НА ДЕНЬ УСЁКНОВЕН\Я ГЛАВЫ
СВЯТАГО ПРЕДТЕЧИ ГОСПОДНЯ IОАННА1.
Снова Ирод\ада бёснуется, снова смущается, снова пляшетъ, снова требуетъ у Ирода беззаконнаго усёчен\я главы Iоанна Крестителя. Опять Iезавель2 умышляетъ возхитить виноградникъ Навуфеевъ3 и умышляетъ изгнать въ горы святаго Ил\ю4. И не всё5, слышавш\е голосъ Е`ангел\я, изумитесь вмёстё со мною дерзновен\ю Iоаннову, неразум\ю Иродову и звёроподобному неистовствован\ю безбожныхъ женщинъ. Ибо что мы слышали? "Иродъ, пославъ, взялъ Iоанна и заключилъ его въ темницу" (Мрк.6:17). За что? "за Ирод\аду, жену Филиппа, брата своего".
Кто въ достаточной мёрё обличитъ безум\е Иродово, проявившееся по причинё его чрезмёрной женоугодливости? Или кто опишетъ неслыханную дерзость злыхъ женщинъ? Кажется мнё, что въ поднебесной нётъ такого звёря, который былъ бы подобенъ злой женё (нынё я говорю лишь о злой женщинё, а не о доброй и цёломудренной, ибо знаю, что есть много женщинъ кроткихъ и благонравныхъ, о добродётельной жизни которыхъ будетъ упомянуто впослёдств\и, къ пользё и для подражан\я добродётельнымъ, дабы мы возлюбили то, что добро и честно). Ни одинъ звёрь въ м\рё не похожъ на злую женщину. Что можетъ быть опаснёе змеи изъ числа пресмыкающихся? Также ничто; однако левъ и зм\й питаютъ менёе злобы, нежели женщина (злая), какъ подтверждаетъ мои слова и мудрёйш\й Соломонъ, говоря: "лучше жить въ землё пустынной, нежели съ женою сварливою и сердитою" (Прит.21:19; ср. Сирах.25:18). Пусть не подумаетъ никто, что пророкъ изрекалъ с\е, посмёяваясь надъ женщиною: самые дёла удостовёряютъ съ точностью то же самое: Дан\ила во рву львы устыдились; праведнаго же Навуфея умертвила Iезавель. Китъ сохранилъ невредимымъ Iону во чревё: Далида же, остригши и связавши Самсона, предала его иноплеменникамъ. Зм\и, аспиды и гадюки убоялись Iоанна въ пустынё: Ирод\ада же усёкла его на вечери. Вороны питали Ил\ю на горё: Iезавель же устремлялась убить его послё того какъ онъ благодёйствовалъ, низведши дождь. Вотъ что она говорила ему:
- Если ты Ил\я, то я - Iезавель; пусть сотворятъ со мною боги (что хотятъ), и пусть увеличатъ возмезд\е мнё, если завтра въ сей же часъ твоя душа не будетъ умерщвлена (ср. 3Цар.19:2).
И убоялся Ил\я, и ушелъ ради спасен\я души своей, и скрылся въ пустынё, идя сорокъ дней, и началъ искать смерти себё, сказавъ:
- Господи, Боже! Достаточно для меня (страдан\й сихъ): возьми отъ меня мою душу, ибо я нисколько не лучше отцовъ моихъ!
О горе! Пророкъ Ил\я изпугался женщины; убоялся женщины тотъ, кто носилъ въ себё дождь вселенной надъ язычниками, кто свелъ съ неба огонь, кто молитвою воздвигъ мертваго.
Да, дёйствительно, убоялся. Ибо никакая злоба не можетъ быть сравнена со злобою злой женщины. Мои слова подтверждаетъ и книга Премудрости, говоря: "нётъ головы ядовитёе головы змеиной" (Сирах.25:17) и нётъ злобы болёе злобы женской!
О зло д\авольское и острёйшее оруж\е!
Издревле въ раю д\аволъ уязвилъ Адама женщиною, женщиною кротчайшего Давида склонилъ къ обманному уб\йству Ур\и, женщиною склонилъ къ преступлен\ю мудрёйшего Соломона, женщиною мужественнёйшего Самсона ослёпилъ, по винё женщины умертвилъ сыновей священника Ил\и, по винё женщины заключилъ въ оковахъ въ темницу благороднёйшего Iосифа, по винё женщины предалъ на усёчен\е Iоанна, - свётильника всего м\ра.
Да, что говорю я о людяхъ (вообще)? По винё женщины д\аволъ и святыхъ отвлекалъ отъ добродётелей; онъ (д\аволъ) женщиною всёхъ посёкаетъ, всёхъ убиваетъ, всёхъ порочитъ, всёхъ уничижаетъ; ибо женщина безстыдная никого не щадитъ, священниковъ не чтитъ, левита не стыдится, пророка не стёсняется. О зло, злёйшее всякаго зла, женщина злая! Если она бёдна, богатеетъ злобою; если же имёетъ богатство, способствующее ея лукавству, то это вдвойнё пагубно. Женщина- нетерпёливое животное, неизцёльный недугъ, неукротимый звёрь. Я видёлъ и аспидовъ неукротимыхъ укрощенными, и львовъ, и единороговъ и медведей прирученными; женщина же злая и, будучи обличаема, гнёвается, и будучи усовёщеваема съ ласкою, превозносится. Если мужъ ея облеченъ власт\ю начальственною, то она и днемъ и ночью развращаетъ его рёчами, побуждая къ злодёйству, какъ Ирод\ада Ирода; если же она имёетъ бёднаго мужа, то побуждаетъ его къ гнёву и брани. Если она вдова, то самолично безчеститъ всёхъ; ибо не обуздываетъ языка своего страхомъ Господнимъ, не взираетъ на будущ\й судъ, не уповаетъ на Бога, не хранитъ законовъ любви. Злой женщинё ничего не стоитъ предать смерти своего мужа. Ибо жена праведнаго Iова совётовала ему отдать себя на смерть черезъ хулен\е (Бога), говоря:
- Скажи нёкое слово ко Господу, и умри (Иов.2:9).
О нравъ лукавый! О намёрен\е неблагочестное! Жена Iова не явила милосерд\я, видя своего мужа, страдавшего утробою по причинё тяжелой болёзни, подобно углю разпространяющему искры, - видя все тёло его покрытымъ язвами и снедаемымъ червями; не склонилась къ милосерд\ю, видя его скорченнымъ, весьма болёзненнымъ и крайнё страдавшимъ, изпускавшимъ сквозь болёзненно отверстые уста учащенные дыхан\я. Не смягчилась сердцемъ, видя ходившего нёкогда въ царской порфирё, нынё лежащимъ на гноищё, обнаженнаго тёломъ. Не взпомнила прежняго обычнаго нёжнаго супружескаго отношен\я, не взпомнила о томъ, сколь много славы и добра получила она отъ него ранёе. Но что говоритъ она:
- Скажи нёкое слово ко Господу, и умри.
О милость женщины! О средство къ врачеван\ю скорбей! О узаконен\е любви супружеской! Развё онъ (т.е. мужъ) когда-либо говорилъ тебё, бывшей въ болёзни, так\е слова? Не молитвами ли своими и дёлами благими онъ излёчивалъ тебя отъ болёзней? Развё не достаточно было для него и сего временнаго наказан\я, что ты изпрашиваешь для него вёчное мучен\е черезъ хулен\е (Господа)? Или ты не знаешь, что всяк\й грёхъ отпустится людямъ, хулен\е же, - грёхъ противъ Духа Святаго, - не отпустится имъ ни въ сей жизни, ни въ будущей? (Мф.12:31)
Желаешь видёть иную (женщину), подобную сей своимъ лукавствомъ? Посмотри на Далиду, которая, связавъ сильнаго Самсона, предала его иноплеменникамъ (Суд.16:6); она предала иноплеменникамъ своего супруга, котораго любила, ласкала, которому говорила, что любила его больше чёмъ себя. Того, кого вчера любила, нынё обольщаетъ, кого вчера согрёвала лобзан\емъ, нынё, обольщая, предаетъ смерти. Развё онъ былъ не красивъ? Кто былъ красивёе его тогда, когда, нося на головё семь косъ (Суд. 16:13-14), онъ являлъ образъ седмосвётлой благодати? Развё онъ не былъ мужественъ? Но кто былъ мужественнёе его тогда, когда онъ одинъ поборолъ въ пути страшнаго льва и одною лишь челюстью ослиною побилъ тысячу иноплеменниковъ? Но, может быть, онъ не былъ добродётеленъ? Нётъ, онъ былъ добродётеленъ настолько, что, ощутивъ нёкогда жажду, онъ помолился о водё (о низпослан\и ему отъ Бога воды), и изъ держимой имъ въ рукахъ мертвой челюсти изтекла вода, которою онъ утолилъ жажду. И вотъ такого прекраснаго, такого мужественнаго, такого добродётельнаго мужа, собственная жена, какъ врага, связала и отдала въ руки непр\ятелей. Но какимъ образомъ женщина возмогла побёдить такого сильнаго? По причинё свойственной мужчинамъ доброты: ибо, лишивъ его ночью тайны его силы, она связала его нагаго крёпкимъ верв\емъ. Посему мудрость (Божественная) повелёваетъ тебё: "отъ лежащей на лонё твоемъ стереги двери устъ твоихъ" (Мих.7:5).
Какое животное, скажи мнё, могло помыслить таковое на сродный себё мужеск\й полъ? Какая змея намёревается погубить своего сожителя? Какая львица отдастъ на заколен\е своего льва? Ты видишь, что справедливо изрекаетъ Книга премудрости, говоря, что "нётъ головы ядовитёе головы змеиной" (Сирах.25:17), и нётъ злобы болёе злобы женской!
Скажу прямо: тотъ, кто имёетъ злую жену, пусть знаетъ, что онъ имёетъ возмезд\е своимъ беззакон\ямъ. Дабы слово с\е было не бездоказательнымъ, слушай Премудрость, изрекающую, что злая жена посылается беззаконному мужу за его дурные дёла (Сирах.25:22-29).
Доселё мы говорили о злой женщинё, и здёсь окончимъ с\ю рёчь. Подобаетъ теперь возпомянуть и добрыхъ женщинъ, въ особенности ради тёхъ, кто присутствуетъ здёсь.
Почему же с\и женщины называются добрыми? Потому, что когда видятъ добродётели, угодные Богу, творимые иными, то радуются о нихъ, какъ о своихъ, и труды тёхъ усвояютъ себё, какъ награду за добродётель.
Добродётельною и нищелюбивою женщиною была соманитянка, которая, изпросивъ соглас\е мужа, устроила для Елисёя мёсто обитан\я, дабы онъ могъ имёть у нея отдыхъ (4Цар.4:9-10; ср. Лк.4:25-26); она устроила для него постель, свётильникъ и трапезу; постель не была лишена одёян\я, но была снабжена приличнымъ пророка убранствомъ; свётильникъ былъ не безъ свёта, но съ елеемъ, горящимъ и свётящимъ; трапеза была не безъ хлёба, но преизполнена пищи.
Точно также кто скажетъ что дурное относительно той убогой вдовицы, которая принимала пророка Ил\ю? Она не имёла многихъ пенязей, но явила богатство благоразположен\я. У нея не было ни пшеницы, ни вина, ни инаго чего изъ числа предметовъ земныхъ; у нея не было поля, засёяннаго пшеницею, которое приносило бы ей хлёбные злаки; виноградникъ не родилъ для нее сладостнаго грозд\я; растен\я не рождали для нее сладкихъ овощей. Какимъ же образомъ она могла принимать и питать пророка? Хотя она не имёла даже и пяди земли для обработки, не имёла также виноградника и на локоть (т.е. площадью, или объемомъ), но всегда во время жатвы ходила по межё и, наклонившись къ землё, собирала колосья, падавш\е изъ-подъ серповъ жнущихъ; такимъ образомъ она на каждый годъ запасала для себя необходимое количество пищи. Къ сей-то вдовицё пришелъ Ил\я во время голода, когда вся земля изтаявала отъ бездожд\я, когда небо разоралось, воздухъ разкалился, облака заключились; когда не было ни злака, ни цвётка, ни отпрыска растен\я, ни дыхан\я влажнаго вётра, орошавшего и поднимавшего ростъ молодыхъ колосьевъ; когда рёки изсохли, източники, питавш\е рёки, исчезли отъ зноя, а море стало весьма соленымъ, ибо пресные воды не попадали въ него по причинё того, что дождь и потоки изсякли. Тогда-то пришелъ Ил\я къ убогой вдовицё. Но вы знаете, какъ страдаетъ вдовица и во время хорошего урожая. Однако какъ страдаетъ вдовица и во время хорошего урожая. Однако пророкъ оставилъ богатыхъ, имёвшихъ обильные запасы хлёба, и, сойдя съ горы, пришелъ къ сей вдовицё. Но почему Ил\я, низведший съ неба огонь своимъ словомъ, не низвелъ себё хлёбовъ? Можетъ быть потому, что не могъ? Нётъ, могъ, но не сдёлалъ такъ. Почему же? Дабы не лишить плодовъ нищелюб\я вдовицу, и дабы увеличить благословен\емъ сосудъ съ мукою и небольшой запасъ масла. Ибо пророкъ пришелъ не столько съ цёл\ю напитаться, сколько съ цёл\ю напитать убогую и сдёлать явнымъ скрытую въ сердцё ея добродётель и благоразположен\е. Такъ творитъ Богъ: ибо, будучи въ состоян\и питать всёхъ рабовъ Своихъ, бывшихъ вмёстё съ Нимъ въ мирё, Онъ требуетъ подаян\я, дабы обнаружить благоразположенные сердца дёлами ихъ нищелюб\я. И когда уже не бываетъ никого, кто могъ бы напитать ихъ (рабовъ Своихъ), тогда Онъ питаетъ ихъ или птицами, какъ Ил\ю на горё, или чужестраннымъ пророкамъ, какъ Дан\ила во рву, или звёремъ морскимъ, какъ Iону китомъ, или Самъ отъ Себя посылаетъ пищу, какъ отцамъ нашимъ въ пустынё; ибо, когда у нихъ не было ничего, что бы они могли взять (себё для питан\я), тогда Онъ низпослалъ имъ съ неба манну и източилъ изъ камня воду. Но когда святые Его живутъ въ м\ру съ прочими людьми, то Богъ удерживаетъ десницу Свою, хотя и видитъ ихъ скорбными; оставляетъ ихъ, дабы вознаградить благодат\ю тёхъ, кто пожелаетъ благотворить имъ; ибо черезъ с\е могли бы получить спасен\е мног\е.
Итакъ Ил\я пришелъ къ вдовицё, у которой не было ничего, кромё горсти муки, которой ей могло хватить развё только на одинъ обёдъ для нее и для дётей ея. Что же говоритъ ей пророкъ?
- Принеси мнё нёмного воды въ сосудё, дабы я могъ напиться.
Когда она пошла за водой, то онъ сказалъ вслёдъ ея:
- Принеси мнё также въ рукё твоей и хлёба печенаго.
Она сказала о томъ, чего не имёла, но то, что имёла, не утаила, а объявила, сказавъ:
- Живъ Господь! Развё есть у меня гдё хлёбъ въ потаенномъ мёстё? У меня нётъ ничего кромё горсти муки и нёбольшаго количества масла въ сосудё.
Замёчательно уже то, что несмотря на такую скудость, она не утаила бывшего у ней нёбольшаго остатка пищи. Какъ много нынё таковыхъ, которые, имёя много золота и серебра, не дёлятся съ друзьями своими, когда тё просятъ у нихъ? Даже и тогда, когда ихъ упрашиваютъ съ любов\ю, они говорятъ, что не имёютъ ничего, не желая давать; но если, послё долгихъ просьбъ склонятся къ тому, чтобы дать кому-либо взаймы, тогда берутъ съ тёхъ, кому даютъ, разписку, болёе прочную, чёмъ железо, связываютъ подписью руку принимающую, въ присутств\и свидётелей и поручителей. Но та вдовица по одному слову не отреклась отъ горсти муки.