Она как раз достала из комода новенькую футболку и растянула ее над головой, внимательно наблюдая за лицом Северуса. Ткань серо-зеленая, в центре свернулась королевская змея ярко-красного цвета с черными и кремовыми полосками. Выбрала эту футболку Гермиона потому, что змея на Нагайну совершенно не походила, однако вещичка все равно выглядела бесспорно слизеринской.
— Как мило, — удивленно моргнул Снейп.
Гермиона ухмыльнулась.
— Собиралась вообще-то купить ее тебе, но подумала, что ты больше оценишь, если я стану носить ее сама.
— О, да… — почти мурлыкнул профессор, сверкая глазами и рассматривая, как футболка облегает тело Гермионы. — Слизерин тоже оценит, не изволь сомневаться. — И сухо добавил: — Разумеется, по иным причинам.
Гермиона улыбнулась, дотягиваясь до носков и обуви.
— После занятий заходил Тимоти, интересовался, все ли с тобой в порядке. Говорит, видел, что ты почти улыбался на Зельеварении, вот он и занервничал.
— Однажды этот мальчик по уши влезет в такие неприятности, что вылезти не сможет, — пробормотал зельевар. — Видимо, мало я им твердил, что молчание — золото. Думаю, не только мистеру Альтону необходимо напоминание.
— Да ладно, все нормально... — пожала плечами Гермиона, пытаясь усмирить волосы. — Твои подопечные, наверное, еще на Рождество о нас догадались, когда ты велел им доверять мне как себе самому. Как топорно для слизеринца!
— От тебя нахватался, — поддакнул Северус и ухмыляясь, вновь стал ее лениво разглядывать.
— Продолжай в том же духе и не получишь свой подарок!
— Ты же сказала, что не стала покупать мне футболку...
— Знаю, — усмехнулась она. Все из того же бельевого ящика Гермиона достала коробку и бросила Снейпу.
— Открывай быстрее. Мне пора, я уже опаздываю.
Он так и сделал. На свет появилась кофейная кружка. С одной стороны — треугольный логотип Пинк Флойд, с другой надпись: “Довольно черного сарказма в классе!”Цитата из сингла Pink Floyd "Another Brick In The Wall": No dark sarcasm in the classroom. https://www.youtube.com/watch?v=fvPpAPIIZyo
Когда Гермиона выскочила из комнаты и помчалась в Большой зал, вслед ей раздавался глубокий смех профессора.
* * *
На следующий вечер Минерва неохотно пригласила в свой кабинет Гермиону, Невилла и Северуса. По молчаливому соглашению все трое отказались от чая и приглашения усаживаться поудобнее. Гермиона бродила вдоль окна, делая вид, что любуется пейзажем, ведь оскорбление было нанесено не ей. Невилл с высоко поднятой головой и обиженным видом — чрезвычайно убедительным — стоял перед столом директора. Северус небрежно прислонился к стене, скрестив на груди руки. С обычной высокомерной усмешкой он оглядывал свой бывший кабинет.
Большая часть портретов прикидывались спящими. Дилис и Финеас перешли в раму к Альбусу, все трое молча наблюдали.
Атмосфера в комнате накалилась, тишина затянулась, но Гермиона не чувствовала ни малейшего желания ее нарушить. По пути на эту встречу они обсуждали линию своего поведения и Северус предугадал возможную реакцию Минервы. Это было крайне полезно. Гермиона и Невилл все предоставили Снейпу — он пострадал больше всех.
Наконец, выдержав подходящую по его мнению паузу, Северус несколько театрально вздохнул и равнодушно заметил:
— Нынче вечером я на дежурстве, к тому же, до начала экзаменов еще нужно успеть заполнить ведомости. Изучать, как изменилась обстановка кабинета, безусловно, весьма занимательно — ваше увлечение шотландкой так вдохновляет… Но мое время можно потратить с куда большей пользой, чем просто торчать в этих стенах. Полагаю, мы всё же не просто так здесь собрались?
Гермиона подавила улыбку.
Эталонный профессор Снейп: ехидный, надменный и ни на дюйм несгибаемый.
Северус имел массу веских причин искренне ненавидеть Минерву Макгонагалл. Она никогда, даже в его школьные годы, не вставала на сторону Снейпа, предельно осложняла ему жизнь всякий раз, когда, напротив, требовалась наибольшая поддержка. Естественно, Северус теперь не собирался облегчать ей задачу. Не реши зельевар вести себя как полный ублюдок, уж, конечно, он бы нашел способ разрядить ситуацию.
Макгонагалл стиснула зубы.
— Так и есть, — прохладно отозвалась она, заметно сдерживаясь, чтобы не наговорить в ответ гадостей. Больно было видеть, какой ценой обошлось ей это усилие. Директриса вздохнула, отвернулась от Снейпа и обратилась к остальным: — Невилл, пожалуйста, прими мои извинения. Я вовсе не хотела воскрешать болезненные воспоминания и причинять тебе боль.
— Тогда чего вы хотели? — мягким тоном, подразумевающим, что извинения будут приняты только после объяснений, поинтересовался Невилл. — Я правда не понимаю, зачем вы подняли тему моих родителей. Профессора Снейпа там не было. Когда на них напали, он ведь даже уже не был Пожирателем. Мы обсуждали, почему Министерство вмешивается в дела Ордена, только и всего. И вдруг вы начинаете ворошить прошлое, обмусоленное со всех сторон еще десяток лет назад.
Директриса сохраняла самообладание.
— Я просто оговорилась. Я не намеревалась тебя обидеть, прости. Давай покончим с этим, Невилл, прошу... — Таким образом Минерва давала понять, что объяснять ничего не собирается. Ну и прекрасно: объяснять она должна Северусу, но это явно произойдет не раньше второго пришествия. Директриса бодро продолжила: — Гермиона, тебя я тоже не хотела задеть.
— Вы не передо мной должны извиняться, — спокойно возразила Гермиона, отворачиваясь от окна.
Невилл подошел к ней, они с Гермионой постарались отойти на задний план. Все взгляды в комнате вернулись к Северусу. Тот с издевательской усмешкой вопросительно поднял бровь и ждал.
Снова воцарилась тишина.
— Северус… — наконец начала Минерва. — Возможно, я что-то не то сказала… — Выражение лица Снейпа ни на йоту не изменилось. Он просто продолжал стоять, прислонясь к стене, и наблюдать, как Макгонагалл роет себе могилу. — Альбус напомнил мне, что на самом деле стояло за тем происшествием… Зачем сыпать соль на раны...
— Мерлин, что за пытка, — потеряв всякое терпение, огрызнулся Снейп. — Черт возьми, женщина, остановитесь, не то убьетесь! — Он оттолкнулся от стены, прошелся по комнате и остановился перед столом. Насмешливое выражение лица стало жестче. — Мы оба знаем, даже если вам удастся выдавить из себя эти слова, извинения будут неискренними. Сколько можно слушать бессмысленные и пустые фразы! Если вы закончили, мне пора за работу.
Глаза Минервы зажглись гневом, но голос оставался ровным.
— Еще один момент: прошу вас не присутствовать на Мемориальной службе в конце мая.
— У вас нет полномочий запрещать ему присутствовать. Церемония проходит не в Хогвартсе! — заметила Гермиона, но ее прервал грубый безрадостный смех Северуса.
— Вы на самом деле вообразили, что я собираюсь пойти? — Голос Снейпа пылал гневом. Гермиона только порадовалась, что не успела начать уговаривать его туда отправиться. — Я больше не ручной Пожиратель Ордена, мне не нужно лезть на рожон. У меня нет желания подставляться толпе.
— Я решила, что вы вцепитесь в возможность над нами поразвлечься. Такой шанс полюбоваться своей работой!
— Вы совершенно не представляете, о чем я думаю, Минерва, — скривился Снейп. — Никогда не представляли. — Он вдруг посмотрел на портрет Дамблдора и беззлобно добавил: — Как и вы, старик.
— Нет, Северус, — тихо согласился бывший директор. — Я не представлял. Возможно, в противном случае нам всем было бы легче. По крайней мере, хотя бы тебе.
— И насколько же нам должно было полегчать? — раздраженно поинтересовалась Минерва.
Вдруг она подскочила: треснула ее чашка, это Северус исчерпал запасы своего терпения. Комната стала казаться очень маленькой — магическая аура Снейпа раздулась от силы его гнева.
— Довольно! — прошипел зельевар, хватаясь за край стола и нависая над директрисой. Со своего места у окна Гермиона и Невилл видели только его плечи. — Вы понятия не имеете, что несете! Что бы случилось, если бы я той ночью не убил Альбуса? — Минерва безмолвствовала, Снейп зарычал: — Говорите!
— Он все еще был бы жив! — огрызнулась Макгонагалл дрожащим голосом — неудивительно, когда такой волшебник смотрит на тебя со злостью с расстояния нескольких дюймов.
Если уж Северус настолько вышел из себя, что начал кричать, значит был близок к нервному срыву.
— Тупая злопамятная карга! Он бы не выжил! — Северус очевидным усилием принудил себя остановиться. Он с трудом перевел дыхание, возвращая в голос ледяное спокойствие. — Если бы той ночью Пожиратели не напали на школу, если бы не случилось неминуемой схватки на вершине Астрономической башни, что бы тогда произошло? Вы бы сохранили своего драгоценного Дамблдора? Он был отравлен напитком Отчаяния — зельем, у которого нет противоядия! Альбус гнил изнутри, его медленно пожирало темное проклятие. Его нельзя было исцелить. Он бы протянул пару месяцев и скончался в ужасных мучениях. Теперь уже не узнать. Пожиратели напали. У Драко для убийства не хватило пороха — хнычущему маленькому хорьку просто не достало сил. Не брось я в Альбуса Аваду, там нашлось бы много желающих: Фенрир, Беллатрикс или кто-то еще. А если бы они не убили, а захватили Дамблдора? Он совершенно ослаб и стал легкой добычей. Темный Лорд вскрыл бы ему разум и получил ключи от Волшебного мира. Война бы окончилась в считанные дни. Лучшим исходом той ночи было только убийство Дамблдора: быстрое и чистое. Ну так почему это поручили мне? — Минерва молчала. Голос зельевара опасно понизился: — Почему, Минерва?
— Старшая палочка...
— Нет. Не только Поттер мог сложить два и два, я видел, как Драко держал палочку Дамблдора. Почему именно я должен был наложить проклятие?
— Я… я не знаю...
— Потому что это означало: вернувшись к Темному Лорду, я доложу, что устранил его самого страшного врага. В этом случае Лорд отдал бы мне Хогвартс. — Северус пытался контролировать свою ярость, поняла по голосу Гермиона, но его лица она все еще не видела. — Если б не я, во главе школы поставили бы Беллатрикс — Люциус-то оказался в опале. Больше во Внутреннем круге такого доверия никто не заслужил, а для Темного Лорда Хогвартс был слишком важен. Как вы думаете, вступи в игру Белла, многие из вас выжили бы? Вы десятой доли того, что она могла сотворить с детьми, не можете вообразить! А вас самих, скорее всего, как насекомых пришпилили бы к стене и заставили наблюдать, — подозрительно ровным тоном, который означал, что говорится это не просто для красного словца, добавил зельевар. Он продолжил срывающимся голосом, под ледяным спокойствием дрожала ярость: — К тому же, не наложи я той ночью убивающее заклятие, меня бы прикончил непреложный обет.
Гермиона не расслышала реплику Минервы, но, видимо, та сказала что-то вроде “тоже мне, большая потеря”.
Хриплый смех Снейпа был пропитан гневом.
— Серьезно? Когда тем летом лично по вашу душу явились Пожиратели смерти, вас не было дома — за час до налета вы получили анонимную записку с предупреждением. Когда отравили Кингсли Бруствера, Поппи Помфри удалось стянуть фиал с редким, безумно дорогим и необыкновенно сложным в приготовлении противоядием. Оно совершенно случайно оказалось на полке прямо возле входа в мою кладовую — весьма своевременно незапертую и не заколдованную. А сам я в это время — ну надо же — непостижимо отсутствовал. Когда Министерство послало авроров за Люпином и его приятелем, те обнаружили, что пошли по ложному следу. Как же все это произошло, Минерва? Что могло случиться? — Голос Снейпа стал тихим и опасным. — Весь Орден повернулся ко мне спиной. Никто из вас не задумался: а может, на самом деле все иначе? Но я никогда от вас не отворачивался. Продолжал шпионить, предупреждал, когда мог. Помогал, хотя вы все меня ненавидели. И это далеко не всё. Темный Лорд имел на Хогвартс такие грандиозные планы… Как вы думаете, почему он ни разу не посетил школу, чтобы посмотреть, как выполняются его приказы? Считаете, ему наскучила сама идея? Уверяю вас, нет, я дорого заплатил за это. Я открыто не повиновался ему, когда не стал подавлять мятеж, и за это я тоже заплатил. Каждая буква надписей на стенах, каждый школьник, вызванный для взыскания и не оказавшийся на месте, стоили мне крови.
— Мне жаль, — прошептал Невилл. Он смертельно побледнел и сильно сжал руку Гермионы — наверное, останутся синяки. — Мы так все усложняли...
Северус слегка обернулся, чтобы на них посмотреть.
— Вы никогда не научитесь, правда, Лонгботтом? Никогда не извиняйтесь за правильные поступки! Это был мой собственный выбор. Думаете, я не понимал, как облегчу себе жизнь, просто вас убив? Ваши друзья после этого моментально бы угомонились! Я решил оставить вас живым и способным сопротивляться, я заплатил за это решение, как за любое другое. — Зельевар снова повернулся к Минерве и уставился на директрису. Очень медленно он близко-близко склонился к ее лицу. — Хотел бы я быть слабым, — прошептал он, — хотел бы не настаивать на своем решении. Не принимать обязательства. Хотел бы я не иметь сил противостоять моему господину! Было бы не так сложно и больно. Но знаешь, о чем я мечтал больше всего в последний год, Минерва? Знаешь ли мое самое горячее желание? — Видимо, та в ответ потрясла головой или дала еще какой-то знак, мол, нет, она не знает... Северус неспешно выпрямился. — Всем сердцем я бы хотел, чтобы Блэк справился со своей задачей, когда мне было шестнадцать. Чтобы Поттер никогда не вмешивался. Чтобы Люпин вырвал мне глотку. Я бы хотел, чтобы Мародеры победили, а я сдох еще до того, как сделать тот самый свой первый роковой выбор, до того, как все полетело к чертям. — Наконец, Снейп отошел от стола, самообладание начало к нему возвращаться, кипящая злость утихла. Он глубоко вздохнул, ненадолго задержал дыхание и медленно выдохнул. Голос его звучал устало: — Никогда не затевай этот бой снова, Минерва. Ты дала мне множество поводов ненавидеть тебя еще со школьных лет. Рано или поздно, у меня не останется ни одной причины позволять тебе так со мной обращаться. Не так уж давно я осознал: все вы заставляли меня быть кем-то, кем я совсем не являюсь, больше я не буду с этим мириться.
Без меня все вы уже могли умереть или стать рабами и пленниками Темного Лорда. Я очень дорого заплатил за вашу свободу, и все, чего просил по возвращении — просто оставить меня в покое!
Развернувшись на каблуках, он быстрым шагом вышел вон и захлопнул за собой дверь.
Минерва сидела ошарашенная, белая, как мел. Гермиона чувствовала себя не лучше, но каким-то образом сумела осторожно отцепить руку Невилла, пошатываясь, подойти к столу, починить с помощью Репаро разбитую посуду и разлить чай.
Все молча сидели в своих креслах и отхлебывали, медленно успокаивались. Никто не произносил ни слова. Ярость Северуса все еще висела в воздухе, будто он никуда и не уходил.
Директриса трясущимися руками опустила чашку и неуверенно призналась:
— Я уж подумала, он меня убьет.
— Я тоже так решила, — тихо ответила Гермиона. Ей вдруг стало холодно, несмотря на совершенно нормальную температуру в кабинете. — Не знаю, как он сдержался. Он так разозлился!
Северус так не злился, даже когда дрался с Сириусом и Ремусом в Визжащей Хижине, до сего дня она не видела столь сильного приступа гнева.
— У Северуса стальной самоконтроль, — заметил со стены Альбус. Глаза его смотрели печально. — Но и ему есть предел, Минерва. Если еще раз его спровоцируешь, он тебя все-таки убьет.
— И не будет так уж неправ, я считаю, — вставил Финеас. На сей раз портрет слизеринца не насмешничал и не пытался разжечь склоку. Он держался совершенно серьезно. — Мерлинова борода, Макгонагалл, Альбус тебе десять лет подряд твердил, что он сам попросил Северуса это сделать, ты своими глазами видела, что это ему стоило. Сделай, как он просит, оставь его в покое!
Минерва вздохнула, опуская голову на руки.
— Ничего не могу поделать. Не выношу его, не доверяю ему. Я видела слишком много мерзостей с его участием. Умом я все понимаю. Гарри показал мне воспоминания, Поппи рассказала о ранах, нанесенных Волдемортом, я прекрасно знаю обо всех чудовищных вариантах развития событий… Но с чувствами своими справиться не могу.
— Ему до лампочки, ненавидите вы его или нет, и уж, конечно, плевать, доверяете вы ему или нет, — устало вымолвила Гермиона. — Действительно плевать. Он просто хочет, чтобы от него отвязались и дали спокойно работать. Всякую надежду на любовь и доверие Северус потерял, еще когда был ребенком. Он просто хочет жить спокойно.
— А чего ты хочешь? — мягко поинтересовалась Дилис.
— Я хочу, чтобы признали его заслуги. Хотя бы раз. Чтобы все поняли, что именно он совершил. Хочу, чтобы он обрел мир, в котором нуждается. Северус заслуживает куда лучшую жизнь, чем ему выпала.
— Он сказал, что позволяет людям так с собой обращаться, — неуверенно проронил Невилл.
Его слова немного согрели Гермиону — она вспомнила, что говорил Северус. Профессор, наконец, осознал — он хороший человек и не заслуживает подобного обращения. Лишь одно это дорогого стоило, неважно, что последовало потом.
— Позволяет. Вернее сказать, позволял, — согласился Альбус. От его обычного блеска в глазах осталась лишь тень. Видимо, он тоже знал, о чем толковал Северус. — И думаю, больше не позволит. Это было просто самобичевание. Кто кроме нас самих может так долго нас истязать?
— Один вопрос, сэр, — взглянула на портрет Гермиона. — Почему вы скрывали правду? Почему заставили всех думать, что Северус предатель? Если бы хоть кто-нибудь знал, на чьей он на самом деле стороне...
Альбус вздохнул.
— Когда дело касалось Снейпа, мне постоянно приходилось выбирать. Я сожалею, что никому не сказал, как жалею о многом другом. Если честно, Гермиона, Снейп был непревзойденным шпионом именно потому, что выглядел таким откровенным предателем. Том доверял ему безгранично. Если бы Северусу все так поголовно не сопротивлялись и не ненавидели, Волдеморт не дал бы ему управлять Хогвартсом.
Мучаясь от одиночества, непрестанно злясь, Северус лучше выполнял свою работу, более мягкие эмоции его бы отвлекали. Северус бы согласился со мной, однако сам он не мог судить о том, что для него лучше. И это тоже делало его бесценным. Он рисковал, как никто другой, потому что его не волновало собственное будущее.
— “Опасайся иметь дело с человеком безразличным к чувственным удовольствиям, удобству, признанию и продвижению по службе, который просто убежден, что должен поступать так, как считает правильным. Он опасный и неудобный противник, потому что его тело, которое вы всегда сможете покорить, оказывает ничтожно мало влияния на его душу”, — процитировала Гермиона.
На самом деле в цитате говорилось о Махатме Ганди, но высказывание звучало как нельзя к месту. Лишь только Гермиона его прочла, сразу подумала о профессоре.
— Очень похоже на Северуса, — тихо согласился Альбус. — Как бы строго я с него ни спрашивал, он всегда судил себя еще строже. Он был и остается своим самым злейшим врагом.
— Кажется, уже нет, — задумчиво проронила Дилис. — Он начал понимать, что имеет такие же права, как и все мы.
Минерва снова вздохнула.
— Я не могу изменить свои чувства, но могу перестать постоянно упоминать его грехи. Я не знала всего, теперь я это понимаю. Но, Гермиона! Задумайся о дружбе с ним — он же просто псих...
— Меня он не обидит, — тихо покачала головой Гермиона. — Я его не боюсь. Мне он нравится, Минерва — и никакой это не “проект”. Он на самом деле мой друг. И вы не верите в то, что он психопат, иначе не позволили бы ему работать с детьми. Просто сделайте, как он просит.
* * *
Гораздо позже той ночью Гермиона вышла из главных ворот в теплую тьму и уселась на ступеньки, вдыхая запах древесного дыма. Из-за этого запаха пробивался другой аромат — класса Зельеварения. Он окутывал фигуру, скрывающуюся в тени.
Зажегся красный огонек сигареты.
— Тебе получше?
Фигура выдохнула тонкую струйку дыма.
— Да.
— Я, кстати говоря, заполнила твои экзаменационные ведомости. Зачаровала перо и подделала почерк. Осталось просто подписать.
— Спасибо.
— Радуюсь, что не успела попросить тебя пойти на церемонию.
— А зачем тебе это вообще?
— Во-первых, хочу пойти с тобой. Во-вторых, ты имеешь право там быть. А в третьих, хочу дать прикурить Министерству, — весело призналась Гермиона.
Северус тихонько хохотнул.
— Мысль заманчивая, но я не хочу устраивать бунт. По моему богатому опыту, бунты для меня редко кончаются добром.
Она мягко коснулась его руки.
— Сказав, что начинаешь понимать, что ты не такой подонок, как всегда думал, ты правда подразумевал именно это?
Северус повернул руку ладонью вверх, переплетая свои пальцы с пальцами Гермионы.
— Знаешь, Гермиона, ты порой ужасно раздражаешь. Я упивался самоуничижением и был вполне счастлив. Но тут явилась мисс Грейнджер и принялась твердить, что я еще чего-то стою.
— Не собираюсь за это извиняться. — Она сжала его пальцы. — Обещай, Северус.
— Что?
— Что перестанешь меня отталкивать. Если ты действительно хочешь, чтобы я ушла, просто скажи. Если нет — хватит убеждать меня в том, что ты воплощение зла, или ни на что не годишься, или и то и другое одновременно. Вся эта чушь, что ты меня не достоин и мне будет без тебя лучше… Ничего не выйдет.
— Тебя никто не достоин.
— Ужасно слизеринское замечание — слишком многозначительное. Не собираюсь гадать, что ты имел в виду. Не меняй тему.
Снейп помолчал немного, докурил сигарету и избавился от окурка, вновь уставясь в темноту.
Наконец, он мягко сказал:
— Обещаю.
По правде говоря, Гермиона на самом деле никаких обещаний не ждала, но реакция Снейпа на это происшествие ее озадачила. Казалось, его неистовая ярость угасла окончательно, а сам профессор выглядел просто более меланхоличным и задумчивым.
* * *
За первой после памятной стычки встречей Минервы и Северуса с опаской наблюдал весь преподавательский состав школы, но ни одна из сторон не стала демонстрировать характер.
Северус безразлично посмотрел на Минерву и без единого слова продолжил путь. Позже, вспоминая инцидент, Гермиона осознала, насколько равнодушными выглядели его глаза. Так в дикой природе смотрят на людей хищники, без страха или искры интереса, с полным безразличием. Никакой покорности или почтения. Фактически, он провозгласил себя равным директрисе, а та не имела понятия, как его урезонить. Северус не бросал вызов ее авторитету, просто никому не подчинялся. Все, кто его окружали, стояли ниже него, реже — наравне, но главенства над собой он ни за кем не признавал.
У него не было больше хозяина.
Похоже, Минерва не знала, как реагировать. Гермиона очень редко видела своего бывшего декана в таких растрепанных чувствах. Разумеется, извинений с обеих сторон не последовало, да и ни один из них не принял бы оправданий, но… Тогда, в кабинете, Северус сказал много такого, чего не знала Минерва. Черт, Гермиона и сама не догадывалась, что он анонимно передает информацию Ордену! Не задумывалась она и о том, почему Волдеморт не посещает школу.
Как много хотел открыть им Северус и по какой причине — два совершенно разных вопроса. Но Гермиона подозревала, не таким уж он пылал гневом, как представлялось. Если Северус и вправду так рассвирепел, не сдержался бы и напал. Видимо, он настолько поверил в себя, что больше не желал мириться с отношением окружающих. Огромный прорыв!
Если вдруг снова на профессора нападет уличная толпа, им достанется на орехи, думала Гермиона. Хорошего мало, но она была безумно рада, что Северус, наконец, готов защищаться.
Впрочем, для размышлений времени оставалось немного — подошло время экзаменов.
Нервные школьники, наблюдение за ходом С.О.В. и Ж.А.Б.А., приближающаяся Мемориальная служба, вдруг ставшая такой неоднозначной... И Снейп, и Гермиона ужасно устали, раздражались без повода и не чаяли дождаться конца учебного года.
По-своему Гермиона все-таки хотела присутствовать на церемонии. С тех пор, как Северус заявил, что это дело касается только членов Ордена и тех, кто сражался с ними бок о бок, Гермиона то и дело строчила друзьям письма. Они заключили некое соглашение. Гермионе было жутко интересно, что же выйдет из ее затеи.
* * *
Прошло неплохо, решила Гермиона, когда все закончилось и друзья разошлись.
Стояла глубокая ночь, но она точно знала: Северус еще не спит. Она задалась вопросом, не наблюдал ли он издалека за церемонией и, хотя знала профессора очень хорошо, наверняка сказать не могла.
Снейп не только не спал, он работал. Гермиона обнаружила его в классе Зельеварения за инвентаризацией: запасы ингредиентов истощились и профессор заполнял заявку на будущий год.
— Кажется, ты немного припозднился? — улыбнулась Гермиона, наблюдая, как он молчаливо бродит между полками.
Снейп, не оборачиваясь, кивнул и продолжил записывать.
— Ну как, студенты тебя в этом году не обокрали? — дурашливо спросила она.
Тихий голос профессора пронизало веселое изумление.
— Нет. Глупости и дурного воспитания хватило лишь у одного курса, чтобы осмелиться на попытку, и только одна ученица оказалась достаточно умна, чтобы выйти сухой из воды.
Улыбаясь, Гермиона подошла ближе, обняла его за талию и прижалась щекой к спине, ощущая движение мускулов под одеждой.
— Серьезно? Продолжай...
— К несчастью, сия краткая вспышка интеллекта быстро пропала, — протянул профессор. — Упомянутая школьница оказалась напрочь лишена инстинкта самосохранения и продолжает мне досаждать, пока я работаю.
Потираясь щекой о его спину, Гермиона улыбалась, удивленная его поддразниваниями. Не часто случалось у Снейпа такое шальное настроение.
— Довольно глупо, правда? Теряешь хватку, Северус. Похоже, ты перестал наводить ужас на окружающих. Надо с этим что-то делать.
— Я отлично навожу ужас на всех окружающих, кроме одной невыносимой женщины, — мягко парировал он. — Я считал ее умной, но если она меня не боится, это говорит само за себя, правда?
Снейп подписал заявку, высвободился из ее объятий и отправился в кабинет. Там он швырнул листок на гору бумаг, в которую превратилась его подставка для документов, прислонился к столу и с улыбкой обернулся к Гермионе.
— Кажется, твой день удался.
— Вполне, — согласилась Гермиона, подходя к нему совсем близко. — Я была рада увидеться со всеми, однако сейчас все немного по-другому. Твои слова положили кое-чему начало...
Профессор удивленно моргнул.
— Мои?
— Да. Я рассказала нашим, что ты думаешь по поводу Министерства. Они с тобой согласны, и поделились с другими. В этот раз Орден проявил… скажем так, меньше энтузиазма. Министр не сорвал аплодисментов, никто не позаботился надеть ордена Мерлина, а Гарри отказался произносить речь, как и Кингсли. Кажется, эти двое что-то затеяли.
Снейп задумчиво нахмурился.
— Интересно...
— Боже, Северус, забудь, что ты слизеринец, хотя бы сегодня! — простонала Гермиона. — Я уже наигралась в политику, хватит заговоров! Прошу, ради меня...
Посмеиваясь, Северус поднял бровь.
— Будешь хлопать глазками, прокляну...
— Хочешь сказать, ты больше невосприимчив к моим сексуальным уловкам? Какое разочарование!
Он удивленно взглянул на нее.
— Никогда в жизни! Меня вполне можно уговорить. Особенно стоя на коленях и умоляя... — промурлыкал Северус.
— Ах, ты, засранец!
Она, смеясь, уперла руки в бока и попыталась пристыдить его взглядом, однако попытка провалилась: профессор дразняще смотрел на нее и улыбался.
Гермиона укоризненно покачала головой, сдалась и шагнула ближе, похлопав его по бедру, чтобы он раздвинул ноги и позволил ей встать между ними. Он обнял ее за талию, а Гермиона положила голову ему на плечо, отдавшись воспоминаниям о Мемориальной службе. Эта церемония всегда оставляла по себе горьковато-сладкий привкус, переполненный болью и эмоциями.
Вдруг Снейп беспокойно заерзал, возвращая ее в реальный мир. Ничего существенного, но они обнялись достаточно тесно, и она ощутила слабые мышечные сдвиги — Северус пытался изменить позу. Видимо, на больную ногу пришлось слишком много нагрузки, и у него начались судороги. Сидел он вполне удобно, но, похоже, днем много ходил пешком.
— Прости, — пробормотала Гермиона.
— Не стоит извиняться, — мягко укорил профессор. — Если бы не мог терпеть, я бы подвинулся.
— Куда ты сегодня ходил?
— М-м?
— Ты много ходил, вот нога и разболелась.
Северус ненадолго напрягся, а потом рассмеялся.
— Я все забываю, что ты слишком хорошо меня знаешь. Я ходил в туристическое агентство за рекламными буклетами о Франции. Я тут подумал, чем туда аппарировать — что само по себе ужасно утомительно и не так интересно — лучше устроить настоящие каникулы. Доберемся паромом до Кале и через два-три дня будем на месте.
Гермиона удивилась, но над идеей задумалась.
— Звучит увлекательно, но я не могу водить тот монстр, что ты зовешь машиной.
Снейп наградил ее удивленным взглядом.
— Тебе и не придется. К тому же, это не так уж тяжело.
— Ты не против провести за рулем так много времени?
— В противном случае я бы не предлагал, — терпеливо ответил Снейп. — Я люблю водить машину. Серьезно, Гермиона, почему ты постоянно воображаешь, что я стану делать нечто неприятное и неудобное?