Фаллос обмяк, Гермиона отпустила его и улыбнулась, чистой рукой убирая волосы с лица Северуса.
— Ну как, лучше?
Снейп, оставаясь до кончиков ногтей джентльменом, по крайней мере в вопросах секса, сначала воспользовался беспалочковой магией и очистил их обоих. Его дыхание начало восстанавливаться, глаза прояснились, он посмотрел на Гермиону и улыбнулся.
— Намного. — Он склонился и ласково ее поцеловал. — Ты просто чудо.
— Знаю, — самодовольно улыбнулась Гермиона. В ответ послышался тихий смешок. — Теперь ты в порядке?
Северус кивнул и застегнул брюки. Он выглядел куда более расслабленным.
— Да. В голове столько всего смешалось. Нужно было отвлечься... — Он ухмыльнулся. — И ослабить давление.
— Рада, что смогла услужить! — ехидно заметила Гермиона.
Она засмеялась, поцеловала зельевара, отошла и уселась на диван. Снейп устроился рядом, переплел свои пальцы с ее, а Гермиона прижалась к его плечу.
— Vulpes alopecoides? — с любопытством спросила она. — Я думала, твой Патронус принадлежит к виду красной лисицы, Vulpes vulpes.
Северус покачал головой.
— Не совсем, хотя различия невелики. Vulpes alopecoides — доисторический предок современной лисы.
— Патронусами могут быть и вымершие животные?
— По всей видимости, так.
Любопытный факт, но сейчас Гермиона хотела поговорить о другом.
Она заглянула Снейпу в глаза и тихо спросила:
— Ты помнишь суд?
Северус кивнул в ответ.
— Частично. Пугающий опыт. Дамблдор оттягивал дачу показаний в мою пользу до самого последнего момента. Я уж думал, меня отправят обратно в Азкабан подыхать. Я давно поборол эти воспоминания. Сегодняшняя встреча с Поттером меня просто ошарашила.
— Так ужасно увидеться с ним вновь?
— Слово “ужасно” не совсем подходит… — пробормотал Снейп, располагаясь удобнее. — Это был просто шок. На какое-то время я словно вернулся в Воющую хижину, в тот миг, когда осознал, что сейчас умру. Я уже было решил, что все пропало... Информация, в которой так нуждался Поттер, была только у меня, а я умирал и не мог ее передать. Я всегда знал, что не выживу, но хотел лишь иметь возможность протянуть так долго, чтобы попытаться обеспечить нам победу. К тому же… — Снейп тихо усмехнулся, качая головой. — Втайне я всегда надеялся уйти в лучах славы, напоследок высказав все прямо в перекошеную змеиную рожу Лорда: что я предавал его годами, издеваясь над его тупостью. А оказалось, он решил покончить со мной, просто потому, что я больше не приносил пользы. Мало того, поленился заняться этим сам, собравшись скормить меня своей чертовой твари! Осознав это, я сломался. Даже смерть моя ничего не стоила. А потом пришли вы трое, — с сухой иронией добавил профессор.
Гермиона хихикнула.
— Мы явились в этот мир, чтобы превратить твою жизнь в ад. Даже умереть спокойно не дали.
— Охотно верю, — фыркнул Снейп.
— Почему именно Нагайна? — Гермиона всегда этому удивлялась. — Ведь Лорд хотел победить тебя, чтобы завладеть Старшей палочкой… Просто приказать змее тебя убить как-то странно. Разве это могло считаться победой в поединке?
Северус помолчал.
— Не знаю. Наверное, могло, ведь Нагайна была его крестражем и несла в себе частицу души Лорда. Никогда раньше об этом не задумывался.
— Ты все помнишь? — осторожно поинтересовалась Гермиона.
— Кажется, все. — Он ухмыльнулся и покачал головой. — Но если нет, откуда мне знать?
— Ха-ха! — скроила рожицу Гермиона.
Снейп пожал плечами.
— Я думаю, все. Сначала я почти поверил, что у меня галлюцинации — я жаждал увидеть Поттера, и вдруг в последнюю минуту он возник прямо передо мной. Я уже агонизировал, боль была меньше, чем при Круциатусе, но тоже невыносимая. Я истекал кровью, почти обезумел и решил, что все кончено. И вдруг… он. Я знал, что умираю. Времени на раздумья не оставалось. Воспоминания, которые я отдал Поттеру, в Омуте памяти сами выстроились в нужном порядке, но сначала я дал только воспоминание о Дамблдоре, где он говорит, что нужно делать, оно и показало как старик всех нас предал. На этом я хотел остановиться, но взглянул Поттеру в глаза… Там я увидел лютую ненависть. Он всегда меня ненавидел, и взаимно, но в ту минуту Гарри ненавидел меня сильнее, чем Темного Лорда. И это после всего, что я вынес ради его спасения. Боже, это так ранило! Внезапно я захотел, чтобы меня перестали ненавидеть. Я хотел, чтобы люди знали — я не подлец. Чтоб они поняли, почему я стал тем, кем был. И тогда я ему доверил и другие воспоминания, хотел дать еще — но не достало сил. Хотя, знай я, что выживу, вообще не стал бы так откровенничать.
— А помнишь, что случилось потом?
Снейп кивнул.
— Да, я попросил его посмотреть на меня. Кажется, он ничего не ответил. Помню его взгляд, а потом все затопила тьма. Не было никакого туннеля с белым светом впереди, не промелькнула вспышкой вся жизнь — да и к лучшему, один раз я уже все это видел, к чему повторяться.
— Зачем ты его попросил? — прошептала Гермиона. — Все думают, что ты хотел напоследок посмотреть в глаза Лили… А я не верю.
В ответ Северус мягко улыбнулся.
— Умница. Конечно нет. Неужели они думают, что я настолько склонен к мелодрамам? Я умирал, но не бредил. Вопреки всеобщему мнению, у Поттера вовсе не материнские глаза. Да, цвет тот же, но разрез другой — отцовский, ресницы тоже не такие, да еще эти дурацкие очки… Все это гарантировало, что даже умирая, я не спутаю его глаза с глазами Лили. Я слишком боялся, слишком стыдился желания снова увидеться с ней, ведь я винил себя за ее смерть, да во многом и за то, что пришлось вынести ее сыну. Нет, я прекрасно знал, кто передо мной. Просто хотел напомнить себе, как я оказался на полу этой Хижины. Наверное, пытался решить, стоило ли оно того.
— И как, стоило?
— Не знаю. Я не успел прийти ни к какому выводу — отключился. А после уже ничего не помню.
— А больше нечего и помнить. Ты лежал с открытыми глазами, но не дышал и сердце не билось. Гарри смотрел на тебя, но я увела его — нам было пора. Когда мы вернулись, в Хижине осталась лишь лужа крови и обломки палочки. Кровь подсыхала, а следов мы не заметили и не могли понять, что произошло. Но когда мы уходили, ты совершенно точно был мертв. Мы уже успели насмотреться на покойников, чтобы понимать, как они выглядят. И… — Она замялась, и Снейп улыбнулся.
— И у вас было слишком много других забот, чтобы переживать о дальнейшей судьбе последнего обеда Нагайны, — съехидничал он. — Весьма понятно. К тому же, умри я, все бы только вздохнули с облегчением. Ни к чему извиняться или устраивать судебные разбирательства, достаточно вздохнуть “ах, бедный никем не понятый Снейп, как же мы ошибались!” и продолжать жить своей жизнью.
— Что-то вроде этого, — грустно согласилась Гермиона. — Однако вскоре мы уже начали задаваться вопросами. Тебя выдали обломки палочки: пока вы с Лордом разговаривали, она лежала у тебя в кармане, ты ее не доставал. Так что она сломалась либо когда ты упал, либо после нашего ухода… даже если бы кто-то забрал тело, палочку он вытаскивать бы не стал. Вывод — это был ты.
— Наверное, когда я упал, — кивнул Снейп. — Не знаю, зачем я за ней полез, у меня путались мысли. Я все время терял сознание, пытался преодолеть боль, потерял много крови и захмелел от своего коктейля из зелий на экстренный случай. Куча возможных причин. Кто знает, видимо, я просто понял, что она сломана и выбросил ее.
— Следы крови тоже были какими-то неправильными: ее было много, но мы не знали, хватит ли этого количества, чтобы умереть. Мы так и не поняли, что тебя сгубило — кровопотеря или яд...
— И то, и другое! — вставил Снейп.
— …но, кажется, крови все же было меньше, чем следовало. Следы тоже отсутствовали. Если бы кто-то тебя тащил, кровь бы размазалась, а если бы левитировали — она бы капала. Мы не могли придумать, зачем кому-то могло понадобиться забирать твое тело и заметать следы.
— Не помню, чтобы я этим занимался. Наверное, мантия впитала большую часть жидкости. А может, я сделал это инстинктивно или просто аппарировал и не успел напачкать.
— В любом случае, мы удивились. Ты не появился и на портрете — Гарри долго расспрашивал Дамблдора, но тот отказался подтвердить, будет ли у тебя собственный портрет.
— Будет, — поморщился Снейп. — Я и забыл совсем! По крайней мере, сам я к тому времени сдохну и не увижу чертову мазню.
Гермиона закатила глаза.
— Время от времени люди проверяли твой дом. Когда он сгорел, мы долго гадали — может, ты выжил и сам его поджег.
Северус скривился.
— Если бы я хотел устроить пожар, давно бы устроил. Я ведь скрывался, а поджог меня бы выдал с головой.
— Мы думали и об этом, но уверены не были. Но кто бы это ни совершил, он считал тебя живым — зачем палить дом мертвеца? — Вдруг ее озарило: — Ты знаешь, кто это?
— Откуда?!
— Я думала, ты все знаешь...
Снейп улыбнулся.
— Кое-кого подозревал, но сейчас это уже не имеет значения. — Он помолчал и философски поинтересовался: — Я все гадал… Что ты подумала, увидев мои воспоминания?
Гермиона улыбнулась в ответ.
— Ты разозлишься. Я подумала, что это романтичная, трагичная и прекрасная сказка. Я потом много плакала. — Снейп посмотрел на нее с отвращением, и она рассмеялась. — Мне же было всего восемнадцать! Ваша история и правда напоминала любовный роман с несчастливым концом. Когда мы с Роном расстались, я снова вспомнила о вас с Лили. Все думала, как прекрасна такая верность! — Гермиона скорчила гримасу и примирительно продолжила: — Прости, но это правда.
Снейп улыбнулся краешком губ и покачал головой.
— Придется простить. На тот случай, если я давно об этом не напоминал, Уизли просто идиот, он тебя не достоин. Впрочем, как и я, но я-то слизеринец и не позволяю угрызениям совести помешать мне тобой владеть.
Гермиона укоризненно покачала головой.
— Чушь какая. Но… спасибо. Почему ты скрылся? Я знаю все причины, но… — Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова, однако, кажется, Северус все и так понял.
— Отчасти боялся: сильнее меня ненавидели только Темного Лорда. Возможно, все еще ненавидят. Я завел много врагов — и с той, и с другой стороны — которые неизбежно стали бы меня искать. Я совершил множество преступлений, хватило бы на несколько смертных приговоров вплоть до поцелуя Дементора. Но главное, я больше не хотел такой жизни. Не хотел быть Северусом Снейпом. Не знал, хочу ли вообще жить, но понимал, что решать следовало подальше отсюда.
Гермиона прижалась к его плечу.
— А теперь ты хочешь быть Северусом Снейпом? — насмешливо спросила она.
— Что ж, кажется его жизнь с тех пор стала куда прекраснее, — ухмыльнулся зельевар.
— Ты заслуживаешь лучшего, Северус. С самого начала заслуживал.
— Возможно. Но кто-то может поспорить с тобой, особенно, что касается последних военных лет. — Северус обнял Гермиону и прижал ее ближе. — Я сожалею о многом, но не верю, что мог поступить как-то иначе и при этом не повлиять на исход дела. Пусть в большинстве моих ошибок до некоторой степени виновны и другие, окончательный выбор всегда был за мной. И все-таки… — Глаза Снейпа смягчила улыбка. — Я счастлив.
Гермиона положила голову на профессору на грудь.
— Я так долго мечтала это услышать. — Она подавила смешок и добавила: — Упрямый ты засранец. Мог давным-давно в этом признаться.
Снейп тихонько усмехнулся.
— Я хотел удостовериться. Со счастьем я мало знаком. — Он обнял ее и шепнул: — Спасибо.
— За что?
Северус пожал плечами.
— Да за все, — просто ответил он.
* * *
Октябрь близился к концу. После визита прихвостней министра зарядили бесконечные дожди. Все вокруг казалось серым и угрюмым. Как ни странно, Северуса это не трогало. Гермиона внимательно следила за ним, но он держался спокойно и расслабленно, как никогда. На уроках и с коллегами Снейп ехидничал по-прежнему, а оставаясь наедине с Гермионой, он казался по-настоящему счастливым. Гермиона радовалась переменам, но зельевар вел себя необычно, особенно для этого времени года.
Третье утро подряд Снейп просыпался под пристальным взглядом Гермионы.
На сей раз он не выдержал, приподнялся на локте, сонно на нее уставился и требовательно спросил:
— Ну что?!
В ответ Гермиона недоуменно моргнула.
— Извини?
— Женщина, ты же целыми днями на меня таращишься. Что случилось?
— Хочу убедиться, что ты в порядке.
— С чего мне быть не в порядке? — подозрительно спросил Снейп.
— Через два дня Хэллоуин, — подсказала Гермиона.
Снейп нахмурился, раздражение на его лице сменилось задумчивостью. Он откинулся на подушки, барабаня пальцами по бедру.
— Вот оно что… А я почти забыл.
— И кошмары не мучают?
— Вообще никаких снов, даже об… этом, — покачал головой зельевар. — Правда, я вообще редко запоминаю сны.
— Это же хорошо, Северус, — мягко сказала Гермиона, придвигаясь ближе. — Мы видели так много горя, что если подумать, каждый день можно отмечать какую-нибудь трагическую дату. Невозможно помнить все — вот для чего нам нужна Мемориальная церемония. Ты отдал столько лет войне, давно пора снова жить своей жизнью.
Снейп зевнул в ответ.
— Не знаю, с чего ты взяла, что меня мучает совесть — все вокруг знают, что у меня ее попросту нет.
Гермиона фыркнула и неспешно села.
— Дурачок. Не вредничай и поднимайся, сегодня же собрание, ты не забыл?
— Какая прелесть, — скривился Снейп и неохотно встал с кровати.
Пока они одевались, Гермиона старалась побороть себя и спросить у Северуса кое-что, терзающее ее вот уже несколько месяцев — все никак не находился подходящий момент.
— Северус...
— Какой знакомый тон, — с показной опаской ответил тот, насмешливо глядя на Гермиону. — Что я на сей раз натворил?
— Думаешь, смешно? — сухо поинтересовалась Гермиона. — Я хочу кое о чем попросить. И не смейся, а то врежу!
Судя по взгляду Снейпа, он с трудом сдержался, но все же принял безразличный вид. Правда, в глазах все-таки мелькнула смешинка, а губы дернулись, однако повел он себя безукоризненно.
— Слушаю.
— Воспоминание.
Снейп моргнул, смешинка исчезла, профессор склонил голову набок и недоуменно спросил:
— Которое?
— О Франции. — Снейп колебался, а Гермиона нетерпеливо подняла бровь. — Даже не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Я хочу знать, о чем с тобой говорили родители.
— А ты сама не могла посмотреть? — улыбнулся Снейп.
— Не мое воспоминание! Я плохо говорю по-французски и нечетко помню слова, одну тарабарщину. Северус, ну пожалуйста!
Тот задумчиво отвел взгляд. Выражение его лица свидетельствовало: он находит ситуацию забавной, потому что Гермиона все еще ни о чем не знает, но в ее реакции не уверен. Явно ничего радикального сказано не было — Снейп не выглядит обеспокоенным, но делиться с ней ему совершенно не хочется.
Наконец он вздохнул, принял хладнокровный вид, глянул на часы и снова на Гермиону. Отгораживаться Окклюменцией Северус не стал (Гермиона это просто ненавидела), но держался отстраненно.
— Как скажешь, — покорился он, подошел и взглянул ей в глаза. — Легилименс.
Гермиона вновь оказалась на родительской кухне, наблюдая за собой, с любопытством спрашивающей, о чем же они толкуют. Отец повернулся к Северусу и начал свою речь.
Голос профессора перевел для нее разговор.
— Вы знаете, о чем мы хотим спросить на самом деле…
— Да, — ответил Снейп из воспоминания.
— Ну и?..
Последовала пауза, казавшаяся длиннее, чем в реальной жизни. Гермиона поняла, что Северус и правда не хочет этого делать.
Наконец Снейп начал негромко переводить:
— Она спасла меня. Она для меня... все. Я и сам с трудом в это верю.
— Вы будете ее оберегать?
— Сомневаюсь, что она в этом нуждается.
— Считаете, что вы ей подходите?
Видеть, как мать открывает рот, и при этом слышать глубокий мужественный голос Северуса было странновато. Гермиона все еще переживала небольшое потрясение от сказанного — совсем не то ждала услышать.
В воспоминании Северус, отвечая, улыбался.
Северус, находящийся с ней рядом, насмешливо произнес:
— Нет! Но я не имею права голоса, она ужасно упрямая.
Гермиона хотела запротестовать, но зельевар против истины не погрешил.
Родители задумчиво переглянулись.
— Позаботьтесь о ней.
Последовала очередная пауза.
Наконец Снейп неохотно перевел:
— Я за нее умру.
Воспоминание внезапно оборвалось. Гермиона опомнилась не сразу — Легилименция всегда оставляла после себя чувство легкой дезориентации.
— Неужели правда было так сложно? — нежно упрекнула она, подавив улыбку.
Возможно, она ожидала иного, но слышать такие слова было определенно приятно.
— Да, — с легким вздохом признался Снейп. Гермиона нахмурилась, а он наградил ее кривой улыбкой, которая не коснулась глаз. — Даже теперь в глубине души я переживаю, что ты это плохо воспримешь.
— Ох, Северус...
Профессор не дал ей договорить.
— Понимаю, я идиот. — Голос Снейпа звучал раздраженно, однако досадовал он, судя по выражению его лица лишь на самого себя. — Я знаю, ты не такая, я полностью тебе доверяю. Пусть это противоречит здравому смыслу, я все еще иногда переживаю и ничего с этим поделать не могу.
Гермиона всегда знала, что Северус ужасно неуверен в себе. Он прилагал массу усилий, чтобы измениться и не ждать без конца напастей. Она расстроилась, поняв, что Северус еще не вполне этому научился, но догадывалась — он делает это неосознанно. В нее, в них Снейп верит, и не важно, что нашептывают ему голоса в голове.
Гермиона улыбнулась и ласково сказала:
— Иногда ты такой глупый.
— Поверь, я знаю, — ответил Северус. — Пойдем, а то опоздаем.
— Ты был прав, — задумчиво сказала Гермиона, следуя вместе со Снейпом к выходу из подземелий. — Я догадывалась.
Снейп в ответ фыркнул и усмехнулся.
— Скажи честно, ты ждала другого?
— Да, — буркнула Гермиона.
Его глаза весело блеснули.
— Наверное, думала, твои родители станут расспрашивать о моих матримониальных планах, хотя ты им это запретила?
— С чего ты взял, что я им запретила?
Губы Снейпа насмешливо дернулись.
— Слишком хорошо тебя знаю.
— Ладно, умник, ты выиграл — я думала, они терзают тебя вопросами, когда ты собираешься узаконить наши отношения.
— Это было бы не так забавно… — Северус серьезно и задумчиво взглянул на Гермиону, а потом осторожно спросил: — А ты хочешь за меня замуж?
Гермиона ошарашенно на него воззрилась.
— У меня нет слов. Неужели ты таким немудреным образом решил сделать предложение? — спустя мгновение, усмехнувшись, ответила она и покачала головой. — Может, когда-нибудь… Но мне кажется, это неважно. Даже в юности я никогда не мечтала о свадьбе и подвенечном платье. Мы с тобой и так прочно связаны, я и без дурацкого клочка бумажки знаю, что ты никуда от меня не денешься. Мы вместе, а остальное тебя вряд ли волнует — как и меня. Ни ты, ни я не хотим ставить в известность Волшебный мир.
Снейп согласно кивнул.
— Просто хотел удостовериться, — загадочно пробормотал он и придержал для нее дверь в учительскую, куда они как раз подошли.
* * *
Собрание превратилось в перемывание костей министерству: профессора опасались возникновения новых проблем.
Конец сплетням положила Минерва, предложив обсудить грядущие школьные мероприятия и найти повод для новых праздников. По-настоящему в замке отмечали только Рождество и Хэллоуин, а Валентинов день, Пасху и Новый год признавали неохотно.
— Грядет Ночь Костров, — рассеянно заметила Гермиона. Коллеги недоуменно уставились на нее, и она остро вспомнила, что является единственной маглорожденной в этой комнате. — Ну же! Пятое ноября, Ночь Гая Фокса?
Профессора продолжали непонимающе пялиться на нее в ответ. Гермиона вздохнула и приготовилась объяснять.
Ее прервал спокойный голос Снейпа:
— В одна тысяча шестисотом году группе маглов под предводительством мужчины по имени Гай Фокс не дали взорвать Вестминстерский дворец — обитель магловского министерства. Их судили за измену. Главу заговорщиков и его сообщников подвергли ужасным пыткам. В честь провалившегося заговора маглы пускают фейерверки и жгут костры. На кострах частенько жгут чучело Фокса.
Присутствующие еще более озадаченно вытаращились на Снейпа.
Тот скорбно возвел очи горе.
— Мерлин, спаси нас от невежества чистокровок! — притворно взмолился он. — Разве никто из вас не задумывался, что означает имя феникса Дамблдора?В английской транскрипции имя Гая Фокса (Guy Fawkes) звучит, как и имя фамильяра Дамблдора — Фоукс.
Видимо, никто не задумывался.
Мастер Зелий скорбно покачал головой, надменно фыркнул и снова уткнулся в газету, предоставив Гермионе дальше объяснять, как именно маглы отмечают Ночь Костров.
* * *
Хэллоуин прошел на удивление спокойно. Похоже, Северуса не посетили кошмары, настроение его не изменилось, он держался, как обычно, прохладно, но ничем не напоминал того циничного мизантропа, каким был в конце октября прошлого года.
Немного поразмыслив, Минерва решила организовать запуск салюта в Хогсмиде. Гермиона предложила заказать фейерверки у Джорджа, заставив того клятвенно пообещать, что петарды не будут представлять никакой опасности.
И вот они с Северусом стояли, смотрели на разноцветные огни и улыбались. В черных глазах Снейпа отражались яркие отблески.
— Такого потрясающего салюта я не видела со своих школьных лет.
Снейп кивнул.
— И я давно не видел.
Он улыбнулся, достал палочку, торжественно призвал пару бенгальских огней и вручил один из них Гермионе. Подавив смешок, та подожгла палочку и принялась водить ей по воздуху, следя за узорами, оставляемыми искрами во мраке.
— Помню, страшно разочаровалась, когда поняла, что не могу таким образом написать свое имя. Как давно это было! Я всегда успевала начертить лишь четыре или пять букв. А ты пробовал?
У Снейпа дернулись уголки губ; он смотрел на собственный огонек. Гермиона свято верила, что Северус — единственный в мире человек, который мог бы выписать искрящейся палочкой весь рунический алфавит. Впрочем, сама она, наверное, была единственной в мире женщиной, которая могла бы понять, чем он занимается.
— Вообще-то да, — признался зельевар. — В моей юности фейерверки были редкостью и далеко не такими роскошными, как сейчас. Но порой и мы зажигали бенгальские огни и петарды.
— Какая необыкновенная картина: маленький Северус с бенгальским огнем в руке, — Гермиона нарисовала в воздухе сердечко и улыбнулась, когда Снейп нахмурился. — Да ты и сейчас мило смотришься.
— Я тебе прическу подожгу, если не угомонишься, — лениво пригрозил профессор, вручая ей свой огонек. Теперь у Гермиона в каждой руке держала по искрящейся палочке. — Уверяю тебя, ничего “милого” во мне в детстве не было.
Огни Гермионы тут же сменили цвет: один стал зеленым, другой красным. Снейп, увидев это, мягко фыркнул.
— Разве тебе не надо присматривать за слизеринцами? — спросила она, неспешно рисуя в воздухе узоры.
— Я обещал страшное возмездие тому, кто посмеет хулиганить. Они прислушались.
Взрывы стали громче, просыпался шипящий ливень искр, Снейп вздрогнул, но вновь расслабился. Гермиона задумалась, о каком темном заклинании это ему напомнило, и решила не уточнять.
— На нас Минерва смотрит, — заметила она, пытаясь нарисовать завитушки посложнее. — Как думаешь, что ей на сей раз надо?
— Кто знает? — ответил Снейп, повернулся и откровенно уставился на директрису. — Вряд ли хочет сообщить что-то приятное. Она почти весь вечер на нас таращится, — раздраженно добавил он.
Гермиона спрятала улыбку.
— Прекрасно знаешь, на таком людном празднике нельзя надеяться на уединение. Не срывайся на ней, она пока ничем этого не заслужила.
Снейп хохотнул тихонько, но прокомментировать не успел: к ним подошла Макгонагалл.
— Гермиона, Северус, добрый вечер. Отчего бы вам не присоединиться к остальным?
— Северус здесь не слишком популярен, — объяснила Гермиона. — Проще оставаться в стороне.
— Однако по отношению к тебе это нечестно. Ты должна сполна насладиться праздником!
Гермиона с улыбкой пожала плечами, поднимая вверх палочку, испускающую сноп огней.
— Я отлично провожу время.
— Но я настаиваю! — тихо сказала Макгонагалл, подталкивая их в сторону костра, туда, где собрались остальные профессора.
— Какие-то проблемы? — прищурясь, спросил Северус. Говорил он достаточно вежливо, дабы не устраивать сцену.
Минерва вздохнула и нерешительно начала:
— Не совсем… Но… вы проводите вместе слишком много времени.
— Мы друзья, — коротко заметил Северус.
— Да, знаю, хоть не совсем понимаю, почему. Ах, да, вы же такой компанейский и общительный! — съехидничала Минерва. Она помолчала и снова вздохнула. — Тем не менее, я бы не хотела, чтобы люди подумали что-нибудь не то. Это же просто… неуместно.
Все оторопело замолчали.
Вдруг Северус начал задыхаться. Он кашлял и рыдал, потом предпринял попытку остановиться (безуспешную), наконец сдался и беспомощно расхохотался. Гермиона и сама с трудом удержалась от смеха, особенно после того, как глянула на Невилла: в отблесках ярко-красного пламени было хорошо заметно, что тот весь побагровел и безмолвно пучил на них глаза. Спустя мгновение Гермиона поняла, что даже в припадке дикого хохота Северус нашел силы для невербального беспалочкового Силенцио, не давая профессору Гербологии испортить всю обедню.
Северус так смеялся, что согнулся пополам и едва дышал. Судя по ошарашенным взглядам профессоров, они никогда не видели, как он по-настоящему смеется. Она вспомнила, как потрясена оказалась сама, когда услышала в первый раз смех Снейпа.
Мадам Помфри удушливо и совершенно неизящно фыркнула, и это была последняя капля: Гермиона тоже расхохоталась.
— Спасибо за заботу, — выдавила она спустя некоторое время, — но это просто ерунда.
Невиллу удалось снять чары Силенцио. Он стоял прямо позади Минервы, так что мало кто мог видеть выражение его лица. Давясь смехом, Лонгботтом уткнулся в рукав. Плечи мадам Помфри тряслись — она все еще сражалась с хохотом. Северус пытался перевести дыхание. Все остальные с удивлением следили за представлением.
А вот Минерва нет — она выглядела оскорбленной.
— Я просто беспокоюсь о тебе, Гермиона. Ты же испортишь репутацию! Вдруг до твоего поклонника дойдут слухи?
— А как насчет моей репутации? — задыхаясь, выпалил Снейп.
Он все еще смеялся. Посмотрев на директрису, Гермиона чуть не упала, а Невилл уже брызгал слюной, не в силах сдержать истерику.
Гермиона попыталась незаметно наступить Снейпу на ногу. Это не помогло — он просто умирал со смеху. Наконец, она успокоилась и сказала:
— Все в порядке, Минерва. Широкая общественность годами в пух и прах мою репутацию громила. Все, кому надо знать правду — знают, а остальное неважно. Мне нравится общаться с Северусом, когда он ведет себя достойно, — добавила она, еще больше смеясь от вида своего скорчившегося в пароксизме веселья любовника. — Я не собираюсь избегать профессора Снейпа на публике, чтобы потешить сплетников.
Северус более или менее пришел в себя, выпрямился, утер слезы и заявил:
— Да кто в это вообще поверит?!
— И то правда! — поддакнул, давясь хохотом, Невилл.
Остальные профессора приглушенно захихикали, и Гермиона сочла, что это несправедливо. Идея была не такая уж неправдоподобная! Потом посмотрела на Северуса и улыбнулась: ну ладно, так и есть, никто не поверит.
— Спасибо, что беспокоитесь за меня, Минерва, — тихо сказала она.
— Спасибо, что развлекли нас, Минерва! — подхватил Северус.
Он повернулся и пошел вокруг костра, направляясь к группе учеников, которые выглядели так, словно затевали что-то нехорошее.
— Он ведет себя все хуже и хуже, — с отвращением сказала Минерва. — Я просто стараюсь избавить тебя от проблем, Гермиона.
— Знаю, — успокоила ее Грейнджер. — Наверное, кто-то может удивляться, почему мы проводим вместе столько времени. Но поверьте, здесь нет ничего дурного.
— Мы все только что видели, что сам Снейп думает об этой идее, — проблеял Флитвик. — Не знаю, намеревался ли он вас оскорбить, с Северусом никогда нельзя сказать точно.
— Не намеревался, — усмехнулась Гермиона. — Если вы не уверены, лучше думать, что он ничего плохого не имел в виду. Если Северус захочет обидеть… поверьте, вы поймете.
— Никак не возьму в толк, с чего вы так подружились, — покачала головой Минерва. — Он же совершенно...
— Невыносим? Отвратителен? Раздражает? — подсказала Гермиона, стараясь не рассмеяться вновь — у нее уже болели ребра. — Знаю. Таков уж он есть. Но если Северус в подходящем настроении, он отличная компания. Ну правда, если хорошенько вспомнить, что он сделал лично мне? Сказал пару весьма неприятных фраз, когда я была невыносимой девчонкой? А сам он в ту пору нес тяжкое бремя и злился на весь свет. Он уже извинился. К тому же, он не раз спасал мне жизнь.
— Он выглядит лучше, чем всегда, — вмешался Невилл. Похоже, он совсем успокоился и только в глазах мелькали искорки смеха. — Никогда не думал, что Снейп умеет смеяться!