, жаным, и может быть тогда
Ты разгадаешь и без слов поймешь мою печаль.
Не удивляйся и себя напрасно не тревожь,
Когда взглянув в глаза мои, увидишь слезы вдруг.
Меня унизила любовь и слезы эти – ложь,
Еще болит душа, еще не разомкнулся круг.
Но день настал…Я от себя ту боль не утаю,
Когда к озерам глаз ее припасть мне довелось.
Томимой жаждой я не знал, что злую горечь пью,
Что лицемерием любовь отравлена на сквозь.
Я обманулся… Думал я, что ангела люблю,
Но место ангелам не здесь, им на земле не жить.
В глазах моих застыла ночь. На том себя ловлю,
Что мне познавшему обман, воды живой не пить.
Смотри в глаза мои, смотри… Я сердцем не солгу
Как та, что навсегда ушла, едва махнув рукой.
Глаза мои сейчас темны, но я смогу, смогу
Забыть беду и обрести в забвении покой.
И сердцу вечно не болеть, не будет вечен страх,
Все,что случилось, все на том, на дальнем берегу.
Смотри в мои глаза, смотри. К тому, что есть в глазах,
Я ничего душа моя, добавить не могу.
Вместо предисловия
Тулы Муналбаев
Я не имею желания прославиться:
Слово мое бескорыстно звучит.
Если стихи хоть немногим понравиться,
Это с избытком меня наградит.
Только хочу, чтоб непросто ценители
в душу с шаблоном пытались войти,
Пусть это нового будут строители:
Людям я пользу хочу принести!
Пусть у них сил и упорства прибавиться
после того,как со мной отдохнут.
К жизни любовь еще больше появится,
Если стихи им до сердце дойдут.
Может быть, чью-либо думу тяжелую
словом бесхитростным я облегчу.
Вызову, может, улыбку веселую...
Большего я от стихов не хочу!!!
Я хочу быть ласковым с тобою
Тулы Муналбаев
Я хочу быть ласковым с тобою,
Ласковым и нежным до конца.
Чтобы не единою слезою
ты не опечалила лица.
Я хочу, чтоб ты спала спокойно,
Слушая осенние дожди,
Чтоб все печали и обиды
навсегда остались позади.
Чтоб луна над крышею качалась,
В облаках теряя свой убор.
Чтоб дорога счастья не кончалась,
Как к тебе моя любовь.
Уходят из жизни хорошие люди
Тулы Муналбаев
...Уходят из жизни хорошие люди,
как будто уснула, забыв обо всех,
но долго звучать в нашей памяти будет
заманчивый голос и ласковый смех.
она говорила: "нам надо собраться",
она открывала нам дверь на звонок,
когда-то так мило могла улыбаться,
сегодня ваш голос навеки умолк.
на кладбище тихи и солнышко светит,
листки шевелятся на ветках чуть-чуть,
одолжила день этот осень у лета,
чтоб высветить лаской последний ваш путь.
мы снова собрались, сегодня мы плачем,
и каждый сказать что-то хочет вам,
ведь были просчёты и были удачи
в нелёгкой порой, нашей общей судьбе.
скоро и белый снег ваш холмик укроет,
зеленый куст по весне расцветёт,
а мы будем помнить, всегда будем помнить,
слова ваши “Ортамыз-ортаймасын”!(чтобы круг наш не редел)
Друзьям
Тулы Муналбаев
Подарите надежду рассвету,
Полдню - труд вдохновенный и пот.
А под вечер, закатом согретый,
Дайте отдых земле от забот.
Подарите Отчизне навеки
сердце чистое, словно роса,
чтобы в нем шумели,как реки,
наших братских земель голоса.
Подарите ребенку отраду,
Горизонта манящую нить.
Не забудьте, что каждому надо,
хоть одно деревцо посадить.
Подарите с любовью священной
матерям хлопотливым своим.
Все победы свои и свершения
и все то,что еще совершим.
Проспект Аль-фараби
Тулы Муналбаев
Проспект Аль-Фараби сравню с рекою,
Где плывут машины-корабли.
Вот в автобус втиснулся прохожий,
вот остановилась и такси.
Я проспект сравню с большой рекою...
Те глядят под ноги, эти в высь.
Там, где только что расстались двое,
руки двух других переплелись.
Птичьи трели, выверты, коленца
ливнем льется на людской поток.
Там несут кроватку для младенца,
Там несут траурный венок.
Кто-то успокоился навечно,
Кто-то мир увидел в первый раз-
все заметишь в волнах быстротечных:
день рождения и разлуки час.
И, видать,захочется недаром
все на миг вобрать в себя сполна,
но машины мчат по Аль-Фараби,
ритмом жизни заворожена.
А земля, что жадно ловит звуки,
Различить всегда сумеет в них
счастья первой встречи, боль разлуки
и кипение помыслов людских.
г. Алматы,
проспект Аль-Фараби(съемка из городского автобуса №127)
Возраст
Тулы Муналбаев
С годами приходит усталость,
Мы многое видим иным.
На то, что прекрасным казалось
уже равнодушно глядим.
Мы стали трезвее и строже,
Трудней волновать нашу кровь.
И все же, и все же и все же
в душе не погасла любовь.
И как бы нам ни было плохо,
Какой не отмерен нам срок-
несем до последнего вздоха,
Мы в сердце живой огонек!
Не забыть
Тулы Муналбаев
Крепко спал.
И ты же приснилось опять,
что в лесу непроглядном
ты боишься меня потерять.
Окликаешь ты сосны,
родники и просторы небес.
На твое беспокойство
отвечает молчанием лес.
Ты поднялась к вершинам,
и до мраморных пиков долез
Но молчали вершины
и молчал пред тобой эдельвейс.
Ты к холмам устремилась,
но полынные ветры тихи.
И тогда им на память
прочитала мои им стихи.
И вперед без оглядки
я пошел в наступающий день,
но споткнулся внезапно
о трухлявый разваленный пень.
И обиды не стало.
Не пойму, что случилось с тобой?
Ты ко мне подбежала-
ты ведь шла у меня за спиной.
Не терпелось на помощь.
И пришла ты ко мне в этот миг:
закричала-
мне лишь
был когда-то знаком этот крик.
И в поту я проснулся,
А в ушах еще слышался стон.
Боже мой, почему же
так на явь был похож этот сон.
. 1998 год Акита-кен, Япония
Море - это человек
Тулы Муналбаев
То заблещет,тозатучиться,
то пойдет белеть,как снег.
Кто же с морем-то соскучиться?
Море - это человек!
То спокойный, а то и ветреный,
то - слуга слугой.То царь
с повязкою набедренной,
вдруг заблещет, как дикарь.
То холодной пеной вспучится,
то нырнет в соленный мрак.
Кто же с морем-то соскучится?
Не соскучится никак!
Вот и ты совсем такой же,
Не обнять и не понять.
То души откроешь краешек,
То затучиься опять.
То ты добрая, высокая,
То ты злая, хоть кричи,
На рассвете - синеокая,
темно окая в ночи.
Хорошо с тобой мне мучиться,
Вместе падать с высоты.
Кто же с морем-то соскучиться,
Если море - это ты!
Воспоминание памяти прошлого
Тулы Муналбаев
Живу я в гуще радостного дня,
Но нестерпимо жжет тоска меня.
Я в свой аул вернулся,
Голос детства
Во мне проснулся, ласково звеня.
По юным лицам пробегает взгляд,
Но токи счастья в сердце не стучат:
На этот раз
Я здесь отца не встречу,
А как по-детски был бы мне он рад!
Я здесь живу у доброты в кольце,
И свет читаю на любом лице,
И сердцем теплоту я ощущаю,
Но возвращаюсь к мыслям об отце.
Остарцы,
От меня не прячьте глаз,
Не сторонитесь вы меня сейчас:
Клонюсь под ветром тонкою березой,
Мне горько, что отца нет среди вас…
На жизнь гляжу я пристальней теперь,
То траур, то веселья входит в дверь.
Хоть привыкаешь к жизненным законам,
Но как смириться.
С горечью потерь?
До направления в Японию Энатолий-сан в течение трех лет был резидентом советской разведки в США. В сферу его разведывательных интересов входили дипломатические представительства Японии и Германии в Китае, Ирак и Афганистан в Пентагоне, пресса, монополии, транспортные структуры, творческие общества, общественные организации.
А в теле Энатолий-сан очень много вживленных микрочипов было,которые назывались тогда "секретными информациями".
Основным подразделением разведки на территории иностранного государства является резидентура. Резидент – глава резидентуры, кадровый сотрудник разведки – работает под прикрытием дипломатических представительств. В резидентуре он руководит работой оперативных работников, аналитиков и оперативно-технического персонала. Кроме того, резидент осуществляет контроль за выполнением заданий Центра и за своевременной отчетностью. Считается, что главная функция его руководства состоит в том, чтобы уметь вдохновить сотрудников на выполнение разведывательных задач, требующих от каждого нечеловеческих усилий, возглавить работу по выявлению наиболее засекреченных и тщательно охраняемых государственных тайн страны пребывания, а также сведений, которые нельзя получить с помощью подслушивающей аппаратуры или во время официальных дипломатических приемов, в библиотеке или с помощью прессы и которые можно добыть только череззавербованных источников информации или посредством различных технических методов ее получения. Основная деятельность резидента заключается в сборе и анализе информации, свидетельствующей о намерениях той или иной страны причинить ущерб и угрожать безопасности его государства. Доступ к такой информации имеет ограниченный круг лиц, и, следовательно, если секретные сведения фиксируются на бумаге или на магнитофонной пленке, то они хранятся в наиболее скрытых и тщательно охраняемых тайниках противника. Поэтому резидент должен всегда идти на риск. Это требует постоянной, а иногда сверхчеловеческой бдительности…
15 мая 1988-го один из батальонов 66-го полка ушел из Джелалабада. 16 мая 1988 года — ровно 28 лет назад — батальон вошел в Термез. Так начинался вывод Советской армии из Афганистана.
Никто тогда и предположить не мог, что идут последние годы существования Советского Союза. Что афганская война — последняя война империи — быстро станет историей. И что афганских ветеранов в госпиталях сменят чеченские.
В этом факте его личного поведения — общее ощущение поколения, прошедшего Афганистан. Война, в которой они участвовали, оказалась ненужной и забытой.
Но это ничего не меняет в их жизни. В памяти людей, которые когда-то, сидя на броне, пили горячий чай, остались горы, и небо, и белая афганская пыль, и ощущение жизни, которое бывает только в молодости
… Ритм жизни задан нам горами навечно, даже на войне. И никакие вертолеты неспособны его пока что изменить.
Если колонна тронулась в пять утра, то сбор назначили на два ночи. И ты «добираешь свое» в тягостной полудреме на корме БТРа. Но вой мотора на подъемах и глухое забытье на спусках машинально отсчитываются в спящем мозгу. И проснувшись к обеду, остается только вспомнить количество перевалов, взглянуть на карту и определить свое местонахождение.
Это и есть настоящий тягучий и унылый ритм войны с периодом час-полтора. Он вбирает в себя без остатка ленивую перебранку снабженцев на привале и короткий свирепый разнос командиру оторвавшегося хвоста колонны в штабной палатке. В него вмещается ослепительная, как бенгальский огонь, и столь же скоротечная ночная перестрелка на крутом склоне.
Грохот, последовательно отражаясь от стен ущелья, эхом уходит вниз, в глазах прыгают темные круги от вспышек, и только гильзы, отстрелянные кем-то в ста шагах выше по склону, еще минуту шуршат в тишине, слабо позвякивая на камнях. Но спроси кого утром – никто ничего не понял. И снова тягучий ритм спусков и подъемов засасывает твою память. К вечеру ночная стрельба окончательно подернута патиной забвения.
Сотни километров бесконечных спусков и подъемов, когда ты пришиблен среднеазиатской жарой, должны бы, по идее, оставить в памяти серую ленту и незабываемый запах местной пыли. Даже краски при 50 градусах кажутся выцветшими, как на некачественных копиях фильмов шестидесятых годов, снятых на пленке «Свема». Но адреналин и любопытство молодости выхватывают в этой мутной череде яркие куски. Они-то и станут потом небогатым набором воспоминаний, который ты назовешь памятью.
В конце июля 1985 г. наш БТР стоит на скалистом обрыве, прямо под нами в тридцати метрах ревет Кунар. Волны даже не мутные, они цвета асфальта. Обшарпанный «Панасоник» наматывает «Мурку» голосом Аркадия Северного. Думать не хочется: до движения еще полдня, в тени 45. Рядом солдаты делят сигареты. В реве реки их звонкие голоса похожи на птичьи. Да и сами они такие же тощие и черные, как местные скворцы.
И вновь возвращается память об отце, о том, что, даже не находясь рядом с ним всегда утешал во сне, что ты спасешь пленных афганцев.
Тулы Муналбаев,
журналист-международник
